Это моя реальность

      - Где ты вчера пропадала? – спросила Кристина, когда мы шли на завтрак. – Мы с ребятами искали тебя до самого отбоя, а когда пришли в общежитие, то обнаружили, что ты дрыхнешь как сурок.       - Я какое-то время провела в медчасти, а потом побежала в столовую, но вас там уже не было. В комнате также было пусто. И я вчера дико устала, потому решила вас не искать, а сразу ложиться отдыхать. Тем более настроение было просто ужасное.       - Как тебя вообще угораздило попасться на уловку Питера? – продолжила допрос правдолюбка. – Ты действительно подумала, что он хочет тебе помочь?       - Нет конечно! – волна раздражения захлестнула меня с новой силой. – Честно говоря, я просто не додумалась посмотреть на того, кто хочет мне помочь, а сразу ухватилась за его руку. Я была настолько вымотана, что в тот момент не способна была адекватно мыслить.       - Понимаю, сама тогда двигалась чисто инстинктивно. Не переживай, мы еще найдем способ отомстить этому козлу.       Кристина обняла меня за плечи и легонько притянула к себе. В то же мгновение ее взгляд скользнул по моим рукам.       - А с ладонями что? Ты вообще можешь тренироваться?       - Да, меня намазали какой-то чудо-мазью и сказали, что уже через три дня все полностью заживет, – небрежно бросила я. – Даже сейчас я уже практически не чувствую боли.       - Это хорошо, – подруга улыбнулась. – Интересно, чем нас будут мучить сегодня?       - Скоро узнаем, а сейчас давай ускоримся, а то пропустим завтрак.       После завтрака, как и вчера, мы отправились в зал, но сегодня Четыре повел нас к секции стрельбы, где на столе лежали пистолеты – по одному на каждого неофита. Инструктор приказал взять оружие, что мы и сделали. Пистолет был не большой и не очень тяжелый, он удобно лег в руку, не вызвав и малейшего дискомфорта.       - Ваша задача на сегодня – научиться азам стрельбы из пистолета, – обратился к нам инструктор. – Позже, вы будете учиться управляться и с другими видами оружия, такими как автоматы, дробовики, снайперские винтовки и тому подобным. Но пока у вас нет соответствующего навыка, вы будете тренироваться с пистолетом. Внимательно смотрите и запоминайте.       Четыре взял пистолет и стал перед мишенью, на некотором расстоянии от нее. Его ноги были расставлены на ширине плеч, обе руки обхватывали оружие, мышцы были расслаблены, а сам он – спокоен и сосредоточен. Инструктор прицелился, сделал вдох, а затем выдох, задержал на мгновение дыхание и мягко нажал на спусковой крючок. Раздался пронзительный звук выстрела, и через секунду пуля пробила мишень точно по центру. В момент выстрела, Четыре оставался неподвижным, будто у оружия вовсе не было отдачи. А сразу после первой пули он выпустил подряд еще несколько. Естественно, все попали в «десятку».       - Главное, не напрягайтесь и не волнуйтесь, – пояснил он, – иначе шансы поразить мишень будут невелики. Помните, что у любого оружия есть отдача. У пистолета она в разы меньше чем, например, у снайперки, но все равно от нее может сильно пострадать ваша точность. Пистолеты у вас в руках, так что можете приступать к тренировке.       Четыре отошел нам за спины, а все мы распределились по мишеням и начали стрельбу. Я делала все, как показывал инструктор, и с первого же выстрела попала практически в центр. Я стояла твердо, но оказалось, что недостаточно, так как при отдаче немного отшатнулась. Поменяв позу и выставив правую ногу чуть вперед, я поняла, что нашла оптимальную точку опоры. На этот раз пуля поразила мишень точно в «десятку». Я стреляла еще и еще, почти все выстрелы пришлись на центр мишени, и лишь парочка попала в «девятку».       