Быть сильной — это, конечно, хорошо. Выносливой — замечательно. Уметь спать в разных позах на разных, порой, далеко не приятных, поверхностях — просто восхитительно. Знать баллистику пули, выпущенной из пистолета, знать правильную стойку для удачной стрельбы, знать множество приемов самообороны и рукопашного боя — поразительно. Обрабатывать раны — больно. От вида разорванной плоти тошнит, к этому невозможно привыкнуть. Сдержать крик удавалось, лишь сжав зубами футболку. Обезболивающее закончилось на прошлой неделе. Убивать людей — страшно. Чтобы понять это, пришлось справиться не с одним десятком врагов, заглянуть в сотню пустых глаз и дрожащей рукой прикрыть веки человека, совсем недавно доверившегося ученице Хибари Кёи.
Хибари что-то писал в блокноте, усевшись на полу. Кровать, стоящую напротив, он уступил Селесте. Она в третий раз за долгий, холодный вечер пересчитывала свои пистолетные патроны. По металлической крыше барабанил неприятный дождь, запах сырости перестал быть непривычным. Сегодня напарники ночевали в небольшой комнате в хостеле, в забытом богом месте на северном побережье Франции. Удивительно, как в этой стране вообще могут быть такие места, но обо всем когда-то узнаешь впервые. Хибари уже ничему не удивлялся. Одна «командировка» с Селестой чего стоила… Мужчина перелистнул влажные страницы, вернувшись к началу. В аэропорту Селесту накрыла паника. Она пыталась сбежать, вдруг осознав серьезность своих действий, но Хибари крепко сжимал её ладонь на контроле. Пришлось объяснять сотрудникам, почему девчонка выглядела такой напуганной и всем своим видом просила помочь. Сев в самолет, Селесту пробило на дрожь — она передумала, не хотела, не принимала того, о чем сама попросила. Ей страшно, и она совсем не хочет «становиться сильной», особенно с ним, особенно такими способами. Пусть вся Вария, да весь чертов мир думает о ней все, что захочет, это не важно. Селеста волком взглянула на Хибари, причинившего ей столько боли. Разум завыл, затарабанил изнутри кулаками, от чего голову пронзила резкая боль. Ну какой надо быть дурой, что бы после всего оказаться рядом с ним в самолете, на пути к собственной смерти? Селеста застыла, глядя в иллюминатор. Наравне с ней проносились мягкие, белые облака, пока в голове крутилась лишь одна мысль — бежать некуда. Не получится. Хибари ждал этот злой, ядовитый взгляд. Ждал, пока задрожат её губы. Ждал, когда же она вцепится в свою толстовку и начнет задыхаться от нарастающей паники. Попытки скрыть свои эмоции лишь забавляли мужчину. Селеста не знала, какую должность в Вонголе занимал ее сенсей. Но сенсей ли? Это все так глупо и чертовски бесит. Хибари был уверен: Селеста запросится домой, к своей ненормальной семье уже через сутки. Начнет оправдывать Бельфегора, нанесшего ей столько вреда, купит билет в Италию на первый же рейс, и попытается сбежать посреди ночи, как только мужчина уснет. Он даже узнал день и время вылета из Копенгагена во Флоренцию, аккуратно положил нужную сумму на дорогу и еду в её рюкзак. Конечно, это влетело ему в копеечку, но ведь командировку оплачивает Вонгола, не так ли? Не то что бы Кёя вникал в подробности. Сквозь рыдания Селесты он мало что понял, но уловил суть — порезы и синяки оставил её чертов брат. Говорил что-то про наследство, ненависть и слабость. Хибари потер переносицу, пытаясь переварить этот бред. В голове не укладывалось: неужели кто-то в самом деле мог так относиться к младшей сестре? Оставлять такие глубокие раны, колотить со всей силы, до синяков на плечах? Лишь одно он знал точно — Бельфегор хотел убить её. Что-то внутри сжималось, стоило мужчине опустить взгляд на Селесту. Она в самом деле вернется к нему?.. Хибари мотнул головой. Ему чертовски не хотелось возиться с девчонкой, её истериками и занудствами, поэтому её «неожиданный побег» пошел бы на руку слишком занятому киллеру. Но внутри все переворачивалось от мысли, что Селесте снова могут нанести вред. Ни за что, вот так просто — прийти к ней домой и убить, если понадобится. Захочется. Несозревшего, наивного человека, который еще никому в своей жизни не успел навредить. Несправедливо. Хочется заставить Бельфегора пересчитать собственные зубы. Кёя сжал кулаки, тихо выругавшись на японском. Он ведь сказал, что больше не намерен тренировать её. Согласился на задание от босса, как только оказался в своей квартире после их разговора. Собрал небольшой рюкзак вещей, погладил рубашку и лег спать, но тут, разрушая все шаблоны и выстроенные в голове сценарии, появляется это существо — все в слезах и крови, которую мужчина никогда не отстирает от своей любимой пижамы. Селеста не оставила Хибари ни шанса. Не принимая отказов, она перебивала его, не давала вставить ни слова, импульсивно бродила по его квартире, уверяя, как ей необходима его помощь. Сонный Хибари не осознавал происходящего, пока чертова заноза не угомонилась, свернувшись калачиком на его постели, а часы не пробили пять тридцать утра. Убираясь, мужчина даже не заметил, что уже опаздывает на самолет, а Селеста еще даже не собрана. Хибари замер возле постели. Протянутая рука зависла над плечом Селесты, которую он собирался разбудить, но сложное решение было принято за секунду. Он не мог оставить ее дома, хотя у него была такая возможность. Девчонка так сладко спала, что даже не услышала бы звук закрывшейся двери. Что-то внутри не позволило собрать вещи и сбежать в другую страну. Хибари понимал, что наживает себе проблемы и что она будет лишь мешаться под ногами. Но так же понимал, что она не заслуживает такого отношения к себе. Мужчина провел рукой перед лицом девушки, удостоверился в её сладком сне. Достал из комода запасную, новую сим-карту, и тихо, почти не дыша, покинул свою квартиру. — Травоядное, просыпайся, — бросил Хибари, поправляя галстук, — У тебя нет времени, поэтому надевай то, что выбрал я. На постели лежала одежда, которую Селеста не надевала со времен жизни в особняке. Девушка протерла глаза, вспоминая, кто она, где и почему находится. Перебинтованное запястье заныло, в душе пронесся вихрь из горькой обиды, смешанной с яростью. Селеста волком взглянула на Хибари, осознав, что он был в её квартире и рылся в её вещах. То, что он принес, совершенно точно лежало в неразобранном чемодане. — Мы опаздываем, мини-Каваллини, — Кёя застегнул ремешок часов, поднял с пола два рюкзака, — Я собрал твои вещи. Если что-то упустил — купим на месте. Даю тебе пять минут, жду в машине. Селеста ничего не успела сказать, как за Хибари захлопнулась дверь. Дернувшись, постепенно вспоминая все произошедшее за прошлый день, она принялась осматривать свое тело: все порезы были забинтованы, вся комната была пропитана запахом чудо-мази Луссурии, ребро совсем не болело, будто никогда и не было сломано. Селеста ощупала каждое место, где была наложена повязка, но ни одно прикосновение не вызвало у неё боли. И откуда у Хибари лечебная мазь Луссурии?.. Времени на раздумья не оставалось совсем. Селеста наспех умылась, воспользовалась сухим шампунем семпая, попробовала найти патчи от синяков под глазами среди его уходовой косметики, но не поняла ни одного корейского названия. Им явно было что обсудить, кроме мафиозных дел. Если бы Хибари действительно стал ей другом, как и говорил в одну из первых тренировок. Кёя ждал в машине уже семь минут, не считая времени, потраченного на спуск с восемнадцатого этажа и загрузку вещей, но это, почему-то, совершенно не раздражало. Мужчина сжал руль, прикрыл глаза, прислушиваясь к своему внутреннему голосу. А ведь Селеста не заслуживала всего этого. Сегодня ночью Хибари увидел все последствия своих жестких тренировок на маленьком, хрупком теле, и что-то внутри принялось осуждать его за каждый, мать его, удар. Лицемер. Противное слово так и вертелось на языке, обжигая. Ему ли желать смерти Бельфегору за проявленную жестокость? Кёя до скрипа сжал руль. Он не мог по-другому. Не мог, потому что её детскую наивность в жестоком мире мафии никак нельзя поощрять. Нужно избавить Селесту от всего ребяческого, нежного, наивного, от всего доброго, чем пропитана её светлая душа. А как еще это сделать, если не через боль? Хибари тяжело вздохнул, запрокинул голову назад, упираясь в мягкий подголовник. Он был уверен, что до Селесты, как и до любого другого человека, не достучаться с помощью слов. Не может же он сказать ей «Перестань быть такой мягкосердечной» и она, щелкнув пальцами, отключит в себе эту особенность. Нет. Хибари не хочет, но не видит другого решения. Маленькую, добрую, послушную девочку сожрут в первую очередь, и не важно — будет она ходить на задания или сидеть в особняке под надежной защитой. Понятно, что никто не хочет видеть озлобленную, жестокую Селесту. Понятно, что всем нравится этот лучик света, прорывающийся через непроглядную тьму в виде убийств, разврата и денег. Но никто, почему-то, не понимает, с какой легкостью этот лучик может потухнуть навсегда. Уже ведь случались попытки. В прошлый раз Селеста выжила лишь благодаря Мукуро, как бы странно это не звучало. В мире мафии