В твоих глазах

— Здравствуйте, миссис Майклсон. Эстер небрежно кивает в ответ на приветствие адвоката и, закрыв за собой дверь, проходит в глубь просторного отделанного деревом кабинета, в котором на мгновение воцаряется тишина, — звонкая, совершенно отчетливо ощущаемая и знакомая. Совсем рядом слышится тиканье старинных часов, но оно не вмешивается в нее, а словно сливается с ней, не нарушая этой странной гармонии. Тишину разрезает звонкий, почти настойчивый стук каблуков. — Примите еще раз мои соболезнования. — Спасибо, Марсель. Звук каждого ее шага, казалось, раз за разом рикошетил от стен, разбиваясь в воздухе ярким эхом, когда она прошла к столу и устроилась в кожаной софе. Кажется, Эстер совершенно не было дела до таких формальностей и соблюдения правил хорошего тона — и Марсель отлично видел это по ее взгляду, который она едва ли подняла на него, когда он с ней поздоровался. За эти несколько дней соболезнования и слова поддержки успели набить такую оскомину, что Эстер казалось, что во рту появляется кисловатый привкус, который когда она слышала их снова. Почему-то все эти люди — все, до единого — были уверены в том, что жизнь семьи после смерти ее главы должна была остановиться, стать другой, словно никто из ее членов без Майкла не представлял из себя ровным счетом ничего, будто был его тенью. Эстер, как никто другой, знала, что это не так. Жизнь должна была продолжиться. — Миссис Майклсон… — Марсель, — перебила его она, — я знаю, просто так ты бы мне не позвонил: вероятно, для этого была веская причина, поэтому я приехала, как только у меня появилась такая возможность. Но в связи со всем произошедшим… — женщина сделала секундную паузу, будто стараясь подобрать слова. — В нашей семье появилась масса вопросов, которые на данный момент волнуют меня и ответы на которые можешь дать только ты. Если ты позволишь, можно сначала я задам их, а затем ты передашь мне информацию, о которой упоминал в нашем телефонном разговоре? Марсель развел руками. — Как Вам будет угодно, Эстер. — Конечно, я надеюсь, что наш разговор останется лишь в пределах стен этого кабинета, — Эстер впервые за все время их разговора посмотрела в глаза Марселю, но на его лице не дрогнул ни один мускул. Он был уверен в том, что обещал. — Вы могли бы об этом даже не упоминать. — Спасибо, — кивнула Эстер. — Видишь ли, Марсель, — выдохнула она, — реальность такова, что какие-то вещи случаются в тот момент, когда мы меньше всего этого ожидаем. Так произошло и в нашей семье. Майкл скончался, когда ничто не предвещало беды, мы строили планы на будущее, были увлечены настоящим. И его уход… Оставил всю нашу семью в подвешенном состоянии, если можно так сказать. Эстер вновь замолчала, на какую-то секунду опустив глаза. — И, к сожалению, сейчас я должна думать не только о том, как достойно попрощаться со своим мужем в последний раз и воздать ему честь. Она снова подняла взгляд на адвоката, и по ее глазам он начал догадываться, к чему она клонит. — Ты же прекрасно понимаешь, что Майкл был непростым человеком. Поэтому сейчас, после его смерти, осталась масса нерешенных вопросов. У моего мужа есть огромный бизнес и имущество. Я думаю, ты знаешь о том, что Майкл не составлял завещание, — сказала Эстер. — Но вместе с этим, помимо меня и наших сына и дочери у него есть много других близких родственников, которых может заинтересовать этот факт, — например, его сын от первого брака. И, боюсь, из-за этого над нашей семьей, в частности, над нашими общими детьми могут сгуститься тучи. Марсель сцепил руки в замок и приложил их к щеке. Он молчал на протяжении какого-то времени, внимательно слушая Эстер, а затем, когда она закончила, вновь перевел взгляд на нее. — Именно об этом я хотел поговорить с вами, миссис Майклсон. Когда Марсель произнес эту фразу, казалось, Эстер даже вздрогнула: эти слова были для нее действительно неожиданными, хотя она