Я не оставлю тебя.

      Занзас ненавидел вставать по будильнику. Ненавидел понедельники. Ненавидел утренние совещания, на которых кемарил под монотонный лепет подчиненных, терпеть не мог вставать еще до рассвета. Особенно зимой, в конце ноября, когда выбираться из-под теплого одеяла было невыносимой пыткой. Пусть особняк и отапливался, пусть итальянские заморозки были не такими уж и суровыми, пусть кровь в мужчине и бурлила так, что он никогда не мерз — подниматься с кровати было мучением. На телефон, только что брошенный на пол в попытке отключить громкий будильник, пришло уведомление, без спросу зачитанное голосовым помощником.       «Совещание через 25 минут, ты ведь не забыл?»       Занзас поморщился от раздражения. Голова гудела после воскресной пьянки, на которую мужчина сорвался от скуки — документы разобраны, все дела завершены, а ложиться спать в восемь вечера — не хочется. Кто же знал, что следующим утром он так сильно пожалеет об этом.       В комнате стоял приятный полумрак, а из приоткрытого окна доносился лай собак. Любимые животные босса Варии, в которых он души не чаял и, собственно, в которых вкладывал всю свою. Вернее, то, что обычно называют душой, и то, во что мужчина не верил. С детства Скайрини был уверен, что лишен столь приземленной особенности, а все окружающие лишь подтверждали его мысли, подначивая мальчишку на порой ужасные поступки, пытаясь взять юнца на «слабо» — дворовые мальчишки, затем старшие, как оказалось впоследствии, неродные братья, презирающие приемыша за его существование и неведанную силу, и отца за чрезмерную мягкость.       Скайрини все же, нехотя, пересилил себя и принял сидячее положение. Для начала — пойдет. В голове крутились мысли, воспоминания прошлой ночи, но разум ни за что не мог зацепиться, без конца уведомляя хозяина о головной боли, стуча в висках, раздражая и без того недовольного Занзаса. Мужчина нажал на выключатель небольшой лампы, стоявшей на тумбочке, свет которой мгновенно осветил добрую половину комнаты. Под ногами валялись пустые бутылки, какие-то, наверняка важные, документы, грязная, залитая не то кровью, не то вином, рубашка. Тяжелый вздох сорвался с губ прежде, чем мужчина осознал причину своего недовольства. Дверь с тяжелым гулом отворилась, впуская в комнату свет от коридорной люстры и маленькую фигурку, не колеблясь вошедшую в обитель босса, невзирая на его поистине убийственный, недовольный взгляд.       — Я стучала, — брюнетка улыбнулась, закрыв за собой дверь, толкнув её ногой, — Пришла с помощью!       Девушка прошла к постели Занзаса, стуча каблучками по паркету, и, пнув в сторону с осуждающим выражением лица пару пустых бутылок, протянула мужчине стакан с пузырящейся жидкостью. С её ладони мужчина принял несколько знакомых таблеток.       — Начать совещание без тебя?       — Не смей, — Занзас снова взглянул на девушку, скрестившую руки на груди и хмурящуюся от недовольства, — Подождете.       Елена развернулась на пяточках, гневно зашагав в сторону выхода, назло стуча каблуками, зная, что её брату сейчас совсем несладко. Занзас был старше неё всего на 4 года, но успел достичь невероятных успехов: стал боссом Варии, хоть у него и не получилось с Вонголой, живет в огромном особняке, имеет множество дорогих машин. Конечно, Элен* стала профессиональным снайпером, одной из лучших в Италии, но брат в любом случае намного превосходил ее. Обидно? Да. А сейчас он в очередной раз огрызнулся на её предложение помочь, снова повел себя, будто совершенно чужой человек, чем задел чувства сестры. Но, за семнадцать лет, проведенных в семье Тимотео после смерти родных родителей, девушка уже привыкла, и в свои двадцать перестала реагировать на любые внешние раздражители. Но это не отменяло того, что девушка имеет сердце и чувства. Каким бы хорошим снайпером она не являлась, тонкая истинно-итальянская натура всегда проявлялась в виде нежных платьев в пол и туфлях на высоком каблуке, вместо формы Варии, которую Занзас буквально обязывал её носить. Но, несмотря на нарушение запрета, закрывал глаза на своеволие Элен.       