Лебединая песня

Акбулог

— Ты хорошо подумала? — Рейвен стоит на пороге, чуть склонив голову на бок. Она серьезно и обеспокоенно смотрит на меня, и я изо всех сил стараюсь избегать ее взгляда. — Мы об этом уже не один раз говорили, дорогая, — отзываюсь я. И это правда, поскольку все те четыре с половиной месяца, что прошли со дня страшной трагедии с Хоуком, Рейвен заводит со мной подобные разговоры практически ежедневно. — Мне казалось, у тебя было достаточно времени, чтобы все хорошенько обдумать, — пожимает плечами Рейвен. — Допустим, поначалу ты была зла и рассержена, не хотела здесь оставаться, ты шла на поводу у своего сына, но теперь-то — кто тебя гонит? — Моя жизнь, Рейвен, — вздыхаю я. — Мне нужно все обдумать, привести мысли в порядок, разобраться со своей жизнью… все так запуталось! — А ты желаешь запутать все еще больше! — хмурится Рейвен. — Нет, милая, — я подхожу к ней и целую в щеку, — я хочу лишь покоя. По крайней мере на какое-то время. — Ох, Акбулог, — качает головой Рейвен, — подумай все же еще раз, стоят ли капризы Хоука таких жертв, тем более, что он уже, кажется, успокоился. Больше того, уже готов помириться со своей «кошечкой». А Доу? Она же будет по тебе скучать! — Рейвен, — я чувствую, что вот-вот расплачусь, — прошу, не надо меня терзать! Я все понимаю, но… пути назад нет. Да и потом, я же не навсегда уеду. Вполне возможно, что через некоторое время… когда я, вдалеке ото всех моих прошлых бед и страданий, все взвешу и обдумаю, я вернусь. И не исключено, что все пойдет по-старому. Рейвен ничего не отвечает, она снова вздыхает и выходит за дверь. Я продолжаю укладывать вещи, нужно торопиться, экипаж уже скоро придет. Много лет тому назад я впервые вошла в этот дом счастливой женой моего Кайта. Здесь прошла фактически вся моя жизнь, родились мои дети, здесь я переживала радости и горести, которые выпали мне на долю. И вот… сегодня, спустя без малого двадцать пять лет я ухожу. Да, возможно, не навсегда, но мне все равно тревожно и горько. Что бы ни случилось, я твердо уверена в этом, я ничего не смогу забыть. Эта жизнь всегда будет со мной, даже если с сегодняшнего дня начинается жизнь новая. Хоук вчера уехал в столицу. Перед отъездом он довольно сухо простился с нами: со мной, с сестрами и братом. Разве что малышке Анидаг улыбнулся на прощание и, как обычно, велел хорошо себя вести и слушаться родителей. С отцом Хоук по-прежнему не разговаривает, точнее, если Кайт к нему обращается, нехотя цедит сквозь зубы, и то только потому, что Рейвен постоянно твердила ему о недопустимости подобного поведения. — Может быть, ты все же поедешь со мной? — спросила я сына. — Нет, мама, — нетерпеливо мотнул головой Хоук, — я останусь. Вернусь в столицу, снова начну учиться. Рейвен говорит, что даст денег (впрочем, она обязана это сделать). Я не знаю, буду ли приезжать сюда, раз вас тут не будет, поскольку я не желаю лишний раз видеть… его. — Хоук, но ведь вы… ты и эта женщина, кажется, решили начать все сначала? — Именно! — кивнул Хоук. — Я ему не доверяю, знаете ли, и чем дальше Тайгер будет от него, тем лучше. Я глубоко вздохнула: что же, остается лишь надеяться, что мой сын знает, что делает, и его не постигнет очередное разочарования. А если вдруг такое все же случится, он сможет достойно встретить все трудности лицом к лицу и преодолеть их. Это случилось неделю назад. Я была дома одна, Рейвен с мужем и Кайт ушли на кладбище навестить могилы господина Абажа и госпожи Серпент, мои младшие дети занимались, а внучки играли в саду под присмотром их гувернантки. Хоук же помогал Абихорро в гостинице. Я сидела за вышиванием, меня это, признаться, успокаивало, помогало отвлечься. Правда, именно отвлечься-то у меня и не получалось. Я думала о разговоре с Кайтом, который произошел накануне. Он, как обычно подкараулил меня, когда я вышла в сад, взял за руку и тихо проговорил: — Я ждал, Акбулог, когда мы сможем остаться одни, я должен поговорить с тобой, пожалуйста, не прогоняй меня. — Кайт, — вздохнула я, — прошу тебя, не надо! Я ведь знаю, что ты хочешь сказать. И ты знаешь, что я должна тебе ответить: я не могу остаться с тобой! Понимаешь, не могу. — Ты отвечаешь мне так, потому