Лебединая песня

Рейвен

Я, наверное, уже в сотый раз переворачиваюсь на другой бок, а затем откидываю одеяло и встаю с кровати. Опять-таки, если и не в сотый, то раз в десятый ― это точно. Я подхожу к окну и распахиваю его пошире, стою несколько минут, вдыхая прохладный ночной воздух, пока не покрываюсь мурашками, и меня не начинает колотить озноб. Я закрываю окно, с минуту хожу взад-вперед по комнате, хочу уже снова лечь в постель, но передумываю, надеваю халат, запахиваю его поплотнее и выхожу из комнаты. Наплевать, что уже глубокая ночь, и все, включая, конечно, и его, давным-давно видят десятый сон, мне все равно. Я решительно иду в другой конец коридора (давно он не казался мне таким длинным), прохожу на половину постояльцев и направляюсь прямо к номеру, где квартирует господин Абихорро. Перед дверью я замираю, потому что сердце вдруг забилось так сильно, словно оно вот-вот разорвется. Я вскидываю руку, чтобы постучать, но в самый последний момент меня словно кто-то толкает под локоть, и, так и не осмелившись, я отступаю назад. Все же это глупо и неосмотрительно с моей стороны прийти сюда одной, глубокой ночью, в комнату к мужчине. Что он обо мне подумает? Кроме того, он ведь, наверное, спит… «Ну и что же?» ― тут же одергиваю себя я. Пусть он проснется, пусть сочтет меня кем угодно, но я должна ему сказать… Я опять подхожу ближе, хочу постучать, но снова замираю, будто окаменев и не могу решиться. Ну почему у меня вечно все идет вкривь и вкось? Если я хочу сделать что-то нужное, важное и полезное, у меня ничего не получается, и я делаю только хуже. Ведь у меня же была возможность сказать ему все сегодня после обеда, когда мы сидели с ним в саду и наблюдали, как наши дочери играют в беседке в кукол. Я могла бы сказать ему все после ужина, когда он, прощаясь, протянул мне руку: ― Если завтра с утра у нас не будет возможность увидеться, то… прощайте, госпожа Рейвен! ― грустно улыбнулся он. У меня перехватило дыхание, и я кивнула, молча коснулась его руки и убежала. Дура! Я должна была ему сказать, что не хочу, чтобы он уезжал. Я обязана была попросить его остаться! И вот сейчас ― это моя последняя возможность, если я упущу ее, то никогда себе не прощу. Когда я увидела его впервые, я совсем не обратила на него внимания, мне тогда ни до чего и ни до кого не было дела. Я буквально только что узнала о предательстве Мэйпла и о том, что у меня будет ребенок. Я была в отчаянии и потому совершенно не запомнила этого человека. То есть, я помню, что встретила его в саду, он, кажется, спросил меня о чем-то, а потом прибежал Хоук, сказал, что меня ждет отец, я ушла и думать забыла об Абихорро, а заодно и о его маменьке. И вот теперь, спустя три года, он снова появился в нашем доме. Я как раз гуляла с дочерью в саду, она играла в мячик, и вдруг я услышала, как кто-то позвал меня. Признаться, я удивилась, что он запомнил мое имя… ― Вы снова решили навестить нас? ― спросила я. ― Да, ― кивнул он, ― мы случайно оказались проездом в ваших краях, и я решил нанести вам визит. ― Что ж, добро пожаловать, мы рады вам! ― я протянула ему руку. ― Как здоровье вашей матушки? ― Думаю, ― господин Абихорро поцеловал мне руку и, посчитав, видимо, что расстояние между нами стало слишком уж близким, отступил на шаг назад, ― что с моей матерью все в порядке. Во всяком случае, хочу на это надеяться. Она, видите ли, уехала на родину за новыми приключениями. ― Неужели? ― удивилась я. ― Значит, она не с вами. ― Нет, сударыня, мы приехали втроем: я, моя дочь и ее нянюшка. ― Ваша дочь, ― повторила я. Так странно, в прошлый раз он даже не упоминал ни о жене, ни о невесте, а теперь… Впрочем, если подумать, почему он должен был рассказывать мне о своей жизни. ― Да, ей уже два с половиной года. Она немного приболела, поэтому, собственно, мы и вынуждены были остановиться у вас. ― Бедняжка, ― вздохнула я, ― надеюсь, ей стало лучше? ― Да, госпожа Рейвен, все