Как и предполагалось, на протяжении всего совещания босс Варии с безразличным взглядом смотрел то на одного, то на другого хранителя, пока те зачитывали ему отчеты о миссии. Все знали, что Занзас глубоко в себе и слушает их краем уха, но никто не расслаблялся. Разве охото попасть под прицел его пистолета? Елена подписывала документы, помогая брату разгрести бесконечное количество папок, от которых стол ломится уже добрую неделю. Когда все дела были закончены, мужчина бросил хранителям на раздирание несколько папок с новыми миссиями, свалившимися на голову буквально с утра, на что те, чуть ли не с животным рычанием кинулись к центру стола, пытаясь урвать самый лакомый кусочек. Но, по расстроенным вздохам, босс осознал, что ничего важного и интересного, на самом деле, Девятый не прислал. Занзас даже не смотрел, какого ранга задания сует ему отец и он — своим хранителям, так что по реакции последних ему удавалось увидеть полную картину сложившейся ситуации. Стоило крикунам покинуть кабинет, как Занзас с головой окунулся в разбор документов, напрочь забыв про завтрак и обед. И, может, если бы уже вернувшийся с задания Луссурия не позвал босса к ужину, он бы так и просидел в обществе лигра и многочисленных папок.

***

      — Мне наплевать на твои долги по учебе, девочка, — шипела женщина средних лет, плохо скрывавшая свой истинный возраст под тонной косметики и дорогой одеждой. Она расхаживала перед девушками, выстроившимся по стойке смирно, — А на твои проблемы в семье — и подавно. Вы итак почти ничего не делаете, бездельницы, а я плачу вам свои кровные!       Девушка тяжело вздохнула, заправив золотые пряди за уши, порядком уставшие слушать беспочвенную ругань начальницы. Если бы Селеста была чуть смелее и не нуждалась в этой работе, то обязательно поставила бы дамочку на место, выпустив с языка все колкости, накопившиеся за пол года «сотрудничества». Но она снова промолчала, снова улыбнулась подругам, когда седовласая бестия покинула служебное помещение, снова вернулась в зал, к заждавшимся клиентам. В небольшом ресторанчике на окраине Намимори посетителей было не много: школьники, студенты, по вечерам засиживались буйные пьяницы, от чего местечко пестрило поломанной мебелью и зашуганными официантками. Селеста не любила свою работу. Боялась возвращаться домой по темным переулкам, вздрагивала от случайных прикосновений, наслушавшись историй об изнасиловании от девочек-официанток. Но в семнадцать лет, в маленьком городишке никуда больше и не попадешь.       Сегодня гостей было еще меньше, чем в обычные дни. Селеста по пятому кругу протерла столики, изображая вид занятости перед начальницей, поболтала с привлекательным барменом, попутно раскладывая салфетки в забавные треугольники, приняла пару заказов у школьников. Девушка видела знакомую форму каждый день, и каждый день, с невинной улыбкой, поддавалась грусти. По утрам, открывая дверцы шкафа, Сэл всегда хотелось надеть нетронутую школьную форму и отправиться на уроки, подружиться с одноклассниками и поиграть в волейбол на физкультуре, но, вместо этого, девушка застегивала голубую рубашку, заправляя ту в клетчатую миди-юбку. Кто бы только знал, как она ненавидела миди-юбки. Но, после смерти родителей и разлада в оставшейся семье, состоявшей из неё и старшего брата, Селесту ни о чем особо и не спрашивали.       Заочное обучение в школе Намимори, тяжелый график работы, измученные лица девочек-официанток и вечно веселые посетители: кто-то написал контрольную на высший балл, а кто-то не брезговал пить алкоголь вместо кофе на завтрак. Совершенно различный сброд заваливался в кафе, особенно в столь ненастную и совершенно непривычную для города погоду — в начале декабря вдарило самым неожиданным за всю историю снегопадом. Метель не сходила с улиц Намимори уже несколько дней, и все это время кафе пестрило клиентами, в особенности, в вечернее время. Мало кто выдерживал буйную стихию, забегал погреться в милом местечке, служившим для многих перевалочным пунктом на дороге «работа — дом».       