удача улыбается лишь однажды. Следующее похищение Селеста точно не переживет. Она была слишком прекрасна для этого жестокого, грязного мира. Тяжело, через внутреннее «не хочу», которое Хибари так отчаянно глушил, приходилось ломать её. Уничтожать прекрасную цветочную полянку, появившуюся среди мертвого леса. Цветы завянут и будут такими же безобразными, как и все вокруг, но они никуда не исчезнут. На их месте не останется голая, ледяная земля. Разочарование в человеке всегда лучше его полной утраты. Если она умрет — в Вонголе появится огромная брешь из скорби и сожалений. А появится ли? Хибари тихо хмыкнул, закатил глаза от злости на самого себя. Под чувствами всей «Вонголы» он подразумевает себя одного. Братишка по Селесте скорбеть точно не станет. Он, кажется, будет только рад её смерти. А остальные… — Извини, я задержалась, — Селеста запрыгнула на переднее сидение, нервно заправила волосы за ухо. Сжалась, предвкушая свое наказание. — Ничего страшного, — спокойно ответил Хибари, посмотрев на ученицу, — Не улетят без нас. На переднем пассажирском сидел зашуганный котенок, который искренне не понимал, за что с ним так обращаются. — Селеста, — он мягко коснулся её рук, сцепленных в замок. Девушка подняла на семпая взгляд, от которого по спине Хибари пробежали ледяные мурашки. Он замер, приоткрыв рот, не смог продолжить свою реплику, потому как забыл все слова. Боже, Хибари готов был поклясться, что никогда не видел взгляда печальнее, чем у его ученицы в эту минуту. Потерянная, испуганная, она словно искала малейшую спасительную соломинку, всего каплю банальной поддержки. Она открыла ему свою душу. Нараспашку, не думая, забив на последствия, позволила заглянуть в самую глубь себя, увидеть, насколько она сломлена. Красивые, всегда сияющие зеленые глаза, сейчас выглядели почти черными. Отчаяние в её взгляде выстрелило прямо в сердце непробиваемого Хибари, разбив его на самые мелкие осколки. — Что, семпай? — тихо спросила Селеста, чуть наклонив голову. Она не заметила его замешательство, или не захотела замечать. — Напарник, — его хриплый голос звучал еще тише. Пришлось прокашляться, — Теперь я твой напарник. Будь осторожна в нашей поездке. И… — крепче сжав её ладони, Кёя выпалил на автомате: — Я рядом. Больше никто тебя не тронет. Он не мог не сказать этого. Все его нутро чувствовало, как Селеста нуждается в этих простых словах. Она слабо, но искренне улыбнулась — в заплаканных глазах мелькнула надежда. Хибари вздрогнул, осознав, что сделает все, лишь бы она никогда не угасла. Наверное, именно этот момент в их отношениях стал переломным. Момент, когда учитель полностью изменил свою политику, а ученик, наконец, заявил о своих проблемах. Первая глава из прочитанной книги, которую Хибари счел глупой с самого начала, оказалась самой важной в его жизни. Её неразумное поведение в аэропорту почти не бесило. Хибари знал, что так и будет, разделял замешательство и неуверенность вместе с ней. Может, он ошибся, может, зря принял такое решение? Дрожь и застывшие в глазах слезы были уничтожены, стоило Хибари подтянуть рукав кофты, оголить запястье. Без слов и объяснений, лишь взглянув на ученицу, мужчина напомнил, почему она здесь. Напомнил, скорее, себе. Селеста, хмурясь, отвернулась к иллюминатору. Её волнение выдавали лишь сжатые в кулаки руки. Семпай, напарник, друг или сообщник? Здравомыслие вернулось лишь с приземлением самолета в Копенгагене. По дороге, ведущей через лесной массив, так похожей на путь к особняку Варии, Хибари вдруг опомнился: чертову девчонку он буквально похитил. Сменил сим-карту в ее телефоне и увез в другую страну, не предупредив никого. Как скоро Скуало заметит, что абонент недоступен подозрительно долгое время? Как скоро он наберет номер Хибари и услышит тот же автоответчик? Счет за второй авиабилет придет Тсунаеши через несколько часов. Еще через несколько часов он поднимет на уши всех, желая узнать, какого черта билет оформлен на имя Селесты. Кёя крепче сжал руль, взглянул на спящую Селесту и тихо выругался. В лучшем случае — за ними прилетят на частном вертолете и надают по голове, в худшем — Хибари придется отбиваться от взбесившегося Скуало или кого похуже. Вряд ли кто-то захочет его выслушать, сразу начнут кулаками махать. Хибари не учел, что Тсунаеши не просматривает счета за авиабилеты. Он молча принимает конверт от Реборна, так же молча, не глядя, отбрасывает бумажку в стопку. Решить проблему словами, кстати говоря, было бы лучшим вариантом. Кёя завязал разговор с самим собой, представляя, будто беседует с Тсунаеши. Представил его разочарованный, пустой взгляд, затем вдруг подумал, что Савада, скорее, будет напуган — Вария взбесится. И Кёя прекрасно их понимал. Если бы сейчас какой-нибудь Бельфегор «похитил» Ламбо — грозное Облако тоже не было бы в восторге. Бельфегор… Чертов ублюдок.***
— Было бы неплохо позавтракать, — Селеста провела пальцем по пыльному комоду, — Кстати, в чем цель миссии? Хибари не ответил. Она, обиженно хмыкнув на его молчание, продолжила изучать апартаменты Вонголы. Узкий коридор, две небольшие комнаты: спальня и кабинет, скудно обставленные мебелью. Темно-зеленые обои с золотистыми вензелями, бордовые, плотные шторы, стол из темного дуба и кожаное кресло цвета спелой вишни. Шкаф во всю стену был заставлен книгами, наградами, красиво оформленными приказами — Селеста сразу распознала в них копии. Взгляд зацепился за несколько толстых томов с гербами Вонголы на корешке. Девушка видела подобное оформление у книг с историей Семьи, когда изучала её еще пол года назад. Осторожно коснулась темно-синей обложки одного из томов, кончиками пальцев провела по всем остальным. Не удивилась жалким пустым макетам. Оригиналы истории хранились в действующем поместье Семьи. Кажется, интерьер в кабинете не обновляли со времен Девятого Вонголы, но оно и не удивительно — вряд ли офицеры часто пользовались этой квартирой. За пол года в Варии Селеста прекрасно изучила повадки современных мафиози — они всегда останавливались в отелях, своих или союзных, при чем не задерживались в них дольше, чем на десять часов, для своей же безопасности. Хибари молча наблюдал за тем, как Селеста изучает кабинет: ходит по периметру, обводит взглядом каждый портрет или статуэтку. Кажется, ей здесь очень даже комфортно… Неужели она взаправду останется? Неужели она приняла окончательное решение? — Вообще, я должен был ехать на переговоры, — мужчина скрестил руки на груди, облокотился спиной о стену, — Мы обсуждали это с Дино. Но Тсунаеши предложил кое-что по-интереснее. — Не расскажешь? — Позже. Сначала ты расскажешь мне, почему вдруг переехала в «Башни», и почему никто не знает причину. Селеста вскинула бровью, поджав губы. Одного взгляда Хибари хватило, чтобы понять — отговорки бесполезны, как и укоренившаяся ложь.***
Мягко ступая на когда-то белоснежный ковер, Луссурия подкрадывался к широкой постели. Лучи летнего солнца и щебечущие за окном птицы создавали в комнате атмосферу спокойного летнего денечка. Оглядев пространство вокруг, Луссурия затрепетал — нужно навести уборку, разложить вещи по местам, собрать все пустые бутылки в пакет и… наконец, разбудить сраного Бельфегора, которого сегодня, без сомнений, казнят. Мармон битый час причитал о бесполезных затратах принца на перелет, аренду машины, обеды в самых дорогих ресторанах, а чего только стоил его трехдневный отдых на горнолыжном курорте! Просто невообразимо! Скуало едва сдерживал смех, наблюдая за истерикой младшего, Елена же, наоборот, поглядывала на брата. Страшно подумать, какие мысли зарождались в его голове… Занзас дернулся от одного его имени, что уж говорить, про его присутствие. Вернее, отсутствие — на собрании, на завтраке, а, теперь, уже и на обеде. Елена откинулась на спинку стула, продолжая лениво ковыряться в тарелке. И, пусть они все решили, на душе все равно скребли кошки. А невозможность поговорить об этом, лишь сильнее подавляла её состояние. Свой законный выходной она проводила в не самой приятной компании — с апатией и самокопанием, вместо того, чтобы потренироваться или сходить на долгую прогулку с псами. Кажется, два этих чувства стали её новыми друзьями. Единственными друзьями. Тяжело не иметь возможности поговорить даже с братом. Занзас раз за разом отталкивал сестру, стоило ей пойти навстречу. Не принимал помощь, не пускал на важные задания, редко посвящал её в военные дела. Кажется, исчезни она прямо сейчас, он этого даже не заметит. Неприятные мысли прервал телефонный звонок. Занзас закатил глаза, прочитав имя набиравшего, и вышел из столовой, тихо ругаясь. — Отпусти меня! — раздалось верещание на весь первый этаж. Верещание до боли противного, но, в то же время, родного голоса, — Принц не хочет! Не смей мне указывать! Но Луссурия был непреклонен. Он тащил засранца, крепко сжимая ухо, прямиком на место его казни. Занзас недоуменно обернулся, не прерывая разговор, раздраженно прикрыл глаза рукой. Оставалось лишь надеяться, что Дино на том конце провода не обратит на это внимание. Но он, конечно, обратил. — Сволочь! — вспылил