***
— Эй, посмотри на меня, — грубый, но такой теплый голос раздался над ухом, — Ты в порядке? Селеста открыла глаза и увидела темное звездное небо. Оно было повсюду, занимало все поле её зрения. Девушка огляделась и поняла, что лежит на мягком пледе среди травы, сбоку стояла корзинка и бутылка какого-то алкоголя — в темноте было не разглядеть. Ощущение полного умиротворения наполнило её грудь: кругом громко стрекотали кузнечики, дул слабый, летний ветерок. Она попыталась встать, но вдруг осознала, что её держат — кто-то крепко прижимал её к себе, обняв за плечи, и этот кто-то лежал совсем близко, обжигая её макушку своим дыханием, согревая теплом своего тела. Селеста повернула голову и столкнулась с знакомыми красными глазами, но они совершенно не пугали её, лишь беспокойно осматривали. Занзас нежно коснулся лба девушки своими губами. — Снова вспоминаешь? — он прижал её к себе еще крепче. Казалось, скоро её ребра с хрустом треснут и вопьются в легкие, — Не бойся. Больше никто тебя не тронет. Брюнет осторожно поглаживал девушку по открытой спине — она была одета в футболку с разрезом сзади, заправлял за ушко упавшие на лицо волосы, которые каждый раз снова возвращались с легким порым ветра. Босс Варии обнимал её, лежа на пледе среди какого-то поля и даже не прожигал взглядом — Селеста сразу поняла, что здесь что-то не так. Она осторожно, боясь разозлить мужчину, попыталась вырваться из его объятий, но он лишь улыбнулся, отвернувшись на небо. Миллионы маленьких сверкающих точек украшали его, поблескивая и завораживая своим видом. В голове не укладывалось, что каждая из них — огромный раскаленный шар, находящийся за миллиарды километров от Земли. Занзас, слегка ухмыльнувшись, наблюдал за бескрайним небосводом, указывая девушке на разные созвездия, произнося их названия и даже имена каждых звезд, входящих в их состав. Селеста испугалась. Это не мог быть её босс. Слишком добрый, слишком нежный, произносит слишком много слов. За два месяца пребывания в замке она слишком хорошо выучила его характер, пару раз испытав на самой себе, и, смотря сейчас на этого человека, могла с полной уверенностью заявить, что это — не он. Она напряглась, но старалась не подавать виду, снова попыталась подняться, и, на этот раз успешно. Мужчина отпустил её, замолчал и сел рядом с ней, беспокойно всматриваясь в её лицо, ожидая, что она что-нибудь скажет. Селеста повернула голову, по телу прошлись мурашки — это был Занзас. Чертов Занзас вел себя, как влюбленный мальчишка, пугая своим слишком добрым взглядом, голосом, нежными прикосновениями. Девушка, пользуясь его невнимательностью, (на самом деле, ей просто казалось, что он расслаблен), просунула руку под его пиджак и, как и ожидалось, наткнулась на рукоятку пистолета, потянув его на себя. Занзас нахмурился и перевел взгляд на свою грудь, но не пытался остановить шатенку. — Хочешь пострелять? — он встал и подал ей руку, — Здесь нет мишеней. — Есть ты, — грозно бросила девушка, отойдя от босса на несколько шагов назад и направив на него его же массивный пистолет, который она с трудом удерживала в подрагивающей слабой ручонке, — Говори, кто ты такой. Занзас непонимающе нахмурился, не шевельнувшись. Все-таки что-то в нем осталось прежним — например, его абсолютное спокойствие в любой ситуации. Он смотрел то на девушку, то на направленное на себя дуло, после чего улыбнулся и подошел вплотную к оружию. Он взял её кисть и направил ствол себе под горло, закрыв глаза. Улыбка не сошла с его уст. — Ну? — спустя минуту ожидания вымолвил он, приоткрыв один глаз, — Стреляй. Это приказ. Последние слова, произнесенные привычным грубым голосом, заставили девушку вздрогнуть. Рука, держащая оружие, ослабла, коленки задрожали, вынуждая шатенку рухнуть на землю, в голове проносились самые отвратительные воспоминания. Эти два чертовых слова могли оградить её от пережитого кошмара, если бы она не была такой глупой и наивной. Дыхание перехватило, шею сдавила невидимая рука. Она судорожно закашляла и закрыла лицо руками. Её подбородок грубо сжали. Селеста открыла глаза и увидела ремни, стягивающие её запястья, тонкие ноги, неприкрытые порванной юбкой розового, пыльного платья, в нос ударил знакомый запах мерзких медикаментов, пота и крови. Она осторожно подняла голову и увидела знакомую спину — Андреа расхаживал перед ней, скрестив руки за спиной, перебирая пальцами незнакомое кольцо. Он что-то говорил о наследии, о своем отце, о своем сложном детстве, о желании отомстить. — Я уничтожу итальянскую мафию, передай своим враждующим боссам, — мужчина усмехнулся и скрылся за дверью. «Босс не пришел?» — с болью раздавалось в голове девушки. Сердце сжималось, из груди рвался отчаянный крик. Ей все это приснилось. Она по-прежнему находилась в чертовом подвале, вокруг по-прежнему ходили незнакомые мужчины, скрывающие свои лица под маскарадными масками, по щеке стекала струйка теплой крови, голова невыносимо болела. Девушка отчаянно пыталась зацепиться за ускользающие силуэты, пока не заметила одиноко стоящего парня в маске и шляпе. Он стоял, прислонившись к стене, согнув одну ногу в колене и скрестив руки на груди. Он улыбался, но его губы слегка подрагивали, будто пытались что-то сказать. Незнакомец понял, что Селеста наблюдает за ним. Он медленно подошел к ней, его силует сильно расплывался, шатался из-за пелены в ее глазах и отключающегося сознания. Она почувствовала, как кто-то снова сжимает её подбородок. — Спи, детка, — шепнул мужчина. Его голос не казался незнакомым. Она определенно когда-то его слышала. Девушка в последний раз распахнула ресницы, усиленно моргая, пытаясь уловить хоть что-то, запомнить детали его внешности. Он наклонился к её лицу, почти коснувшись кончика её носа. Черная маска и сожалеющие глаза. — Я обещал, что мы еще поболтаем, — он осторожно стер кровь, стекающую к её веку, пальцем в кожаной перчатке, — Но не сейчас. Потерпи. Мужчина положил руку на лоб шатенки и, мягко улыбнувшись, будто проник в её сознание. Девушка чувствовала, как ускользают крупицы ее воспоминаний: она несколько раз просыпалась, пока её везли в штаб, пока тащили в подвал, она помнила некоторые повороты и лица, но сейчас все это будто рассыпалось прямо в её руках. Она забывала его ухмылку, шляпу, маску, его полные сожаления и гордости глаза, и стремительно проваливалась в сон. Холодно. Голодно. Мерзко. Шатенка лениво открыла глаза, боясь снова увидеть жуткий подвал, и сильно удивилась, резко вскочив с кровати, когда в слабоосвещенном помещении узнала свою комнату. Она сильно сжала мягкое одеяло, приходя в себя, хмурясь и жмурясь. В голове проносились новые воспоминания, путаясь со старыми, пытаясь восстановиться во временной нити. Мозг был напряжен настолько, что в висках закололо. Девушка