Шесть клеток к «трону»

Несколькими днями ранее… На свете была только одна вещь, которую Тони Старк не мог выносить ни в каком виде – скука. Даже когда его заперли в четырёх стенах (фигурально выражаясь – одну стену он, кажется, пробил своей золото-титановой башкой в драке с лучшим другом) его собственного особняка, он предпочёл достать всех окружающих, а потом заявиться к мисс Поттс в офис с корзинкой клубники. На которую, кстати, у неё была аллергия. Единственный продукт, на который у неё была аллергия. Просто феноменально. Он феноменален. На этот раз – не в лучшем из смыслов. Старк картинно приложил опустевший стакан со льдом к шумящему виску и поднял указательный палец в однозначно воспринимаемом во всех пятидесяти штатах жесте: «Ещё!». Заискивающе улыбающийся, а, может быть, просто не обременённый гарвардской степенью молодой бармен по ту сторону рая достал уже давно початую бутылку виски и плеснул в тумблер – специальный низкий стакан для любимого напитка Тони. Янтарная жидкость расшевелила кубики льда, которые стукнулись друг о друга и о стенки тумблера с приятным сердцу звуком. Контролировать сегодня его страсть к саморазрушению было абсолютно некому: Джарвис был отстранён от должности няньки ещё на третьем бокале, а мисс Поттс… Пеппер ушла, когда застала Старка флиртующим с компанией полуголых танцовщиц в костюмах Мстителей. – Впервые эта фрик-братия выглядит более-менее презентабельно. Серьёзно, если бы агент Романофф всегда одевалась так на наши секретные миссии, я, пожалуй, не смог бы спасти мир в виду исключительно живописных видов. Это что, Е-143? Могу я… – не дожидаясь разрешения, хозяин вечеринки провёл пальцем по мило улыбающейся и хихикающей девушке-Халку, стоящей слева от него, и попробовал ароматный краситель на вкус. – Весьма оригинальное и простое решение, должен признать. А, мисс Поттс! Вы-то как раз мне и нужны! Подойдите сюда, да, Мстителям без вас не обойтись. Это вопрос жизни и смерти. Нет, я не пьян, я серьёзен, абсолютно серьёзен. Мы сейчас с вашей помощью… исцелим… доктора… Бэннера, – Старк, перебрав все документы в её папке, выудил, наконец, самый чистый лист, на котором, кажется, ему следовало расписаться, и обернул им идеальную окружность женского плечика. Отняв бумагу, он поднял её над головами собравшейся вокруг публики, презентуя окрасившуюся зеленью сторону, и провозгласил об открытии нового направления Stark Industries. И извинений в двадцать девять слов, на ходу бросаемых Старком, раз за разом преграждающим мисс Поттс дорогу к двери, ей, очевидно, не хватило. Считал не он – считал Джарвис, и, исходя из его статистики, это было самое долгое несостоявшееся объяснение в любви на счету Тони Старка. Гений в отместку отключил излишне блещущий интеллектом циферблат собственных часов и поставил Джарвиса в беззвучный режим по всему зданию, после чего позволил себе безраздельно приватизировать живительный источник влаги. Барная стойка, по счастью, была и концептуально, и чисто архитектурно противоположна ди-джею и беснующейся на танцполе толпе фанатов Мстителей. Мстителей. Ха. Когда Старк разослал им приглашения на их же собственную вечеринку в честь спасения Нью-Йорка от армии отвратительных инопланетян, его не поддержал ни один. «Это не время для развлечений, Старк. Полгорода всё ещё в руинах», – кто вложил эту фразу в уста Капитана Америки, Фьюри или сама невозмутимая медно-зелёная дама с факелом и короной? Даже Бэннер, который сейчас находился всего в нескольких метрах от него, только на этаж выше, не решился выйти и «выгулять собственного зверя». Так что Железный Человек отдувался за шестерых – и не сказать, чтобы ему это так уж сильно не нравилось. До определённого момента. Проводив Пеппер, к девочкам он больше не вернулся, и, судя по грохоту из гостиной, перекрывающему даже умопомрачительный бит рефлекторно-двигательного техно, они там решили устроить такие же декорации, как в реальной битве с читаури. Старк удивлённо вскинул брови, и некоторое время разглядывал своё отражение в гранях тумблера, размышляя, а затем решительно хлопнул в