Смотря на снегопад за окном, Селеста лишь тяжело вздыхала, потягивая из маленькой кружечки очередную порцию кофе и планируя свой бюджет на ближайшее время. Если так пойдет и дальше, придется покупать новую куртку, ведь даже в двух кофтах девушка продрогла до костей сегодня утром. Лишние затраты в планы шатенки никак не входили…       — Черт, я жду уже пятнадцать минут!       Гневное рычание отвело мысли. Селеста лишь успела вздохнуть, прежде чем повернулась к клиенту, сидевшему к ней спиной. Серебристые волосы парня слегка пушились от снежной влаги, сам он без конца щелкал зажигалкой и тарабанил длинными пальцами по столу, гневно скрипя зубами. Девушка улыбнулась, хоть и понимала, что гость вот вот вспыхнет и точно снесет пару столов, подобно динамитной шашке.       — Извините за ожидание, — мило протянула девушка, мелькнув перед вздрогнувшем парнем, и упорхнула к барной стойке. Через пару минут вернулась с чашечкой кофе за счет заведения.       О том, что стоимость кофе наверняка вычтут из её зарплаты, девушка предпочла не думать. Главное ведь, чтобы клиент был доволен?

***

      — Ты что, издеваешься?! — вспылила Елена, бросив на стол босса папки, — Я просила нормальное задание, а не это жалкое подобие на грабеж маленького ребёнка!       — Я поручил тебе самого заядлого должника и настоящего ублюдка, — не открывая глаз ответил мужчина, всем своим видом показывая, насколько ему наплевать на выдвинутую сестрой претензию.       — Сопляку без недели тринадцать, шутишь?! Парень лишился семьи месяц назад, и ты решил убрать с эшелона оставшееся недоразумение?       — Я не обязан отчитываться перед тобой, — тон сменился не в лучшую для Елены сторону. Девушка прекрасно чувствовала настроение брата, по интонации могла определить, скольких он покалечит в следующие пять минут, — Вся информация представлена в документе. Прекрати задавать тупые вопросы и лезть не в своё дело.       — Ты дал мне задание — прикончить ребёнка, конечно у меня возникнут вопросы, черт бы тебя побрал!       — Заткнись.       Столпившимся у двери хранителям не терпелось узнать, чем в этот раз закончится словесная перепалка детей Девятого Вонголы. Но ещё больше элите Варии хотелось сдать, наконец, отчеты и разойтись по разным уголкам особняка, пока боссу не пришло в голову нагрузить их очередным дерьмом, оставленным вонгольскими детишками.       Четыре года. Гребанных четыре года Вария только и занимается тем, что подтирает за десятым поколением, заметает следы и мчится в Японию по первому плачу, стоит только кому-нибудь отобрать соску у юных бедняг. По просьбе Емитсу, будь он проклят, до окончания школы все «кровавые» обязанности полностью легли на плечи Варии.       По глупости, или угрызениям совести под нежным взглядом приемного отца, Занзас дал согласие. Кто же знал, что все бумажные дела окажутся нагромождением в его кабинете…       Луссурия охнул уже в седьмой раз за две минуты, Вайпер получил подзатыльник за свои хождения аля «туда-сюда» перед капитаном, Бельфегор вырезал глаза портрету напыщенного старика, имя которого знали максимум сто человек на всем земном шаре. Какая разница, что он являлся верным партнером и оружейным бароном Девятого, если шалость удалась?       Бельфегор расплылся в довольной улыбке, спрятал лицо в папках, судорожно шишикая. И потом он называет Вонголу детьми…       Быстрый топот за дверью не насторожил одного лишь Леви. Впрочем, все — даже он сам — уже привыкли, что А-Тан получает по лицу различными предметами интерьера, и дверь исключением не являлась. Под безумный смех долбанутого принца, Скуало залетел в кабинет быстрее, чем Елена покинула его, выкрикнув напоследок что-то, явно обидное, на французском. Похоже, только капитан понимал, что босс не в духе, и действовать нужно быстро. Либо сгинуть в сугробе до ужина.       Подоспевший Леви принялся подбирать разбросанные бумаги, но в итоге оказался подобранной добычей Бастера. Злым, не менее, чем хозяин. Пока животинка покусывала руку главного неудачника, Занзас отчитывал подчиненных за кривой куриный почерк, пропущенную запятую и капнувшую на бумагу кровь.