сделала все, чтобы не показать адвоката виду. Сказанное им означало только одно: он знал о чем-то, о чем не знала Эстер, и это что-то в дальнейшем могло иметь огромное значение для будущего ее семьи. — Да? — Эстер склонила голову чуть набок, не сводя с мужчины взгляд, словно пытаясь в его глазах прочесть ответы на свои вопросы. — Что ж, — Майклсон развела руками, — в таком случае, я внимательно тебя слушаю. — Дело в том, Эстер, что господин Майклсон составлял завещание. Это произошло два месяца назад, в присутствии меня и заверившего документы нотариуса. В этот момент Эстер почувствовала, как у нее похолодели руки. Она, не моргая, смотрела широко распахнутыми глазами на Марселя и, казалось, впервые в жизни не могла произнести ни слова. Новость, рассказанная им, послужила для нее наподобие холодного душа, и собраться с мыслями, которые в один момент превратились в беспорядочный гулкий рой, сейчас было невообразимо трудно. Эстер была готова услышать от Марселя многое, но сейчас вынуждена была себе признаться, — точно не это. Майкл составлял завещание? И при этом не поставил об в этом в известность ни ее, ни Клауса, ни Ребекку. «Что за чертовщина?!» — Ты сейчас серьезно? — спустя несколько секунд негромко переспросила Эстер. Марсель кивнул. — Абсолютно. В какой-то момент оцепенение и шок сменились яростью, а холод в ладонях — жаром, обжегшим щеки. — Какого черта ты молчал?! — Миссис Майклсон, таково было желание вашего супруга, и я, как его доверенное лицо, не мог ему противоречить, — перебил ее Марсель. — Поверьте, изменить этот документ при жизни господина Майклсона было бы невозможно. Согласно его воле, завещание должно быть оглашено после его похорон, но я бы не хотел, чтобы хоть одна строчка в этом документе была для вас чем-то неожиданным. Именно поэтому я пригласил Вас сегодня к себе. Без нотариуса и других свидетелей. Марселю казалось, будто сейчас он находится под каким-то сканером: Эстер жадно, почти безумно вглядывалась в его глаза, пытаясь понять, может ли она ему довериться именно сейчас. Однако он чувствовал себя спокойно: он знал, на чьей он останется стороне, и знал, что с Эстер он был честен — настолько, насколько мог быть. — Где это завещание? Тон Эстер становится холодным, абсолютно железным, не допускающим того, чтобы в этот момент в этом кабинете прозвучало что-то, кроме ответа на четко поставленный ею вопрос. — В нотариальной конторе. Это закрытое завещание, оно под замком, и я ручаюсь, что о его существовании знали только трое человек: я, ваш семейный нотариус и господин Майклсон. Эстер, насколько это было возможно спокойно, выдохнула, слыша, как в груди бьется собственное сердце. «Что же ты мог скрывать, Майкл?» Этот вопрос звучал в сознании с усмешкой, но сейчас в голове не укладывалось, как многое теперь может зависеть от ответа на него. — Я надеюсь, мне удастся ознакомиться с ним до похорон? — Разумеется, — ответил Марсель. — Всю информацию об этом документе Вы узнаете сегодня же. Но… Перед тем, как передать ее Вам и вашей семье, я хотел бы задать Вам несколько вопросов. — Марсель, я нахожусь на допросе? — теряла терпение Эстер. — Мало того, что я сейчас от тебя узнаю о составлении моим мужем завещания, о котором я и понятия не имела… — Эстер, я прекрасно понимаю ваши эмоции, — сказал адвокат. — Но в документе, составленном Майклом, действительно очень много мест, требующих разъяснения. Я искренне надеюсь, что пояснить их сможете Вы. В противном случае вокруг вашей семьи грозит сложиться очень непростая ситуация. Эстер почувствовала, как сердце в груди начало биться сильнее. Сохранять спокойствие было все сложнее, но сейчас, похоже, у нее не оставалось другого выбора, кроме как довериться адвокату, который в этот момент был, наверное, единственным, кто мог бы ответить на все ее вопросы. — Я слушаю, — обессиленно выдохнула она. — Вам знакомо имя некой Елены Гилберт?