Мармон, как только Бельфегора затолкали в столовую. Иллюзионист принялся бросаться всем, что только попадалось под руку — вилки, хлеб, фрукты, — Ты хоть представляешь, сколько перерасчетов мне теперь придется делать! — Ну так и сделаешь, ши, — принц ловко уворачивался от всего, что в него летело, — Надо же кому-то работать. — О-о-о, — протянул Скуало, едва сдерживая смех, — Ты на горнолыжке инструктором подрабатывал? — Я входил в ресурсное состояние, — Бельфегор сел за стол, пока Мармон судорожно искал, что еще можно в него запульнуть. Покосился на тарелку Скуало, но тот невзначай взял в руку нож. — Твое ресурсное состояние стоило нам целого состояния! — казалось, иллюзионист сейчас взорвется от злости. Он бил кулаками по столу, истошно крича, — Я не могу работать в таких условиях! Все! С меня — хватит! Ухожу к Вонголе, у них как раз свободное вакантное место! Елена сдавленно улыбнулась, опустив взгляд в тарелку. Фу, какие противные чувства вызывало одно лишь упоминание об этом предателе. Лишь бы никто не заметил её скованность. — Сиди спокойно, — посмеявшись, успокоил Скуало, — Не выплатишь ему зарплату пару раз да и все. — В смысле?! — Бельфегор вскочил, чем вызвал новую порцию смеха у капитана, — Я не могу остаться без денег! У меня… Расходы! — Ты — один сплошной расход! — Мармон все же украл десерт капитана и запульнул чашу с пудингом в Бельфегора. Зашипев от боли, принц так же принялся хватать со стола все, что попадется под руку. Первым в иллюзиониста полетел стакан с соком, который Елена не успела допить, затем — корзинка с хлебом, столовые приборы и телефон Луссурии. Елена быстро ретировалась из-за стола, чтобы случайно не попасть под раздачу, и наткнулась на только вошедшего брата. Он итак был раздражен из-за звонка, но теперь… Занзас в принципе редко повышал голос, но сейчас — хранители мечтали, что бы на них просто наорали. Вместо ругани, на них опустилась удушающая тишина, что было куда страшнее. Бельфегор, в шутку, поговаривал, что в такие моменты босс накапливает всю свою ярость, чтобы выплеснуть её одним ударом и уничтожить все живое. Но шутка ли это? Сейчас ему придется узнать. На своей шкуре. Одному богу известно, что босс наговорил Мармону, но из кабинета он вышел еле живым. При этом, на нем не было ни единой царапинки. Хранитель молча побрел в сторону своей комнаты, прижимая к груди с десяток папок и шепча что-то себе под нос. Бельфегор нервно сглотнул. — Так вот, мусор, — совершенно спокойно начал Занзас, отложив в сторону папку, которую изучал довольно долгое время. Или, принцу так показалось, — Первый вопрос: Почему ты уехал, не предупредив? — Я… — пришлось прокашляться, — Принц был расстроен и уехал, ведомый резким порывом и мотива… — Убью. — Приспичило, я и сорвался, — пробубнил Бельфегор, сжав кулаки, — Тебя в поместье не было. Тишина накрыла кабинет вместе с осязаемой злостью. Бельфегор смотрел прямо на её очаг, подрагивая. — Допустим, — Занзас скрестил руки на груди, откинулся на спинку кресла, — Что узнал? — Много чего, — принц улыбнулся, аккуратно придвинулся ближе к столу, — Нашел родовую книгу. Отец записывал в неё все, про… — осекся, задумавшись на мгновение, — Впрочем, это к делу не относится. В комнате братца действительно было много… Всего. Несмотря на то, что замок был заброшен, и давно. — Хорошее место для базы, — мужчина вновь посмотрел в папку, — Это те самые формулы? — Рецепты, — Бельфегор указал пальцем на одну из записок, — Это — координаты лаборатории. В ней собирают удачные рецепты. То есть, те, которые не взорвались при испытании. — Без тебя знаю. Для чего? — Для создания этого, — принц выбрал один из десятка снимков, протянул его мужчине, — Думаю, это что-то вроде маленькой бомбы. Гранаты. Но, при взрыве, она поджигает все вокруг. — Пропилен, это ясно. Но здесь не пахнет химическим оружием. — Я ничего не нашел. Может быть, его они разрабатывают у себя на родине. Ни в одной лаборатории на территории Европы оно не было замечено. — Зачем они построили столько лабораторий, что бы уничтожить их одним испытанием? — Больной ублюдок этот ваш Масстерони, — принц жутко усмехнулся, — Нам нужно… — И без тебя знаю, мусор, — Занзас тяжело вздохнул, переваривая всю полученную информацию. Бельфегор написал отчет на десять чертовых страниц, принес чемодан вещдоков и вагон фотографий. За одну из них босс зацепился, ткнув её принцу в лицо, — Еще одна такая шутка — вылетишь из окна. — Да ладно тебе, босс, — Бельфегор залился смехом, забрал свое фото, — Завидуешь? Мы могли бы вместе покататься на лыжах. За те пол часа, что Бельфегор находился в кабинете, он успел неслабо задолбать. Своими протяжными вздохами, своим ковырянием мебели стилетами, своим бесконечным поправлением волос. А теперь возомнил, что они стали друзьями. Еще чего! — Будешь работать за бесплатно, пока не расплатишься за это дерьмо, — мужчина взял папки из стопки «C»-заданий и бросил их принцу, — Это тебе на два дня. — Принц не может взять еще столько заданий! — вспылил блондин, эмоционально всплеснув руками, — У него итак много забот и работы! Личная жизнь! — Мусор, мне плевать на твои любовные сопли, — прорычал Занзас, смерив подчиненного тяжелым взглядом. Недобрый оскал, появившийся на губах Скайрини, не предвещал ничего хорошего, — То, что тебе не дает моя сестра, лишь подтверждает твою никчемность. Папки в зубы и пиздуй работать. Гордость Бельфегора никогда не задевали настолько небрежным способом. Он ведь действительно решил, что наладил контакт. Принц искренне усмехнулся. — Ши, босс, принцу и не нужна твоя сестра, — парень демонстративно сунул руки в карманы, подойдя к столу, на котором лежало пять папок с метками «C», — Можешь рычать сколько угодно, но, в отличии от тебя, я свою сестру, когда ей плохо, не брошу. Бельфегор тревожно сгреб папки и ретировался из кабинета до того, как Занзас осознал наличие упрека в словах подчиненного. Шрамы защипало, ярость вскипела в крови, сопровождаясь желанием размазать обнаглевшего недо-короля по стенке. Чертов полудурок понятия не имел, о чем говорит, но… Мысль о том, что Занзас сам нихрена не знает, поразила сознание похлеще пущенной в висок пули. Он ни разу не говорил с Элен на счет её отношений с кем бы то ни было и, положа руку на сердце, в душе не чаял, как у неё обстоят дела в личной жизни. Встрепенувшийся интерес о сестре потрошителя прополз над диафрагмой мелкой гадкой змеей, мгновенно уничтоженной под гнетом тысячи выстроенных барьеров. Так, что Скайрини лишь ощутил неприятную горечь, не успев сообразить, в какую сторону поплыли его мысли. Но этих нескольких секунд задумчивости хватило, чтобы гнев босса Варии погас, а хранитель Урагана успел покинуть территорию поместья. Сжимая в зубах несколько новополученных папок, одной рукой прижимая к телу сумку с вещами, неразобранную с прошлого раза, а другой открывая дверцу первого попавшегося на глаза автомобиля в гараже. Возможно, нет, скорее всего, нет, совершенно точно — машина принадлежала Скуало, но лучше оглохнуть через пару дней, чем быть погребенным под остатками стены в кабинете босса прямо сейчас.***
Что происходит в гребанной Варии Елена совершенно не понимала. Она прекрасно видела взволнованность подруги, заметила каждую ее попытку свести разговор к другой теме, хоть и не показала этого. Справиться со стрессом, порой, бывает очень трудно, главное соблюдать одно единственное правило: не давить на человека. Пока он сам не захочет поделиться своими переживаниями, не стоит сыпать соль на открытую рану. Элен злилась, кусала губы, но изо всех сил старалась не подавать виду. Её ярость плавно перетекала в беспокойство — оно яркой волной накрывало с ног до головы, пробиралось в каждую клеточку тела, каждый орган, вызывая малоприятные ощущения. Брюнетка растерла вспотевшие ладони, облокотилась о стену. Она совершенно не понимала, что ей делать дальше. Доложить или подождать? Надавить или не трогать? Наверное, стоит позвонить Занзасу. Нет, лучше застать его врасплох прямо в его кабинете, сманипулировать его безразличием, обидеться, может даже заплакать, но вытрясти из него правду. Елена устала жить в неведении. Секреты на счет войны она могла списать на желание защитить ее, оградить от этого дерьма, но что за тайны он крутил вместе с Селестой? У них не может быть ничего общего. Ничего, о чем Елена не должна знать. Он ее чертов брат! Снайпер недовольно закатила глаза, несколько раз ударилась головой о стену, приводя мысли в порядок. Взглянула в сторону кабинета — в коридоре было так тихо, что звенело в ушах. Выбить правду из Селесты, на самом деле, было намного проще, чем закатывать истерики Занзасу. Возможно, стоит наведаться к подруге в гости, запереться в её чертовой квартире и не выпускать, пока она не расскажет обо всем. Елена отпрянула от стены, сделала несколько уверенных шагов, но неожиданно для самой себя развернулась на пятках. Что-то внутри просто не позволяло поступить так с подругой. Какой бы она не была, как бы сильно не хотелось узнать хоть что-то — Елена мысленно