в порядке, благодарю вас. В этот момент Анидаг, которая все это время стояла позади меня, явно застеснявшись незнакомого человека, осмелела и принялась тянуть меня за руку. ― Мамочка, пойдем, я хочу домой! ― раскапризничалась она. ― Ох, милая,― покачала я головой, взяла ее на руки и поцеловала в щеку. ― Извините меня, господин Абихорро, мне уже пора, сами видите! Это ― моя дочка, Анидаг, и она устала, кроме того, я обещала угостить ее клубничным суфле. ― Малиновым! ― запротестовала Анидаг. ― Лучше поздоровайся с господином Абихорро, Анидаг, ― стараясь казаться строгой, проговорила я. ― Что он о тебе подумает, что ты плохо воспитана? ― Доброго вам дня, сударь! ― отозвалась Анидаг, исподлобья глядя на гостя. ― И тебе, малышка! ― улыбнулся господин Абихорро. ― У вас чудесная девочка, госпожа Рейвен. ― Благодарю, господин Абихорро, ― мне было чрезвычайно приятно, как и всякий раз, когда при мне хвалили мою дочь. ― Вот и будет у моей Серпент компания, когда она поправится. ― Серпент? ― удивленно взглянула я на него. ― Да, это имя моей дочери, ― пожал плечами господин Абихорро. Через три дня, когда дочка господина Абихорро поправилась, они действительно стали с Анидаг не разлей вода. Моя дочь показала ей все укромные уголки в саду и во дворе, они вдвоем чуть не разнесли детскую по кирпичику, когда затеяли какую-то игру и устроили такой беспорядок, что мой дед и Акбулог (они как раз с отцом вернулись из столицы) только руками всплеснули, когда вошли к ним. ― Даже Хоук, когда был маленьким, такого не устраивал, ― вздохнула мачеха. ― Что делать, ― рассмеялся дед, ― ведь так играть гораздо интереснее, правда, моя хорошая? ― повернулся он к Анидаг. Та в ответ лишь удовлетворенно кивнула, а отец, как раз зашедший узнать, что происходит, усмехнулся и гордо заявил, что внучка ― вся в него! ― Мы с Доу, помню, и не такое устраивали. ― Сплюньте через левое плечо, отец! ― рассмеялась я. ― И это хорошо, что она нашла подружку, ― буркнул Кайт, когда мы обсуждали это происшествие за ужином, ― потому что теперь я могу спокойно сбежать рыбачить в одиночестве, не боясь, что она за мной увяжется. ― Но ведь это только пока господин Абихорро не уехал, ― улыбнулась Доу (ей, в отличие от брата, всегда было в радость возиться с племянницей). ― А жаль! ― хором сказали Кайт и отец. Девочки и в самом деле очень сдружились, Анидаг даже потребовала, чтобы новая подруга спала у нее в детской. ― И деда будет рассказывать сказку и мне, и ей! ― заявила моя маленькая хитрюга. Анидаг подарила Серпент одну из своих кукол (ту, в которую почти не играла), поведала все, что ей было известно про рыбок и русалок, живущих в пруду, подбила залезть тайком от няньки в сарай, чтобы поймать цыплят и принести их комнаты «просто поиграть», и утащить с кухни (не без помощи Кайта, стоит заметить) полмиски шоколадного крема, оставшегося у кухарки после приготовления торта. Стоит сказать, что дочка господина Абихорро сначала показалась мне тихой и застенчивой, но уже через день общения с моей принцессой, она могла бы дать ей фору. И все мы просто с ног сбились в тщетных попытках уследить, чтобы дети не натворили еще что-нибудь из ряда вон выходящее. В то же время я стала замечать, что господин Абихорро стал проявлять повышенный интерес ко мне. Сначала я думала, что это связано с детьми, но потом я поняла, что он всегда оказывается рядом, если я прихожу в сад, чтобы отвести дочь обедать или отдыхать, он ни разу не упустил случая прийти мне на помощь и, словно невзначай, завести разговор. Мне нравилось беседовать с ним, у нас оказалось много общих тем. Начиналось все с того, что мы обсуждали наших дочерей и проблемы их воспитания, а потом, постепенно, переходили на другие темы. Он рассказывал мне о своем детстве, проведенным в Княжестве Горных Вершин, о своей бабушке, которая заботилась о нем с рождения, поскольку его мать уехала в столицу, а отец был слишком