***

— Деймон, как ты, черт возьми, это делаешь? Они установили эту несчастную печь за два часа, хотя до этого я три раза разговаривал с их бригадиром, и тот все три раза уверенно мне отвечал, что там работы на целый день, — Генри, давний друг Сальватора и по совместительству — наверное, единственный, кому он мог бы доверить в своем ресторане должность администратора и кому он, собственно, ее и доверил, с усмешкой и искренним удивлением наблюдал за суетящимися рабочими. — Ничего такого, — пожал плечами Деймон, — просто сказал главному в их бригаде, что если эта печь в течение нескольких часов не будет стоять на своем месте на кухне, то она займет прочное место у него на бошке. Генри на мгновение остановил свой взгляд на Деймоне, но этим, кажется, ничуть не смутил его. — Что ты смотришь? Запоминай фразу, тебе, как администратору, точно пригодится. — Уже, — безоговорочно кивнул Генри, и друзья рассмеялись. В этот момент почувствовал, как его мобильный завибрировал в кармане брюк. — Да, — не взглянув на экран, ответил Сальватор, и в следующее мгновение услышал голос отца. — Привет, сын, — поздоровался Джузеппе. — Не занят? — Привет-привет, — кивнув Генри и отойдя от него, чтобы поговорить в тишине, сказал Деймон. — Сейчас свободен, как птица. Что-то случилось? — Ничего сверхъестественного и мегамасштабного. Деймон, скажи, где ты сейчас находишься? — На своем любимом месте, — усмехнулся сын, — в ресторане, имею бригаду, которая устанавливает на кухне новое оборудование. — Даже не буду спрашивать, как у тебя успехи на этом поприще, — Джузеппе рассмеялся. — А зря. Судя по их взглядам, они уже подумали, что я на кухне собственноручно готовлю из человечины и подаю посетителям, а по ночам устраиваю жертвоприношения. — Я в тебе не сомневался, сын, — со смехом сказал Сальватор-старший. — Слушай, скажи-ка мне, ты будешь в ресторане минут через сорок? Я хотел с тобой кое-что обсудить, так что, если ты сейчас никуда не уезжаешь, предлагаю пообедать. Деймон мельком взглянул на наручные часы. — Я со вчерашнего дня ничего не ел, так что только за. — Отлично, тогда я через сорок минут у тебя. Да, и не забудь убрать из меню человечину, а то у меня душа как-то больше к баранине лежит. — Учту, — усмехнулся Деймон. — Жду. Деймон и Джузеппе попрощались, и Деймон жестом подозвал к себе одного из официантов. — Накрой вон тот стол, у окна, — попросил он, кивнув вперед. — Через сорок минут сюда приедет мой отец, так что передай остальным, чтобы не дергали меня, пока мы будем обедать. — Хорошо, мистер Сальватор, — кивнул парнишка и ушел выполнять приказ начальника. — Так ты, получается, даже ресторан не закрывал на время установочных работ? — с удивлением спрашивал Джузеппе, когда они с Деймоном встретились и сын рассказал ему, чем был занят утром. Подчиненные Деймона выполнили все его поручения в точности, так что сейчас им стоило лишь что-то заказать, как блюдо или напиток появлялись у них на столе в течение десяти минут, а сами они могли вести неспешную беседу: всеми вопросами с персоналом занимался Генри. — А смысл? — пожал плечами Деймон. — Ресторан открывается с десяти, я приехал в половину восьмого. Рабочие, по традиции, что-то начали мямлить, но это удалось исправить с помощью волшебных люлей. В общем, немного мата, немного крика, немного нервного тика у бригадира и вуаля — два часа и печь установлена. Не знаю, может, мои злые красные глаза возымели свой эффект… Но у меня после сегодняшней ночи точно не было желания тратить время на эту мышиную возню. — Ты провел у Майклсонов всю ночь? — негромко спросил Джузеппе. Деймон, сделав пару глотков минеральной