Я ж тебя любила. А ты так поступил.

Когда они прилетели в Милан, две девушки заселились в снятый ими же дом, как можно дальше от гостиницы, в которой музыканты проведут неполных двое суток. Во второй половине дня доктор уговаривала Полину пройтись по магазинам: Поль, ну, пожалуйста! Я всегда мечтала побывать в Милане и купить себе что-нибудь. А теперь, когда до исполнения моей мечты осталось буквально полшага (остальные полшага — это прилететь в сюда), ты меня динамишь? — У меня нет настроения… И желания, кстати, тоже. Не будь эгоисткой! Тем более, что твоё настроение поднимется, если ты купишь себе платье, от которого у всех мужиков челюсти от твоей красоты упадут. И гламурные туфельки к нему или босоножки, а потом мы подберём ремешок, если понадобится, сумочку, браслетики, колечки. В общем, всё, что захочешь! Вот увидишь, тебе станет лучше. — хитрая подруга переманила мнение Гагариной об этой затее на свою сторону. Ладно. — нехотя согласилась фониатр, — но только недолго. — Хорошо. Несмотря на обещание Ксюши, девушки пробыли в модном квартале очень долго, но не Казимирова была тому причиной, а Поля, вошедшая во вкус и стремящаяся заглянуть в каждый бутик. В тот момент, когда они вышли оттуда, Гагара в голову пришла мысль и она поспешила её озвучить: А давай дойдём до Кафедрального Собора. Он не так уж и далеко находится, судя по навигатору. — Ну, давай. До Собора Дуомо пришлось идти четыре квартала в юго-западном направлении. Подходя к этому величественному зданию, они были ошеломлены, увидев огромную очередь, тянущуюся из этого самого Собора. Восхищение Полины мгновенно угасло, как только в толпе она заметила знакомый затылок, с маленькой почти неприметной лысинкой, обрамленной непокорными, как и характер этого человека, кудряшками. Девушка резко остановилась и никакая сила не могла заставить её идти дальше. — Поль, ты чего? Да так… Я просто передумала. Не хочу стоять в очереди. Мы, похоже, сегодня не успеем зайти туда. Давай отложим до завтра. — сказав это, девушка развернула подругу в противоположном направлении и потащила прочь. Гагарина молилась всем богам, чтобы Лепс не повернул голову и не заметил их, стремительно убегающих и, чтобы он наверняка не отправился за ними. Постоянно оглядываясь, она убеждалась, что их никто не преследовал. Девушка понимала, что она не сможет завтра встретиться с Григорием. Она ещё не была готова. И не будет готова до тех пор, пока не возьмёт свои эмоции под контроль. А быстро это сделать у неё не получится, потому что рана слишком глубока, чтобы зажить за 24 часа. Из мыслей её вывела Ксюша, щелкающая пальцами перед полининым лицом: Земля вызывает Полину! Поль, ты здесь? Да-да, — с некой поспешностью ответила девушка, — что-то случилось? — Случилось то, что я сейчас умру, если не поем. Давай закажем что-нибудь. — Заказывай. Что ты будешь есть? — заботливо спросила подруга. — Я ничего не хочу. — Но надо. Я не хочу, и отстань от меня. — начала раздражаться Гагарина. Как скажешь. — у Казимировой не было желания разжигать конфликт. Сколько Поля её помнила, она всегда была такой миролюбивой и не терпящей интриг, и это иногда могло вывести из себя. Скрепя сердце, девушка отправила Грише предупреждение о том, что завтра не придёт на репетицию. А сделала она это только потому, что не могла заставить себя явиться туда, где они будут прогонять песни и из-за того, что там она встретится с боссом. Случилось именно то, чего она боялась больше всего, фото Лепса высветилось на экране телефона. Поля не хотела брать трубку, однако ей пришлось это сделать. Алло? — холодно ответила она. Почему тебя не будет? — начал сразу, без предисловий. Она понятия не имела что ответить, поэтому решила сменить тему: Моя подруга будет вместо меня, она подстрахует. Не волнуйтесь. Да, действительно с чего мне волноваться? — подумалось ему, — завтра мы с тобой не увидимся, Ксюшка непонятно как будет выполнять твои обязанности, мы опять нормально не побеседуем и у