отказалась опускаться до такого уровня. К тому же, Селесте итак прилетело. От глаз девушки, воспитанной в мафии, не скрыть наличие каких бы то ни было ран тонким слоем одежды. Елена читала ее, как открытую книгу, видела все, словно рентген. И это бесило. Лучше бы она была такой же глупой и неопытной, чем знала, что ее нагло дурят по всем пунктам. Да за кого эта принцесса себя принимает? Елена тяжело вздохнула, прикрыв глаза. Сжала кулаки, мысленно пристрелила из винтовки десять Бельфегоров, размяла шею, хрустнула суставами. События прошлого дня не давали покоя, от чего девушка не спала ночью. Пламя Дождя разливалось по венам вместе с кровью, успокаивая, несло за собой мягкую прохладу. Каждый раз эта практика помогала взять себя в руки, отводила горячую кровь от висков, дарила расслабление. Хотя бы ненадолго. Сзади послышались уверенные шаги. Елена даже не заметила, как ее брат вышел из кабинета. — Занзас! — она, улыбаясь, налетела прямо на грудь брата. Вцепилась мертвой хваткой, — Мы можем поговорить? — Не сейчас, — мужчина отцепил от себя сестру, больно сжав её хрупкие плечи. Заметил её тусклый взгляд и неловкость в каждом движении, — Я занят. — Скажи, когда будешь свободен. Или приходи в мою комнату, — Елена покачивалась взад-вперед, скрепив руки за спиной. Телефон снова завибрировал в кармане брюк, и Занзас устало вздохнул. Елена распознала бы в этом вздохе всю накопленную усталость и раздраженность с долей отчаяния, если бы не была погружена в свои размышления с головой. Занзас прикрыл глаза, потер переносицу, будто поправляя очки. Привычка. — Неужели я не заслуживаю твоего внимания? — сорвалось с губ полушепотом. Елена заметила, как брат в раздражении сжал челюсти. Второй звонок не заставил себя долго ждать. За ту минуту, что он стоял, прикрыв глаза, Занзас почти уснул. Одной рукой он достал телефон, второй — всучил оранжевую папку сестре: — Езжай к Мустангу. — Это папка от Тсуны? — девушка почти не обиделась. Постаралась выудить как можно больше информации, — Что случилось? — Чертов Хибари не явился на важные переговоры. Мустанг вчера должен был рассказать ему. — Он рассказал, — улыбнулась Елена, поспешив вслед за братом, — Про… Палпатина, да? Занзас остановился, обернувшись. — Да. Ты в курсе? — Дино рассказал мне, — Елена мельком пролистала содержимое папки, не спрашивая разрешение, — Предлагал поехать с ним, но… — Вот и поедешь, — Занзас вновь зашагал в сторону лестницы, — Не напортачьте. О таких отношениях с братом можно только мечтать. Елена не поспевала за ним, да и не хотела. На осознание произошедшего ушло пару секунд. На то, что бы собраться — не более десяти минут. Елена прогуливалась по коридорам, отмечая для себя запоминающиеся вазы и картины — чтобы потом не заблудиться снова. На самом деле, особняк Вонголы начинал ей нравиться. Был в нем что-то особенное, другое. Совершенно не такое, как дома. Да и был ли у нее дом? Елена грустно улыбнулась возникшей мысли. Она думала об этом не один раз, снова и снова приходя лишь к одному выводу — она должна и так нужно. В глубине итальянской души было лишь одно желание: покой. Купить дом на берегу моря, в Сицилии, завести пару-тройку собак, гулять с ними каждое утро по невероятной набережной. Выйти замуж, открыть свой бизнес, например, небольшую частную кондитерскую, и жить. Казалось бы, это совершенно простое слово содержало в себе столько смысла, боли и желания. Сейчас, пачкая руки в крови и уничтожая свою нежную натуру, Елена лишь существовала. То, что могло скрасить ее будни, она наблюдала лишь в книгах. Почему никто никогда не писал, что любовь может быть такой? Почему ей приходится все узнавать на собственном опыте? Елена ведь даже не знает, как себя вести. Как выстраивать хорошие отношения с людьми. Все, чему ее научили в детстве, это бороться за свое существование. Делать все, чтобы ее сердце продолжало биться, а враги были повержены. Ни о каких взаимоотношениях никто из ее «воспитателей» никогда не рассказывал. Девушка обняла себя за плечи, утешая, натянула улыбку. Она ведь не мафиози… Вернее, не в первую очередь. Мужчинам с ледяными сердцами никогда не понять чувств маленькой девочки. Что касалось обычной жизни — да, Элен действительно была не освоившимся пятилетним ребенком. До событий прошлых месяцев она действительно считала, что является полноценным человеком, пока не столкнулась с действительно важными проблемами. Подобно ребенку, она не понимала своих чувств, путалась, пугалась их. И почему все ждут от нее адекватных решений? Её ведь никто этому не научил. Из столовой доносился приятный аромат телячьего шницеля, сырной запеканки и красного вина. Эти запахи Елена узнает из тысячи — ей хорошо известны вкусовые предпочтения Дино Каваллоне. Почему в особняке ужинает он один — девушка решила не спрашивать. — Ох, Элен, — мужчина отложил столовые приборы, аккуратно промокнул рот красивой салфеткой, — Я думал, ты приедешь позже, поэтому распорядился не накрывать. Дино поднялся из-за стола, потянув за собой скатерть и все, что было предложено для трапезы. Елена не успела сказать и слово — оглушительный звук бьющейся о дорогой кафель посуды опередил ее. По ушам ударило знатно, волна прошибла до самого мозга, оставляя после себя боль в висках. Елена с трудом открыла глаза, когда металлический поднос перестал кружиться вокруг ног блондина и, наконец, упал, закончив звуковую атаку. — Извини, — Дино неловко посмеялся, скрепив руки в замок за спиной, — Ты с непривычки. Мои уши уже таким не удивить. То, с какой беспечностью он это говорил, поражало и выводило из себя, но Элен лишь улыбнулась в ответ, унимая дергающийся глаз. Она осмотрела все, что теперь красовалось на полу, и ее аппетит резко ухудшился. Так даже лучше, ведь с набитым ртом поговорить не получится. — То есть это не впервые? — на самом деле, Елена сразу это поняла. Прислуга выскочила из столовой еще до начала сего концерта, видимо, зная, что это произойдет. — Ты ведь меня знаешь, — Дино осторожно освобождал себе путь, минуя остатки еды, — Раньше такое могло произойти раз в неделю, но последние несколько дней я совсем плох, — мужчина продемонстрировал крупные синяки на локтях, — Каждые два часа что-то случается. Тсунаеши после утреннего совещания умоляет меня не убиться за день. — За тобой нужен глаз да глаз, — девушка протянула руку другу, переживая, что он подскользнется на соусе, — Давай, еще пару шагов и ты почти свободен. — Почему «почти»? — Тебе определенно не помешает душ, — Елена сделала несколько шагов назад, боясь испачкать свое платье, — А потом мы… — Пойдем со мной, — Дино обошел девушку по крупному радиусу, мягко посмеиваясь, — Выберешь мне костюм. Дюпон Палпатин был первым, кто встал против альянса, как только конфликт с Масстерони вышел наружу. И, несмотря на то, что для всего мира он был «улажен», Палпатин свои нападки не прекратил. Дино слегка нахмурился, обдумывая произошедший на днях пожар. Он прошел вперед, сунув руки в карманы брюк. В следующую секунду ему вдруг подумалось, что он никогда не бывал на задании с девушками. Ему стоило позвонить Скуало, посоветоваться… Елена едва поспевала за ним из-за высоких каблуков, но Дино этого не замечал. Ему вдруг подумалось, что не зря на переговоры, изначально, хотели отправить Хибари. Ох как не зря. Все, кроме Елены, прекрасно знали, что все может закончиться кровавой баней. Её размолвка с Занзасом совсем не играла на руку Десятому Каваллоне. Она может и догадывалась о масштабах проблемы, но скорее всего не догадывалась, что ее брат отправил их в пекло. А подобрать слова, чтобы рассказать Елене об этом, Дино не мог. — Сначала он поджег склад оружия одной влиятельной семьи, — совершенно серьезно начал Дино, попутно снимая рубашку. Елена учтиво отвернулась, — Потом столкнул лбами Ландино и Фальконе. Из-за поставок лекарств и боеприпасов. Он не дает нам жизни уже многие месяцы. — И о чем нам нужно с ним договориться? — улыбнулась девушка, мельком обернувшись и задержав взгляд на красивом теле. Как же она истосковалась по вниманию. Теплу. Все свое детство и пубертат она провела в тренировках. На светлые подростковые чувства не оставалось ни времени, ни сил. И теперь, стараясь наверстать упущенное, ей казалось, что она готова схватиться за каждого, кто проявит к ней хоть чуточку тепла и заботы. Эти мысли душили ее почти до рвоты. Елене вдруг стало противно от самой себя. Не об этом она должна сейчас думать, а о том, как уладить конфликт с Дюпоном. Она вновь натянула свою очаровательную улыбку, готовясь выслушать Дино. Дино, взглянув на улыбавшуюся девушку, не смог произнести ни слова. Определенно точно нужно посоветоваться со Скуало. Елена аккуратно перебирала костюмы в его шкафу, смотрела, подходят ли они к её платью. Платью, которое она вряд ли наденет еще раз. Платью, которое может быть вымыто в крови. Дино подумал, что в наихудшем случае это будет ее кровь. Что-то внутри щелкнуло. — Я не знаю, — сорвалось с губ прежде, чем мужчина осознал. Он был слишком занят её красотой и мыслями о том, что может ее