***
После инструктажа в Яме, Четыре ведет нас в тренировочный зал. Это огромное, ярко освещенное помещение с высокими потолками, заполненное всевозможным инвентарем для тренировок. Зал разделен на две части, которые, в свою очередь, делятся на зоны для отработки рукопашных приемов, работы с огнестрельным оружием, тренировки навыков обращения с холодным оружием и помоста для спаррингов. В одной части помещения тренируемся мы, в другой – неофиты-урожденные. Нас разделили видимо потому, что их физические навыки в разы превосходят наши, и они будут заниматься по иной программе обучения. Да и в спарринге с любым из них, мы бы стопроцентно проигрывали бы. Четыре сразу же отправляет нас пробежать пять кругов вокруг зала для разогрева, после чего выстраивает полукругом возле одной из тренировочных «груш». Он показывает нам несколько простых ударов руками и ногами, до мельчайших подробностей объясняя технику выполнения. Через полчаса каждому достается по «груше», и мы самозабвенно начинаем лупить по ним. Я делаю все так, как показывал инструктор, но все равно мне катастрофически не хватает силы и физической устойчивости. Мои удары скорее наносят вред мне, а не злополучному снаряду. За час или полтора моих жалких попыток, я преуспеваю лишь в том, что до крови сбиваю костяшки пальцев и набиваю синяки на коленях и локтях. Но я не сдаюсь и обреченно продолжаю пинать тяжелый мешок с песком, хоть каждый удар и отдает жгучей болью в руках и ногах, а легкие обдает огнем при малейшем вдохе. Я чувствую, что если продолжу, то скоро меня стошнит. - Сядь и отдохни двадцать минут, а то у тебя просто не будет сил закончить тренировку, – слышится вдруг спокойный голос Четыре за спиной. Когда я оборачиваюсь, то он указывает мне на лавку, где уже сидит несколько наших, в том числе и Кристина. Я с благодарностью смотрю на инструктора и без лишних слов плетусь отдыхать. Только умостившись на неудобной деревяшке, я понимаю, как же хреново себя чувствую. Голова кружится, а содержимое желудка так и норовит вырваться наружу. Впрочем, остальные явно чувствуют себя не лучше. Хуже всех выглядят Майра и еще одна эрудитка, имени которой я не запомнила. Девчонки просто лежат на полу с бледно-зелеными лицами, и если бы не хриплое дыхание, то можно было бы подумать, что они трупы. Нас тут точно хотят угробить. Я сижу, прислонившись спиной к холодной стене и закрыв глаза. Тело приятно холодит, мышцы расслаблены, и мне потихоньку удается выровнять дыхание. Как же чудесно просто сидеть… Никогда бы не подумала, что буду получать ни с чем не сравнимое удовольствие от такого простого занятия. Я довольно улыбаюсь и вновь слышу голос инструктора, теперь уже прямо над ухом: - Я уже думал, что ты уснула. Резко открываю глаза и вижу Четыре, который пристроился рядом со мной. Я даже не заметила, как он подсел ко мне. Или же он настолько беззвучно умеет передвигаться или же я устала так сильно, что уже не воспринимаю ничего вокруг. Инструктор чуть улыбается, глядя на меня: - Как для альтруистки, ты неплохо справляешься. - Вот только оценивать меня будут как бесстрашную, а как воин я сейчас полный ноль, – раздраженно отвечаю я, злясь на саму себя. - Сейчас практически каждый из вас – полный ноль, – небрежно произносит он. – Но впереди еще четыре месяца физической подготовки. Те, кто будут стараться, смогут догнать и перегнать тех, кто уже со старта хорошо справляется. - У меня вся надежда только на это. – Говорю это со вздохом и как-то устало. – Я одна из самых слабых, так что мне нужно будет работать в три раза усерднее, чем остальным. Я надеюсь здесь можно тренироваться в свободное время и без инструктора? - Это не запрещено, но