меня есть ощущение, что мы никогда этого не сделаем, потому как ты будешь вечно прятаться от такого злого бессердечного деспота, как я. И мы никогда не будем вместе. Разумеется, беспокоиться абсолютно не о чем. Давай встретимся. — он всё-таки сделал попытку, вопреки своим размышлениям. И тут же получил жёсткий отказ. — Нет. — Почему? — Вас это не касается. Девушка не хочет идти со мной на свидание, разве я не могу узнать причину? — было непонятно шутил он или говорил серьёзно. Нет. Отстаньте от меня. — она чувствовала себя так, будто он над ней насмехается. Он предположил, что, если Поля будет каждый раз отказываться от встреч с ним, значит, нужно попросить прощения по телефону, поэтому его интонация мгновенно сменилась на виноватую: Извини меня… Тогда Гагарина не выдержала и скинула вызов, взахлёб разрыдавшись. У неё не было желания слушать его извинения и никчемные оправдания, они бы уже ничем не помогли в этой ситуации. Слезы ещё долго катились по её щекам, сопровождаемые восклицаниями в адрес Лепса. А тот по началу и не понял, что фониатра не было на связи, так и выплеснул наболевшее. Но когда осознал это, поток матерных слов, вылетавших из его уст, был настолько громким, что некоторые взрослые закрывали уши своим детям. На следующий день вместо репетиции Полина сходила в тот самый Собор, в который собиралась вчера. Ей очень повезло, что подруга согласилась заменить её, хотя большого труда это не составило, потому как Гагара всё подробно объяснила Ксюше. В течение этих полутора суток, которые оставались до концерта, куда она должна будет явиться, девушку истязал страх, страх встретится с Лепсом лицом к лицу. Но этого было не избежать, как бы она не пыталась; девушка до начала концерта сидела в гримерке с музыкантами; по её поручению парень, работающий в том здании, отнёс Григорию бутылку с водой и растворенным в ней лекарством для связок. Мужчина надеялся, что фониатр придёт сама, но здесь его ждало разочарование. Тогда он сообразил, что ему стОит найти её и высказать всё, не услышанное ею позавчера во время их телефонного разговора. Но до выхода на сцену осталось не более минуты, как сообщил ему тот же молодой человек, и Грише пришлось двинуться за кулисы. Гагарина на протяжении всего концерта внимательно следила не только за состоянием голосовых связок артиста, но и старалась понять его настроение, которое сегодня подвело. Он не шутил. Вообще не шутил. И это было очень плохим знаком. Девушка слышала, как Лепс благодарил зрителей после заключительной песни, и уже собралась бежать к выходу и даже побежала, но её остановил властный голос: Полина Сергеевна, — нараспев произнес мужчина и сделал многозначительную паузу, — а не хотите объяснить, почему вы ЛИЧНО не принесли мне препарат? Фониатр вздрогнула и начала медленно поворачиваться; за эти короткие секунды, она успела многое обдумать в том числе и ответ на заданный вопрос. Они были одни. Как назло Ксюша ждала Полю снаружи, а музыканты ещё доигрывали мелодию. Это пугало Гагарину больше всего. В трудовом договоре не уточняется, как я должна это сделать. Я могу и передать его через кого-то, и просто оставить в вашей гримерке на столе, но я могу и придти, — без единой эмоции протараторила она, — так что только мне решать, как вам преподносить лекарство. А ведь она права. В договоре не прописано, что хоть какой-то контакт между нами необходим. — неожиданно он вспомнил этот пункт в договоре, но девушке ничего об этом не сказал. — Поль, прекращай ломать комедию. — Вы это о чем? О твоём поведении. Сначала ты признаешься мне в любви, потом называешь ублюдком и объявляешь себе выходной. Надеюсь, за вчерашний день ты успела хорошо поразмыслить и приняла верное решение, как вести себя со мной. — в середине речи его спокойный тон опустился до шепота и Гагаре пришлось читать по губам. Он видел, как обращенные к нему голубые глаза наполнились слезами перед тем, как она опустила голову так низко, что глаз не стало видно с