пыталась сосредоточиться, вглядеться в силуэты, уловить хоть что-то важное, но безуспешно. Зато в ее ушах очень четко слышался голос того человека. Знакомый, но неуловимый в воспоминаниях, мягкий тембр, больно отдающий в голову. Девушка, вслушиваясь в звучащий в подсознании голос и закрыв глаза, видела перед собой Хаято, но это не мог быть он — его-то она бы точно узнала. Селеста раздраженно потерла виски и вышла из комнаты в пустой, тихий коридор, накинув кофту. Она взглянула на экран телефона и удивилась — оказывается, уже два часа ночи, и все, скорее всего, давно спят. Девушка осторожно спустилась на кухню и, набрав из холодильника все, что только можно было, начиная беконом, оставшимся с ужина бифштексом и заканчивая творожным тортом, довольно уселась за стол, собираясь наполнить свой измученный поглощением зеленой жижи желудок разнообразием нормальной (или не очень) еды. Аппетит вернулся. Пока что она не понимала этого, но, наконец-то, в её сознание вернулись недостающие фрагменты пазла.***
Занзас сел в машину, сжимая пистолеты в руках и наблюдая за очередным полыхающим особняком, в котором, предположительно, скрывались псы Масстерони. Мужчина тяжело дышал — каким бы сильным он ни был, у всего есть предел. Перебить несколько сотен человек в одиночку сможет не каждый. Он почти не шевелился, давая мышцам отдохнуть, а дыханию нормализоваться. Он выпустил пар. Успокоил свой гнев. И с новыми силами собирался возвращаться домой, морально приготовившись терпеть вонгольский мусор какое-то время. Не факт, что продолжительное. Мужчина достал жгут из бардачка и перетянул им плечо под кровоточащим пулевым ранением, потому как оно находилось ниже сердца — где-то он все же не успел среагировать. Небольшое венозное кровотечение — до дома дотянет. Дорога была дальней, заходить в магазины в таком виде было непозволительно — слишком много вопросов, на которые босс Варии не имел никакого желания отвечать. Он вжал педаль газа в пол и выехал на трассу, разгоняясь все сильнее, выжимая максимум из своей мощной машины, с наслаждением сжимая руль из бордовой кожи, чувствуя, как адреналин в крови повышает свою концентрацию. Резкие повороты, горная узкая дорога, огромный риск, практически прогулка по тонкому льду — Занзас обожал это чувство. Пожалуй, единственное, которое он испытывал, кроме ярости и ненависти. Оно было похоже на небольшой страх, которому мужчина каждый раз бросал вызов и каждый раз побеждал. Он был прекрасным водителем, удивительно хорошо мог чувствовать свою машину, знал меру скорости и цену своей жизни. На дороге, после удачной миссии, он чувствовал себя живым, наслаждаясь учащенным биением сердца и тянущим чувством в груди. Казалось, его тело и мозг существуют отдельно — сознание смеялось в лицо опасности, а тело непроизвольно сковывало на каждом особенно резком, не огражденном повороте — еще чуть чуть и машина улетела бы в пропасть, с грохотом приземлившись на деревья и с оглушительным взрывом коснувшись земли. Он наслаждался пробегающей по мышцам дрожью и кроткой пульсацией в висках, слегка улыбаясь. Но эти чувства не могли сравниться с тем, что он испытал два дня назад, в подвале, держа еле живую Селесту на руках. В груди на секунду промелькнуло что-то новое, совершенно не знакомое, даже пугающее, напоминающее мгновенную пульсацию, будто его сердце неосторожно кольнули тонкой иглой, от чего по всему телу прошёлся разряд. Похожее он испытал, когда, по неопытности, словил пулю, прошедшую в нескольких сантиметрах от сердца. Занзас крепче сжал руль, чувствуя раздражение, вызванное непониманием — он не мог позволить себе не знать хоть что-то. Особенно, когда это касалось его собственных чувств. За тяжелыми, медленно открывающимися воротами наконец показался особняк — лишь в коридорных окнах горел свет, сторожевые собаки тихо заскулили, увидев осторожно заезжающую в гараж машину хозяина. Он редко выходил к четвероногим, но они прекрасно знали его запах и чувствовали, даже когда он находился в закрытом автомобиле. Занзас любил собак — самые преданные существа, которые никогда и ни за что не осуждали его, лишь подставляли морды под его тяжелую руку, к тому же, они никогда не были бесполезными и отлично справлялись со своей «работой». Босс Варии зашел в дом через гаражную дверь и, увидев свет в арке, находящейся в другом конце коридора, пошел туда — ему как раз был нужен лед для виски. Мужчина снял куртку с порванным рукавом и перекинул её через предплечье, согнув руку в локте и прижав к себе. В три часа ночи он ожидал увидеть кого угодно, поедающего запасы из холодильника, и надеялся, что это будет не вонгольский мусор, а когда услышал тихий смех и приглушенные голоса, исходящие из динамика телефона и отдающие эхом по всей столовой, расслабился. Казалось, это была его сестра. Занзас приготовился выслушивать беспокойные нотации Элен о её переживаниях за него, об его отъезде без предупреждения, и был немного удивлен, когда вместо брюнетки увидел Селесту, сидевшую на стуле с прижатыми к груди ногами и с наслаждением поедающую мороженое из ведерка. Она, улыбаясь, смотрела на экран телефона и совершенно не замечала стоящего в проходе босса, пока он вошел в столовую. Эхо от его тяжелых шагов раздалось по всему помещению, отталкиваясь от стен. — Аппетит вернулся? — заговорил Занзас, открывая морозилку, больше не в силах выносить удивленный взгляд девушки, направленный на себя. Он положил куртку на спинку стула и поставил ведерко со льдом, из которого поднималась белая дымка, на стол. — А. Ну, н-немного. Тебя все искали, — опустив ноги на пол и сунув стопы в мягкие тапочки вымолвила Селеста, развернувшись, и, увидев окровавленный рукав рубашки босса, испуганно выронила ложку, со звоном упавшую на кафельный пол, — Ты в порядке? — Да. — Но у тебя пуля в плече! — девушка подскочила к севшему на стул боссу и, одной рукой проверив жгут, осторожно отодвинула мокрую рубашку другой, чтобы получить доступ к ране, не задумываясь, можно ли ей вообще к нему прикасаться, — Что ты сидишь? Иди в мед.