что наш сын велел тебе говорить это, — он не спрашивал, он утверждал это наверняка. — А ты говоришь совсем как Рейвен, — вздохнула я. — Кайт, мы уже много раз это обсуждали… — Тогда, — он подошел ко мне вплотную, взял за плечи и притянул к себе, — скажи еще раз! Вот так, глядя мне в глаза, скажи, что больше не любишь меня и не хочешь быть со мной! — Кайт, — прошептала я, чувствуя, как ноги стали будто ватные, — зачем ты… — перед глазами все плыло, я видела только зрачки его глаз да свое отражение в них. — Что ты со мной делаешь, Кайт? - взмолилась я. — Скажи же, — выдохнул он мне в лицо, и я не выдержала. Я обняла его, уткнулась ему в плечо и расплакалась. — Я люблю тебя, да, — всхлипывала я, — я все еще люблю тебя, ты — единственный, кого я когда-либо любила, но… — Никаких «но», — он чуть отстранился, взял меня за подбородок, заставляя поднять голову и поцеловал в губы. — Это — самое главное, — тихо произнес он, вновь обнимая меня. — Теперь все будет хорошо, я тебе обещаю! Я не знала, что ему ответить, торопливо высвободилась из его объятий и заспешила домой. Этот поцелуй… стоит признаться, что мой муж имеет надо мной огромную власть. Так ведь было уже не раз, он делал мне очень больно, а потом вот так же приходил ко мне, смотрел своими невероятными глазами прямо в душу, целовал меня, и… я забывала обо всем! Я готова была простить ему все на свете за один такой поцелуй. Но теперь… нет, он по-прежнему волнует меня, я же чуть не устояла, еще немного и уступила бы ему. И все же, что-то во мне будто бы сломалось, я понимаю, что могу не устоять, и тут же одергиваю себя, что ни в коем разе уступать не должна. Мой сын не простит меня — вот что меня волнует больше всего. И тогда я приняла окончательное решение. Я отзову прошение о разводе и попробую снова поговорить с Хоуком. Попрошу Рейвен помочь, на случай, если сама не смогу подобрать нужных слов, да и помимо этого, поддержка падчерицы мне не помешает. А если сын будет настаивать на своем, не захочет выслушать и понять отца, то мы все-таки уедем. Я увезу сына на время, а там… кто знает? И Кайту я скажу то же самое, уж он-то непременно должен понять. Именно к такому выводу я пришла, сидя в тот день за вышиванием. Я обрадовалась, и на душе сразу же стало удивительно спокойно. Впервые за много-много дней мне подумалось, что будущее еще может стать для нас для всех радостным. В эту самую минуту доложили о визитере. Я подумала, что прибыли постояльцы, но привратник, однако, сказал, что некая дама прибыла по личному делу. Я вышла в холл да так и застыла на месте. Гостьей оказалась никто иная, как Тайгер. — Что вам нужно, сударыня? — отвернувшись от нее, спросила я. — Мне нужно поговорить с Хоуком, — нимало не стесняясь заявила эта наглая особа. — Думаю, вы сказали друг другу все, что хотели, — отрезала я. — Вовсе нет! — моментально вскинулась она. — Да как у вас хватает наглости приходить сюда и требовать чего бы то ни было! Мой сын не желает иметь с вами никаких дел, ясно? — И все-таки, — вздохнула Тайгер, — позовите его. — Я могу позвать только слуг, дабы они выставили вас отсюда вон, сударыня! — закричала я. — Посему, удалитесь немедленно! — Мама, — Хоук хотел было зайти в холл, но замер на пороге от изумления, — что… Вы? — зло прищурился он. — Что вам надо? — Прошу тебя, — заломила руки Тайгер, — котеночек мой, выслушай! — Пошла вон, — топнул ногой Хоук. — иначе я доделаю то, что у меня не получилось сделать с тобой в тот день, грязная потаскушка! Тайгер зарыдала навзрыд и упала перед Хоком на колени. — Прости меня, умоляю, — вскричала она, — или убей, если хочешь! Но только не отворачивайся от меня. Я… оступилась, это была моя слабость, но если ты меня простишь, мой котик, этого больше не повторится. Я заметила как дрогнула рука сына, которую он занес то ли для удара, то ли для того, чтобы погладить ее по голове, но тут же опустил. — Встаньте, сударыня и прекратите этот дешевый спектакль! — я вновь обрела дар речи. — Если вы думаете, что вам кто-нибудь поверит, то… — Подождите, мама! — махнул рукой Хоук. — А ну, вставай! — он схватил Тайгер за руку, заставляя подняться. — Пошли! — бросил он ей и потащил за собой наверх. Я изумленно