***

      Тихо выругавшись на непогоду, девушка с трудом открыла дверь служебного выхода и, как на зло, сразу утонула в сугробе. Неприкрытые ноги сразу обдало холодом, от чего на заднем дворе кафе раздался отчаянный вой.       Пиная снег, падая, злясь на весь мир, Селеста пыталась проложить путь до расчищенной дороги — пару минут назад она точно слышала снегоуборочную машину, — но какого же было её удивление, когда основная улица Намимори оказалась завалена снегом. Это стало последней каплей. Скинув рюкзак и поправив убогую, по её мнению, юбку, девушка упала в сугроб, надеясь заработать обморожение чего-нибудь, чтобы получить хотя бы больничный. А вообще, конечно, хотелось замерзнуть прямо под этим фонарем, прямо на этом тротуаре. Хотя, в данный момент, хрен разберешь, что из пространства — дорога, что — тротуар, а что — дворик дедушки, неогражденный забором.       Была в этом и своя романтика. Хлопья снега кружились в медленном танце, блестели под светом фонаря, так завораживающе, что Селеста совсем забыла, где находится. Вытянув руку вверх, девушка ловила снежинки и напевала мелодию, которую когда-то услышала от матери.       — Эй, ты в порядке?       Только сейчас она поняла, что её лицо не обжигает холодом уже некоторое время. Девушка открыла глаза прежде, чем незнакомец опалил замерзшие щеки горячим дыханием. От неожиданности она зарядила парню в висок, принялась лупить его немеющими руками до тех пор, пока тот не перехватил ее за запястья, нависнув сверху.       — Тупое создание, да что ты творишь?!       Парень был значительно сильнее. Подмяв под себя юное тело, он ловко остановил незаслуженные избиения.       — Что ты себе позволяешь?! — буркнула девушка, нахмурившись настолько сильно, насколько могла. На большее она была не способна.       — Я пытался помочь, пока ты не начала колотить меня. Лежит, значит, распластавшись в сугробе, в такую непогоду, меня и дернул черт узнать, может померла от холода.       Действительно, от одного только слова «холод» все тело забила мелкая дрожь. Сэл закусила губу, пытаясь не стучать зубами, ведь все чувства резко обострились. Она не надевала колготки, а форменная юбка совсем не спасала от обморожения, как и две кофты под осенней курточкой.       — Выглядишь неважно, — парень поднялся и по-джентельменски протянул руку, — Меня зовут Хаято.       — Селеста, — девушка приняла помощь, но промерзшим ногам этого было не достаточно. Поднявшись, шатенка не удержала равновесие.       — Твои родители случайно не трабл-шутеры? — усмехнулся Хаято, поймав девушку за руку. Селеста отрицательно мотнула головой, — Тогда откуда у них такая проблема?       Теперь она узнала его. Перед девушкой определенно точно стоял недовольный посетитель, ждавший свой заказ долгие сорок минут.       — Я устала и решила отдохнуть, — Сэл поправила одежду, вскинула на плечо рюкзак и зашагала в сторону дома, — Приятно было познакомиться, надеюсь, Вам понравился наш кофе.       Не было в этом никакой романтики. Чертовым снегом засыпало весь город, и добраться из пункта А в пункт Б было практически невозможно. Селеста шагала по сугробам, пряча лицо от набирающей обороты метели, весьма нецензурно отзывалась о погоде и снегоуборочной технике, пытаясь подбодрить себя и просто не лишиться рассудка. Казалось, она блуждала среди снежного тумана целую вечность, пока, наконец, не заметила знакомое дерево. На её памяти, оно было одно на весь городок, и сейчас стояло, опасно накренившись под тяжестью снега. Быстро проскочив мимо, девушка забежала в квартиру.       Включенный свет, запах травяного чая и пара обуви на входе Селесту не удивили, лишь расстроили. Чертыхнувшись, девушка уперлась лбом в стену и прикрыла глаза.       