пункт! — Бывало и хуже, — отмахнулся он от обеспокоенной Селесты, дернув руку из её охвата. В его голове всплывали неприятные воспоминания о восьмилетнем заточении, о других, по-настоящему серьезных ранениях. Её реакция его раздражала. Она совершенно не понимала, что паникует без причины, жалеет босса Варии, для которого это ранение — укус комара. — Это не значит, что ты можешь забить на такую «мелочь», — девушка, хмурясь, посмотрела в глаза мужчины, обхватывая его напряженные мускулы обеими маленькими ручками. Её пальцы еле соприкасались. — Вытащи пулю, — Занзас незаметно ухмыльнулся, наблюдая за меняющимся выражением лица подчиненного. Она отпустила его руку и отошла на несколько шагов назад, но мужчина снова грубо сжал её запястье, потянув девушку на себя, а она снова почти упала на него. Все как в тот раз. Не хватало лишь одной фразы, — Это приказ. Его забавляло её сбившееся дыхание и подрагивающие губы, страх, наполняющий глаза. Сэл оперлась свободной рукой о его коленку, чтобы не свалиться. Она смешно хмурилась, опустив взгляд на запястье, которое он держал, не причиняя ей новую боль, боясь, что он сожмет его, как в прошлый раз. Следы от его пальцев все еще не прошли, но становились менее заметными с каждым днем, приобретая желтоватый оттенок. Девушка перевела взгляд на открытую грудь босса, увидела небольшой шрам и вздрогнула. Так сильно и так неожиданно, что вырвалась из слабой хватки Занзаса, выпрямившись и нахмурившись, прижав руки к груди и заламывая пальцы. Она вспомнила. Вспомнила пламя на его пальце, которое он поднес к ее лбу, вспомнила, как он прижимал её к себе своими крепкими руками, вспомнила, как обводила этот чертов шрам по контуру, пока не заснула. Это была не галлюцинация, не сон, это происходило наяву. У её чертового босса из пальца появилось пламя, ПЛАМЯ! А потом такое же сияло в её лбу, согревая кожу, обволакивая ее внутренности, даря ощущение полной безопасности и спокойствия. В висках закололо, она не знала, как сказать об этом, как спросить, что это вообще было. В голове снова пронесся незнакомый голос и возник образ улыбающегося Хаято. — Мусор, я жду, — Занзас тяжело вздохнул, устав наблюдать за задумавшейся девчонкой. Она ходила из стороны в сторону, сжимая кулачки. — Что? — Селеста резко развернулась к боссу, споткнувшись о стул и тихо выругавшись, растирая ушибленную коленку. Занзас прикрыл глаза, сдерживая раздражение, — Мне нужны инструменты. — Какие инструменты? — мужчине явно нравилось наблюдать за смущенным, растерянным лицом девушки, — Мы в полевых условиях. Все, что у тебя есть — это нож, пинцет, — он сунул руку в карман брюк и вытащил складное холодное оружие, — и иголка с ниткой, — Занзас кивнул в сторону своей форменной куртки. Во внутреннем кармане девушка нашла катушку черных ниток с воткнутой иглой. — А дезинфекция? — Селеста с недоверием смотрела на предоставленные «инструменты». — Набери воды в бутылку и приступай. У тебя никогда не будет под рукой нужных приспособлений, или ты собралась пол мед.пункта на миссии таскать? — Занзас сел поудобнее, согнув ногу в колене и закинув на другую, — Не справишься, — он достал пистолет из кожаной кобуры и сжал его в руке, — пристрелю. Селеста была в шоке. В самом настоящем ах*е. Луссурия, конечно, предупреждал, что будет нелегко, несколько раз проводил с ней «полевые» практики на куклах, но одно дело — ковырять пинцетом плечо манекена, другое — свое, но специальными инструментами, а делать это на теле босса, сжимающего пистолет и прожигающего тебя убийственным взглядом — совершенно, бл*ть, другое. Уровень стресса не сравнится ни с чем — даже в лесу, окруженной врагами с оружием ей не было так страшно. Сердце бешено колотилось, легкие сжимались, отказываясь работать, не понимая, зачем это вообще нужно, если можно просто задохнуться и не мучать наполненный страхом организм. Из рук буквально все валилось — пальцы онемели и дрожали, отказываясь принимать действительность, в голове на бешеной скорости проносились пугающие мысли. Казалось, мозг сейчас просто взорвется. Занзас усмехнулся. — Мусор, я тут кровью истекаю, — он, еле сдерживая улыбку, наблюдал за побледневшей девушкой, которая, приоткрыв рот, постоянно роняла то нож, то нитки, то бутылку с водой, не сводя глаз с пистолета в руке босса. Селеста закрыла глаза руками, что-то пискнула и, встряхнув головой, подошла к мужчине. Нужно было собраться и перестать распускать сопли. Девушка срезала рубашку на его плече, скинула ткань на пол и снова закрыла глаза. Запах крови намного сильнее ударил в нос, а сама рана представляла из себя дыру с рваными краями, начиненную кровавым фаршем, с какими-то беленькими и синенькими жилками, с постоянно текущей оттуда кровью и еще чем-то непонятным. Зрелище не для слабонервных. Найти среди всего этого месива кусочки металла размером с ноготь — задача не из легких. Девушка отвернулась. Только что съеденный ужин рвался наружу. Она тяжело вздохнула и, открыв бутылку, полила на рану водой, осторожно касаясь краев, промывая их, мысленно ругаясь. По правилам — кожу нужно обработать спитом или антисептиком, так же, как и руки, но раз Занзас решил рискнуть своим здоровьем — его дело. Спорить и ощущать на себе разъяренный взгляд ей категорически не хотелось. Селеста сделала глоток из бутылки и осторожно прощупала рану. Пуля пролетела по касательной и вошла не глубоко, но успела расколоться на несколько маленьких кусочков — почти все находились прямо на краю, а один, самый большой, крепко сидел внутри. Девушка взяла пинцет в руки и осторожно оттягивая края раны цепляла кусочки, молясь всем богам, чтобы не задеть ткани или нервы, чтобы Занзас не дернулся и инструмент не вошел ему под кожу. Но мужчина был абсолютно спокоен — он даже с небольшим интересом наблюдал за напряженным лицом девушки, за её осторожными движениями. Она забавно закусывала губу и хмурилась, ковыряясь в его плече дрожащей ручкой, почти не дыша. Произнеси он сейчасть хоть слово — она испуганно дернется. Со временем шатенка совершенно забыла о том, кому оказывает помощь — она спокойно, сосредоточенно выполняла приказ, стараясь сделать все аккуратно. Осколки были извлечены, оставалось лишь основание пули, сидевшее глубже. Тяжело вздохнув, Селеста посмотрела в глаза Занзаса, как бы предупреждая, что может быть больно. Она развела пальцами края раны, слегка надавив, и подцепила пулю кончиком ножечка — пинцет её не брал. Мужчина нахмурился, сжав зубы — поднимаясь, осколок все-таки что-то задел. Селеста не смотрела на босса, не обращая внимание на его недовольное дыхание и напрягшиеся мышцы, стараясь не медлить. Поднимаясь выше осколок доставлял все больше неприятных ощущений, задевая ткани, застревая в мышцах и мясе. Уже на выходе Сэл осторожно зацепила его пальцами и осторожно потянула на себя, наконец вытащив из плоти мужчины. Он тяжело вздохнул, закрыв глаза. Девушка бросила расплющенную пулю на стол и снова полезла в рану пинцетом — в ней остались частички ткани рубашки. Занзас цокнул от неожиданности и с ненавистью посмотрел на шатенку, но мгновенно успокоился — она так сосредоточенно всматривалась в рану, иногда отворачиваясь и раздраженно хмыкая, подавляя тошноту, нежно касалась его поврежденной кожи испачканными в крови тонкими пальчиками. Секундное чувство. Оно снова промелькнуло в его груди, вызвав сильнейшее удивление в его сознании. Он вздрогнул и почувствовал ярость. Он не понимал, что это было, почему его сердце снова будто