«I'm the devil living in the pride, I'm the devil, no one's hands are tied, I'm the devil, damnation dignified, I'm the devil and it's only me inside. Why would you pretend your will is not your own, Claiming something pushed you there? Don't mean to condescend, but it's you and you alone, You're the architect of your despair…» «The Devil» — Blue Stahli
Она всегда что-то делала не так. Она всегда и во всем была виновата. Будь то ее обида на пропущенный мелкий праздник, вроде очередного месяца отношений. То, что ее парень день ото дня не замечает ее, словно она красивое украшение, которое он таскает за собой каждый день. Он упрекает ее в излишней эмоциональности, что нельзя быть такой чувствительной, ведь это никому не нужно. — Не будь такой слезливой девчонкой, которая кидается в слезы при малейшем перепаде настроения. Это тебя совершенно не красит, — с небрежностью бросает Теренс, швырнув бумажные салфетки на колени Астрид, у которой уже глаза были жутко красными, от полопавшихся сосудов. «А ведь раньше он понимал меня…» — про себя глотала обиду девушка, утирая слезы и нос. Хофферсон с тоской вспоминала те дни, когда они вместе лежали на разложенном диване, прячась в объятьях друг друга от всего мира. Помнила его пылкие поцелуи на своих разгоряченных от внезапного прилива страсти щеках. Как в дни особой тоски Теренс приносил ей небольшую жменьку мармеладок «Майами»: розово-белые конусы, покрытые кислой посыпкой, со вкусом клубники. Астрид терпеть не могла шоколад и конфеты, но от мармелада была в восторге, особенно от этого вида, ведь он ассоциировался у нее именно с ее любимым парнем. Но даже такие мелочи канули в лету. Теренс больше не зовет ее к себе домой, не приходит к ней на квартиру коротать целый день. Мармелада тоже больше нет. Их отношения рассыпались, словно древний пергамент, который подвергли некоему пагубному воздействию. И молодой человек наверняка винит в этом ее, хотя в слух об этом не говорит и признавать, что между ними все кончено, не желает. Но Хофферсон чувствовала это в его взгляде, в его действиях. С этим нужно было что-то делать, но вот что девушка понятия не имела. Астрид бродила по парку в одиночестве, пиная ногами надоедливые кленовые листья, что-то и дело попадали ей на глаза. Теренс сказал, что занят сегодня каким-то важным проектом в колледже, так что не сможет встретиться с ней. Девушка хотела сказать, что тот может приехать к ней в любое время после работы, что она будет не против, но тот лишь равнодушно угукнул в трубку и положил телефон. Хофферсон бродила от нечего делать вдоль неработающих аттракционов, рядом с еще работающими ларьками с попкорном и сахарной ватой, где суетились детишки с родителями. Блондинка невольно улыбнулась, вспомнив как однажды, во время особо тяжелых экзаменов, она постоянно в разговоре упоминала как хочет сахарную вату, и в один из дней Теренс притащил ее в этот парк к одному из ларьков и со словами: «Хочешь?», взял и купил ей эту чертову вату. Девушка заметила краем глаза серое бетонное здание «Клуба настольных игр». Она не особенно любила настолки, отчасти потому, что находила их довольно скучными и банальными в своем роде. А Теренс напротив — был от них без ума. Правда однажды ее удалось заинтересовать одной игрой. Это был настольный вариант компьютерной игры «This war of mine»*, где четырем игрокам нужно было выжить в условиях гражданской войны в вымышленной стране. В итоге игры она умерла, но даже наблюдать за процессом было интересно. В тот день они не смогли закончить партию, так что кто в итоге смог выжить после войны так и осталось неизвестным. Астрид, поддавшись какому-то мимолетному желанию, решила зайти внутрь клуба. Это было небольшое здание, состоящее из двух этажей и имевшее в себе от силы три комнаты на первом этаже и еще несколько на втором, которые, в большинстве своем, использовались как склад всякого хлама. Старые игры, какие-то брошюры — все то, что утратило былую значимость, но по правилам выкинуть нельзя, так как стоит на учете. На первом этаже за небольшими круглыми столиками сидела компания мужчин, увлеченно игравших в Скрабл, больше никого в поле зрении девушки не было видно. Хофферсон уже собиралась разворачиваться и уходить, как услышала знакомый заливистый смех с лестницы ведущий на второй этаж. «Это странно…» — девушка озадаченно прикусила губу, -"Теренс не может быть здесь, он сказал, что у него дела и будет занят весь день…». Блондинка уже подошла к выходу, как она снова услышала голос своего молодого человека и присоединившийся к нему женский хохот. Астрид тут же рванулась на лестницу и молнией поднялась наверх. На втором этаже в коридоре стояло еще несколько столов, но занят был только один. За ним сидело три человека: парень лет двадцати восьми, небольшого роста рыжеволосая девушка, которая уже задыхалась от смеха наверняка от какой-то шутки, и зарывалась лицом в рубашку… — Теренс! — голос блондинки взвизгнул и оборвался на высокой ноте. Лицезреть своего парня, обнимающего какую-то незнакомую девушку и прижимающего ее прямо к своей груди, было невыносимо. Юноша встрепенулся и вскочил со стула, так что незнакомка резко умолкла и уставилась на «гостью». Другой парень поднял равнодушный