У неё не было денег. Не сегодня.       Но как объяснить это хозяину квартиры? Ведь она итак задолжала уже за два месяца. Желание развернуться и сбежать обратно, в морозный Намимори, усилилось с приближавшимися шагами, и Селеста уже дернула ручку двери, прежде чем услышала:       — Мы так давно не виделись, а ты уже сбегаешь? Где твои манеры, сестренка?       По спине пробежали мурашки, и совсем не от ударившего морозца. Этот голос. Чертов голос. Она не забудет его никогда в своей жизни.       — Что ты тут делаешь? — вздернув подборок, но не оборачиваясь, спросила девушка, — Тебе не место в Намимори и в моей жизни.       — Да что ты, — видеть усмешку этого человека совершенно не обязательно. И не безопасно. Но её запросто можно услышать, — Между прочим, я оплатил твои счета и купил продукты.       — А-а-а, поэтому я должна броситься тебе в ноги? — Селеста прикрыла дверь и, наконец, развернулась. Тело снова пробила мелкая дрожь от одного вида человека, снившегося ей в кошмарах, — Убирайся. Я не хочу тебя видеть.       — Сестрица, к чему такая злоба?       Блондин сделал несколько шагов вперед. О, как его забавлял страх в глазах Селесты, её поджатые губы. Он прекрасно слышал участившееся сердцебиение, и не мог отказать себе в удовольствии напугать сестру еще сильнее.       — Подвернулась работенка, и я хотел бы взять тебя с собой. Выпьем чаю?       — В прошлый раз из-за твоей работенки мне пришлось прятаться в лесу четыре дня, — Селеста скинула с плеча мужскую ладонь, — Убирайся, пока я не…       — По-ка-ты-не-что?       Жуткая, отвратительно мерзкая улыбка сияла на лице блондина, убивая последние крупицы разума. Воспоминания о детстве, о тех ужасных днях пробирались в голову. Черт, как на неё влиял этот ублюдок лишь потому, что был её братом. Сэл не смогла ответить и, признав поражение, снова поджала губы.       — Ничего ты мне не сделаешь, — блондин пригласил сестру в комнату, — А вот я… Может, сжалюсь над тобой, если ты будешь хорошей девочкой.       — Можешь просто меня убить. У Бельфегора не вышло, может, хоть ты справишься.       Принц хмыкнул, не обернувшись.       — У тебя есть пол часа на сборы, мы летим в Европу. Если откажешься, я…       — Я отказываюсь, — улыбнулась Селеста, радуясь, что у неё хотя бы есть выбор. Не важно, что на другой чаше весов — будь то её жизнь, здоровье или друзья.       Расиэль приоткрыл рот в недоумении. Его всегда удивляла способность сестры принимать сложные решения, совершенно из не обдумывая, и попадать точно в цель. Но сейчас это насторожило. Селеста не дала ему договорить, но… может быть, оно и к лучшему?       Расиэль расплылся в улыбке. Ближайшие несколько дней предвещали нечто интересное. Но дней ли?       — Хорошо подумала? Ты не представляешь, чего можешь лишиться.       — Нет ничего омерзительнее, чем находиться с тобой в одной команде, — съязвила девушка, сев напротив брата, — Если ты хочешь меня убить — я не боюсь. А терять мне нечего, так что и рычагов давления ты лишён.       — А как тебе вариант кое-что приобрести в случае отказа? — Расиэль не планировал раскрывать все карты, но удивлённое лицо сестры того определенно стоило, — Если откажешься…       — Слушай, мне неинтересно. Все твои речи всегда были наполнены ложью. Ты обещал мне золотые горы, а через день выгнал из дома. Ты обещал поддерживать связь, но не ответил ни на один мой звонок за прошедшие восемь лет. Хватит с меня твоей лапши, рамен я поем в кафе, а тебе лучше уйти и забыть, что я существую. По факту, я мертва уже двенадцать лет, так что просто продолжай делать вид, что так оно и есть.       Через пять минут за Каваллини захлопнулась дверь. Усадив королевскую задницу в тёплое сидение авто, парень уткнулся в экран смартфона. Что будет, если он сделает это? Как повернётся история?       Палец коснулся кнопки вызова.       — Какие люди, — ответил Принц-Потрошитель, — что тебе нужно?       — Твоя сестра жива. Захочешь завершить начатое — пробьешь по базе данных жителей Намимори. Всего хорошего, — Сиэль бросил трубку, оставив брата в полном недоумении.       Этого было достаточно.