кольнули. — Аккуратнее, — бросил он, сжимая рукоятку пистолета, списав эту пульсацию на задетый нерв или еще что-нибудь. Хоть что-нибудь, способное это объяснить. Селеста, нахмурившись, посмотрела на босса. Она так старается, прикладывая все свои силы, боится лишний раз коснуться его рваной кожи, а он грубит, отворачивается от нее, хмурится и сжимает челюсть. Девушке стало обидно. Она буквально бросила пинцет на стол, промыла рану водой и, вдев нитку в иголку, принялась зашивать её. В носу защипало. Ну что ему было не так? Зачем так реагировать? Она проткнула тонкую кожу и краем глаза заметила, что он повернулся в её сторону. Занзас снова изучающе смотрел на нее. Девушка неосторожно коснулась глаз тыльной стороной запястий, стирая накатившиеся слезки, оставив несколько кровавых следов на покрасневших от волнения щеках. Он понял, что обидел её. Понял, что она скрывала слезы. И его забавляло это. Забавляло то, как она морщит носик, хмурится и кусает губу, чтобы не дать волю эмоциям. Он по-прежнему с долей раздражения осматривал черты её лица, розовый пластырь на щеке, скрывающий порез, почти зажившие, когда-то разбитые губы. Она бесила его. — Слушай, — начала Селеста спустя пару минут, успокоившись. Какой еще реакции можно было ждать от этого человека? Похвалы? Благодарности? Сознание девушки посмеялось и отпустило все обиды, — Я тут. Вспомнила кое-что. Занзас внимательно слушал, наблюдая за её действиями. — Перед тем, как я отключилась, у тебя было пламя. — она сама понимала абсурдность этих слов, но хотела убедиться в их правдивости, — На пальце. Указательном. Ты коснулся им. — Пламя Неба, — перебил мужчина, положив пистолет на стол и подняв руку. Оранжевый огонек вспыхнул на кончике его пальца. Девушка пошатнулась, не веря своим глазам, — У тебя есть такое же, но оно спит. Поэтому мое смогло зажечь твое. — У всех такое есть? Капитан никогда не показывал мне. — Нет. — А я смогу так же? — Нет. — Это то самое пламя Ярости? — Занзас посмотрел на девушку слегка удивленно. — Нет, — он снова поднял руку, но передумал устраивать демонстрации. Потом пришлось бы долго успокаивать шатенку, получившую столько новой информации, — Не суй нос не в свои дела. Селеста недовольно цокнула. Она сделала последний стяжек и отрезала нитку, нежно проведя пальцем по затянутой ране, прикоснувшись в последний раз к мускулам босса. Занзас встал, достал новое ведерко со льдом и, подхватив испорченную куртку, направился к выходу. — Подожди, — девушка подбежала к нему, нервно заламывая пальцы и прикусывая губу. Она смотрела себе под ноги, сомневаясь, — Я вспомнила еще кое-что. Вернее, мне приснилось, но я точно уверенна, что это правда было. Занзас нахмурился и, закатив глаза, вернулся за стол, приказав девушке достать что-нибудь поесть.***
Елена почти с кулаками накинулась на брата, когда увидела его — сидящего за столом, как на царском троне, ожидающего свой завтрак. Девушка долго ругалась на мужчину, как и ожидалось, презирала его за доставленное беспокойство и помотанные нервы, после чего села на свое место, рядом с подругой и Луссурией. Они долго что-то обсуждали, перешептывались, смеялись, практически не обращая внимания на остальных. Скуало поглядывал на Селесту, которая всячески избегала его уже третий день, Бельфегор не притронулся к завтраку, не сводя глаз с счастливой Элен. Двое парней, две девушки, обе игнорирующие их. Занзас уныло ковырялся в своей тарелке, задумавшись о чем-то своем. Все было как обычно, пока в столовую не вошла Вонгола в почти полном составе — отсутствовали только Туман и Облако. В мгновение комната наполнилась беспокойным шумом, разговорами, детским смехом — последнее стало финальной каплей. Занзас залпом допил свой кофе и вышел из столовой, Тсуна облегченно, но с грустью вздохнул. Луссурия радостно подскочил к хранителям и принялся накрывать на стол, намереваясь всех накормить. Хаято сел рядом с Селестой, желая поговорить с ней, но девушка, кивнув подруге, вышла из-за стола и скрылась в коридоре. Элен тяжко вздохнула и с жалостью посмотрела на зеленоглазого. Он недовольно цокнул, Скуало тихо усмехнулся, чувствуя свое превосходство. Брюнетка просидела еще несколько минут, после чего заскучала и вышла из столовой, прихватив кружку с чаем. Она прогуливалась по коридорам, проверяя порядок и наслаждаясь тишиной — за последние два дня шумно было повсюду — в восточном крыле дома, где находились спальни и гостевые комнаты, постоянно слышались крики, на улице вечно тренировался Рёхей, выкрикивая слова в свою же поддержку, в добавок ко всему этому по дому носились два ребенка — девятилетний Ламбо оставался таким же крышесносным, а Ипин всеми способами пыталась его утихомирить. Спокойствие царило только в западном крыле на 2 этаже, где располагался кабинет босса Варии. Даже Ламбо со своим шилом в жопе проходил на цыпочках мимо коридора, ведущего к дубовой двери. Элен подошла к двери и тихо постучала, после чего повернула ручку, которая охотно поддалась. В нос ударил знакомый, родной запах. Она вошла внутрь темной комнаты, сквозь плотные шторы совершенно не проходил свет. Девушка повернула ключ, вставленный в замочную скважину и, поставив кружку с чаем на столик, подошла к кровати, на которой сладко спал мужчина. Он, не открывая глаза, потянулся и раскинул руки, приглашая девушку в свои объятия, в которые она с удовольствием упала. Крепкие руки нежно прижали её к оголенной груди и заботливо накрыли одеялом — в комнате было прохладно из-за работающего кондиционера, длинные пальцы зарылись в густые волосы девушки, массируя макушку. Елена довольно муркнула. — Ты проспал свой завтрак, — обводя контуры едва заметных кубиков пресса сказала она и поцеловала грудь мужчины. — Не хочу попадаться на глаза твоему брату, — ответил он, коснувшись подбородка девушки, направляя её голову на себя, — Я не должен был устраивать такую сцену на балу и позорить вас обоих. Все только это и обсуждают. Мукуро нежно коснулся губ девушки, крепко прижимая её к себе, наслаждаясь мурашками, покрывшими её тело. Элен буквально таяла в его объятиях — теплых, нежных, наполненных чувствами. Она обожала лежать с ним в постели, прижиматься к его груди, ощущать его тепло каждой клеточкой своего тела. Она знала, что он любит ее, знала, что сама любит его, чувствовала невидимую связь между ними. Он действительно был готов убить за неё, и не абы кого, а члена своей семьи. Это привело бы к ужасным последствиям, но он был готов пойти на такое. Ради неё. Ради своего маленького сокровища. Он простил ее за тот поцелуй с Бельфегором, списав все на банальную минутную слабость, которая не могла разрушить их отношения. Он был единственным, кто не побоялся ее брата, кто смог дать ей ту любовь, о которой пишут в детских сказках. Елена