посмотрела им вслед, а потом решила позвать на помощь Абихорро, вдруг Хоук и в самом деле натворит бед. Мы поспешили с ним в комнату сына, но дверь оказалась плотно запертой, а звуки, доносившиеся оттуда красноречиво свидетельствовали, что сын и не думал причинять Тайгер вред. — Просто поразительно! — всплеснула руками Рейвен, когда я ей обо всем рассказала. — Он что же снова вместе с ней? — Да нет, — пожал плечами Хоук. Вечером того же дня, после ужина, когда вся семья собралась в гостиной, Рейвен устроила брату допрос. — Просто… ну, да, мы помирились, — покраснел он. — Во всяком случае, я уже не держу на нее зла. Женщине трудно устоять перед опытным соблазнителем, и она поддалась… подчинилась его страсти и напору. — Тут вообще спорный вопрос, кто кого соблазнял, — подал голос Кайт, до той минуты тихо сидевший в углу и читавший газету. — Ты-то уж должен знать, сынок. — Вся вина лежит на мужчине! — строго взглянул на него сын. — И поэтому с вас это не снимает ответственности. И наше примирение с Тайгер никак не влияет на мое отношение к вашему низкому поступку. Она-то раскаялась, потому что является всего лишь слабой женщиной, а вы — как были мерзавцем так и остались, дорогой отец! — с издевкой закончил он. — Прекрасно! — Кайт смял газету и резко встал на ноги. — Только хорошенько запомни эти слова, дабы было что повторять себе в утешение, когда застанешь ее в постели с очередным любовником. Или уж стреляй тогда вернее! Спокойной ночи! — кивнул он остальным и быстрым шагом вышел из комнаты. — Подонок! — пробормотал Кайт. — Знаешь, Хоук, — поднялась Рейвен, — отец абсолютно прав! И мерзко сейчас ведешь себя именно ты, я тебе не раз уже об этом говорила! Она, не попрощавшись ни с кем, отправилась к себе, Абихорро поднялся следом, и мы с сыном остались в гостиной одни. — Ты правда решил остаться с ней? — тихо спросила я. — Не знаю, — пожал плечами Хоук, — может быть, буду навещать ее изредка. А там посмотрим. — Значит, ты не едешь? — уточнила я. — Мама, — Хоук явно начал раздражаться, — я вам уже говорил, что ехать за тридевять земель — это не самая удачная идея. Я хочу остаться здесь! А если вы так хотите все бросить, то разве я могу вас удерживать? Он ушел, а я сидела, словно громом пораженная, и плакала. Мой сын в конечном итоге тоже от меня отвернулся. Значит, я не смогла его понять и поддержать, как надо. — Акбулог, — я вздрогнула и обернулась. На пороге стоял Кайт, — ты понимаешь теперь, что зря хочешь убежать от самой себя? Он подошел ближе, и я, уже ни о чем не думая, бросилась ему на шею… Потом я почти до самого утра лежала без сна, изредка гладя руку мужа (он уснул, повернувшись ко мне, положив руку мне на грудь, словно хотел приобнять меня или убедиться, что я рядом). — Мне так хорошо с тобой! — прошептал Кайт, засыпая. А я лежала рядом и все думала, думала, почему, ну почему я не могу почувствовать себя бесконечно счастливой. Как тогда, много лет тому назад, после возвращения Кайта из тюрьмы. Утром я объявила Кайту, что вчера не успела сказать Хоуку: я отзову прошение о разводе и уеду на некоторое время. — Но зачем тебе уезжать? — изумленно спросил он, целуя мне руку. — Ведь у нас с тобой… мы теперь все начнем заново, и нас получится, я уверен. — Я поняла, что эта ночь, к сожалению, не может просто так перечеркнуть все, что у меня… наболело за эти годы. И особенно — ты и сам знаешь — то, что случилось недавно. — Ты меня не простила? — Не в этом дело, Кайт, дорогой, просто мне нужно пока побыть одной. Все взвесить, все обдумать. Время лечит, старая, избитая фраза, но так оно и есть. Вполне возможно, что пройдет время, и я смогу почувствовать то безграничное счастье, которое охватывало меня всегда, стоило только взглянуть на тебя. И которое, к сожалению, я уже не чувствую. Я люблю тебя, Кайт, правда, но все же сейчас мне нужно побыть какое-то время одной. И кто знает, может быть вскоре я вновь пойму, что без тебя я не могу дышать, как раньше. — Я буду ждать тебя, Акбулог, — вздохнул он, — сколько потребуется, слышишь? Хоть тысячу лет. Я улыбнулась и погладила его по щеке. Получив письмо от брата, я стала собираться в путь. Маленький Кайт пришел в восторг, он обрадовался, что