***

      — Что за страсти! — всплеснул руками хранитель солнца.       Последние несколько часов Луссурия не находил себе места — воодушевленному последними новостями хранителю не терпелось лично познакомиться с младшей сестрой его милого Бель-куна. Мужчина не обращал никакого внимания на россказни о том, что девушку убьют/продадут на органы или в рабство, он суетливо собирал чемоданы, умолял босса отправить его в Намимори, не слышал ничего и никого. Остальным хранителям оставалось лишь тяжело вздыхать и биться головой о стены. Элен уже представляла, как утирает слезы бедного мужчины.       — Послушай, все не так просто, как ты себе надумал… — девушка незаметно складывала вещи обратно в шкаф, — Нужно время, чтобы убедиться в её существовании.       От босса поступил приказ убить человека, на которого Расиэль дал наводку. Бельфегор был уверен — его настоящая сестра мертва, ведь он убил её собственными руками. Принц прекрасно помнил немой вопрос, застывший в испуганном взгляде. Прекрасно помнил, как кукольное тельце упало в лужу собственной крови. Прекрасно помнил, как девочка разжала пальцы и выпустила его руку. Разве этого не достаточно?       На повестке дня оставался другой вопрос — для чего Расиэлю понадобилось дурить брата? Бельфегор просматривал досье девушки и отнекивался от сомнений, трубящих в голове. Этого не может быть, нет, ему просто кажется. Самовнушение, фотошоп — нервная улыбка не сходила с губ принца и пугала окружающих, но он не собирался никому ничего объяснять. Бельфегор помнил эти глаза — не раз он видел их во сне — помнил, как оставил порез на тонкой шее, когда девочка была совсем ребенком — сейчас на этом месте красовался еле заметный шрам. Он знал, на что посмотреть, знал, за что зацепиться, и именно поэтому сейчас, сидя в самолете с напарниками, не понимал, как себя вести. Если это правда Селеста, то…       То что? Босс дал приказ убить этого человека. Луссурия все прихорашивался перед встречей с «сестренкой Бель-куна» и не мог перестать болтать, как он рад с ней познакомиться. Бельфегор был готов убивать — чертов хранитель буквально не слышал все, что он ему говорил. Девчонка была мертва. Он сам убил её. То, что Расиэль и информационный отдел Варии выдавали за очередную наследницу королевской семьи, воспринималось как обман. Ошибка.       «Но, может быть, ошибаешься ты?»       Бельфегор тряхнул головой. Так сильно, что его волосы спутались окончательно — на протяжении всего полета он пытался выбросить собственный голос из головы, но получалось лишь биться о спинку кресла.       Елена долгое время наблюдала за принцем. Её привлек его интерес к полученным фотографиям и документам. Пару раз она подносила ему выпивку — блондин даже не замечал, — пыталась завести разговор, но её бесстыже игнорировали. Или не слышали? Бельфегору было жарко, очень жарко. Он отворачивался, стирал пот со лба, залпом выпивал стакан ледяной воды, громко шипел на неприятные ощущения, использовал пустую папку как веер, суетился в кресле до тех пор, пока не уснул. Элен убедилась в своей безопасности и забрала папку, но, вместе с Луссурией, они не нашли ничего криминального — ни компромата, ни связи с мафией, ни доказательств её истинного родства с Бельфегором. Пришлось списать поведение принца на стресс от длительных перелетов.

