Объятие

— Лиз, бля, — он уже довольно долго шел следом и ныл, — ну встань на автограф-сессию. Встань. — Говорю же, — она резко остановилась перед дверьми и повернулась с кислым лицом, — мерч надо продавать. Иначе у меня не будет на бухло. А если у меня не будет на бухло, придется делать кейсы. Буду делать кейсы, — она посмотрела на меня исподлобья, — подписчики будут бугуртить. Ты же не хочешь расстраивать моих подписчиков?.. — На секунду она задумалась. — Бля, че сказала… Иди нахуй, кароче. И исчезла в дверях. В дверях какого-то кафе. — Сука. Алкоголичка. — Че сказал? — Рядом с организатором выросла сначала тень, и только затем — сам Даня. Смерил его подозрительным взглядом и тоже исчез в дверях кафе.

***

— Ебучий Юлик, сколько можно? — клоки пара вырывались изо рта. В Питере шел снег. Нет, не так. В Питере валил чертов, мать его, снег. Слипаясь и превращая улицу в один сплошной мутно-белый поток. Стоило выйти из кафе, как он бросился в глаза и мерзлыми колючками вцепился в руки. Лизка поежилась. — Сколько можно ехать?.. Ей! — она ударила Кашина по руке, — сколько можно курить? Пошли обратно. — Кафе закрылось, — заметил он и кивнул на погасшую вывеску. Почему-то стало еще холоднее. — Не заметила? — странно улыбнулся Даниссимо. — Из-за того говна, что происходит сейчас в моей жизни, тьфу! — снег бесцеремонно залетал в рот, — я вообще нихуя не замечаю. Лизка ворчала. Ворчала, засунув руки в карманы и свесив голову. Вряд ли снег был этому причиной. — Пройдет, Лиз, — выдохнул Даня, — Новый год скоро. Нажремся, — он подмигнул и слегка толкнул её, — всё хочу предложить лесенкой опять нажраться, детство вспомнить. Даня едва коснулся пальцами ее куртки, но девушка все равно отстранилась. — Какой Новый год… — будто ничего не задело. Кашин выкинул сигарету и, схватив девушку за плечи, слегка потряс. — Охуенный! Не кисни, бля, — в его радостных глазах отражалась Лизка, какой она себя сейчас видела — жалкой и ноющей. Из-под шапки Кашина выбивалась рыжая челка, каким-то чудесным образом разбавляя чернеющее месиво над головой и под ногами. Он улыбался, продолжая удерживать Лизу за плечи, и смотрел ей в глаза. Почему-то захотелось улыбаться. Но Лиза сдержалась. Зря уже начала ныть что ли? — Ребят? Я не мешаю?.. — как черт из табакерки, откуда-то из потока снега выскочил всклоченный и румяный Юлик. — Ебучий Юлик, — буркнула Лизка, но уже по другой причине.