смотри не переусердствуй, – отвечает Четыре, слегка нахмурившись. – Если перегрузишь тело, то не сможешь нормально тренироваться на основных занятиях, и у тебя будут низкие баллы. Рвение и усердие – это похвально, но во всем нужно знать меру. Первые две недели никто не будет вас оценивать. За это время ты должна будешь немного привыкнуть к нагрузкам и сможешь понять возможности и пределы своего тела. Если возникнут проблемы, то не бойся обращаться ко мне, ведь для того к вам и приставили постоянного инструктора. - Спасибо, что подбодрил, – я благодарно улыбаюсь Четыре. – А то мне уже начало казаться, что все вы тут угрюмые и злые, а главной задачей фракции является угробить как можно больше неофитов. - Мы не злые, просто неофиты должны с первых дней усвоить, что они попали во фракцию Воинов, и никто тут с вами сюсюкать не будет. Мы готовим солдат: смелых, дисциплинированных, сильных, стойких. Но никак не ноющих и жалеющих себя хлюпиков. Ты должна понять, что мы – единственная защита этого города, потому наша подготовка не может быть мягкой и щадящей. - Да все я прекрасно понимаю, просто можно же быть хоть чуточку поприветливее? Тут и так стресс переживаешь, а тебя еще и каждый раз пытаются вздрючить за любое слово или действие. Ну и условия проживания… Это что-то с чем-то, особенно туалеты. Вы бы их еще кругами расставили, как стулья на церемонии выбора. - Смотрю, санузел для тебя – это самая больная тема, – Четыре даже не пытается сдержать смех. – Поверь, по сравнению с тем, что ждет тебя в будущем, туалеты покажутся тебе не столь уж огромной проблемой. Сегодняшняя тренировка – это только разминка, настоящий ад начнется тогда, когда вас будут оценивать. - Умеешь же ты момент испортить, – я делаю страдальческое лицо. – Ладно, пойду тренироваться дальше, негоже тратить драгоценное время на бесполезный отдых. - Да, кстати, – кидает мне вслед инструктор, – не пытайся сдвинуть снаряд с места, у тебя для этого сейчас не хватит сил, и ты только лишние травмы получишь. Постарайся отработать технику и учись комбинировать удары, а когда твои мышцы станут крепче, тогда можешь добавить мощь в удары. И да, больше работай корпусом. - Спасибо, – я подмигиваю Четыре и уверенно подхожу к своей «груше». Как и советовал Четыре, я меняю свой подход к тренировке и при каждом ударе лишь слегка касаюсь «груши». До обеда я работаю без перерыва, так как не трачу все свои силы на безрезультатные попытки выбить из снаряда его содержимое. Под конец я даже замечаю результаты своей работы: мои движения становятся более четкими, точными и резкими. Так что на обед я плетусь хоть и уставшая, но довольная собой.***
- Я вообще рук не чувствую, – пожаловалась Кристина, жадно поглощая макароны с мясом. - Чтобы руки не так болели, нужно бить не рукой, а всем корпусом, – пояснил Уилл. – Так ты можешь ударить сильнее и значительно снизить нагрузку на конечность. Это ведь простейшие принципы биокинематики. - Опять умничаешь? – усмехнулась правдолюбка. - Просто пытаюсь помочь, – Уилл в ответ насупился. - Он, кстати, очень даже правильные вещи говорит, – решилась я поддержать парня. – Мне Четыре советовал то же самое. Правда я пока вообще не могу нормально ударить. - Не прибедняйся, – хитро прищурилась Кристина, – инструктор на тебя всю тренировку глядел очень даже одобрительно. И кстати, дополнительных наставлений он больше никому не давал. Колись, чем заслужила столько внимания к своей персоне? - Видимо тем, что выглядела самой жалкой, – буркнула я. - А мне показалось, что хуже всех справляются Майра и Сара из моей родной фракции, – задумчиво произнес Уилл. – Не пойму, зачем они вообще сунулись в Бесстрашие? Хотя, с