чувствовала себя особенной — маленькой девочкой, которую защитят от всех бед, прижмут к своей сильной груди и никогда не отпустят. Она наслаждалась каждым моментом, проведённым с парнем, вздрагивала от наслаждения, когда он нежно касался ее кончиками пальцев, краснела и переставала дышать, когда он целовал ее. Любовь, страсть, нежность, чувства. В мире мафии это казалось невозможным, и именно эта мысль проедала мозг девушки, как маленький червячок. Все было слишком идеально, сказочно. Она — приемная дочь Тимотео, попавшая в его семью в возрасте трёх лет, лишившаяся родителей во время стычки двух мафиозных семей в мирном ресторане. Мама и папа просто ушли на свидание, а две враждующие семьи просто пытались убить друг друга, задев ни в чем неповинных посетителей. Девятый не участвовал в этом, но новость об оставшейся девочка-сиротке не давала ему покоя. Мужчина смотрел на маленького Занзаса, который никогда не улыбался, и захотел сделать его хоть немного счастливее. Не сказать, что мальчик обрадовался новости о сестренке, что стал добрее, что показал отцу свою улыбку, но, спустя долгое время, все же начал проявлять заботу о младшенькой. По-своему, конечно — забрасывая камнями нянек, не позволивших маленькой Элен наесться песка и убивая парней, косо смотрящих на ее короткую юбочку, уже после колыбели. Тимотео любил, обожал своих детей, какими бы они не были. Иногда девушке казалось, что все происходящее — сон. Злая шутка подсознания. Ее брат — босс Варии, она — неофициальный хранитель Дождя, лучший снайпер в Италии, перебивший кучу народу. Ее душа была покрыта кровью — как ей могло так повезти с Мукуро? С таким заботливым, любящим парнем? Брюнетка чмокнула иллюзиониста в губы и снова прижалась к его груди, уперевшись носом ему в шею. От его монотонного сопения Элен тоже потянуло в сон, но у них не оставалось времени на такую роскошь. Девушка шепнула парню, что Занзас и Дино решили устроить собрание, чтобы наконец-то рассказать обо всем случившемся, но Мукуро лишь улыбнулся, сказав, что ему это все неинтересно, но ради его маленького сокровища он потерпит злобный взгляд ее брата и скучную болтовню. Иллюзионист лениво потянулся, выпуская девушку из своих объятий, и ушёл в душ. Елена заботливо заправила его постель, раскрыла шторы, впуская в комнату свет и, достав из его сумки футболку с джинсами, положила их на постель, после чего вышла, не забыв забрать свой чай и поправить слегка взъерошенные волосы. Она чувствовала себя счастливой. — Вы снова вместе? — Элен вздрогнула от неожиданности, чай слегка расплескался, обжигая нежную кожу рук. Девушка обернулась и увидела Бельфегора, стоящего у двери в спальню Тумана. — Ты подслушивал? Совсем уже, что ли? — брюнетка сжала ручку чашки, подавляя в себе желание запульнуть ей в голову принца. — Лишь присматривал за тобой, — Бел подошел ближе, — Почему ты опять связываешься с ним? — Опять? — Элен непонимающе взглянула на парня, чувствуя накаляющуюся в груди злость, — В каком смысле? — В таком, что принцу не хватает манер, — Мукуро вышел из комнаты и, якобы случайно задев плечом блондина, подошел к девушке, предложив ей согнутую в локте руку. Бельфегор недовольно зашипел, сжав кулаки. Он долго следовал за парой, встревая в их разговоры, якобы случайно толкаясь, чем очень веселил иллюзиониста: он смеялся ему в лицо, прося прекратить эти бездарные провокации, всем своим видом показывая, что он не купится на них так же, как в прошлый раз. Елена старалась не вслушиваться в легкий шепот за своей спиной, не обращала внимание на случайные касания, и, в итоге, Бельфегор свернул в коридор, мимо которого они проходили, спускаясь в столовую, чтобы Мукуро чем-нибудь перекусил, пока есть время. Благо, Луссурия еще не убрал его порцию. Парень с наслаждением уплетал легкий овощной салат вприкуску с беконом, ласково поглядывая на сидящую рядом Элен, увлеченно рассказывающую ему обо всем, что произошло за восемь месяцев после их расставания. Девушка аккуратно стирала соус с уголков его губ бумажной салфеточкой, касалась его скул тыльной стороной ладони и безудержно радовалась тому, что он рядом. Десять месяцев разлуки с любимым человеком, даже несмотря на их ссору, были невыносимыми для обоих, поэтому сейчас Элен счастливо улыбалась, смеялась и страстно целовала своего мужчину, сидя на его коленях или лежа в его постели. И никакая война не страшна, если они вместе, рядом, рука об руку. Мукуро был не в восторге от пребывания в замке Варии, тем более после инцидента на балу Каваллоне, но ради Елены, вкусной еды и теплой, мягкой постели, можно было потерпеть. К тому же, Занзас не стал бы трогать члена своей семьи, он же не такой идиот, как Бельфегор, тем более — парня его сестры, так что иллюзионист был спокоен за свое здоровье, искренне сочувствуя Бельфегору, который, по слухам, получил сильную взбучку за свои провокации, когда босс позвал его в свой кабинет и не выпускал оттуда на протяжении часа. Никто из достоверных людей ничего не видел, но поговаривали, что из кабинета Бельфегор вышел с кровью на волосах, еле стоя на ногах. Элен поморщилась, услышав эту информацию из уст иллюзиониста и недовольно отмахнулась рукой, не желая вникать в дела её брата. Девушка чувствовала небольшую вину, но ей было невероятно приятно, что парни были готовы поднять оружие друг на друга. Хорошо, что этого не случилось. Вечно мелькающий перед глазами Луссурия куда-то испарился, оставив пару наедине, когда они уже собирались уходить. Мукуро ехидно улыбнулся и развернулся к стоящей за его спиной девушке. Он нежно коснулся её подбородка, прижав Элен к себе, обняв за талию свободной рукой, и слегка наклонил, заставляя выгнуть спину. Брюнетка оперлась рукой о стол, выставив её за спину, и поцеловала мужчину, положив ладонь на его затылок. По телу пробежала приятная дрожь, щеки невольно запылали — девушке хотелось смеяться от счастья и удовольствия, но она лишь крепче сжимала его волосы, поддаваясь вперед, к его объятиям, желая прижаться к его телу как можно сильнее, чувствовать его тепло, биение сердца, быть в его власти. Иллюзионист подхватил девушку на руки, крепко сжав ягодицы и усадив на стол, спустившись губами к ее тонкой шейке, обжигая её своим дыханием, слегка покусывая. От столь неожиданного жеста из груди девушки вырвался вздох, перерастающий в тихий стон. По телу пробегали мурашки, из-за бешено колотившегося сердца и бурлящей крови становилось невыносимо жарко. Мукуро прекрасно чувствовал это — он осторожно стянул её пиджак, остановившись на локтях, оголяя её плечи и принялся поглаживать их тонкими пальцами, вернувшись к губам Элен. Она обхватила его лицо руками и закинула ноги ему на талию, скрестив их за спиной. Он довольно улыбнулся, не отрываясь от её губ. — Ох, я очень