потерять, — Посмотри, может быть, об этом написано в бумагах. Дино закрыл за собой дверь, облокотился на неё, прижав ладони к лицу. И зачем Занзас навязал её? Он ведь понимал, что это задание — опасно. Дино не знал как поведет себя Елена в этой ситуации. Последнее, чего бы ему хотелось, это подвергнуть ее опасности. И он вовсе не боялся, что она не справится. Он знал, что она сильная, что ее обучали этому с детства. Но мысль о том, что он может вдруг не успеть помочь, выбивала его из колеи. У Дино были и есть обязанности перед семьей, альянсом и Тсуной. Из этого конфликта нужно вытянуть максимум пользы и минимум потерь. И потерять рядового солдата относилось к «минимальным потерям», но только не она. Дино пришла в голову шальная мысль о том, что он хочет нести ответственность и за нее тоже. Как за члена своей семьи. Они знакомы столько лет, но так редко проводили время друг с другом. Сейчас, в возрасте двадцати шести, Дино оставался непреступной стеной для всех представительниц прекрасного пола. Он цеплял девушек своей добродушной улыбкой, и единицы из тысячи замечали что-то кроме нее. Например, сталь в его взгляде. И как в глазах цвета «кофе с молоком» могла мелькать такая решимость и печаль? Елена заметила это. Заметила перемену его настроения. Сутки назад он улыбался ей, хоть и был достаточно задумчив. Елена предпочитала не лезть в личную жизнь людей, но этот Дино… Девушка погладила серый пиджак тыльной стороной руки, улыбнувшись. Вот бы он предложил ей его, когда они будут прогуливаться по набережной ночью… Было интересно, беспокойно. Что могло таиться в душе такого мужчины? Ведь война ведется не с ним, и даже не с Тсунаеши. Неужели, он переживал за Занзаса? Елена тряхнула головой. Её брат сильный, умный, расчетливый. Кому, как не Дино, это знать. Он не стал бы так сомневаться в боссе Варии. В её боссе. Взяв оранжевую папку, Елена еще раз прочила всю имеющуюся информацию — о семье Дюпона, трех его бывших женах и пяти сыновьях. Изучила заметки-просьбы Тсунаеши, главной из которых было — обойтись без жертв. Улыбнулась, осознав, что папка предназначалась Хибари. И куда только он делся? — Кстати, Дино, — начала Елена, когда он вышел из душа, — Что тебе известно на счет Хибари? — В каком смысле? — мужчина усердно вытирал волосы. Создавалось ощущение, что он выдрет те с корнем, — Ты из-за Селесты спрашиваешь? — Частично, — девушка грустно улыбнулась, отведя взгляд, — Все кругом что-то скрывают, но эта чертовка… Превзошла даже моего брата. — Ему нужно время, — Дино улыбнулся, так же тепло, как и всегда. Но в его взгляде Елена вновь прочитала что-то сакральное, — Он уже не злится, просто… Выпендривается. Она усмехнулась, протянула мустангу костюм. Дино принялся надевать носки, в результате чего упал, утянув за собой журнальный столик.***
Дюпон Палпатин не отличался сообразительностью, как, на первый взгляд, могло показаться. Будь он конченым идиотом — Мукуро Рокудо не обратился бы к нему с заманчивым предложением. Всего лишь навести шуму — отвести взгляд от чего-то сакрального, важного для Масстерони младшего. Сам Андреа с союзником не встречался, хоть и бывал на одном мероприятии вместе с ним. И вот сейчас, старый пень, которому было велено просто навести шуму, продумывает очередной план по захвату всей мафии. У Андреа изначально не было такой цели. Он лишь хотел отомстить за отца, за сестру, за честь своей маленькой семьи. Хотел вознести её на пьедестал, но как это сделать, когда вокруг такие гиганты, готовые разорвать в клочья все, что тебе дорого? Конечно, Масстерони старший сильно сглупил, напав на Варию. Да, из лучших побуждений — он хотел «помочь» Девятому, но сам Девятый его об этом не просил. Андреа сплюнул, сжав руки в кулаки. Почему, вместо разговоров, люди сразу воспринимают все в штыки? Тимотео — самый добродушный старикан, который не удосужился спросить, поговорить, а сразу направил свой отряд на уничтожение. Андреа не знал о внутреннем конфликте Варии и Вонголы. Не знал, что Девятого не было в кресле правления, когда все случилось. Битва Колец, разлад с сыном… С другой стороны, его отец тоже поступил глупо. Мужчина впечатал кулак в стену, шикнув от боли. Множество колец больно впечатались в пальцы. — Я разберусь с ним, — Рокудо устало закатил глаза. Его босс-партнер был весь на нервах последние дни. — Постарайся уж, — прыснул Масстерони, взъерошив рыжие волосы, — Из-за тебя он так одержим уничтожением альянса. — Он просто оборзел на старости лет. Решил под шумок оторвать кусок побольше, — Мукуро положил руку на плечо мужчины, — Продолжай заниматься своим делом. Я продолжу заниматься своим. Мужчина предложил выпивку, но Рокудо отказался. — Узнал что-нибудь интересное? — Пару сплетен. Ничего, что могло бы нам помочь. Рокудо прикусил губу, незаметно. Замолчал, отвернувшись, всматриваясь в ночной сад при поместье. У Варии он был гораздо красивее, приятнее. Месяц назад Рокудо съязвил бы, что таким уродам несвойственна такая красота, но… Сейчас он лишь сжимал кулаки, едва скрипя кожаными перчатками. Ведь Мукуро понимал, как сильно ошибался. Понимал, что не смог разглядеть кипящую жизнь в душе каждого, кого считал бесчувственным роботом. Не было в Варии роботов. Разве что Леви… Андреа хмурился, наблюдая за партнером. Не мог, да и не хотел узнавать, о чем он там думает, едва улыбаясь. Сплетни мужчину не интересовали. — Будь осторожен. Если тебя заметят… — Ну, тебя же не заметили. Андреа улыбнулся, пригубив стакан с крепким алкоголем. Распробовав, выплюнул, попутно бросив посуду вниз с балкона. — Он ставит наш план под угрозу. — Признать, у нас и плана-то нет, кфу-фу-фу, — иллюзионист растворился в воздухе, оставив после себя лишь фантомное прикосновение. Чертов Палпатин… Не справиться с таким элементарным заданием. Идиот! Масстерони вновь впечатал руку в стену, зарычав от раздражения. От старикашки требовалось немного пошуметь, привлечь внимание, самостоятельно запросить аудиенцию с кем-нибудь из Вонголы, припугнуть, максимум — ранить этого «кого-нибудь», черт бы его побрал! Никого не убить, не выводить альянс на новый открытый конфликт. И что он сделал? Андреа вновь запустил руки в уже грязные волосы, вновь взъерошил их так, что потом будет не распутать. Весь его мир понемногу разрушался, и все из-за какого-то идиота.***
Складское помещение, пропитанное сыростью, грязью, никак не вязалось с ярким платьем в пол. Обшарпанные темные стены давили на рассудок. От запаха крови, мочи и пота подступали рвотные позывы. Елена приподняла юбку, обходя очередную лужу, тихо выругалась. Она старалась дышать через раз. Никогда еще ее руки так не тряслись. Она до побелений ладоней цеплялась за ткань платья, как за спасательный круг. Какой-то первобытный страх накрыл ее с головой. Хотелось как олениха, попавшая в свет фар, несущейся на нее фуры, замереть и надеяться, что все это кончится хорошо. Дино и его приближенные, идущие впереди, никак не реагировали. Они почти не замечали отстающую девушку, уверенно шагая вперед. Напролом. Где-то, за мутными силиконовыми шторами, виднелся белый свет, и к нему приближалась их небольшая армия. Елена закрыла глаза. Сосредоточилась на ритме своего сердца. Досчитала до десяти и выдохнула. И еще раз, пока не смогла, наконец, сосредоточиться на задании. Но ощущение тревоги не ушло. Было ли это связано с волнением или духотой в грязном складе, она не знала. Но что-то точно было не так. Это помещение явно не принадлежало компании Палпатина. Оно находилось на пустыре, в тридцати километрах от города, и выглядело довольно жутко. Елена вздрогнула, услышав голоса где-то сбоку, повернулась, но не увидела ничего в кромешной темноте. Все это походило на фильм ужасов, и она была тем самым главным героем, заводилой команды, который идет прямо в лапы смерти. Елена поежилась от этой мысли. Обычно, всегда хочется крикнуть: «Стой, тебе туда не нужно! Ну как ты не понимаешь?!», и сейчас внутренний голос повторял именно это. Елена напоролась на руку Дино, остановившего её. Она не заметила, как нагнала Мустанга. — Ты вся дрожишь, — Дино хмурился, в его взгляде не было ни капли сочувствия или обеспокоенности. В любой другой ситуации он предложил бы свой пиджак, но сейчас он знал, что дрожь вызвана не холодом, — Я бы посоветовал вернуться в машину, но ты не послушаешь. Конечно, не послушает. Дело дрянь, и Елена прекрасно это ощущала через атмосферу места и настроение команды. — Вряд ли Занзас знал, куда тебя отправляет, — процедил Дино. Его это раздражало. Ответственность за жизнь Елены целиком и полностью лежала на нем, но он не мог гарантировать даже свою безопасность, — Не высовывайся. Я понятия не имею, что нас ждет там, — Дино хоть и был уверен, что она образцовый боец, но он не знал как она сражается и как поведет себя в критической ситуации, особенно в этом состоянии. Он кивнул в сторону мутного света, осторожно отодвинул одну из грязных штор. Впереди слышались голоса, но о чем шла речь, разобрать с такого расстояния было невозможно. Елена сделала шаг назад, прикусив губу. Все это дерьмо действительно