Майрой все понятно, она пошла за Эдвардом. А вот что сподвигло на переход Сару… Она ведь демонстрировала неплохие задатки эрудита. - А почему ты покинул родную фракцию? – поинтересовался доселе молчавший Ал. – Неужели оказался недостаточно умным? - И вовсе нет, – пожал плечами бывший эрудит. – Просто мой тест показал Бесстрашие, и я решил ему довериться. Разве у тебя не так? - Нет, – смущенно потупил взгляд Ал. – Мой результат был Дружелюбие. - Так с каких херов ты поперся во фракцию Воинов? – удивилась Кристина. - Ну… – Ал покраснел, – мой отец всегда восхищался бесстрашными и очень хотел, чтобы я был с ними. Мне хотелось оправдать его ожидания, потому я не пошел в Дружелюбие. - Ты, конечно, извини, но это глупо, – прямо заявила подруга. – Лучше бы остался в Искренности, если так боялся разочаровать родителей переходом к дружелюбным. - Ну а у вас какой результат, девчонки? – Уилл поспешил увести разговор от обсуждения Ала, так как парень и так уже выглядел расстроенным и поникшим. - У меня – Бесстрашие, – уверенно произнесла Кристина. – На кой черт бы мне соваться сюда, если бы не тест? - Ну, например ты просто почувствовала, что это твое, – выдвинула я предположение. – У меня все именно так и было, ведь мой результат – Отречение. - Шутишь? – Кристина чуть не подавилась куском котлеты. – Из тебя такая же отреченная, как из Ала эрудит. - А с чего ты взяла, что из меня не получился бы эрудит? – обиделся Альберт. - Потому, что ты слишком эмоциональный и недальновидный, а это не те качества, которые нужны умнику. Не веришь мне, спроси Уилла. Ал умоляюще глянул на бывшего эрудита, но тот лишь виновато развел руками, тем самым подтверждая слова Кристины. - Если бы не твоя одежда, то я бы скорее подумала, что ты из правдолюбов, – тем временем обратилась Кристина ко мне. – Твое поведение как-то не очень вяжется с правилами альтруистов. - Потому я и ушла. Сложно мне придерживаться условностей фракции Отречения. Вот если бы не они, то я бы не стала менять фракцию. - Почему же именно Бесстрашие? – с интересом взглянул на меня Уилл. В нем вновь проснулся любознательный эрудит. - Не знаю, – беззаботно произнесла я. – Действовала методом исключения: не слишком терпима и довольно вспыльчива для Дружелюбия, не достаточно открыта для Искренности, пренебрежительно отношусь к правилам Отречения. Остались Эрудиция и Бесстрашие. Я побоялась, что у эрудитов будет слишком скучно, потому решила пойти к лихачам. Хоть это и не совсем так, но сказать правду я пока явно не готова. - Ты ненормальная, – засмеялась правдолюбка. – Выбрать фракцию, в которой инициация наиболее сложная, а дальнейшая жизнь полна опасностей, лишь из-за того, что «в ней не скучно»… У меня просто нет слов. - Вот такой вот я странный зверек, – я состроила смешную гримасу, чем вызвала приступ хохота у всей нашей компании.***
После обеда Четыре повел нас на улицу, где нам предстояло выполнять упражнения, направленные на улучшение нашей ОФП*. Мы начали с бега, но на этот раз пришлось бежать двенадцать кругов, причем круги эти были намного больше, чем в зале. Естественно, после такого единственным желанием, которое возникало, было выплюнуть свои легкие и яростно растоптать их ботинками, чтобы жить не мешали. Ноги также болели, но не сильно, хотя я знала, что завтра они будут болеть так, что с кровати придется скатываться, а по ступенькам съезжать на "пятой точке". При этом тренировки будут все сложнее, ведь во фракции Воинов, видимо, никто не интересовался принципами правильного построения тренировочного процесса и распределения нагрузки. Словно подтверждая мои догадки, инструктор сразу же дал нам комплекс упражнений на