воды, кивнул. — Как они? — Ребекка сильно переживает. Она почти не спала, — проговорил Деймон. — Сегодня она осталась с Эстер, она боится за ее состояние. — Осталась с Эстер… — задумчиво повторил отец. — Стой, а как же Клаус? Он не приезжал вообще? — изумился он. — Нет, почему, он приехал, — Деймон пожал плечами. — Но, по традиции, свалил при первой же возможности. Джузеппе тяжело вздохнул. — Он совсем еще несмышленый мальчишка… Деймон, услышав эту фразу отца, усмехнулся. — Мальчишка? Пап, этот бугай всего на год младше меня, если что, и дело тут не в его мозгах. Просто болт, который он забивает на семью, прямо пропорционален силе, с которой Эстер дует ему в задницу, — беззаботно пожал плечами он. Джузеппе ничего не сказал, но задумчиво усмехнулся. Он не любил, когда Деймон так выражался, но сейчас понимал, что фраза, произнесенная им, была как никогда правдива. Сальватор-старший на какое-то время погрузился в свои мысли, но в какой-то момент его отвлек голос Деймона, который, судя по всему, продолжать разговор о семье Майклсонов не хотел.  — Слушай, — наконец произнес он, — недавно привезли Токнар Винья де Собенталь. Я пробовал вчера, вкус просто невероятный. Отлично идет с телятиной. Не хочешь попробовать? — предложил Деймон. — Это что? Испания? — спросил Джузеппе. Деймон мотнул головой. — Чили. — С радостью бы попробовал — ты же знаешь, твоему вкусу на вина я доверяюсь на все двести процентов. Но я сегодня сам за рулем, — развел руками отец. — У Аарона родилась дочка, я дал ему несколько выходных. — Новость что надо, — Деймон улыбнулся. — Поздравь его от меня, — попросил он, и Джузеппе кивнул. — Когда Аарон мне об этом сообщил, я подумал: когда я сам-то дедом стану? — Это намек? — рассмеялся Деймон. — Ну, почему бы и нет, — пожал плечами Джузеппе, разрезая кусок мяса. — Ваша с Ребеккой свадьба не за горами, так что… — Думаю, с этим вопросом тебе лучше обратиться к Стефану и Мередит — они на появление детей пока настроены явно больше, чем мы с Беккой, — усмехнулся Деймон. — Серьезно, ты представляешь меня с ребенком? Мне кажется, когда у нас с Ребеккой будут дети, она не подпустит меня к ним до тех пор, пока они не научатся говорить и самостоятельно звать на помощь. Джузеппе рассмеялся. — Каждый раз, когда ты думаешь, что не готов к детям, просто помни, что я в пять месяцев хотел накормить тебя крекерами и рыбой. Деймон внимательно посмотрел на отца. — Ладно, ты победил, — выдохнул он, вновь заставив отца засмеяться. — А чего ты вдруг заговорил о внуках? В отельном бизнесе стало слишком скучно? — с усмешкой спросил Деймон. — Как у тебя на работе? Джузеппе вытер губы и покачал ладонью из стороны в сторону, показывая, что дела в бизнесе идут с переменным успехом. — Контракт на застройку земель в Бергамо — почти решенный вопрос, по-хорошему нужно на следующей неделе лететь в Милан, чтобы заключать контракт, итальянцы уже ждут. Но там должен присутствовать Стефан — он мой заместитель, второе лицо. Его подпись имеет практически такую же силу, как и моя, на переговорах с партнерами он незаменим. Но сейчас межконтинентальные перелеты — это вообще последнее, чем он должен заниматься. Джузеппе с шумом выдохнул, а затем опустил глаза. — У него снова начались приступы. — Да, я в курсе, — негромко сказал Деймон. — Мы созванивались вчера. Стефан… — он на мгновение замолчал, поджав губы. — Сейчас очень подавлен. Деймон задумчиво потер похолодевшие руки и, отведя взгляд, замолчал, думая о том, как ему подобрать такие слова, чтобы отец услышал его. — Но, пап, работа — это сейчас, наверное, единственное, что способно отвлечь его, — наконец проговорил он. — В