не хочу вам мешать, — буркнул смущенный Луссурия, стоявший в проходе со скрещенными на груди руками, — Но — во-первых, мы тут едим! Во-вторых, босс вернется с минуты на минуту. Мукуро усмехнулся, положив голову на плечо девушки. Элен тяжело вздохнула, прикрыв глаза, подавляя нахлынувшее возбуждение и пытаясь нормализовать дыхание. Сердце продолжало громко отстукивать ритм, отдавая легкой, даже приятной пульсацией в виски, от которой хотелось упасть на мягкую постель и продолжить начатое, но возможности не было — Занзас прибьет их обоих, если они не явятся. — Мы к этому вернемся, — томно шепнул парень, нежно поцеловав мочку девушки, из груди которой вырвался сладостный стон. Она сжала ткань футболки на его плече, счастливо улыбаясь, вновь почувствовав дрожь в коленках и тянущее чувство внизу живота. Пара вышла из столовой вслед за хихикающим Луссурией, Мукуро обнял девушку за плечо. В холле собрались некоторые хранители — Тсуна и Гокудера что-то весело обсуждали с Дино и Реборном, последний постоянно отвешивал подзатыльники своим ученикам, Скуало и Бельфегор что-то сказали Селесте, после чего она, улыбаясь, отошла от них, куда-то спеша, чуть ли не переходя на бег вприпрыжку. Мукуро увидел знакомое личико и, когда шатенка проходила мимо, остановил её, успев схватить за локоть. Что-то было не так, и он хотел это проверить. Девушка повернулась в сторону парня и замерла, приоткрыв рот. Она хмурилась, вглядываясь в его приветливо улыбающиеся глаза, после чего попыталась вырвать руку, но он лишь сжал её крепче. Элен улыбнулась, не понимая, почему ее подруга так напугана, и не видя, как иллюзионист сжимает ее локоть. Она что-то сказала ей, потом ему, но Селеста не услышала ничего, кроме неразборчивого гула в ушах. Она чувствовала, как сердцебиение замедляется, а сознание ослабевает, она буквально теряла контроль над собой. Перед глазами снова возник образ человека в маске и шляпе, только на этот раз она очень четко видела его глаза. Дьявольские красно-синие глаза. — Убери руки, — Бельфегор сильно ударил по кисти Мукуро и закрыл собой сестру, встав между ними. — Да что с тобой такое? — Елена поддалась вперед, обняв руку парня, — Он просто поздоровался, прекрати вести себя, как маленький ребенок, которому не хватает внимания. — Я защищаю свою сестру, — блондин подошел ближе, сжимая челюсть, — И пытался защитить тебя. — Единственный, от кого мне нужна защита, это — ты, — Елена развернулась к центральной лестнице и, сжав челюсть от нахлынувшей злости, потянула ухмылявшегося иллюзиониста за собой. — Конечно, ши, — Бел перевел взгляд на открывшуюся входную дверь, в которой показался Занзас, — Это ведь Я сотрудничаю с Масстерони. Элен остановилась. Она не могла пошевелиться, чувствуя, как сжались мышцы на плече Мукуро, слыша, как участилось его сердцебиение. Она с сомнением и недоверчивой, натянутой ухмылкой развернулась к принцу, собираясь уничтожить его за такую отвратительную клевету, но, увидев, как стоящий сзади него Занзас недовольно закатил глаза, передумала. Она отпустила руку парня и отошла от него, встав напротив. Сердце сжалось, в горле встал огромный ком, вены больно пульсировали, добавляя кровяной привкус. Она хмурилась, заламывала пальцы и пыталась сказать хоть что-нибудь, но из её груди рвались исключительно невнятные звуки и вздохи. Она не знала, как реагировать. Не знала, было ли это правдой, а разочарованный взгляд Мукуро, которым он осматривал все её дрожащее от волнения тело, сопровождающийся довольной улыбкой, сеял все больше сомнений. — Элен, — сквозь звон в ушах послышался грубый голос, — Подойди. Девушка машинально развернулась, не имея сил сопротивляться властному голосу брата. Возле него стояла Селеста, что-то шепчущая ему на ухо, встав на носочки. Брюнетка вполоборота взглянула на совершенно спокойного Мукуро. — Он участвовал в похищении моей сестры, — шикнул Бельфегор, подходя ближе, — Ты не задавалась вопросом, куда он делся после нашего конфликта? — Ч-что? Стоп, что за похищение?! — Тсуна удивленно уставился на Дино и репетитора. Они хмурились, незаметно сжимая оружие, не сводя глаз с хранителя, — Эй?! Дино-сан?! Реборн?! Каждое произнесенное слово с болью отдавало в груди девушки, мозг отказывался работать и воспринимать эту информацию. Елена ничего не понимала. Она заламывала пальцы, смотря перед собой, на колени иллюзиониста, и пыталась проснуться. Пыталась изо всех сил, но это был не сон, а самый настоящий кошмар наяву. Виски больно пульсировали, и эта боль помогала ей прийти в себя — разочарование постепенно превращалось в ярость. Она подняла взгляд на лицо Мукуро, отходя назад, к брату. — Это правда? — девушка была готова сорваться на крик, но держала себя в руках в прямом смысле этого выражения, больно сжимая кулаки, впиваясь ногтями в тонкую кожу. Мукуро устало вздохнул, опустив голову вниз и довольно улыбнувшись. — Андреа собирается уничтожить итальянскую мафию, — он говорил спокойным тоном, смотря в глаза брюнетки, — Ты знаешь, что это всегда было моей главной целью. — Ты собирался уничтожить мою семью?! — Элен, наконец, наткнулась на грудь брата, и сорвалась на крик, — И меня?! Несмотря на. — Мне плевать на твою семью, милая, — его слова прозвучали до боли искренне, — Ты мне нравишься, но ради исполнения своей цели, я бы избавился и от тебя, встань ты на моем пути. Новая волна ярости и разочарования пронеслась по телу Елены электрическим током через каждую клеточку ее кожи, перевернув все внутренности. Она, не разворачиваясь к брату, смогла вытащить массивный пистолет из его кобуры и намеревалась направить его на хранителя, но Занзас перехватил ее запястье и вырвал оружие, протянув его стоящей рядом Селесте и прижав дрожащую от ярости сестру к груди. — Как вы вообще это узнали? — Элен повернула голову на Бельфегора, смотря на него с долей сожаления. Все это время он просто защищал ее, но тогда возникал новый вопрос, — Почему ты был в курсе, а я нет? — Босс поручил мне присматривать за тобой, больше никто не знал об этом. — То есть ты все знал и подвергал меня такой опасности? — девушка вырвалась из объятий брата, срываясь на крик. В носу защипало, голос задрожал, она развернулась к Мукуро, испытывая желание пристрелить его прямо сейчас, — А похищение Селесты? Этот отвратительный синяк на ее запястье тоже твоих рук дело? Зачем она вообще тебе понадобилась?! — девушка подошла запредельно близко к новому врагу, совершенно забыв о своей безопасности. В ее голове попросту не укладывалось, что его — ее любимого человека, ей стоит бояться. — Я думал, девчонка хоть что-нибудь знает, — он перевёл взгляд на совершенно спокойную шатенку, — Но она не сказала ни слова. Я запечатал ее воспоминание о себе, но расслабился сегодня ночью и потерял контроль над