Перезаряжая пистолет, я невольно вспомнила отца. Он долгое время работал в полиции, потому тренировка навыков стрельбы была одним из основных и постоянных его занятий. Когда мне было одиннадцать, он впервые взял меня с собой на частное стрельбище. Помню, как долгое время завороженно наблюдала за его движениями, за тем, как раз за разом пули проделывают все новые дыры в клочке бумаги, напоминающем фигуру человека. Когда он закончил, я попросила дать попробовать мне, но папа лишь засмеялся и сказал, что я еще слишком маленькая. Всю дорогу домой я дулась на него и не хотела разговаривать, тогда он повел меня в призовой тир, туда, где стреляют пластиковыми пульками по мишеням зайчиков и уточек. Помню, я даже не доставала до стойки с винтовкой, потому пришлось стать на стул. Естественно, я все делала неправильно: слишком напрягала руки, целилась чисто интуитивно, хотя там была довольно простая система прицеливания. Но, несмотря на это, я тогда сбила большую часть мишеней, чем очень удивила отца. Мы начали ходить в тир регулярно, и вскоре я не только выбивала все мишени с разного расстояния, но и на сто процентов поражала движущиеся картинки. Когда мне стукнуло четырнадцать, он впервые разрешил мне сделать выстрел из боевого пистолета. С того времени я регулярно посещала с отцом частный полигон.       Полигон или, проще говоря, стрельбище, являлся нашим с папой особенным местом. Так как он редко бывал дома, то лишь там мы могли поговорить «по душам», я могла поделиться с ним своими переживаниями и проблемами. Я очень сильно тянулась к отцу, ведь только с ним у меня было полное взаимопонимание. Мама не понимала моих интересов, пыталась переделать, привлечь к более женским занятиям, из-за чего у нас иногда возникали скандалы. С отцом же я могла быть собой: стрелять из оружия, колупаться в механизмах автомобиля, обсуждать, как я отделала обижавшего меня мальчишку. Он всегда принимал меня такую, какой я была, не пытаясь вдалбливать идеалы, принятые в обществе. Папа был моим лучшим другом… и остается им до сих пор. Я скучаю. Как бы я хотела, чтобы он был сейчас здесь, со мной, поддержал, подбодрил, сказал бы, что его маленькая девочка лучше всех.       И тут я почувствовала, как к горлу медленно подступил ком, а под ребрами будто заскребли десятки острых когтей. У меня перехватило дыхание. По вискам застучали маленькие молоточки. Я, со всей силы, до крови закусила губу, стиснула ладонями пистолет и послала в мишень новую порцию свинца. Все восемь патронов изрешетили ее точно по центру.       - Очень хорошо, – одобрительно кивнул головой Четыре, – у тебя талант. Я помню, что в свой первый раз попал в «десятку» всего пару раз. Попробуй с более дальнего расстояния.       Сначала я попробовала с двадцати пяти метров, результат тот же, что и с десяти и пятнадцати. Когда дошла до пятидесяти метров, мой результат был: шесть попаданий в «десятку» и два в «девятку».       - Отлично! – Четыре, кажется, даже забыл о существовании остальных неофитов, да и они прекратили стрелять и удивленно таращились на меня. – Ты точно не делала этого раньше?       - Ни у одной из фракций, кроме Бесстрашия, нет оружия, – спокойно ответила я. – Так что даже если бы я хотела этому научиться, то не смогла бы достать даже учебный пистолет.       - Да, это так, но тогда как ты это делаешь? – инструктор озадаченно посмотрел на меня.       - Просто следую твоим советам, – я наградила его теплой улыбкой.       - Что ж, если это так, то я рад, – он немного смутился. – Если хочешь, то тренируйся еще, а вообще можешь отдохнуть, ты это заслужила.       Но я предпочла продолжить тренировки. Даже попробовала стрелять с расстояния ста метров. В центр, конечно, не попала, но мишень все равно поразила. Не буду скрывать, в тот момент я гордилась собой, ведь наконец-то нашлось то, в чем я была лучше остальных.       За обедом друзья изливали на меня тонны восхищения и одобрения, даже неофиты-урожденные одобрительно похлопывали меня по плечу, проходя мимо. Сегодня был явно мой день. Спасибо, папа, твои уроки оказались сейчас просто неоценимыми.       Настроение было настолько хорошим, что даже упражнения на улице казались мне сегодня не такими ужасными. Слава Богу, полосу препятствий нам проходить не пришлось. Когда тренировка закончилась, то я сбегала в медчасть, где меня уже ждала Мая – вчерашняя бесстрашная-медсестра. Она сказала, что руки заживают просто отлично и напомнила, что я должна прийти к ней завтра. После этого я побежала в столовую, мы с ребятами решили немного побродить по Бесстрашию после ужина.