пугало. Не смотря на это, она выдохнула и отправилась следом. Она боец. Она справится. Должна справиться. — Добрый вечер, — мужской голос послышался со стороны, его силуэт скрывала тьма. Елена вздрогнула, испугавшись, до боли вцепилась в руку Дино. Черт, она едва не закричала от страха, — Прошу, проходите вперед. Колеблясь, члены команды не сдвинулись с места. Неизвестный прямо дал понять, что останется за их спинами, что не понравилось никому. Через пол минуты молчаливых препирательств, Дино все же зашагал вперед, к свету. Молясь, чтобы никого не прикончили в спину. Яркий свет обжег глаза, привыкшие к темноте. Дино крепко сжимал руку Елены, прикрыв её своим телом. Те несколько секунд, что он был лишен зрения, могли стоить жизни ему, ей и всем сопутствующим. Страшно. Черт возьми, волосы встали дыбом. Елена крепко сжимала пистолет сквозь ткань платья, будто это могло ей помочь. Она ощущала, как вздрагивает один из сильнейших людей, что она знала, и это не могло не пугать. Если переживает даже Дино, то что говорить о ней… — Дорогие гости, проходите, не стесняйтесь, — мужчина небольшого роста двинулся навстречу с распростертыми объятиями. Сальные, грязные руки коснулись ладони Дино, — Мы давно вас ждем. — Добрый вечер, — один из солдат, не мешкаясь, прошел вперед, встав по левую сторону от босса, уступив правую Елене, — Было сложно найти проезд сюда. — О-о, Вы правы, — мужчина мерзко посмеялся, положив руку на большой живот. Пуговицы его пиджака едва держались, — Прошу простить за прием в таком недостойном месте. В следующий раз мы выберем поместье, подстать платью дамы. Елена скривилась в улыбке, неохотно протянула руку навстречу. Прикосновения этого мужчины вызывали рвоту, но она держалась достойно. Достойно, в рамках помещения, компании и внешнего вида собеседника… — Простите моё невежество, я совсем забыл представиться… — мужчина поклонился, заведя руку за спину. Дино дернулся, прогнав через себя весь спектр эмоций, ощутив колющую боль в сердце. Страх сковал его, заставил напрячься каждую мышцу, от чего по телу спазмами промчалась боль. Эта секунда раздумий могла стоить ему жизни, если бы его люди не сообразили быстрее. -… Дюпон Палпатин. Резким движением он выхватил пистолет, быстро нацелил его на босса Каваллоне. Дино дернул в сторону, почти упав на Елену. Его попытка как можно скорее закрыть её от пуль и крайне неприятного зрелища не увенчалась успехом. Раздалось несколько выстрелов, больно ударив по ушам и заставив Елену сжаться от страха. Действовать нужно быстро. Секундная заминка будет стоить многих жизней, и каждая из сторон это понимала. О каких переговорах могла идти речь после всего, что натворил Палпатин? Мужчина усмехнулся собственным мыслям, прежде чем спустил курок. Он не собирался никого убивать, по крайней мере, своими руками — выстрел был лишь знаком. Знаком, спускающим всех его мерзких псов с цепей. Автоматные очереди застрекотали со всех сторон — из-за силиконовых штор показалось не меньше десятка вооруженных врагов. Елена успела сообразить это до того, как зажмурила глаза. Бесконечный шум бил по барабанным перепонкам, от чего в висках больно закололо. Нужно было что-то сделать, но чертов Дино так сильно сжимал её руки, что она даже не могла дотянуться до собственного пистолета. Во всей это канители, крики солдат, бесконечные выстрелы ушли на второй план. Елена слышала лишь тяжелые вздохи Дино и его обещания, что все будет в порядке. Дино спешил к выходу, спотыкаясь. Его руки дрожали, а сердце колотилось, готовое сломать ребра и выпрыгнуть из груди. Он до боли сжимал оголенное предплечье, и Елена чувствовала, насколько ледяны его руки. Бежать. Спасти свою никчемную шкуру. Неужели это все, на что она способна? Елена прикусила губу. Хотелось стыдливо отвести глаза, но на неё никто не смотрел. Ноги несли её прямо к выходу, не взирая на высокие каблуки. Дино продолжал что-то повторять, словно мантру, но Елена не слышала его. Они были близки к выходу, когда стрельба вдруг сменилась на страшные крики. — Что там происходит? — Елена резко остановилась, обернувшись. Помещение прекрасно освещалось бушующим огнем. — Нам нужно идти, — Дино потянул девушку в свою сторону, но она не поддалась. — Мы не можем просто бросить своих людей, — Елена резко обернулась, только сейчас осознав, что они уже это сделали, — Им нужно… Дино рухнул на колени, закашляв. Из его рта тонкой струйкой потекла кровь, каждый вздох давался с силой. Он прижал руки к груди, практически задыхаясь. — О боже, — Елене потребовалась секунда, чтобы все понять, и еще секунда, чтобы оказаться рядом. Она закинула его руку на плечо, попыталась встать, — Давай же, доберемся до машины, тут совсем немного. — Нет, — хрипло, сквозь кашель с кровью. Дино оттолкнул Елену, от чего она упала в ту же лужу. Длинная челка закрывала его глаза, он даже не повернулся в её сторону. В дрожащей руке мелькнул пистолет, — Беги отсюда. — Что? — Елена дрожала, её голос срывался на крик. Она силой потянула мужчину наверх, но он даже не сдвинулся с места, — Дино, не дури, что ты творишь?! Мужчина кивнул головой вперед, указывая на что-то за её спиной. Мурашки накрыли тело, пробили его на сильную дрожь. Не в силах обернуться, Елена застыла на месте. Она прекрасно знала это ощущение, когда чужая энергия прошибает, проходит через все тело, почти сливается с кровью. — О боже мой, какая драма, — знакомый голос ударил под дых, уничтожив последние капли спокойствия. Сердце пропустило удар. Елена резко обернулась, выхватив пистолет, почти закричав от бессилия. Не хватало только таких поворотов… — Элен, твою мать, — Дино поднялся на ноги из последних сил, оттолкнул девушку в сторону, — Почему ты все еще здесь?! — Кфу-фу-фу, — ярость смешивалась с шоком, его имя всплывало в голове раз за разом, тянуло за собой все, все воспоминания. Сердце едва справлялось с собственным ритмом, — Прекрати. Ты умрешь через пару минут, не нужно геройствовать. Его голос, сказанные им слова, все порождало новые ощущения внутри. Паника, смешанная с ненавистью и отчаянием. Бешенный, смертельный коктейль. Елена отсчитывала секунды до своего конца. Прикусила губу. Она готова была её съесть, лишь бы не поддаться подступающей панике, лишь бы не выпустить накатившие слезы, не показать свою слабость. Руки дрожали, дрожали так сильно, от страха, от переполняющей ненависти, от боли. От боли, которую раньше она не замечала. — Уходите, — Рокудо улыбнулся, закатив глаза. Елена едва не спустила курок. Он смеялся, пока мир вокруг и внутри Елены буквально разрушался, — У вас обоих не так много времени. — Там наши люди, — голос не дрогнул, в отличии от руки. И Елена не могла унять эту дрожь. — Элен, — Мукуро сделал шаг вперед, но остановился после первого предупредительного в пол. Ухмыльнулся, — Все давно сдохли. Ты это хотела услышать? Как же больно. Черт возьми, сердце будто перемалывает в мясорубке, раз за разом, не завершая эту бесконечную пытку. Елена в слишком невыгодном, в просто ужасном положении. Только сейчас она поняла, что крики давно прекратились. До слуха доносилось лишь стрекотание пламени. Запах дыма и жженой плоти ударил в нос, Дино согнулся в приступе кровавого кашля. Одного взгляда на него, на пламя позади Мукуро, на лужу крови — хватило, чтобы потерять самообладание. — Спаси хотя бы его, — острие трезубца едва не задело грудь Дино, но он даже не сопротивлялся. Елена опустила пистолет. Она прекрасно понимала, что с каждой секундой из Дино уходит жизнь, но ничего не делала. Потерять его она хотела меньше всего на свете. Она поймала себя на мысли, что отдала бы все, за то, что бы оказаться на его месте. Горячие слезы давно стекали по щекам, мозг отказывался работать, посылая последние импульсы. Невыносимая боль в левом боку спазмом пробивала в позвоночник. Елена нашла в себе силы зажечь кольцо, умоляя всех богов донести крик о помощи до её брата. Мысли путались, сквозь пелену в глазах она видела лишь мерзкую ухмылку своего главного врага. Прижав руку к животу, Елена сделала пару шагов к выходу, но рухнула наземь. Её тошнило, от невыносимого запаха, от переизбытка чувств, от самой себя. Приступ рвоты частично вернул самообладание, заставил мозг перезагрузиться. Из последних сил, Елена помогла Дино подняться, побрела в сторону выхода, боясь повернуться спиной. Мукуро мягко улыбался, смотря в зареванные, полные отчаяния, глаза. Жалкое зрелище. Он смотрел на кровавую дорожку, тянущуюся за ними. Смотрел на алые пятна на их одежде. Возможно, один из них сегодня умрет. Мукуро сделал свою ставку, помолившись, чтобы она сыграла. Елена убегала, как слабачка, вновь упуская возможность прикончить Мукуро, но оно того не стоило. Идти, еще и с Дино, было практически невозможно, но из последних сил оба боролись за жизни друг друга. Плакать она будет потом. Сейчас нужно как можно скорее добраться до больницы. Ходить на задания в одиночку никогда не было проблемой. Елена крепко сжимала руку Дино, умоляя держаться, так же крепко сжимала руль. Она никогда не переживала за собственную жизнь