конце концов, врачи ведь не запрещают ему перелеты. — Работа работой, но сейчас Стефану стало хуже, Деймон, — мотнул головой Джузеппе. — Ладно, если бы перелет длился два, три, может быть, четыре часа… Но не двенадцать часов в один конец. Джузеппе замолчал. — Неизвестно, как организм отреагирует на это. Если уж рецидив начался буквально в один момент, из ничего, несмотря на все препараты… Мужчина устало провел ладонью по лицу. — Пап, — осторожно, негромко, подбирая слова, перебил его Деймон. — Стефан живет с эпилепсией уже двадцать лет, и за эти годы в его состоянии были разные изменения. Сейчас он, в конце концов, уже не маленький мальчик, который не знает, что с ним происходит, и никак не может с этим справиться. Его лечащий врач сменил ему терапию, приступы должны в скором времени прекратиться. Деймон вздохнул, видя растерянный взгляд отца. — Я знаю, ты очень волнуешься за Стефана. Это более чем объяснимо. Но… Его невозможно будет оградить ото всех факторов, которые могут спровоцировать приступ. Это жизнь. И здесь есть и перелеты, и стрессы, и работа. Если ты сейчас скажешь Стефану, что он не должен лететь на подписание контракта потому, что у него сейчас рецидив, — это будет уже перебор. Он взрослый человек и сам в состоянии контролировать свое самочувствие. Джузеппе наблюдал за Деймоном, пока тот пытался ему все объяснить, а затем он в какой-то момент замолчал и, опустив взгляд, с шумом выдохнул. — Эта зараза и так лишила его слишком многого. — Деймон… — Пап, прислушайся ко мне, — твердо попросил Деймон, посмотрев в глаза отцу. — Если все-таки одолевает страх, — поговори с Мередит. Она прекрасно знает Стефана и, к тому же, общается с его лечащим врачом. Джузеппе сцепил руки в замок и задумчиво отвел взгляд. — Вряд ли я когда-нибудь смогу совладать с этим страхом. — Не ограждай Стефана от нормальной жизни. Когда Джузеппе услышал эту фразу сына, ему показалось, то сквозь него прошел заряд тока. Кожа покрылась мурашками, и он мгновенно перевел взгляд на Деймона. — Я… Должен поговорить с Мередит, наверное… Слова Джузеппе звучали абсолютно растерянно, но в глазах отца Деймон увидел: он услышал его. В душе наступило какое-то успокоение, и Деймон едва заметно кивнул. — Да ладно, черт с этой командировкой, — пробормотал Джузеппе. — До нее есть еще время… — Ты, кажется, говорил, что хочешь со мной что-то обсудить. — Именно, — кивнул Сальватор-старший. — Перед тем, как улететь в Италию, я хотел бы кое о чем рассказать вам. Деймон пристально посмотрел на отца. — Нам — это кому? — В первую очередь тебе, Стефану и Кэролайн. Вы уже давно не дети, сын. Но в возникшей ситуации ваше мнение очень важно для меня. Деймон отложил столовые приборы и, облокотившись на стол, подпер голову кулаком, не сводя взгляд с отца, пытаясь понять, к чему он клонил. — Но я хотел бы собрать за одним столом всю нашу семью. Мы все — единое целое, и когда в моей жизни происходит что-то важное, я хочу разделять это с каждым из вас. Со своими детьми, с племянниками, с сестрой. В этот момент глаза Джузеппе заблестели, и по его губам скользнула какая-то особенная, спокойная, тихая, но очень счастливая улыбка. — А когда вся наша семья собирается вместе, чаще всего это происходит в твоем ресторане. Не хочется нарушать традицию. Деймон усмехнулся. — Понял, — ответил он, выставив ладони вперед. — Предупреди только о дате. Отец снова улыбнулся. — Спасибо, Деймон. — Семейные посиделки — это круто, — сказал Деймон. — Но повод-то какой? Расскажешь? Или секрет? — Это не секрет, — мотнул головой Джузеппе. — Просто я хочу познакомить вас с женщиной, которую я хочу назвать своей женой.