пресс, руки и ноги. И не важно, что парочка неофитов даже не смогла закончить бег. Упражнения делала кое-как, ведь как ни старалась, а мое тело все равно не хотело слушаться. На удивление, Четыре не кричал и не обзывал нас никчемными тряпками, коими сейчас мы все (ну может за исключением Эдварда и Питера) и выглядели. Он даже не делал нам замечаний, а лишь стоял и смотрел на наши жалкие потуги. Понимает, что нельзя давать неподготовленным людям такие нагрузки, ведь от подобного количества упражнений загнется и вполне подготовленный человек. Может не он разрабатывал эту систему тренировок? Я почти уверенна, что не он. Возможно автор этого недоразумения Эрик? В принципе, вполне в его стиле, пока что лидер единственный человек из тех, кого я тут знаю, кто обожает издеваться над другими и гнобить неофитов. Хорошо, что его сейчас здесь нет, а то бы мы явно узнали о себе много нового. После упражнений, неофитам нужно было пройти полосу препятствий, как сказал Четыре: «самую простую из всех возможных». У нас либо разные понятия о простом и сложном, либо остальные полосы пройти вообще не реально. Нужно было зайти в пылающую комнату, а выскочить через окно на другой ее стороне. Потом переплыть небольшой бассейн с ледяной водой, после этого проползти по грязи под низко навешенной колючей проволокой. И в конце взобраться по веревке на пятнадцатиметровую стену и слезть с другой стороны. Учитывая то, что даже самые сильные из неофитов были вымотаны до предела, возникал резонный вопрос: скольким из нас суждено скончаться на этой полосе препятствий? Интересно, что быстрее: потерять сознание от угарного газа и сгореть? Или может утопиться в воде или грязи? А может свалиться со стены? Хотя, в последнем случае высока вероятность просто переломать себе половину костей и завтра же отправиться к бесфракционникам в хозяйственной сумке. Уже в процессе я поняла, что лучше всего был первый вариант, ведь он не предполагал прохождения остальных препятствий. Тело еле двигалось, но, на удивление, я даже не была последней, а держалась где-то в середине. Хуже всего было пройти грязь, ведь я заметно уступала ей в силе, и высвободить руку или ногу с каждым движением было все сложнее. У более сильных и крупных неофитов здесь тоже возникли проблемы, так как они постоянно цеплялись за проволоку одеждой и волосами. Несколько раз мне даже хотелось плюнуть на все, нырнуть лицом в мерзкую жижу, и так и лежать, пока воздух не закончится. Но каждый раз меня накрывала огромнейшая волна злости из-за моей никчемности и слабости, так что я с остервенением продолжала бороться. Я просто обязана доказать всем, а в первую очередь самой себе, что я не маленькая и слабая девочка, не бесхребетная нытичка, а настоящая лихачка, которая может все. Это придало мне сил в прохождении грязевого препятствия, и это же заставило мои трясущиеся от усталости, тощие руки крепко хвататься за веревку, поднимая свое тело все выше, к вершине стены. Когда я уже была практически на самом верху, то перед глазами вдруг возникла чья-то протянутая рука, кто-то хотел мне помочь. В тот момент я была настолько обессилена, что, даже не раздумывая, схватилась за эту руку, ожидая, что таинственный помощник затянет меня наверх. Лишь после того, как я разжала вторую руку, которой все еще хваталась за канат, я посмотрела вверх, и увидела, что меня держал Питер. На долю секунды мое лицо приняло озадаченный вид, но уже через мгновение удивление сменилось ужасом, так как Питер, с гаденькой усмешкой, отпустил мою руку, и я с визгом соскользнула вниз. Даже не знаю, как мне удалось схватиться за канат. Ладони жгло огнем, так как я не сразу смогла зафиксировать их на