и, тем более, не впадала в панику из-за ранения. А ранения у нее были разные — от царапин до открытых переломов и ожогов. Елена почти славилась своим спокойствием и умением держать себя в руках, но явно не в последние пол года. Вынести такую порцию дерьма мог лишь тот, кто полностью искоренил все чувства. У Елены же их был переизбыток. Через пару дней Елену спросят, как она доехала до больницы, но она не вспомнит ни метра пути. Мустанг терял сознание, почти не реагируя на беспокойные разговоры врачей, на ослепляющий свет, на неприятные уколы. Даже нестерпимая боль больше не казалась такой невыносимой. Он закрывал глаза, засыпая, мягко улыбаясь собственным мыслям и воспоминаниям, но каждый раз врачи возвращали его в ненавистную реальность. В мыслях, Дино почти умолял, чтобы люди оставили его в покое. В покое, которого не было в его жизни уже многие, многие годы. Так тепло, словно в объятиях матери. И Дино был готов прыгнуть в пропасть, в эти мягкие, теплые облака, не понимая, что взамен отдаст свою жизнь. Елена кричала так сильно, что медсестры в панике путали инструменты. Врач настоятельно просил её успокоиться, довериться, взять себя в руки и немного потерпеть, не понимая, что крик вызван далеко не болью. Оказаться на операционном столе вместо Дино, избавить его от всего ужаса, от боли, от возможного риска — вот, чего так сильно желала Елена. Голос давно осип, силы покидали тело так же стремительно, как сочилась кровь из раны. Надрываясь, её сердце буквально рвалось в клочья. Сквозь пелену слез, она смотрела на дверь, над которой так пугающе горела красная лампа. Сухие губы молвили одно и то же имя, из последних сил рука тянулась к выходу, Елена постепенно теряла сознание.***
Букет ромашек, собранных с клумбы Луссурии, красовался на тумбочке. Елена сразу распознала такие родные цветы. Догадываться, от кого они, не пришлось, ведь вариантов было не так уж много. Записка, написанная корявым почерком, гелевой ручкой зеленого цвета, с маленьким сердечком в правом нижнем углу: «Хотел, чтобы частичка дома была рядом с тобой. Поправляйся. Скучаю. P.S. Собрать этот букет, буквально, стоило принцу жизни.» Смех отозвался болью, но улыбка не сошла с лица. Елена легла на постель, прикрыв глаза, все так же сжимая в руке небольшую запису. Какие глупости. Позавчера приходил брат, но Елена едва различала его силуэт сквозь пелену в глазах. К моменту, когда она очнулась полностью, Занзаса в палате уже не было. Остался лишь запах его одеколона и… сигарет? Елена поморщилась. Не хотелось признавать, что она стала еще одной причиной для его беспокойств. Что она стала последней каплей, и её сильный, непоколебимый брат взялся за сигареты. Нет, лучше об этом даже не думать. Несколько дней в больнице тянулись, казалось, целую вечность. Лишь через три дня Елена смогла встать с постели, сделать пару шагов. Лишь через неделю врачи дали добро на перевоз Дино в особняк. Он не приходил в сознание долгие десять дней, но, как только все показатели пришли в норму, Вонгола организовала трансфер до своего особняка. Дома встретили со всеми почестями. Луссурия рыдал в плечо девушке, щебеча о своем беспокойстве и о том, как ему жаль. Елена молча принимала его истерику, мечтая поскорее оказаться в своей комнате и принять горячий душ. А после… А после ей предстоит написать отчет, ведь то, о чем она рассказала, придя в сознание, не передало сути всего дела. Возвращаться к гнусным воспоминаниям не хотелось, так же как попадаться на глаза брату и сенсею-наставнику. Благо, оба носились по заданиям, не находя ни минуты на осуждение. Да и было ли за что её осуждать? Елена долгое время просидела в своей комнате, приводя мысли в порядок. Голова гудела, сердце едва билось, восстанавливаясь после такой атаки эмоциями. Условно, конечно. Но Елена чувствовала себя выжатой по всем параметрам. По словам Тсунаеши, Дино много улыбается, но за его улыбкой скрыто что-то гнетущее. Елена долго стояла за дверью, кусая губу и подбирая слова. После произошедшего две недели назад они не виделись еще ни разу. Было стыдно, ведь Дино пострадал из-за неё. Было стыдно, ведь он рассчитывал на неё. Было стыдно, ведь она дала волю всем эмоциям, потеряла контроль, и едва успела добраться до больницы. — Милая, — раздалось за дверью, от чего сердце ушло в пятки. Елена затаила дыхание, боясь шелохнуться, — Я слышу, как ты шмыгаешь. Тут плохая шумоизоляция. Елена позволила себе искреннюю улыбку. Она открыла дверь, поджав губы и опустив взгляд. Дино читал книгу, полулежа на постели. К его руке тянулась трубка с физраствором, а в самой комнате стоял приятный, цветочный аромат с нотками больничного запаха. Открытое окно выходило прямо на сад. — Проходи, прикрой дверь, — Дино улыбался. Но от этой улыбки щемило сердце, — Я не кусаюсь. Конечно, ведь кусалась только её совесть. — Дино, прости меня, — Елена подлетела к постели, сжала его руку своими, уперлась лбом в получившийся замочек, так быстро, насколько могла. Лишь бы он не увидел её слезы, — Я… Я… Не знаю, что на меня нашло, я так напортачила… — Тише, малышка, тише, — большая ладонь накрыла голову, мягко поглаживая и увлекая в объятия. Хотелось умереть от стыда прямо там, в его крепких, насколько это возможно, объятиях, — Посмотри на меня. Елена нехотя подняла голову, но не взгляд. Она смотрела куда угодно — на свои дрожащие руки, на перевязанную грудь Дино, на катетер в его предплечье, лишь бы не в глаза. Мужчина коснулся горячей щеки тыльной стороной ладони, утирая слезы. Поправил упавшие черные пряди. Его руки казались холодными, почти ледяными, ведь её кожа была горячее лавы. Новые слезы наворачивались на глаза быстрее, чем Дино успевал их смахивать. Оценив ситуацию, мужчина потянул Елену на себя, заставляя лечь рядом. — Милая Элен, — он улыбался так мягко, что её сердце таяло, а после пожирало само себя от ненависти, — Ты ни в чем не виновата, — его руки обвили хрупкое тело, прижимая к себе, — Поплачь. Я рядом. Больно. Очень больно. Сердце замирает с непривычки. Елена не верит своим ушам, своему сознанию, убеждает саму себя, что это ужасный, кошмарный сон. Но вот по спине пробегают мурашки, от каждого прикосновения, каждого поглаживания. Она плачет. Ревет, едва сдерживая крик. Дино молча принимает её эмоции, помогая, залечивает все её раны просто своим присутствием. Первые десять минут Елена не верит, постоянно закусывая губу в надежде проснуться, затем — постепенно успокаивается. В его объятиях не больно. Не страшно. Так спокойно… Елена прижимается к оголенной груди все сильнее. Будь она кошкой — мурчала бы, так сильно, подобно землетрясению. Впервые за столь долгое время ей не хочется выть от безысходности. Дино не в курсе того, о чем болит её душа. Он оказывает свою поддержку всеми доступными силами, он готов практически на все, но его голову не посещает мысль о реальных масштабах трагедии. Елена сломлена. Но Дино далек от того, чтобы понять это. — Я даже не думал, что ты начнешь винить себя, — мужчина мягко гладил макушку подруги, смотря сверху вниз, — Поэтому не приходила так долго? — Да, — Елена прикрыла глаза, обнимая Мустанга, — А ты ждал? — Каждый день. Поднявшись на локте, Елена, наконец, посмотрела в его глаза. — Переживал, что тебе так же плохо, как мне, — Дино улыбнулся. Его заметно клонило в сон, — Оказалось, что так и было, но с другой точки зрения. Глупышка, зачем же так изнурять себя? — Не знаю… — Елена поднялась чуть выше, уложив голову на плечо Дино. Он повернулся, задев подбородком её нос, — Ауч! — Прости-прости, — посмеиваясь и кашляя, Дино коснулся места удара тыльной стороной ладони. На фоне бледного, измученного лица, синяки под глазами выделялись сильнее обычного. Глаза блестели от слез. Дино осторожно провел пальцем по щеке вниз, к подбородку, — Ну вот, такая красивая, и такая зареванная. Лишь бы никто не решил навестить их, прервать эти безупречные секунды наедине. Елена едва дышала, смотря в глаза давнего друга, едва сдерживалась, чтобы не дать волю эмоциям снова. В его теплом взгляде можно было утонуть. В его крепких объятиях хотелось остаться навсегда. Елена улыбнулась собственным мыслям. Еще никогда и ни с кем она не чувствовала такого комфорта, умиротворения и… счастья? — Да, — полушепотом произнесла она, не осознав, — Это точно оно. — Что — «оно»? — Дино непонимающе улыбался, нежно касаясь её горячей щеки. Если бы он только знал, что она так раскраснелась далеко не из-за слез. — Счастье? Ты веришь в то, что оно существует? — Что за философские темы на тебя вдруг нашли? Дино смеялся по-доброму, его не хотелось ударить за это. Елена с трудом отмахивала сон. Все проблемы куда-то улетучились. В этой комнате, с этим человеком, её больше не заботило ничего. Ни угроза собственной жизни, ни признание в глазах брата, ни тайны Селесты, ни-че-го, чем была забита её голова до последнего задания. Елена наклонила голову, подставляясь под ладонь мужчины. Даже если для него такие моменты нежности — лишь проявление сочувствия, дружеский жест. Елена благодарна и за это. За минуту сладостного