ее сознанием, — он довольно усмехнулся, — А синяк, кфу-фу-фу — дело рук твоего брата, здесь я ни при чем. Всё. Финальная точка кипения. Елена была готова упасть на пол и больше никогда не вставать, но с другой стороны испытывала невероятную ненависть. Она развернулась к брату, прожигая его взглядом, краснея от переполняющей ее ярости, до боли сжимая челюсть. Ранки от ногтей на ее ладонях уже сильно кровоточили, светло-красная кровь капала на пол. — Это правда? — девушка знала, что Мукуро не врет, но в ее сердце плескалась надежда, что Занзас не настолько жесток. — Да, — мужчина даже не изменился в лице, не показывая никаких эмоций, но через его глаза прекрасно чувствовалась ярость, — Ты хочешь такой же? Девушка даже немного вздрогнула, то ли не ожидая такого вопроса, то ли такой убийственности ауры, в мгновение воцарившей в холле. Она нахмурилась и захлопала глазами. — Тогда заткнись. Елена не знала, что она чувствовала в этот момент. Сердце разрывалось — любимый человек, с которым она была так счастлива, оказался ее главным врагом, собиравшимся уничтожить её семью; Бельфегор, которого она презирала и унижала последние два дня — просто защищал ее. Наконец она поняла, что тот поцелуй в лесу был не просто желанием, но и частью плана — раскрывшаяся правда и провокации на балу должны были навсегда поссорить их, чтобы чертов предатель держался подальше от сестры босса, но это не сработало — Мукуро простил Элен, потому что у него были чувства к ней, но так же она являлась идеальным перекрытием — Занзас не обращал бы внимания на его изучающие прогулки по замку, будь он под руку с его влюблённой сестрой, но босс Варии оказался намного умнее, чем иллюзионист мог себе представить, несмотря на довольно долгое сотрудничество, если это можно было так назвать, по итогу перевернув все так, что Мукуро поставлял информацию Варии, а не наоборот. Занзас имел данные обо всех штаб-квартирах Андреа, распространяющихся по всей Италии — хранитель Тумана даже не заметил слежки. Элен с отчаянием смотрела на брата, желая найти в нем поддержку, укрытие от всего нахлынувшего пи*деца, но встретилась лишь с алыми, наполненными яростью, глазами. Она опустила голову, сжав челюсть и зажмурившись, сдерживая слезы, пытаясь не сорваться в истерику — это слишком сильно ударило по ее психике. Впервые в жизни она осмелилась кому-то довериться, а ее предали настолько мерзким способом. Даже любимый брат использовал ее, как приманку. За спиной девушки послышался шорох и приближающиеся шаги, после чего раздался оглушительный выстрел. Мукуро рухнул на пол, шипя от боли и смеясь одновременно. Его трезубец отлетел чуть в сторону с характерным звоном. — Целилась я не в коленку, — Селеста еле удерживала тяжёлое оружие босса обеими, слегка дрожащими руками, — Так что тебе ещё повезло. Стоящий вдалеке Скуало усмехнулся, гордясь смелостью своей ученицы — из маленького хлюпика, когда-то бледнеющего от одного вида пистолета в его руке, она превращалась в уверенного в себе мафиози. Медленно, постепенно, но в итоге она сможет встать на одну скамейку с хранителями Варии. Он увидел блеск, промелькнувший в ее глазах всего на секунду. Блеск, характерный прирождённым убийцам. Но вот стоящему рядом Занзасу это совершенно не понравилось — он осторожно, стараясь не напугать сосредоточенную, целившуюся в Мукуро девушку, положил руку на ее запястья, но она даже не дернулась, наоборот, почувствовала себя увереннее. Дрожь моментально исчезла. Босс Варии задумался на пару секунд, наблюдая за ее уверенной, правильной стойкой, за тем, как она смотрит исподлобья на свою цель, слегка прикусив нижнюю губу, готовая выпустить в него всю обойму, за маленькими ручками, так крепко сжимающими ЕГО — идеальный, специально созданный им же для его кистей пистолет, и это зрелище слегка позабавило его. Такая маленькая и такая серьезная, набирающаяся опыта девчонка, вечно попадающая в какое-то дерьмо. Он сжал ее запястья, причинив боль, которая вывела ее из убийственного настроя — пальцы разжались, выпуская оружие из рук, глаза увеличились, казалось, в несколько раз, губы забавно задрожали. Она осознала, что только что сделала, но ее испуг продлился недолго. Она подскочила к подруге и, положив руку ей на плечо, повела ее наверх, куда-нибудь подальше от этого ужаса. Элен как никогда требовалась ее тёплая, дружеская поддержка. Все были в шоке, но никто не требовал объяснений — все было достаточно понятно. Дино связал руки истекающего кровью Мукуро и повёл в медпункт, не обращая внимания на его шипения и хромоту — Селеста прострелила ногу парня прямо под коленом, чудом не задев большеберцовую кость. Ну, или, самую малость — скорее всего пуля коснулась ее, слегка раскрошив. Занзас поднялся по лестнице и скрылся в коридоре, ведущем в его кабинет, не собираясь что-то кому-то объяснять. На выстрел сбежались все хранители и Вонголы, и Варии, а увидев лужу крови и подстреленного, связанного Мукуро — подскочили с расспросами к не успевшему сбежать Скуало. Он запрокинул голову назад и с жалостью посмотрел на стоящего поодаль Реборна, на что тот лишь улыбнулся и подмигнул ему, поднимаясь по лестнице с сунутыми в карманы брюк руками. Со стороны это выглядело весьма забавно — хранители, словно маленькие дети облепили Дождя Варии, перекрикивая друг друга, задавая свои вопросы, на которые он не имел никакого желания отвечать.***
Сперва была истерика. Крики, слёзы, выдергивание волос, постоянные падения на пол, битье мебели кулаками. Потом организм невозможно устал от огромного стресса и ярости и начал успокаиваться — Элен лежала в объятиях подруги, громко всхлипывая, рассказывая о всех хороших и плохих моментах с Мукуро, о случае в лесу с Бельфегором, о том, как ей стыдно за своё отношение к нему, о том, какой ее брат — ублюдок. Селеста молча слушала, иногда задавая вопросы, давая девушке возможность высказаться ещё больше, поддакивая и нежно прижимная подругу к своей груди, поглаживая ее голову, убирая мокрые волосы с ее горячего, покрасневшего лица. Комната Елены была похожа на поле битвы — по сути, именно так оно и было: в душе девушки шла ожесточенная война между двумя половинками ее разбитого сердца. На самом деле, отступая от романтических, красивых сравнений, ее сердце было разорвано на мелкие кусочки, не оставив после взрыва ни-че-го. В груди девушки воцарила полная пустота: не хотелось ни двигаться, ни дышать, ни говорить, ни жить, лишь слушать убаюкивающий стук сердца подруги, ощущать ее нежные поглаживания и холодные губы на своём пылающем лбу. Элен уснула очень быстро — организм был истощён и измотан. Селеста вышла из комнаты подруги и спустилась на кухню, попросив принести в комнату Елены тёплый зелёный чай, наказав не сметь разбудить ее — оставить поднос на