жесткой веревке. Кожа, наверно, стерта полностью, так как на том участке каната, где я скользила, остался хорошо заметный красный след. Я крепко держалась руками и ногами, не в силах даже двинуться с места. Украдкой глянув вниз, я сразу же поспешила отвернуться. Постепенно приходило осознание того, что сейчас я могла лежать там, мертвая или искалеченная. Губы предательски дрогнули, а глаза наполнились слезами, и мне потребовалось значительное усилие, чтобы не расплакаться. Вдох-выдох, вдох-выдох... Мне хватило минуты, чтобы унять дрожь в теле и успокоиться. Это так просто не сойдет мудаку-Питеру с рук. Я и забыла, что с ним нельзя терять бдительность даже на секунду. Ярость вспыхнула с новой силой: ну надо же быть такой идиоткой, чтобы подумать будто кто-то искренне захотел помочь сопернику, после того, как нам озвучили условия вступления во фракцию. - Трис? Ты в порядке? – рядом со мной оказался Ал. – Что произошло? - Ничего, меня всего лишь чуть не убил этот гребаный ублюдок-Питер. – Я буквально выплюнула это ненавистное имя. - Ты уверена? – с опаской покосился на меня бывший искренний. – Он конечно же неприятный тип, но чтобы кого-то убить… - Нет, Ал, я сама разжала руки! – почти закричала я, кипя от негодования. - Ладно, я понял, успокойся, – примирительно залепетал Альберт. – Давай помогу тебе подняться. - Спасибо, я уж как-нибудь сама, хватит мне на сегодня помощи. С этими словами я попыталась подтянуться повыше, но ладони пронзила такая боль, что я не сдержала стон. - Может все-таки… – начал было Ал. - Нет!!! – заорала я так, что парень весь даже съёжился и втянул голову в плечи. Если я не придумаю что делать дальше, то буду висеть здесь, пока кто-то меня не снимет, или пока не умру от голода. Можно, конечно, обмотать веревку вокруг руки и спуститься, не хватаясь ладонями. Думаю, Четыре не станет заставлять меня лезть обратно. С другой стороны, такими действиями я зарекомендую себя как слабачка, сдающаяся при первых же сложностях. То-то Питер порадуется: не убил, так хоть выставил полной неумехой. Так, нужно подумать. Я могу использовать технику, которая распространена у гимнастов, работающих на полотнах. Не знаю, конечно, получится ли это на канате, так как он намного жестче и толще, но попробовать стоит. На удивление все получилось. Двигалась я очень медленно, попеременно запутывая ноги и руки в веревку, а потом выпутывая их оттуда. Чуть пониже «крался» Ал, видимо готовый ловить меня в любую секунду. Я должна была быть ему благодарна, но почему-то его беспокойство только раздражало. Тоже мне, мамочка нашлась. Не знаю сколько прошло времени, лично мне показалось, что целая вечность, но я все-таки доползла до верха. Естественно, практически все неофиты уже закончили, медленнее меня были лишь вечно отстающие Майра и Сара, а также Ал, упорно сопровождавший меня все это время. С огромным трудом я затолкала свое тело на самый верх и перевалилась на другую сторону стены. Оставалось лишь спуститься, что я вполне успешно и сделала. Первой на глаза попалась Кристина, которая разъяренной фурией бросалась на Питера. Если бы не удерживавший ее Уилл, то она бы наверно уже выцарапала гаденышу глаза. - У тебя вообще мозгов нет?! – услышала я ее злобный вопль. - Ну что ты, это вышло совершенно случайно, я лишь хотел помочь, – с наигранным волнением воскликнул Питер. – Сколько еще раз я должен это сказать, чтобы до тебя дошло? - Ты жалкий трус! Неужели настолько испугался девочку из альтруизма? – продолжала она, не обращая внимания на его слова. - Еще чего, – презрительно фыркнул бывший правдолюб, выходя из образа невинного ягненка, – да и не такая уж она и слабенькая, как хочет