***

      - Да тут целый подземный город, – с восхищением вещал Уилл, глядя вверх. – Неужели мы когда-нибудь сможем изучить все закоулки фракции Воинов и научимся тут ориентироваться?       Мы стояли на том краю Ямы, которая упиралась в бурлящую подземную реку, оперевшись о железные перила. Я, как и в первый раз, неотрывно смотрела на неиссякаемый поток воды. А ведь правду говорят: можно бесконечно смотреть на то, как горит огонь, течет вода и как работает другой человек. Последнее, кстати, нравилось мне больше всего, ведь сама я просто ненавидела выполнять скучную и монотонную работу. Но после института я занималась именно такой. А что делать? Кушать ведь хотелось каждый день, а на это требовались деньги. Можно было, естественно, все бросить и заняться тем, к чему душа лежит, но, честно говоря, я ужасно боялась что-то поменять в своей жизни. Я даже боялась не самих перемен, а неодобрения от родных в случае моего провала. Я всегда была настолько не уверенна в себе и самокритична, что каждый раз мне казалось, будто любые мои затеи и желания обязательно обернутся полным крахом. И только сейчас я поняла, насколько это все было глупо. Нужно было пробовать, пусть даже не все получалось бы. Ведь делая то, что мне не нравилось, я медленно убивала в себе личность, заменяя ее безликой серой тенью, которой не интересна жизнь, не интересны ее краски. А сейчас, делая свой выбор и полагаясь лишь на себя – я живу. Лишь попав в этот странный, закрытый мир, я смогла вдохнуть полной грудью и увидеть, сколько интересных и невероятных вещей окружает меня.       - А почему бы и нет? – ответила я, не отрывая глаз от дна пропасти. – Сегодня мы сами обошли большую часть Бесстрашия и не заблудились.       - Да ну? – иронично хмыкнула Кристина. – А то, как Ал перепугано бегал от коридора к коридору, когда мы зашли в ту часть, где расположены склады, не считается?       - Я просто немного забеспокоился, что нам нельзя ходить в зону складов. – Правдолюб покраснел.       - Альберт, ты совсем не умеешь лгать, – Кристина глядела сочувственно, будто мать на ребенка, который только учится ходить.       - Ну хватит, Крис, давай сделаем вид, что поверили ему, – подмигнула я подруге. – А то вдруг наш Ал и вовсе падет духом после твоих подколок?       - Ничего, переживет, он ведь у нас не девочка из Дружелюбия, ожидающая волн добра и обожания от каждого человека в городе, – не унималась правдолюбка.       - Эй, вообще-то я все еще здесь, – нахмурился Альберт, – так что не нужно говорить обо мне так, будто меня в этой реальности вообще не существует.       - Да забей ты на них, – вступил в разговор молчавший все это время Уилл. – Ал, это же девчонки, в них стервозность от природы заложена.       - Ах вот как! – Кристина переключила свое внимание на эрудита. – Что же тогда заложено природой в вас, мальчишек? Гипертрофированное эго? Самовлюбленность?       - Может быть, – нахально ухмыльнулся Уилл. – Но мы ведь действительно во многом лучше вас. И вообще, мужчины мыслят более рационально и не идут на поводу у своих чувств. Да и то, что ты называешь «самовлюбленность» – это всего лишь уверенность в себе с небольшой ноткой здорового эгоизма.       - Ну конечно, глупая женщина, слушай мудрого мужчину и будет тебе счастье, – закатила глаза Кристина. – А будет ли считаться ноткой здорового эгоизма то, что я сейчас хорошенько тебе вмажу?       - Нет, – эрудит сделал снисходительный вид, – это будет всего лишь признаком того, что ты глупая, слишком эмоциональная женщина, у которой не хватает воображения для продолжения словесной перепалки.       - Ты наглый, зазнавшийся индюк! – Кристина медленно приближалась к Уиллу, изображая на лице праведный гнев. Но всем присутствующим было понятно, что ей весело, и правдолюбка с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться.       - Поймай меня, и тогда уже решим, кто из нас больший индюк, – эрудит показал правдолюбке язык и ринулся в один из туннелей.       - Сейчас ты у меня получишь! – кинула ему в спину Кристина и понеслась следом.       - Ведут себя как дети, – осуждающе покачал головой Ал, когда они убежали, но при этом его губы изогнулись в предательской улыбке.       - В принципе, все мы еще дети: кто-то в большей степени, кто-то в меньшей, – философски изрекла я. – Лично я им даже немного завидую. Сама я никогда не умела так веселиться.       - Ну да, в Отречении не приняты слишком веселые игры и запрещается подкалывать друг друга, – Альберт посмотрел на меня с сочувствием. – Я бы, наверно, не смог там жить.       Ах да, Отречение, я о нем совсем забыла. Я ведь сейчас говорила о своей реальной жизни. Я не жалуюсь, у меня ведь очень хорошая семья, но с самого детства меня слишком опекали. Бегать сломя голову было нельзя, ведь существовала высокая вероятность упасть и что-то себе разбить, в грязи и песке копаться запрещалось, так как потом была грязной одежда. Гулять разрешалось лишь под присмотром мамы, так как она боялась, что меня украдут или обидят. Ну а что такое гулять под присмотром мамы? Туда не иди, то не трогай, с этими не дружи, да и вообще, сиди тихонько на лавочке и играй куклой. С папой меня тоже надолго не оставляли, ведь когда я была с ним, то обязательно происходило что-то из того, чего так боялась мама.       Когда я стала старше, то от меня требовалось хорошо учиться, потому большую часть времени я проводила за учебниками, а не на улице с друзьями. Какое уж тут веселье? А так, как я мало общалась с детьми до школы, то в компании сверстников чувствовала себя скованно и не знала о чем разговаривать. Так что развлекалась я, в основном, когда мы с папой ходили чинить машину или в тире. Жизнь стала немного интересней, когда мне исполнилось четырнадцать. Контроль со стороны мамы не исчез, но немного поугас. В этом возрасте девочки уже активно интересовались мальчиками и наоборот. У меня же было немного не так: я всегда была у противоположного пола в центре внимания, но не как девушка, а как товарищ по проделкам и безумствам. Как и все мальчики-подростки, я лазила по деревьям, прыгала с песчаного утеса в реку, цеплялась за автобус, катаясь на роликах и т.д. Другие девчонки завидовали, что я окружена таким количеством мальчиков, они ведь не знали, что мы заняты вовсе не обнимашками и поцелуями, о которых я тогда думала с отвращением.       В институте я немного остепенилась, стала носить платья, пользоваться косметикой и, – о чудо! – оказалось, что я девочка, и вполне даже симпатичная. Парни теперь интересовались мною уже в нужном русле, но из-за моей вспыльчивости и неуживчивости с людьми, мало кто пытался начать со мной отношения. Да и большое количество домашних заданий не позволяло слишком активно задумываться об отношениях. Они, конечно, были, но длились не слишком долго, так как очень надоедало однообразие, начинающееся после двух-трех месяцев активного конфетно-букетного периода. Потом началась работа, и я поняла, что в институте и школе было не просто весело, а супер весело…       - Эй, Трис, ты еще здесь? Прием-прием, Ал вызывает базу, – правдолюб помахал рукой у меня перед лицом.       - Да тут я, просто задумалась. – Я немного отодвинулась, так как он нагло вторгся в зону моего личного пространства. – А вот руками махать было не обязательно.       - Просто я минут пять рассказывал тебе о жизни в Искренности, а ты, как оказалось, путешествуешь где-то вне пространства и времени, – в голосе Альберта мелькнула обида.       - Прости, – извинилась я, хотя не испытывала и капли угрызений совести. – Расскажешь все завтра за завтраком, думаю, Уиллу тоже будет интересно послушать, а Кристина сделает твой рассказ более красочным.       - Ага, опять наговорит обо мне каких-то гадостей, – буркнул Ал.       - Смотри на все проще, пошути над ней. Бери пример с Уилла, вон как он парирует все ее колкости.       - А может ты попросишь ее какое-то время меня не трогать? – в его голосе послышалась мольба.       - Ал, ты же вроде большой мальчик, учись решать свои проблемы сам, – меня начало раздражать его нытье. – Вот прямо сейчас пойди в общежитие, ляг на кровать и обдумай то, как ты можешь обороняться от Кристины. Если ты даже ей не можешь ничего ответить, хотя она просто шутит и не ставит цель тебя обидеть, то как ты собираешься справляться с чем-то более сложным. А ведь в Бесстрашии есть много вещей, которые будут пострашнее Кристины.       - Это был совет или тонкий намек на то, чтобы я валил отсюда и не доставал тебя своими разговорами?       - И то и другое, – я ободряюще подмигнула правдолюбу. – Мне нужно кое-что обдумать, потому я хочу побыть одна.       - ОК, тогда я пойду.       - Если встретишь Уилла и Кристину, скажи, чтобы они меня не искали, встретимся в общежитии.       Ал наконец-то ушел, и я вздохнула с облегчением. Честно говоря, меня немного напрягало его постоянное нытье и нежелание хоть как-то меняться. И это всего лишь за пару дней пребывания здесь. А что же будет дальше? Если он все время будет жаловаться, то в один прекрасный момент я его точно ударю, и вовсе не в шутку. Ему явно нужна хорошая встряска, может тогда Альберт поймет, что тут его никто жалеть и успокаивать не будет, а за себя придется бороться самому. При всем его внушительном внешнем виде, этот парень морально слаб, потому я абсолютно не представляла его в роли бесстрашного. Эх, Ал, нужно было тебе выбирать Дружелюбие.       Я все стояла возле перил и кидала в воду собранные в Яме камешки. Я даже не услышала шагов и поняла, что нахожусь здесь не одна лишь когда кто-то внушительный остановился возле меня и также оперся о железное заграждение. Я даже не удосужилась глянуть в его сторону, так как была уверена, что вернулся Ал. Бля, какого черта его опять принесло?       - Только не говори, что тебя опять достала Кристина и ты пришел пожаловаться, – получилось агрессивней, чем мне хотелось.       - Интересное предположение, – раздался низкий глубокий голос, который точно принадлежал не Алу. – Вот только, как ты выразилась, «доставать» меня решаются только идиоты или мазохисты. Если твоя Кристина из таких, тогда я ей не завидую.       Только сейчас я додумалась глянуть на того, кто стоял рядом. Случай с Питером меня ничему не научил. Черт, Эрик, его мне сейчас только и не хватало. Может мне все-таки повезет, и он свалит куда-нибудь по своим делам? Хотя не похоже, что у него сегодня остались какие-то невыполненные дела. Лидер, как и я, стоял, оперевшись о перила и смотрел на воду, в его руке была бутылка пива.       - Эта фраза была адресована Альберту, – я прервала свое увлекательное занятие и глянула на Эрика. – Думала, что он вернулся.       - Это тот слюнявый нытик, который выпрашивал у тебя защиты от какой-то девки? Шли гандона на хер, противно было слушать его скулеж. Наверно еще и по ночам хнычет в подушку, мамочку зовет? Никогда не понимал, зачем такие вообще суются в Бесстрашие.       - Не знала, что лидеры нашей фракции любят подслушивать неофитов, прячась за углами, – иронично бросила я, проигнорировав его слова о правдолюбе.       - А я не знал, что убогим новичкам разрешено разговаривать с лидерами в такой фамильярной манере, – он тоже повернулся ко мне и сделал глоток из бутылки.       - Думала, что в неформальной обстановке это не запрещено, – пожала я плечами.       - Неправильно думала, – язвительно выплюнул Эрик. – Если не научишься думать лучше и держать язык за зубами, то быстро наживешь себе врагов. Хотя, я полагаю, что ты не успеешь, вылетишь после первого же этапа.       - Как оптимистично и ободряюще, – злобно буркнула я и со всей силы швырнула очередной камешек в воду. Река тут же поглотила его, будто песчинку.       Так и с нами, людьми. Жизнь увлекает нас в свой водоворот, кидает из одной крайности в другую, иногда топит, иногда выталкивает на поверхность. Но в конце концов, она просто проглатывает нас как тот камешек, не оставляя и следа. И неважно насколько мы крепки, всегда найдется то, что пробьет оболочку даже самого сильного и несгибаемого. Вот и меня сейчас жизнь крутит и вертит, пробует на прочность, пытается вывести из привычной «зоны комфорта», смотрит: справлюсь ли, не сдамся ли.       - А ты думала, что тебя тут будут жалеть, обнимать и говорить, что все будет хорошо? – презрительный смешок лидера заставил вновь обратить на него внимание. – Тогда ты явно ошиблась с фракцией.       - Ничего такого я не думала, – я выхватила из его руки бутылку и тоже сделала глоток. Вкус непривычный, совсем не похож на тот, к которому я привыкла в своем мире. – Просто мне не нравится, когда кто-то делает обо мне поспешные выводы.       Эрик удивленно уставился на меня, видимо не ожидал от неофита такой наглости. Все произошло как-то инстинктивно, и я уже тысячу раз пожалела о своем поступке, но изменить ничего нельзя. Я напряглась в ожидании той бури, которая вот-вот начнется. Но, к моему глубочайшему удивлению, лидер не начал орать на меня, не ударил и даже не скинул в пропасть. Он с безразличным видом достал из кармана куртки другую бутылку, открыл и, как ни в чем не бывало, начал поглощать ее содержимое. Заметив мое ошарашенное выражение лица, он лишь с усмешкой произнес:       - Вообще-то тебя бы стоило проучить за дерзость, но, к твоему счастью, убогая, я сегодня в хорошем настроении. Но предупреждаю: еще одна подобная выходка, и ты пожалеешь, что сунулась во фракцию Воинов.       Я утвердительно кивнула и маленькими глоточками продолжила пить, наслаждаясь вкусом хмельного. Его, видимо, выращивают и готовят в Дружелюбии. Как же мне хотелось выпить, когда я была в Отречении…       - Кстати, - Эрик продолжил разговор как ни в чем не бывало, – меня вот всегда интересовало: зачем сухари и вечно обдолбанные дружелюбные прут в Бесстрашие? Может просветишь?       А он, оказывается, не такой уж и злой, и вполне даже адекватный. Раньше мне казалось, что лидер неуравновешенный садист и мудак, которому доставляют удовольствие лишь чужие страдания. По крайней мере, так он был показан в книгах и фильмах (о фанатском творчестве я вообще молчу). Но, как выясняется, Эрик вполне обычный человек, естественно со своими странностями и тараканами в голове. Но у кого же их нет? Правда я могу и ошибаться, ведь недолгий разговор с человеком, который к тому же находится немного под действием алкоголя, не может являться основополагающим для оценки его личности.       - Ну… не знаю, что побуждает других, но лично я выбирала фракцию, к которой больше всего лежала душа, – ответила я после небольшого раздумья. – Как-то так.       - То есть, если я правильно понял, ты не брала во внимание результаты теста и свои навыки? – Кажется, мой ответ окончательно развеселил Эрика.       - Ты прав, я просто пошла туда, куда хотела, не думая о том, что меня ждет, и как я буду справляться. Считаешь, что это глупо?       - Считаю, что у тебя либо полностью отсутствует инстинкт самосохранения, либо ты клиническая идиотка. Стоит заметить, что второе в твоем случае более вероятно.       - А без оскорблений никак?       Да, пиво уже ударило в голову, напрочь отбив всю осторожность. Я и забыла, что Трис никогда не пила алкоголь, потому даже такая небольшая доза подействовала больше чем надо.       - О каких оскорблениях ты тут болтаешь? Я лишь называю факты, – безразлично сказал он.       - Факты? – я от души рассмеялась, на некоторое время просто забыв, что говорю с одним из лидеров. – Я тут всего три дня, и ты совсем не видел то, что я умею. О каких фактах в данной ситуации вообще можно говорить?       - А мне и не нужно ничего видеть, убогая. – В каждом его слове сквозил откровенный пафос. – Хватает и того, что я знаю из какой фракции ты перешла. Сухари никогда не отличались ни силой, ни интуицией, ни волей к победе. Вы слабые и безвольные, а значит обречены на провал.       Эти его слова заставили меня разозлиться. Вот же самоуверенный козел! Значит считает, что я недостойна быть бесстрашной лишь потому, что перешла из Отречения? А сам-то проиграл именно сухарю… Я даже не успела все как следует обдумать, а слова уже вырвались из моего горла:       - Так почему же ты проиграл Четыре? Неужели силенок не хватило обойти сухаря и занять первое место в рейтинге?       