тумбочке и закрыть за собой дверь. Шатенка вышла в коридор и обернулась — дальше по коридору располагался медпункт, из которого доносились приглушённые, знакомые голоса Дино и Скуало. Девушка язвительно усмехнулась, чувствуя небольшое волнение в груди, смешанное с гордостью. — Чему радуешься? — грубый голос Хаято, раздавшийся за спиной Селесты, вывел ее из раздумий. — Эм.. — она явно не ожидала его появления и, развернувшись к нему лицом, неловко улыбнулась. В глазах Хаято плескалась несвойственная ему злость. — Ты ничего не хочешь мне рассказать? — он подошёл ближе и перевёл взгляд на неприкрытые руки девушки. Больше не было смысла скрывать синяки и порезы под кофтой, раз все всё узнали. — Что ты хочешь услышать? — девушка сжала синяк на запястье и отвела глаза, пряча руки за спиной, прикусив нижнюю губу. — Правду, черт возьми, — он одернул девушку за локоть и грубо потянул на себя, — Что это такое?! Почему ты не рассказывала о тренировках с капитаном? О задании, на котором тебя почти убили? О похищении? Девушка тяжело вздохнула и прижалась к груди парня, прикрыв глаза и положив свободную руку на его плечо. Хаято замер, не ожидая такой реакции на свою грубость, и обнял ее, чувствуя себя немного неловко. Селеста сжимала челюсть от неприятного покалывания в носу и пульсации в висках. Она понимала, что он просто беспокоится, но обоим было намного легче жить, когда Ураган Вонголы не знал всей правды, и от мыслей о будущем становилось немного страшно и неприятно. Возможно, Хаято пойдёт разбираться с Занзасом за его жестокие методы воспитания и безразличное отношение к людям, возможно не захочет общаться с Селестой из-за ее двухмесячного поддержания огромного обмана. Но парень рассеял эти мысли, поцеловав девушку в лоб и положив голову на ее макушку, нежно обнимая ее. — Глупышка, — расстроенно шепнул он, разглаживая волосы на ее затылке, — Чего же ты так боялась? — Босс хочет, чтобы я была сильной. — Я заметил, — в голове промелькнул образ Селесты, сжимающей пистолет Занзаса и не сводящей глаз с врага, — Он прав, — девушка подняла голову и посмотрела в глаза хранителя. Его слова немного удивили её, — Мы в мафии, ты должна уметь защищать хотя бы себя. Сэл облегченно вздохнула, радуясь, что Хаято отнесся с пониманием и что больше между ними нет никаких тайн. — Ты носишь форму Варии? — Сейчас — нет. Босс негласно разрешил мне ходить в обычной одежде. По крайней мере, после похищения он на меня еще не рычал. Извини, мне нужно к Элен. Девушка чмокнула друга в щеку и быстрым шагом отправилась к лестнице, не оборачиваясь и смущенно заламывая пальцы. Она, почти порхая, пробежала по многочисленным ступенькам и свернула к спальням Варии и, задумавшись, смотря на свои белоснежные новые кроссовки, влетела в стоящего у спальни сестры Занзаса. Девушка принялась растирать ушибленный о грудь босса лоб, тихо ругаясь на шведском языке, не поднимая глаз. Стоявший за спиной босса Луссурия не сдержал смешок, вырвавшийся из его груди, чем, наконец, обратил на себя внимание шатенки. Она, хмурясь, посмотрела на мужчин и, столкнувшись с взглядом Занзаса, мгновенно обозлилась. Внутри все перевернулось, ее переполняла злость, обращенная на него, желание чем-нибудь ударить его нарастало с каждой минутой. Занзас изогнул бровь, заметив ярость в глазах и поведении девушки. — Что-то не так, мусор? — ему даже стало интересно, почему это хрупкое создание так сильно сжимает челюсть, не сводя с него глаз. — Ты еще спрашиваешь? — Сэл буквально взорвалась. Да как он может вообще говорить такое? — Тебе по порядку перечислить? — Да, — Занзас сжал кулаки. Впервые кто-то говорил с ним в таком тоне, и это невозможно бесило. Тем более, когда это делала она — бесполезная заноза, которую он уже два раза отбирал из рук смерти. Селеста, казалось, загорелась. — Сначала ты использовал свою сестру, как приманку, а потом вместо поддержки, приказал ей заткнуться, — она смотрела на босса взглядом, полном ненависти, — Ты самый настоящий урод, Занзас, — скрипя зубами закончила девушка, заставив Луссурию шокировано ахнуть. В этот момент глаза Занзаса сверкнули яростью, он резко взмахнул рукой, и щеку Селесты обожгло болью. Она потеряла равновесие и рухнула на мягкий ковер, хватаясь за лицо. Кожа под ладонью словно пылала и пульсировала, из уголка губ стекла струйка крови, в ушах из-за удара звенело. От шока она даже не вскрикнула, просто уставилась в пол, не смея поднимать глаз. Она поняла, чего и кому наговорила. Ей приходилось принимать удары и раньше: на тренировках, в штабе Масстерони, но сейчас она совершенно опешила, не понимая, как на это реагировать. — Тупой мусор, — презрительно бросил мужчина, слегка наклонившись к ней, — Сначала разберись в ситуации, потом бросайся словами. Если бы мой отец не знал тебя и твою жалкую семейку — ты уже лежала бы с дырой во лбу. Девушка, не веря в услышанное, растерянно уставилась на босса, сжимая пальцами ворс ковра. От стыда она была готова провалиться сквозь землю. Голова кружилась, слезы вот-вот хотели накатить на глаза, но она держалась. — Жаль, что нам с Элен не позволили выбрать семью. Эта фраза слетела с языка прежде, чем Сэл успела осознать ее. Она вздрогнула, когда Занзас вновь посмотрел на нее, и машинально отползла назад, боясь того, что её могут снова ударить. Так бы и случилось, не вмешайся Луссурия. Он вовремя встал между ними, загораживая шатенку собой. — Не надо больше, босс. Думаю, она все уяснила, — мужчина обернулся к ней, поджав губы, выражая свое сожаление и недовольство, качая головой, — Иди к себе, милая. Девушка вскочила с места и, кусая губу, забежала в свою комнату, громко хлопнув дверью и щелкнув замком. Занзас проводил её обозленным взглядом, не обращая внимание на пытающегося его успокоить Солнце Варии. Дверь, напротив которой они стояли, медленно открылась — из-за нее выглянула заплаканная, опухшая Элен. Она хмурилась, смотря на брата, но позволила ему войти. Несмотря на такой подлый поступок, она была ему благодарна — Занзас смог получить огромное количество информации о вражеской семье, и теперь Вонгола и итальянский альянс имели огромное преимущество над Масстерони. Он не понимал, с кем связался. Вонгола и её благополучие — единственное, что интересовало Занзаса. Он знал, что его сестра была того же мнения. Нередко им обоим приходилось действовать в ущерб себе, поэтому он, без раздумий, решился на такое, приставив Бельфегора защищать Елену любыми способами, даже если от его действий могла пострадать их репутация. Брюнетка прижалась горячей щекой к груди брата и тихонько заплакала — она все понимала. Разбитое сердце, своими осколками больно терзающее ее душу, убивало её изнутри, но она — сестра босса Варии, лучший снайпер Италии. Эта боль лишь делала её сильнее.