казаться. - А если и не такая? Неужели это дает тебе право покушаться на ее жизнь? – прошипел Уилл. - Вы что, тупые все? Ни на кого я не покушался! - Хочешь сказать, что я захотела полетать и сама разжала руки? – Я просто не смогла удержаться от колкости. - Я хочу сказать, что ты неуклюжая дура, – он нагло ухмыльнулся, глядя мне в глаза. Я даже сама не поняла, как это произошло, но в следующее мгновение мой кулак встретился с челюстью Питера. Он взвыл и, упав на одно колено, схватился за нее обеими руками. Оказалось, что сегодняшний день в зале был проведен не зря. Правда для меня этот удар также даром не прошел – кисть тут же обожгло огнем, и я принялась яростно дуть на ободранную до мяса ладонь. - Что у вас тут, черт возьми, происходит? – к нам быстрым шагом приближался инструктор. - Да так, небольшое недоразумение, – я невинно захлопала глазками. Питер злобно зыркнул на меня, но от комментариев воздержался. Четыре хмуро смотрел на всю нашу «компанию», попеременно переводя взгляд с Уилла и Кристины на нас с Питером. Наконец он обратился к бывшему правдолюбу: - Еще раз замечу тебя в чем-то подобном, и ты сразу же вылетишь из Бесстрашия. И это в лучшем случае. - Но она сама… – начал было оправдываться искренний. - Заткнись и вали отсюда, – не стал слушать его Четыре. – Твое счастье, что все обошлось. Питер больше спорить не решился, и в сопровождении Дрю и Молли, быстро удалился. Пока компашка не скрылась с глаз, я продолжала гневно сверлить их взглядом. Вот ведь падла. - Покажи руки, – Четыре подошел ко мне, аккуратно взял мои кисти и перевернул ладонями вверх. Инструктор нахмурился и покачал головой. Да уж, картинка была не слишком приятная: кожа вся содрана, а раны до сих пор продолжают слегка кровоточить. Ощущения не лучше, так как при малейшем движении ладошки будто пронзало острыми иглами. - Пойдем, я проведу тебя в медотсек, раны нужно обязательно обработать и закрыть, – на удивление мягко обратился он ко мне. Я лишь утвердительно кивнула, и он направился к зданию нашей фракции, крикнув остальным, что на сегодня они свободны. Мы довольно долго плутали по тускло освещенным коридорам, при этом никто из нас не произнес даже слова. Это и не нужно было, Четыре и так все правильно понял, не было нужды в моих дополнительных пояснениях. Да я бы и не стала жаловаться, ведь в моем новом доме такое поведение неприемлемо. Питера нужно наказать, но другим способом, например в спарринге, или заняв более высокое место в рейтинге, чем он. Правда для этого пахать нужно днем и ночью, а я боялась, что из-за содранной кожи вообще не смогу ближайшую неделю или две нормально заниматься. - Видимо решила поскорее спуститься по канату? – сочувственно спросила лихачка-медсестра, обрабатывая мои руки какой-то вонючей темно-синей жидкостью. Пекло жутко. - Что-то типа того, – я не стала вдаваться в подробности. - Ничего, ты не первая такая, – ободряюще улыбнулась мне женщина. – Сейчас наложим заживляющую мазь и повязку. Завтра будет полегче, но тебе нужно будет еще три дня походить ко мне, а потом будешь как новенькая. - Так быстро? – удивилась я. – Я боялась, что недели две не смогу нормально заниматься. - Эту мазь эрудиты разработали недавно, сейчас мы ее тестируем, а позже она будет доступна для всех жителей города. Мы ее уже опробовали на нескольких десятках бесстрашных – результат потрясающий. Все раны заживают в два раза быстрее. - О, быть подопытной крыской действительно просто потрясающе, – пробормотала я себе под нос, но у докторицы оказался острый слух. - Да ты не переживай, она не вредная, тестируется скорость воздействия мази на разные типы ранений. А где это лучше сделать, как не у