***

— Ну что, подруга, надеюсь, ты уже отхватила себе какого-нибудь голубоглазого красавца? Тон Кэтрин был нетерпелив, и девушка звонко рассмеялась. — Ну, голубоглазые брюнеты здесь есть, — усмехнулась Елена, одной рукой убирая с кровати ноутбук, а второй держа трубку. — Даже двое. — А ты, я смотрю, времени там зря не теряешь. А поподробнее? Как их хотя бы зовут? — Деймон Сальватор и Кай Паркер, — ответила Елена. — Меня познакомила с ним Кэролайн. Деймон ее родной брат, а Кай — двоюродный. — Сальватор… — пробормотала Кэтрин. — Слушай, знакомая фамилия. По-моему, есть дядька такой, то ли Джузеппе, то ли Хосеп Сальватор… Итальянец вроде бы, у него еще есть своя сеть отелей. Видела просто недавно его на обложке какого-то журнала. Это какой-то его родственник или просто однофамилец? — Да, Джузеппе, — кивнула Елена. — Деймон — его сын. — Уху-у-у… — протянула Пирс. — Гилб, я смотрю, ты с простолюдинами теперь не знакомишься, — хохотнула она. — Ну, а вообще, отличный вариант. Берем! — Да, отличный вариант, если не считать того, что он без пяти минут женат, — рассмеялась Гилберт. — Да и вообще, по правде говоря, он странный тип. — Елена, то, что он собирается жениться, еще не делает его странным, — хохотнул Кэтрин. — Да дело не в женитьбе. Просто он какой-то… Зловещий, что ли. Как вампир. — Спит в гробу и пьет кровь девственниц? — Гроб не заметила, насчет девственниц не знаю, но рядом с ним кожа мурашками покрывается. В общем, Кэт, так просто не передать, с ним просто нужно быть рядом. — Да Вам, мисс Гилберт, любовные романы писать! Вампир, мурашки… Тебе не угодишь. Тогда хватай второго! — Я не понимаю, я тебя так достала, что ты меня в срочном порядке решила выдать замуж? — усмехнулась Елена. — Нет, ну должна же ты найти в Лос-Анджелесе нормального парня? Из этого переезда нужно отжать по максимуму! — Этот переезд и без нового парня многое изменил в моей жизни, Кэт, — сказала Елена. — Правда, уехать сюда, наверное, было самым правильным для меня решением. Здесь… Здесь потрясающе, — выдохнула девушка, просто не зная, как лишь парой слов описать подруге все, что она пережила за этот месяц. Но Кэтрин и так все поняла. Услышав в голосе Елены такую теплоту, она улыбнулась. — Я же говорила, Гилб. Дальше будет еще лучше, вот увидишь. — Надеюсь, — отозвалась Елена. Кэтрин помолчала немного, а затем спросила: — Так, ну, а по преподам что? Есть какой-нибудь милый физрук или застенчивый историк? — Кэт, ты неисправима! Сколько времени Елена проговорила с Кэтрин, она даже не помнила — но, судя по тому, что в какой-то момент мобильник начал сигнализировать о том, что аккумулятор вот-вот разрядится, с момента начала разговора прошло не меньше часа. Подруги попрощались, клятвенно пообещав друг другу в ближайшие дни выйти на связь в Skype: рассказать друг другу все новости они так и не смогли. Елена нажала на «отбой». На губах появилась улыбка. Почему она улыбается, она не могла сказать и сама. Но на душе отчего-то было так светло, так спокойно, что выразить эти ощущения словами было невозможно. Только оглянуться вокруг и, вдохнув полной грудью, убедиться: этот мир прекрасен. — Елена, привет, — в помещении раздался бодрый голос, и спустя мгновение Елена увидела Меган — свою соседку по комнате, студентку медицинского факультета. — Привет, — с улыбкой в ответ кивнула Гилберт. — А ты чего такая запыхавшаяся? — Да у нас коллоквиум перенесли со среды на сегодня, у препода, видите ли, конференция, — фыркнула девушка, пройдя быстрыми шагами в комнату и начав среди своих вещей искать нужные учебники. — И предупредить нас об этом соизволил только сегодня. Так что пришлось в срочном порядке возвращаться за учебниками и конспектами. Так, анатомия, физиология, пропедевтика педиатрических заболеваний… — Меган наспех перебирала книжки разных размеров и толщины, трясущимися руками пытаясь среди них найти учебник. — А, вот, общая генетика, нашла. Кстати, Гилб, чуть не забыла! Меган в шутку хлопнула себя ладонью по лбу. — С этой генетикой скоро забуду, как меня зовут, — усмехнулась она. — Тебе пришло какое-то письмо, — пробормотала Меган, захватив книжку и, отложив ее на край рабочего стола, начав искать в сумке конверт. — На вахте попросили тебе передать. — Письмо? — Елена удивленно изогнула бровь. — От кого? Меган пожала плечами. — Тебе виднее, — улыбнулась она, протянув конверт девушке. — Ладно, Гилб, я побегу, а то у нас за опоздания чуть ли не костер Святой инквизиции во дворе разводят. Вечером увидимся. Меган убрала книжки в сумку и, махнув Елене рукой, отправилась к выходу. — Давай, пока, — только и успела пробормотать Гилберт. Елена закрыла за Меган дверь и вновь взяла в руки конверт, переданный ею. Она несколько секунд вертела его в руках и не сводила с него взгляд, будто бы видит этот предмет впервые в жизни. Елена была уверена, что это какая-то ошибка: с родителями, братом и друзьями она поддерживала общение с помощью телефонных звонков и Skype, так что писать друг другу письма у них не было никакой необходимости. Но в графе адреса был указан адрес общежития, а в строке получателя значилось именно ее имя. Видимо, для того, чтобы письмо уж точно нашло своего адресанта, на широком белоснежном конверте поспешным почерком был выведен номер комнаты Елены: 628. С виду не было ничего странного, но в какой-то момент взгляд Елены спустился ниже. В графе отправителя значилось имя некого Майкла Майклсона. Наверное, еще пару месяцев назад Елена бы даже не поняла, кто это такой, однако сейчас о личности этого человека она была наслышана. Крупный бизнесмен, долларовый миллионер, давний знакомый отца Кэролайн… И отец невесты Деймона. Как Елена все это умудрилась запомнить, а главное, каким образом мозг так безошибочно и быстро выдал ей сейчас всю эту информацию, она решительно не понимала. «Что за чертовщина…» — мысленно пробормотала она и разорвала конверт. В конверте не было ничего, кроме сложенного пополам широкого листа бумаги молочного цвета, исписанного чернилами. То, что было написано на этом листе, наверное, было сложно даже назвать письмом — в нем было всего несколько строчек. Однако именно эти несколько строчек выбили у Елены почву из-под ног и заставили сердце биться с бешеной скоростью.