занят. Я, честно признаться, была поражена, поскольку услышала из его уст историю своей жизни. ― Просто невероятно, как мы похожи! ― воскликнула я. ― Знаете, меня тоже вырастили бабушка с дедушкой. Моя мать умерла, когда мне было всего несколько минут от роду, а отец… он был так подавлен, так переживал ее смерть, что потерял всякий интерес к жизни. Потом он уехал из дома, так как здесь, по его словам, все напоминало ему о маме, и это было невыносимо. Вот и пришлось деду и бабушке заняться моим воспитанием. И я безумно благодарна им за все, что они для меня сделали. ― Действительно, ― согласился Абихорро, ― просто удивительное совпадение. Моя бабушка меня обожала, ― продолжил он свой рассказ, ― и она также дала мне все. Я обожал ее… ― он мечтательно улыбнулся. ― Обожал, когда она приносила мне вкусные пирожные из пекарни, давала теплого молока на ночь и рассказывала о себе, о своей молодости, о своем муже, которого она так любила. О том, как ездила в Королевство Кривых Зеркал, чтобы забрать из сиротского приюта мою мать, свою племянницу, точнее, племянницу ее покойного мужа. Но это… ― Королевство Кривых Зеркал! ― удивилась я еще одному совпадению. ― Ах, да, припоминаю, ― протянула я, ― кажется ваша матушка говорила, будто знавала моего деда еще тогда, когда жила в приюте у них на родине. Видите, мы даже здесь похожи! Мои дед и бабушка тоже родом из бывшего Королевства Кривых Зеркал. Причем, они были наследниками двух самых знатных семейств. ― Да, верно, многие аристократы в те времена бежали оттуда за границу. ― Оба моих прадеда были ни много, ни мало королевскими министрами, первыми людьми в государстве; они мечтали породниться, стать, так сказать, еще могущественней. А дед, он был влюблен в бабушку с детства, и как он сам говорит, ему было плевать на все планы отца, лишь бы только быть рядом с ней. К сожалению, они оказались разлучены, и двадцать пять лет прожили вдали друг от друга. Потом уже, спустя годы, дед узнал, что бабушка жива, приехал сюда, и они воссоединились. Знаете, я всегда восхищалась тем, как они любили друг друга! И были счастливы, ― вздохнула я, ― пока бабушка не умерла пять лет тому назад. ― Очень жаль,― Абихорро сочувственно посмотрел на меня, ― могу представить, как вы страдали. Когда не стало моей бабушки Ависпы, я, как говорят, все глаза выплакал, так мне было плохо. Она же была единственным моим близким человеком. Слава богу, отец тогда не бросил меня, поддержал. Раньше он, знаете ли, не выказывал отцовских чувств, а вот после смерти бабушки словно преобразился, действительно стал мне отцом. Но, к несчастью, и его я потерял в скором времени. ― А ваша жена? ― решилась, наконец, я на этот не слишком-то скромный вопрос. ― Жена… ― почему-то смутился он. ― Я встретил женщину, которая была очень добра ко мне, мы поженились, но наш брак продлился совсем недолго. Пока не родилась Серпент. ― Простите, я проявила бестактность. ― А ваш муж? ― не остался в долгу Абихорро. ― У меня нет мужа, ― отвернулась я. ― Он умер еще до рождения Анидаг. Собственно, я только узнала, что у меня будет ребенок, и даже не успела ему об этом сообщить. Он скончался. ― Извините, ― смешался Абихорро, ― теперь я был слишком бестактен. Мы посмотрели друг другу в глаза и рассмеялись. Подобные разговоры мы с ним вели часто, всякий раз, как оставались наедине, и очень скоро я поняла, что жду его, если нам не удавалось перемолвиться несколькими словами, я чувствовала себя не в своей тарелке. С ним мне было удивительно легко, я, казалось, могла доверить ему практически любую тайну и знала, что этот человек выслушает меня, поймет и поддержит, если мне вдруг будет нужна помощь. Мне казалось, будто я знаю его давным-давно, всю жизнь. И хочу, чтобы он всегда был рядом, потому что если вдруг он исчезнет, то моя жизнь вновь станет пустой. Я хотела сказать ему об этом, но… не решалась. Мне было совестно, вдруг он подумает, что я хочу ему