высоты его роста. Потратив всего пару секунд на борьбу с собой, она снова подняла на него взгляд, принужденно улыбнувшись. Извините, Григорий Викторович, — очень тихо от душивших ее слез обиды произнесла Полина, — я больше никогда не побеспокою вас своими выходками. Поль. — одновременно её позвали три человека, двое из которых были мужчинами. У выхода за кулисы, откуда несколько минут назад вышел Григорий, теперь стоял саксофонист, а позади Гагары выросла стройная фигурка её доктора. Девушку чуть пошатнуло и она больно ударилась бедром о стену. Она вдруг поняла, что не может нормально вздохнуть, как будто в коридоре не хватало воздуха. Шею и грудную клетку сдавило так, что дышать стало не только трудно, но и больно. Ее испуганный взгляд метался от одного человека к другому в поисках помощи. Тише, Полечка, что такое? — просюсюкала Ксюша. Не могу дышать. — проговорила она на ухо подруге, приложив руку к груди. Пойдём. — Казимирова взяла Гагарину под руку и повела дальше по коридору. Певец сделал шаг по направлению к девушкам, но его путь преградил Минигали: Не ходи за ними, ты сделаешь только хуже. Ты знаешь, что с ней? — встревоженно спросил он, не отводя глаз от удаляющейся спины Полины. — Нет. Поль, я не то хотел сказать. — до подруг донесся срывающийся голос Григория. Однако, блондинке тогда было всё равно, что он кричал им в след, её больше волновала жизнь, которая могла оборваться в любой момент, причём очень скоро. Так, — они остановились, когда мужчины остались далеко позади, — я не могу тебя никуда везти в таком состоянии. Ты должна выпить таблетку. Ксюша быстро нашла в сумке нужную, засунула ее Полине в рот и дала бутылку, чтобы та запила. Успокойся. Это всего лишь паническая атака. — прояснила ситуацию доктор и ласково погладила девушку по голове, — если ты перестанешь волноваться это пройдет. Чем меньше ты зациклена на этом и чем меньше волнуешься, тем свободнее ты будешь дышать. Это замкнутый круг, т.е. ты нервничаешь, у тебя случается паническая атака, ты продолжаешь нервничать уже из-за этого и влияние панической атаки усиливается. Но это можно остановить, перестав беспокоиться. Когда они добрались до дома, Ксения заставила подругу полежать в ванне с успокаивающими маслами чуть ли не до поздней ночи. Как ты? — осведомилась доктор в то время, как Поля просеменила в гостиную в белом махровом халате. — Уже лучше. Благодаря стараниям Казимировой фониатр уже могла нормально дышать, но боль от вздохов не спешила её покидать. — Пока ты купалась, курьер принёс цветы. — Какие ещё цветы? От кого? — Понятия не имею. Но там есть записка. Девушка подошла к комоду, на который доктор поставила вазу с бордовыми розами. Она хмыкнула: Как это самовлюбленно — посылать девушке розы своего любимого цвета! Ну и что же у нас тут? — произнесла недовольно Гагара и развернула маленький листочек бумаги. Дорогая Полина, — начала она читать вслух. «Ну, да, дорогая, как же. По твоему поведению, Лепс, видно насколько я тебе дорогА.» — извини, я не хотел тебя обидеть. Ты всё не так поняла. Я думал, что мы просто обсудим ту ситуацию в гримерке. А получилось как всегда. Надо было напрямую тебя спросить, а не задавать глупые вопросы. Неужели до него дошло? — промелькнула мысль у Полины, — хотя мы вообще не должны были столкнуться там. Блин! Я же говорила, надо было уходить! — взбунтовалась её интуиция, — а ты опять не послушала умного человека, то бишь меня. Если бы мы вовремя ушли, ты бы избежала панической атаки. И кому я это говорю? Ты всё равно в следующий раз мои слова мимо ушей пропустишь. Гагарина сделала пару шагов по направлению к своей комнате и, заметив в отражении зеркала подругу, натягивающую на себя джинсы, удивлённо вскинула брови: Куда это ты? — Да так, нужно сходить кое-куда. Ты же сама справишься? Я ненадолго. — Ладно. Иди уж. Надеюсь, потом всё расскажешь? — Да. Девушки попрощались, и Поля пошла в свою комнату. Вдруг блондинке пришло сообщение от певца: С тобой всё