поедет со мной далеко-далеко, на большом корабле под всеми парусами. — И я тоже хочу! — маленькая Анидаг не желала ни в чем от него отставать. — Мы с тобой поедем в другой раз, дочка, — ответила ей Рейвен и погладила по голове. — А я? — вскинула на нее свои серо-голубые глаза Серпент. Она обиженно надула губки и чуть прищурилась, почему-то удивительно напомнив мне Кайта. — И ты, моя радость, — улыбнулась Рейвен. — Мы вместе! — обняла ее Анидаг, и они обе рассмеялись. Моя же дочь Доу не поддержала всеобщей радости, она наотрез отказалась ехать со мной. — Я не хочу ни в какое Королевство Зеркал или как оно там зовется? — безапелляционно заявила Доу. — Я хочу остаться здесь, с папой и с Рейвен. — Я не стану тебя принуждать, дочка, — вздохнула я, — ты уже взрослая. Если ты хочешь, то, конечно, оставайся. — Ты правда разводишься с папой? — она посмотрела на меня с такой тоской, что у меня сжалось сердце. — Нет, моя хорошая, — я обняла Доу, поцеловала ее в макушку, как всегда делала, когда желала успокоить ее. — Просто пока я уеду ненадолго. Навещу твоего дядюшку и дедушку, ты, должно быть, не помнишь господина Гурда, а он тебя — помнит, очень любит и часто в письмах спрашивает обо всех. — Но ты вернешься? — тихо спросила дочь. — Разумеется, — кивнула я, — потому что… здесь остается частичка моего сердца. Доу ничего не ответила, поцеловала меня в щеку и быстро убежала. — Экипаж подан, — Абихорро заходит в комнату и окидывает взглядом мои дорожные сумки. — Можно отправляться, госпожа Акбулог. — Спасибо, милый! — говорит Рейвен. — Мы уже идем. Следом за Абихорро в комнату заходят слуги и уносят оставшиеся вещи. — Что ж, — вздыхает Рейвен, — прощай! — она протягивает мне руку. — Пиши и не забывай нас. Я бы проводила тебя до самого порта, но… ты уж не обессудь, — она кладет руку на свой живот, — он доставляет мне некоторые хлопоты. Боюсь, не случилось бы чего! — До свидания, моя дорогая, — целую я ее, — ты тоже не забывай писать. И все будет хорошо, — я тоже дотрагиваюсь до ее чуть округлившегося живота. — Он будет сильным, смелым и очень красивым. И он принесет в этот дом счастье. — Как раз и вернешься к его крестинам, — голос Рейвен чуть дрожит, а в глазах блестят слезы. — Доброго пути, госпожа Акбулог, — Абихорро целует мне руку и грустно улыбается. — Береги ее, — киваю я на Рейвен, — чтобы она больше никогда не знала бед и разочарований. — Это я вам обещаю! — улыбается Абихорро, обнимая жену. Я забираю сына из детской, куда он забежал попрощаться с малышками, обнимаю и целую их на прощание, стараясь не заплакать. — Ты скоро приедешь, Аби? — спрашивает Анидаг. — Скоро, милая, — киваю я, — привезу вам подарки! — Приезжай! — улыбается мне Серпент, и я опять вздрагиваю. Ну почему ее улыбка так напоминает мне Кайта. Наверное, я схожу с ума… Я беру сына за руку и мы выходим во двор. Кайт и Доу ждут меня у экипажа. Дочь снова целует меня и брата, быстро говорит, что будет скучать и ждать и стремительно убегает в дом. Кайт-старший целует младшего и помогает ему забраться в экипаж, после чего поворачивается и смотрит на меня. — Приглядывай тут за всеми, - говорю я. — И с Хоуком... знаю, это очень трудно, но все-таки попробуй еще раз достучаться до него. Ты же его отец, а он — твой сын. Кайт грустно улыбается, кивает и протягивает мне руку: — Пройдет время, и тогда, возможно, он смягчится, сейчас его рана еще слишком свежа. Ты помнишь, что я сказал тебе? — вдруг спрашивает он. — О нас с тобой. Я киваю в ответ и протягиваю ему руку. — Я буду ждать тебя, — вновь повторяет он,— возвращайся! Помнишь, что говорила мама? Это — твой дом, и так будет всегда. И… прости меня еще раз! — Прощай, Кайт! — с трудом справившись с душившими меня слезами говорю я. — До скорого свидания, — поправляет меня муж, вновь привлекая к себе. — Да. До скорого, — легко соглашаюсь я. Экипаж трогается с места, и я закрываю глаза. Время будто повернулось вспять, и я опять, как много лет назад, еду навстречу новой, пока еще неизвестной мне жизни. Но я не закрыла дверь в свое прошлое, ведь оно, как там ни крути, неразрывно связано с настоящим. Меня любят и ждут здесь, а значит, я всегда смогу вернуться. Вернуться домой.