навязаться. А кроме того, я боялась вновь обмануться. Моя семья, разумеется, заметила, что со мной творится: и дед, и Акбулог, и даже отец загадочно улыбались, когда видели нас вдвоем с Абихорро, многозначительно переглядывались, наблюдая за нами и иногда принимая участие в наших разговорах. ― Похоже, моя дорогая, ― сказала мне вчера Акбулог, ― твое сердце вновь ожило для любви. ― Что ты еще придумываешь! ― отмахнулась я от нее, к стыду своему краснея, до кончиков волос. ― Он мне нравится, ― без обиняков заявил отец. ― Достойный молодой человек, ― согласился с ним дед. ― Ой, да ну вас! ― словно девчонка, я засмущалась, поспешила прекратить этот разговор и убежала в сад. Анидаг и Серпент играли в беседке, а господин Абихорро сидел неподалеку и наблюдал за ними. Я улыбнулась, увидев его, и, замедлив шаг, чтобы отдышаться, подошла ближе. ― Служанка, что следила за ними ушла, я отпустил ее,― сообщил он мне, кивнув на увлеченных игрой девочек. ― Подумал, что и сам справлюсь. ― Значит, ― отозвалась я, ― они в надежных руках! ― Просто удивительно, моя Серпент так преобразилась, благодаря вашей девочке. Моя дочь была такой замкнутой, очень застенчивой, а теперь ее просто не узнать! Госпожа Мансанилья говорит, это оттого, что ей недоставало общения со сверстниками. ― Возможно, ― я засмеялась, глядя, как девочки в четыре руки переодевали куклу. ― Анидаг тоже так привязалась к вашей Серпент. И, знаете, господин Абихорро, они и впрямь словно сестры, мне даже кажется, что они похожи. ― Да, верно, ― тихо проговорил господин Абихорро и как-то странно посмотрел на меня при этом. ― Хотя, ― быстро добавил он, ― на первый взгляд ничего общего, ведь ваша дочь очень похожа на вас, моя же, как это ни странно, на свою… бабушку, то есть, на мою мать. ― Да, но я говорила не о внешности, а о том, что они так подружились и привязались друг другу. ― Дети легко находят общий язык. ― Их ведь даже зовут одинаково, ― улыбнулась я. ― Знаете, я дала дочери имя своей бабушки. А Серпент ― это ее второе имя. Так ее стала звать первая хозяйка этой гостиницы, когда бабушка только перебралась сюда. ― Удивительное совпадение, ― вздохнул Абихорро. ― Я что-то не так сказала? ― забеспокоилась я, поскольку он резко посерьезнел и погрустнел. ― Нет, все нормально, ― отозвался Абихорро, ― просто я подумал… все хорошее когда-нибудь заканчивается. ― О чем вы? Он пристально посмотрел на меня, потом отвернулся и тихо проговорил: ― Мы слишком загостились у вас, госпожа Рейвен, нам ведь уже давно пора собраться в путь. Я почувствовала, что у меня сердце в пятки ушло: ― Вы уезжаете? ― голос все же дрогнул, хотя я изо всех сил старалась, чтобы он звучал ровно. ― Да, ― вздохнул Абихорро, ― дочка окрепла, значит… ― Но вы могли бы задержаться еще на некоторое время, ― выпалила я. ― Девочки расстроятся, они так привыкли друг к другу. И я… Я не договорила, потому что у меня вдруг на глаза навернулись слезы; я позвала дочь, сказала, что ее ждет дедушка и поспешила уйти. До самого вечера я не видела Абихорро, он не пришел ужинать, горничная сказала, что он велел собрать вещи. Анидаг перед сном плакала, не хотела расставаться с подружкой, мы с дедом еле-еле успокоили ее. ― Не плачь, моя красавица, ― поцеловала я дочку, ― вы еще увидитесь. Они непременно снова приедут к нам в гости, вот посмотришь. ― Правда? ― всхлипнула Анидаг. ― Конечно, милая! ― дед погладил ее по голове и поправил одеяльце. ― Нехорошо все-таки, что мы ей солгали, ― вздохнул дед, когда дочь уснула, и мы вышли с ним из детской. ― Ничего дед, ― я чмокнула его в щеку. ― Она привыкнет. Спокойной ночи! Я тоже пойду лягу, очень устала. ― Отдыхай, дорогая, ― улыбнулся дед. Я поспешила удалиться к себе в спальню, чтобы он не заподозрил, что творится у меня на душе. Полночи я проворочалась с боку на бок, а потом все же решилась и направилась к Абихорро… Я все еще стою, как последняя, дура перед его дверью и никак не