хорошо? Да. — коротко ответила она. На этом абонент не прекратил переписку. — Цветы доставили? — Да. Она даже не хотела его благодарить за них, только обвинила: Вы маньяк! Откуда вы знаете мой адрес?! Вы следили за мной?! Вы ненормальный! Да, я ненормальный, но лишь потому, что ты меня таким сделала. — не постеснялся написать ей Григорий. Она поставила телефон на беззвучный режим и со злостью кинула его в кресло. Тот оттолкнулся от подушки, лежащей в нём, будто спортсмен подпрыгнул на трамплине прежде чем полететь в бассейн, и приземлился на пол. Но девушке до этого не было никакого дела. Она заметила изменившиеся детали. Теперь на прикроватной тумбочке стояла ещё одна ваза с розами, на этот раз белыми. Сам по себе сосуд, в котором стояли цветы, был красного цвета с плавными переходами у краёв и с дорожками из рассыпанных жёлтых блесток. На тумбочке лежало письмо, точно такое Гагаре присылал тайный поклонник. В последнее время он все реже писал своей возлюбленной, девушка даже успела забыть об его существовании. Но он, видимо, не хотел быть забытым. Полина достала письмо из конверта и развернула его. Всё тот же напечатанный курсивом текст на постаренной бумаге. Воздыхатель был в своём репертуаре. «Здравствуйте, неотразимая Полина! Забыть того, Кого ты любишь. Поверь, я знаю нелегко. Но, ты себя напрасно губишь. Уже чужие вы давно. Конечно, жаль что не сложилось Не понял и не оценил. Но на судьбу роптать не нужно. Скажи, спасибо что он был. Ты пожелай ему удачи Потом вернётся все к тебе. Однажды встретишь человека, Принадлежащего тебе. Он будет искренним и нежным, Он будет ноги целовать В его глазах, в его поступках Ты будешь просто утопать. Но для того, чтоб так и было Запомни истину одну, Пока в душе бушует буря, Не встретишь ты судьбу свою. Ты улыбнись восходу солнца И все тревоги прочь гони, Любовь найдет к тебе дорогу, Ты, только верь. Ты только жди. Любовь моя, я неспроста выбрал именно это стихотворение Блока. На мой взгляд, оно как нельзя лучше отображает вашу действительность. И в какой-то степени может помочь решить проблему с Лепсом. Но в тоже время есть совершенно противоположный вариант. Он заключается в следующем: Ты так светла, как снег невинный. Ты так бела, как дальний храм. Не верю этой ночи длинной И безысходным вечерам. Своей душе, давно усталой, Я тоже верить не хочу. Быть может, путник запоздалый, В твой тихий терем постучу. За те погибельные муки Неверного сама простишь, Изменнику протянешь руки, Весной далекой наградишь. Мне не хотелось, убирать некоторые строчки этих двух шедевров, поэтому я оставил их так, и ничего не изменил (смею надеяться, что вы мне это простите). Первое четверостишие полностью соответствует вашему образу белокурого ангела, каким вы являетесь. А вот в последних предложениях кроется ответ. Решать только вам, моя притягательная нимфа, какой ответ дать на вопрос, какое стихотворение выбрать. И пусть я не окажусь этим запоздалым путником, которого вы будете любить, я буду знать, что вы счастливы, а это для меня — главное. Рано или поздно всё образуется. Так что не печальтесь, лучезарная моя, скоро всё закончится. И не стоит Лепс того, чтобы ваши драгоценные слезы выходили из берегов ваших нежных глаз. С любовью НттГ P. S. Думаю, вам нужны мудрые советы. А их дают нам только классики. Я желаю вам добра и не ищите в моих словах подтекст, которого там нет. Я не хочу, чтобы вы мучились, мой белокурый ангел, именно поэтому я решил вам помочь. Но уж прислушаться к моим словам или нет, это ваше дело. В любом случае я всегда буду рядом. Вы и не заметите этого… Однажды я открою вам свою душу. Но время ещё не пришло.» Поля несколько секунд не могла пошевелиться после прочитанного. Она почувствовала, как ноги стали ватными, голова закружилась и упала на кровать. Свернулась в позу эмбриона, схватила руками волосы и сильно потянула, словно хотела их вырвать. Из её груди вырвался животный крик, гулко разносящийся по огромному пустому дому.