счастья. — Конечно, верю, — Дино обнял её крепче, невзирая на боль в груди, — Я едва не отправился на тот свет. Просто жить — уже счастье, Элен. — Некоторые моменты делают счастье более приятным, что ли, — она вдруг засмущалась, захотела отвести взгляд, — Счастье в квадрате. Состояние полной эйфории. — Какие, например? — Ну… Такие, как этот. В глазах Дино что-то сверкнуло, и это не осталось без внимания. Он по-прежнему улыбался, но теперь, слегка покусывал губу с внутренней стороны, задумавшись. Они молчали, несколько секунд глядя друг другу в глаза. Те секунды казались вечностью. Приятный летний ветерок путался в тюли, приносил с собой сладкий аромат цветов из сада. И все это казалось таким нереальным… — Элен… — шепотом. В красивых глазах Елена прочитала все, что он хотел сказать, — Почему же ты не появилась раньше? Лишь сейчас Елена заметила, что дистанции между их лицами практически нет. С губ сорвался сдавленный вздох, грудь словно сжало прочным жгутом. Она вдруг захотела отстраниться, спрятать свое смущение, свой взгляд, который выдавал её с потрохами. Сердце забилось в бешенном ритме, когда горячее дыхание Дино обожгло её щеку. Елена попыталась отодвинуться, но крепкие руки мужчины не собирались её отпускать. И она вновь растаяла в его объятиях. В объятиях мужчины. Красивого, доброго, достойного мужчины. И, кажется, он был совсем не против, ведь его рука мягко скользила по спине, давя на поясницу, прижимая женское тело ближе к себе. Елена поддалась, признать, она бы сделала это сама, если бы не боялась нарушить дружеские границы. Сейчас, в комнате, никакой дружбой и не пахло. Лишь бы никто не вошел… Маленькая ладонь коснулась щетинистой щеки, увлекая мужчину ближе. Елена прикрыла глаза, прежде чем её губы оказались в плену чужих. Она сделала первый шаг, едва держа себя в руках, чтобы не завыть от удовольствия. Дино мягко ответил на поцелуй, переворачиваясь на бок, его руки блуждали по её спине, то давя на шею, притягивая ближе, еще ближе, заставляя хватать воздух ртом в редких, секундных перерывах, то останавливаясь на пояснице, не позволяя себе большего. Елена обнимала его за шею, зарываясь пальцами в волосы, крепко сжимая их, чтобы не потерять связь с реальностью. Она целовала, мягко кусала, облизывала его пухлые губы, точно решив для себя, что никогда больше его не оставит. Хотя бы за тем, чтобы целовать его каждый день, каждую минуту. Она почти потерялась в собственных фантазиях, сплетаясь с ним языком, едва уловимо покачивала бедрами. Дино осторожно провел рукой по ягодицам, мягко, проверяя границы дозволенного, и не получил ни капли сопротивления. Ловким движением он закинул её ногу на себя, сжимая бедро и тут же поглаживая его. Елена прижалась ближе, вцепившись в крепкие плечи, не разрывая поцелуя, лишь углубляя его. Они готовы были съесть друг друга в этот момент. В комнате больше не пахло цветами. Дино перестал скрывать свое напряжение, качнув бедрами вперед, одновременно с этим надавив на ягодицы Елены. Она томно простонала, улыбаясь, продолжая двигать бедрами, теперь уже имея точку соприкосновения. Как же хотелось разорвать эту дурацкую одежду, и как же не хотелось отрываться от желанных губ. Волосы на затылке туго сжали, Дино запрокинул её голову назад, открывая себе доступ к шее. Наслаждаясь запахом её тела, Дино долго обжигал дыханием и без того горячую кожу. Мурашки бежали по всему телу, заставляя дрожать и мычать от удовольствия. Елена кусала губу, сдерживая желание, впиваясь ногтями в спину мужчины, пока он покрывал её шею грубыми поцелуями, опускаясь все ниже. Футболка полетела на пол так быстро, что Елена не успела осознать. — Подожди, — улыбаясь, вдруг остановился он, — Нужно убрать дурацкую капельницу. Елена тяжело вздохнула, елозя на постели. «Капельницу, и твои дурацкие тру…» — Секунду, и я весь твой. Дино навис над девушкой, чтобы дотянуться до капельницы, а, может, это было лишь предлогом. Он действительно справился за секунду, и в следующую — уже вновь целовал её губы, сжимая грудь, оставаясь в том же, доминирующем положении. Елена тихо простонала, обвив его шею руками, потянула мужчину на себя, заставляя его касаться её лона. Терпеть уже не было никаких сил, но Дино будто издевался, оставляя все самое вкусное на потом. Пальцы одной руки грубо сжимали сосочек, другая рука блуждала по телу, от ягодиц к ребрам, изнуряя, заставляя тело содрогаться от желания. Он вдруг опустился ниже, мягко поцеловал ключицы, плавно двигаясь к грудям, к налитым соскам, что не остались без внимания. Дино мягко целовал каждый, щекотно играя языком, больно посасывая и кусая. Елена прикусила руку, боясь застонать, боясь быть застуканной своим боссом. — Дино, мы не заперли дверь, — прошептала она сквозь рваные вдохи. Ответом ей послужил поцелуй ниже, меж ребер, в районе сердца, так бешено стучащего уже пару минут. Дино осторожно приподнимал юбку, мягко спускаясь все ниже, пока не оказался у линии белья. Мужская ладонь легла на лобок, большой палец очерчивал круги в самом чувствительно месте. Елена выгнула спину, вновь укусив себя за руку, сжав простынь другой рукой до побеления костяшек. Дино ухмыльнулся, его забавляла её яркая реакция. Белые трусики давно намокли, и Дино хотелось поскорее снять их. — Хочу, чтобы ты видела меня, — горячее дыхание обжигало кожу, Дино потянул юбку вниз, вместе с бельем. От яркого ощущения тело пробило на дрожь, Елена сжала золотую макушку, сладостно выдохнув. Мягкие поцелуи накрыли половые губы, от чего ноги захотелось раздвинуть пошире. Ловким движением Дино закинул её ноги на свои плечи, принялся водить языком, дразня. Елена наклонила его голову ниже, почти прижимая к себе его лицо, прикрыв глаза от наслаждения. Дино водил языком медленно, изнурительно, иногда переключаясь на влажные поцелуи. Ему нравилось, как дрожали её ноги, как крепко она сжимала его волосы и как подмахивала бедрами, заставляя делать то, чего она хочет. И он делал. То посасывая, то играя языком, Дино сам получал удовольствие от процесса, слушая тихие стоны-всхлипы, ускоряясь и предательски замедляясь, когда Елена совсем близко к концу. Она утробно рычала, сильнее прижимая его лицо к лону, запрокинув голову назад и широко раздвинув ноги. Дино осторожно ввел два пальца внутрь, от чего тело пробила новая волна. Он приятно массировал изнутри, активно работая языком и посасывая клитор, и Елене хватило нескольких секунд, чтобы сжать его голову ногами, едва не закричав. Дино быстро оказался сверху, впившись в её губы, неуклюже избавляясь от своего белья. Елена крепко сжала его член, неожиданно. Дино замер, сжав подушку под её головой. Массируя, Елена подводила его все ближе к себе, касаясь, дразня, как и он её пару минут назад. Головка скользила меж губ, вызывая такие приятные ощущения, пробивая тело новыми волнами, от чего закружилась голова. Не в силах больше держаться, Дино перехватил девичьи руки, сжал их над головой Елены. Целуя шею, он вошел осторожно, не медля. Сладкий, громкий стон разнесся по комнате, но был быстро перехвачен пухлыми губами мужчины. Он двигался резко, грубо, кусая губы Елены, чтобы сдержать самого себя. Она обвила его бедра ногами, подмахивая навстречу. Её тихие стоны были далеко не тихими, но на это уже было плевать. Сосочки терлись об мощную грудь, доставляя определенное удовольствие. Дино едва дышал, то сжимая грудь, то мягко придушивая, с каждым разом толчки становились все быстрее и грубее. Елена прижималась к нему сильнее, обнимая, обвивая, желая слиться с ним в одно целое и не разделяться больше никогда. Характерные звуки смешались со стонами, наполнив комнату. И плевать, если их кто-то услышит, они имеют полное право на все то, что сейчас происходит. Дино резко разорвал объятия, нависнув, выплеснул семя на живот Елены, рыча и тяжело дыша. Елена мягко погладила его член, вновь проведя им между своих губ, поддалась встречу, доставляя удовольствие сама себе. Его мокрые волосы щекотали её лицо, Елена мягко прижала Дино к груди, которую он сразу принялся целовать. Елена вобрала воздух, дрожа от его прикосновений ниже живота. Пальцы ловко заскользили по клитору, за считанные мгновения Дино вновь довел Елену до оргазма, теперь перехватив её стон своими губами. Молча, еще некоторое время Елена перебирала золотые пряди. Дино задремал в её объятиях, и ей очень хотелось, чтобы этот момент никогда не закончился. Состояние полной эйфории, она выразилась верно. Быть с любимым человеком, знать, что он самый лучший из всех, чувствовать… Елена почти забыла, что, вскоре ей придется вернуться домой, к своей обычной жизни девушки-киллера, и, если бы не вибрация телефона, она провела бы остаток дня в крепких объятиях. Особняк Вонголы она покинула, пока Дино умиротворенно спал. Что теперь будет? Елена не хотела думать. Не хотела вновь разочароваться, вновь ощутить боль от того, что мечты разобьются об реальность. С Дино она поговорит потом. А, может, они все поймут без разговоров, молча приняв одно и то же решение. И Елене очень не хотелось, что бы это решение было не в её пользу.