Эрик моментально поменялся в лице: взгляд вдруг стал тяжелый, еще более холодный, чем обычно, челюсти сжались так, что казалось вот-вот затрещат, все тело максимально напряглось. Сейчас не осталось и тени того насмешливого, слегка пьяного парня, коим лидер казался мне еще пару секунд назад.       - А это уже не твое дело, – его недобрый взгляд прожигал меня насквозь. – И лучше не суй свой длинный нос в чужие дела. В моей правоте ты убедишься уже через пару недель, когда поймешь, что твои мнимые успехи никак не помогут тебе победить более сильных соперников.       С этими словами, лидер отошел от перил и не спеша направился к одному из коридоров. Я же в полном оцепенении продолжала стоять как истукан, крепко сжимая в руках бутылку с алкоголем. Мой мозг не в состоянии был оценить то, что произошло, и как мне удалось избежать гнева Эрика. Через пару минут я все-таки пришла к выводу, что он мне все припомнит на тренировках. И почему я не могла просто промолчать? Может он прав – я клиническая идиотка без инстинкта самосохранения! Решив принять сию гениальную мысль как факт, я сделала еще несколько глотков из бутылки и, навесив на лицо дебильную улыбочку, бодро потрусила к общежитию.

***

      Следующий день особых сюрпризов не преподнёс: отработка приемов рукопашной борьбы в первой половине дня, а также ОФП во второй. И с тем и с тем у меня была беда-печаль, особенно с рукопашной. В конце тренировки нас разделили на пары, и Кристина, с которой меня поставили, удачно опробовала на мне все то, чему Четыре успел научить нас за пару дней. Мне же ни разу не удалось хоть как-то блокировать удар или нанести его самой. А нет, вру, пару раз я вполне удачно увернулась, правда даже не знаю как. Мистика…       После обеда нам предстоял забег на десять километров, да еще и под дождем. Ощущения непередаваемые! Сегодня Четыре любезно бежал с нами, задавая темп. Вот только от этого стало еще хуже, ведь этот темп был большинству явно не по силам. Потому моей компанией на этот мини марафон стали Майра и Сара, за которыми уже успело закрепиться звание главных лузеров нашей «дружной» неофитской семейки.       Но стоит все-таки заметить, что к концу недели я чувствовала себя немного увереннее, упражнения давались чуть легче и,– о Боги Египта! – вполне сносно получилась парочка приемов рукопашной борьбы. На второй неделе добавилось метание ножей, с которыми я справлялась очень даже хорошо. Приятно было осознавать, что хоть в стрельбе и метании я делала хорошие успехи. Вновь была полоса препятствий, которую мне посчастливилось пройти без эксцессов и травм.       Как и говорил инструктор, нас пока никто не оценивал, а Эрик за две недели даже не появился ни на одной тренировке. В столовой я его тоже ни разу за это время не видела, в коридорах не сталкивалась, возле реки не встречала. Лидер будто вообще испарился, что, учитывая наш последний разговор, было мне вполне на руку. Надеюсь, что когда он все-таки решит почтить нас своим присутствием, то и не вспомнит обо мне и о нашей встрече возле воды.       На третьей неделе ничего не изменилось. Мы просто тренировались, изучили лишь пару новых приемов рукопашной и попробовали стрелять из штурмовой винтовки. С этой недели я все же начала тренироваться по пару часов дополнительно, ведь моя физическая форма все еще оставляла желать лучшего. А может нас вообще будут оценивать лишь на финальном испытании? Было бы неплохо.       Но счастье было не долгим, и уже в начале четвертой недели, зайдя в зал, мы увидели Эрика. Лидер был мрачнее тучи, и первым делом наградил вошедших неофитов яростным, полным ненависти взглядом. Выглядел он странно: правая ладонь полностью забинтована, глаз слегка заплывший, а на скуле ярко сияла темно-фиолетовая гематома. В нескольких шагах от него стоял не менее мрачный Четыре. Он тоже не обошелся без травм: лицо инструктора украшали разбитая губа и бровь. Оба избегали смотреть друг на друга, а лишь сверлили глазами неофитов. Интересно, за что наши бравые командиры так друг друга отделали? Ох, чувствую, сегодня нам придется ой как несладко.