взгляд на Хофферсон и снова вернулся к тасованию каких-то разноцветных карточек. — Что ты здесь делаешь? — молодой человек быстро подошел к подруге и попытался приобнять ее за плечи, но та дернулась от него и злобно зыркнула на него. — Ты же сказал, что сегодня ты жутко занят! Кто эта девушка?! — Это моя бывшая одноклассница — Энди Райдо. Мы с ней в месте учились с первого класса… — Бывшая одноклассница или что-то другое?! — эту реплику Астрид прошипела сквозь зубы, пытаясь взглядом испепелить девушку. Та, будучи в недоумении, не нашла ничего лучше, как помахать рукой блондинке. Брюнет тяжело вздохнул, поправляя на носу очки, а затем потерев вески. — Ты же знаешь, что ты моя первая и единственная девушка. У меня никого до этого не было… — Ну, ты мог уже на мне за два года напрактиковаться и найти кого-нибудь получше! Смазливую рыжеволосую девчонку с дурацким лицом в форме сердечка, как у совы! — Не говори так про Энди! — Теренс повысил голос и словно бы навис над Астрид. — Она действительно просто моя одноклассница, вот и все! Ничего не было! Я просто привел ее сюда как друга! — Как друга?! Это наше с тобой место! Здесь мы первый раз праздновали совместно твой день рождения! Здесь ты украл мой первый в жизни поцелуй! Здесь слишком много воспоминаний связанных с нами обоими, чтобы включать в это место еще какого-то другого человека! — Вообще-то сюда ходят многие другие люди. К тому же, я пригласил Энди сюда для того, чтобы отблагодарить за помощь в написании тезисов для моей работы на конференцию. У меня не было примера их оформления, а она мне здорово помогла. Я этим самым хотел ее отблагодарить: дать шоколадку и сводить поиграть в настолки… — Как же! — Хофферсон всплеснула руками и толкнула Теренса, отчего тот немного пошатнулся, но все же удержал равновесие. — Простой шоколадки и слов благодарности уже недостаточно? Нужно вести на свидание?! — Агх! Я же сказал, что это не свидание! У нее уже есть парень, можешь спросить у нее самой! — Это правда…-тихонько подала голос одноклассница, но тут же умолкла, как увидела ненавидящий взгляд Астрид. — Никому не мешает наличие парня зависти кого-нибудь на стороне! — Ас, прошу тебя, — голос парня стал тише и спокойнее, тон был умоляющим. — Не рушь все из-за такого недоразумения. Я хоть раз тебе когда-нибудь солгал? — Сегодня. — Я не лгал, я ведь занят. Общаюсь со старой подругой. — Мог бы и меня пригласить поиграть, раз это просто дружеская посиделка. — Тебе же скучно играть в настольные игры, я не стал тебе поэтому предлагать. Если ты думаешь, что как только тебя рядом со мной нет я тут же начинаю думать об измене, то мне жаль, что ты так думаешь обо мне. Ведь я никогда не давал тебе повода усомниться в моей искренней привязанности к тебе. И если я давно не говорил тебе как сильно я люблю тебя, это не значит, что я перестал тебя любить. Мне просто немного тяжело сейчас… — Замолкни! Астрид толкнула парня в грудь обеими руками, отчего тот уже не смог удержать равновесия и неуклюже плюхнулся на спину, ударившись головой о ступеньку лестницы и покатился кубарем вниз до самого первого этажа. Сама Хофферсон и Энди в ужасе вскрикнули, увидев, как тело парня докатилось до низа и застыло без движения. Шея была вывернута под неестественным углом, не было заметно, чтобы грудь вздымалась от дыхания. Кто-то из посетителей внизу крикнул, чтобы позвонили «911» и подбежал к Теренсу. Рука мужчины попыталась нащупать пульс на шее юноши, но тот не подавал никаких признаков жизни. Игрок поднял взгляд на лестницу и встретился с остекленевшим взглядом голубых глаз Астрид…***
Девушка вздрогнула от внезапно нахлынувших воспоминаний. По спине пробежал холодок. Окруженная экзотическими цветами и окутанная влажным теплым воздухом «зимнего сада», Хофферсон с трудом пыталась выровнять предательски дрожащее дыхание. Трели птиц, умиротворяющее журчание фонтанчиков и крики попугаев в многочисленных клетках вокруг потихоньку возвращали ее в реальности из ее недавнего прошлого. Прошло четыре месяца с момента того происшествия, а Астрид по-прежнему мучается от кошмаров во сне и наяву, как она убивает своего парня сама того, не сознавая… Врачи сказали, что у нее так называемый «бред ревности» — одна из разновидностей параноидального бреда. Человек страдающий «бредом ревности» убежден в измене своего партнера без ведомых на то причин. Особенностью данного заболевания у женщин является то, что они в первую очередь руководствуются духовными ценностями: страх потерять любимого человека, отца семьи и лишь в последнюю очередь сексуального партнера. В ходе продолжительного исследования, Хофферсон признали недееспособной и тюремное наказание она не понесла. Вместо этого ее согласился лечить известный доктор Брумгилд, который основал свою собственную психиатрическую клинику «Dragside», где успешно лечит своих пациентов секретными методами лечения, о которых он не сообщает никому из коллег, а тем более прессе. Перед началом лечения Брумгилд берет со своих пациентов подписку «О не разглашении», чтобы любая информация о его методах лечения не просочилась за пределы клиники. Часы в «зимнем саду» пробили час дня — время терапии. Астрид поднялась со скамьи и направилась прочь из сада…