лихачей? - Ну, если смотреть с этой стороны, то все верно. Спасибо, что помогла. - Не за что, – все так же улыбалась мне женщина, – жду тебя завтра в это же время. Кстати, вместо бинта я наложила тебе герметичную ленту, так что можешь спокойно купаться. Я попрощалась и выскочила из медотсека, нужно было еще успеть на ужин, так как желудок просто сводило от голода. Сначала бы не мешало принять душ, ведь кроме того, что одежда и тело все в засохшей грязи, от меня еще и воняло, как от кучи говна. Но я бояласьсь, что пока буду наводить марафет, столовая уже не будет работать, потому помчалась туда так как есть. Естественно, никого из наших там уже не было, да и вообще, во всей столовой можно было насчитать от силы человек шесть. Я быстро нагребла в тарелку остатки еды и, провожаемая брезгливым взглядом лихача с раздачи, быстро проследовала к самому дальнему от всех столику. Ну и чего на меня так смотреть? Будто мне самой нравится ходить грязной и вонючей. Плюхнувшись за стол, я начала жадно поглощать содержимое тарелок, даже приплямкивала от удовольствия. Если бы меня сейчас видела мама, то она бы уже прочитала мне лекцию о правилах поведения за столом, а в придачу еще и о личной гигиене. За всей этой суматохой и знакомством с новым миром, я редко вспоминала родителей, потому мне даже казалось, что я не очень по ним скучала. Но сейчас где-то возле сердца будто заработал маленький буравчик, так и норовивший просверлить в нем дыру. А ведь я скучаю, и намного сильнее, чем мне самой казалось. Сейчас бы прижаться к маме, положить голову ей на плечо и слушать ее успокаивающий голос, наслаждаться мягкими прикосновениями ее рук к моим волосам. Или же пожаловаться папе, что меня сегодня вновь обидел мальчишка, а он бы пошел и разобрался с негодником. Мне так не хватает их заботы и внимания, мне не хватает их самих. Когда они были рядом, то я не ценила то, что они делали для меня. А теперь они далеко, и я даже не знаю, увижу ли их когда-нибудь еще… Из грустных мыслей меня буквально вырвал резкий, полный презрения и брезгливости голос: - В этом году все неофиты свиньи или только убогие? Я подняла голову и увидела Эрика, стоящего возле моего стола. Как и всегда злой и неприветливый. И так день сегодня закончился не лучшим образом, так я еще сейчас выслушаю лекцию похуже маминой, сдобренную сочными ругательствами в мой адрес. - Я просто задержалась в медотсеке и боялась, что не успею поесть, если пойду принимать душ. - Меня не волнуют твои проблемы, – холодно произнес лидер. – Быстро пошла и привела себя в порядок, от тебя несет как от сдохшего в дерьме изгоя. Ну спасибо за сравнение. Я понимаю, что мой запах не самый приятный, но все ведь не настолько плохо. Подумаешь, немного в грязи повалялась, сам же для нас такую программу придумал, лидер хренов. На тебя бы я посмотрела после полосы препятствий. Но свои мысли я, естественно, ему не озвучила. - Иду, – я мрачно глянула сначала на Эрика, а потом на недоеденный ужин и медленно поплелась в сторону общежития. Настроение испортилось еще больше. Я была грязная, все еще голодная, а теперь еще и раздраженная. Но я сегодня заехала по морде Питеру, так что есть и в этом дне что-то хорошее. Если постараться, то в любой ситуации можно найти хоть один положительный момент. Подбадривая себя, я зашла в нашу спальню, где почему-то никого не было. Хотя почему я так удивляюсь? Наверно все исследуют наш новый дом, знакомятся с местными достопримечательностями и все такое. Это даже к лучшему, никто не будет приставать с расспросами и можно будет спокойно отдохнуть. Потому я быстренько приняла душ, кое-как постирала вещи и, с чистым телом и совестью, легла спать.