***

      Селеста не помнила, как оказалась в самолете. Не помнила, как её выволокли из квартиры, не помнила, как вкололи успокоительное. Девушка пряталась под пледом, забившись в угол, шипела на мед.персонал и раз за разом опрокидывала чай с успокоительным. Единственное, что осталось в памяти — долгий перелет, за который она просыпалась 4 раза, церквушка на въезде в город, лесная дорога и чистейший итальянский, из которого блондинка не поняла ни слова. Да уж, не густо, если она действительно хочет выбраться. В комнате, походившей на мед.пункт, несколько мужчин пытались объясниться с ней на японском, но девушка и слушать их не стала. Сначала похитили из собственного дома, увезли на другой конец света, а теперь предлагают покушать и принять витамины? Нет уж.       — С тобой всегда было так сложно, — раздалось за спиной на родном, почти забытом, языке. Парень коснулся волос девушки, присел рядом, — Селеста… Я до сих пор не верю, что это ты.       — Это и не я, — буркнула она в ответ, дернувшись от прикосновений, — Вы ошиблись, молодой человек.       Бельфегор усмехнулся. Кто бы мог подумать, что спустя 12 лет он вновь услышит родной голос, увидит испуг в глазах сестры. Мертвой сестры.       — Принц не знает, что делать с его малышкой, — парень сделал глоток чая и протянул сестре, — Но ей нужно прийти в себя. А потом она расскажет брату, что затеял их родственник.       — Я не понимаю, о чем речь.       Селеста не поднимала взгляд, куталась в плед и без конца шнуровала кроссовки. Это помогало не сойти с ума от канетели развернувшихся событий. За прошедшее время она неоднократно слышала новости о брате-убийце, знала о его причастности к итальянской мафии, поэтому сбежала из родной страны как можно дальше, когда Расиэль дал пинка под зад из родительского поместья. Кстати говоря, именно из его дневников и расследований она узнала о жизни старшего. А сейчас он сидит рядом, поправляет свою диадему и что-то лепечет о заговоре. К счастью, продлилась пытка не долго, и место Бельфегора заняла Элен. Она не касалась девушки, уважительно отнеслась к её личному пространству, желаниям и первым её вопросом было:       — Может, ты голодна?       Единственным человеком, внушающим доверие, оказалась именно брюнетка с броским макияжем. Но и она, задав несколько вопросов, быстро испарилась. Через полчаса принесли еду, десерт, и зашуганные врачи попросили принять пару витаминов. Селеста даже согласилась, но черт дернул её задать глупейший вопрос «Зачем?», от ответа на который аппетит пропал совершенно:       — Мы убьем тебя и продадим на органы. Так что скушай витаминки, пожалуйста, иначе выпотрошат и меня тоже.