Реквием

Германия — Берлин. Встав на ноги, было не обычно, она отвыкла… Отвыкла ходить, отвыкла говорить, она отвыкла спать, есть, слушать. Как будто её душа только летала всю свою вечность в каком-то пространстве где пусто. — Я ненавижу тебя! Никогда не думала что все получится так, ты изувечил меня, ты мне не дал свободы, ты убил меня своими руками. Но какого мне было узнать, что ты даже уже не любил меня. Да! Ты сам себе в этом признался Дартислав или Кристоф! Зачем мне возвращаться к тебе и к жизни, если я была со своими детьми, и не могла ничего сделать. Ты… — она замолчала, и сложила руки и посмотрела на него глазами черными как смоль, в них не было зрачков, ни цвета, они смотрели с ненавистью на того, что когда-то любили, и хотели умереть рядом с ним. — Я делал все что мог! Ты не понимаешь что я пережил взаперти в том проклятом мной доме. Мной руководили чувство вины, чувства ненависти. Разве ты тоже не думала так когда была там, ты даже сейчас там. Почему? Почему ты не хочешь начать все заново? — спросил он, и подошел к ней, он хотел притронутся к её коже, конце-концов он чувствовал как скучал по ней. Как же ему было видеть, что его супруга уже другая, не такая как тогда, не такая. Все ровно он чувствовал к ней любовь. — Зачем? Зачем мне тело этой бедной девушки, которую ты так замучил? Зачем все это, то что ты так хотел больше нет, не существует. — Не говори так! — Я буду говорить так. Ты больше не будешь крутить мною. Это кольцо, которое ты мне дал… Я теперь поняла что ты хочешь этим добиться, я ненавижу тебя, и ненавижу твою вечность. Кольцо заберу с собой, никогда ты не заберешь меня оттуда! Она говорила с открытой ненавистью, с открытым призрением даже сквозь черные глаза. Почему ведь так? Почему получилось так, ведь тогда она была готова душу отдать ради него и за своих детей. А теперь сердце её разбито. Разбито и ноет, истекает кровью, сердце просто не хотело ничего. Как же её разбило то, что летая по всюду ища и смотря на все что ей было дорого. Услышать мысли, услышать те страшные мысли что он даже и не любил, и ненавидел одновременно. Он же, в этот момент не знал как ему переубедить её, ведь все что он делал было для неё. — Да в тот момент я был озабочен — стал оправдывать себя, даже на своих глазах. — Но, я любил тебя все время, люблю даже когда ты уже стала не такой как была ранее! Вскричал он как будто он готов её разодрать своими руками, подойдя к ней вцепился поцелуем в ее губы. Она отпихнула его от себя, и тяжелыми шагами подошла медленно к окну и стала смотреть на ночной Берлин. — Я не хочу чтобы девушка страдала своим телом, ведь в её теле я тут, и снова из-за тебя. Ты уже даже её замучил. Для чего тебе все это? Чего ты хочешь сейчас? — В тебе говорит обида на то когда ты слышала мои мысли, я хочу вернуть все на прежние круги наши, начать жизнь для нас, снова, с самого начала. — проговорил он, и с нежностью обнял ее за талию, и улавливал ароматы её волос. — Мы не будем уже прежними. — Но можем постараться. — Ты был моим мучителем, мучителем для этой девушке, и снова я буду мучится. — Не будешь, все будет по другому. — Будет огонь под маской, я все ровно буду ненавидеть тебя как огонь в моем сердце.