могу решиться сделать последний шаг. Сама не знаю, почему, но мне страшно, я хочу одновременно войти к нему в комнату и во всем ему признаться, и убежать без оглядки назад, в свою спальню. Я все же набираю в грудь побольше воздуха, словно собираюсь прыгнуть в воду, вновь, уже в который раз, поднимаю руку, чтобы постучать, как вдруг дверь распахивается, и я сталкиваюсь с ним буквально нос к носу. ― Вы?! ― удивленно смотрит на меня Абихорро, невольно отступая назад. ― Да, ― выдыхаю я, ― мне… я никак не могла заснуть, господин Абихорро. ― Как странно… ― тихо отзывается он, ― меня тоже замучила бессонница… ― Вот поэтому я и пришла к вам. ― … и я хотел спуститься вниз, выйти на террасу, ― продолжает он, словно не расслышав моих слов. Я делаю шаг вперед, поднимаю на него глаза, кладу руку ему на плечо и на удивление спокойно говорю: ― Я пришла просить вас не уезжать, господин Абихорро. Останьтесь здесь… со мной! Он молча смотрит на меня, словно не в силах поверить, правильно ли он расслышал, а потом улыбается мне, и я вижу, как блестят его глаза. Я тоже продолжаю смотреть на него, не отвожу взгляда, потому что хочу на всю жизнь запомнить эту минуту. ― Рейвен… ― шепотом произносит он, по-прежнему улыбаясь, и я киваю в ответ на его немой вопрос. Да, это правда, ведь он же давно уже понял то, что я осознала только сегодня, когда поняла, что не хочу потерять его, хочу остаться именно с этим человеком. ― Да,― все же нужно сказать это вслух, так будет правильно. ― Я… вас… Я все же не успеваю договорить, потому что он обнимает меня, его губы прижимаются к моим. Я обнимаю его за шею, крепко прижимаюсь к нему и отвечаю на его поцелуй. ― Я так давно этого жду, ― шепчет он мне на ухо, и я смеюсь от счастья, положив голову ему на плечо. Мы долго стоим, не разжимая объятий, на пороге его комнаты, а потом вместе идем на террасу и до рассвета сидим там, не в силах наговориться и наглядеться друг на друга. Я вновь чувствую себя так, словно мы с Абихорро всегда были вместе, просто вынуждены были расстаться. Но вот теперь разлука позади, и мы наконец-то снова вдвоем, и я понимаю, что никогда еще не была так счастлива. Утром, еще до завтрака, я быстро собираюсь, Абихорро заходит за мной, и мы вместе идем с ним вниз. ― Надо сказать всем, ― говорю я ему. ― Я уже распорядился распаковать свои вещи, ― отвечает он и обнимает меня за плечи. ― Представляю себе лица членов моего семейства, ― усмехаюсь я. ― Впрочем, они будут рады, я знаю. ― А уж как рада будет моя дочь! ― смеется Абихорро. ― Ну, уж не меньше, чем моя, ― улыбаюсь я. Мы спускаемся в холл, я отпускаю ночного дежурного, беру книгу постояльцев, чтобы посмотреть, кто сегодня должен съехать и отдать распоряжения горничным убрать номера. Звук открывающейся двери и звякнувшего колокольчика раздается внезапно, точно выстрел; я резко вздрагиваю, оборачиваюсь, и в тот же миг вся радость, что переполняла меня всего несколько минут назад, моментально исчезает. С негодованием, раздражением и неприязнью, граничащей с ненавистью, я смотрю на замершего на пороге человека, перевожу взгляд с него на ничего не понимающего Абихорро и поражаюсь собственной глупости. Как только мне в голову могло прийти, что, стоит этому негодяю вновь появиться тут, я не устою перед ним? Да как я вообще могла обратить на него внимание, поверить ему?! ― Дорогая, что-то не так? ― обеспокоенно спрашивает меня Абихорро. ― Все хорошо, ― стараясь справиться с волнением отвечаю я, ― не переживай. Это просто недоразумение, сейчас я все улажу. Я вновь оборачиваюсь, резко сжимаю кулаки и делаю шаг навстречу вновь прибывшему, который все еще хранит молчание и продолжает во все глаза пялиться на меня. ― Здравствуй… Рейвен, ― наконец произносит Мэйпл и протягивает мне руку. ― Я так скучал по тебе! ― Да как ты посмел?! ― взрываюсь я и, уже не помня себя от гнева, кричу ему в лицо. ― Сейчас же убирайся отсюда, слышишь?! Пошел вон!