ладоши, намереваясь им немного подсобить. – Знаешь, Джарвис, мне никогда не нравилась серая плитка. Это не ново, не эргономично, не соответствует моему стилю. Как насчёт пуленепробиваемого стекла и мини-модификации дугового реактора? По его сигналу искусственный интеллект смоделировал работоспособную версию главного монитора на барную стойку, а скучающий миллиардер стал быстро прокручивать списки самых крепких напитков, имеющихся в его доме, чтобы подлить один такой в кофе доктора Бэннера. Он уже всерьёз решил самолично отыскать нужную бутылку в своих коллекционных запасах, когда слева от него раздался вкрадчивый, тихий и чуточку ироничный женский голос: – Великий Тони Старк… Отчего он сидит здесь, в баре, и скучает в свой собственный праздник?.. – Спасителям мира не всегда положены лавры и слава, иногда приходится довольствоваться миллиардами с продаж сувенирной продукции и бокалом виски, – отрепетированная улыбка привычно легла на его губы, прежде чем он крутанулся на высоком стуле в сторону нового предполагаемого лекарства от скуки. Изумрудного цвета платье без бретелек, удивительно подчёркивающее фигуру, совершенно не подходило теме сегодняшней вечеринки. Как и белая меховая накидка на плечи, немного старомодная, но явно дорогая и настоящая – у Тони в одной из гостевых спален лежала похожая шкура, и много раз до Пеппер, и даже разок после, ему приходилось знакомиться с ней в исключительной близи – он знал, о чём говорил. Но самым странным было не это – самым странным, неестественным и даже отталкивающим была глянцевая, нанесённая густым слоем тёмно-зеленая помада. Из-за этого пошлого ядовитого росчерка женское лицо казалось в сравнении неимоверно бледным и было бы совсем безжизненно, если бы не яркие, будто всё время смеющиеся глаза и улыбка. Это было дико. Пожалуй, даже более дико, чем девушка-Халк, вымазанная красителем с ног до головы точно тортовая прослойка. Эта нелепая, вульгарная, малопривлекательная черта тем не менее словно примагничивала взгляд, так что тот далеко не сразу смог упасть поверх бокала с виски в глубокое декольте. Тони Старк привык судить о людях по лейблам и убеждениям (а о женщинах ещё и по размеру груди) – новая же знакомая абсолютно не обладала первым и пока не высказывала второго. Но зато с последним проблем явно не было. Когда лимит времени, отведённый каждому мужчине на безнаказанное разглядывание женских прелестей, истёк – и даже бонусное время, которое, разумеется, было ему положено за неимоверное обаяние – Старк улыбнулся как ни в чём не бывало и поднял взгляд выше. – Я вот думаю, микрофон у вас в правой или левой серёжке? – Я не журналистка, – изумрудные губы её растянулись ещё шире, превращаясь в умопомрачительно тонкую линию, а в светло-зелёной радужке глаз заплясали задорные огоньки, ни за что не позволяющие поверить этой чертовке на слово. – Да, конечно. А я спасаю китов. В свободное от работы время. Знаете, очень увлекательное занятие, – он пожал плечами и дёрнул уголками губ в фирменной короткой усмешке, показывая, что шутку понял, хотя она ему и не понравилась, перед тем как вновь запрокинуть тумблер. У неё была невероятно тонкая шея. Раззолоченная тяжёлым и несколько необычным для этого мира – он имел в виду, мира быстро рвущихся золотых цепочек и точно таких же отношений, в конце концов, он в нём жил долгие годы до этой внезапной попытки построить нечто более прочное – пластинчатым ожерельем. Девушка, заметив его взгляд, раскованно провела длинными, гибкими пальцами по поверхности металла и слегка коснулась светлой кожи, точно на мгновение соскользнула рука. Старк несколько раз сморгнул, прогоняя наваждение, и сосредоточил свой собственный взгляд на подносимом к губам бокале. – Несомненно… Только я действительно пришла не за этим, мистер Старк. – А зачем вы пришли? – Сделать вас своим, – девушка произнесла эту оригинальную фразу с такой уверенной интонацией, точно на самом деле могла достать из-за пазухи документ, нарушающий сразу четыре статьи Конституции Соединённых Штатов. Правда, в настолько облегающем платье трудно было что-либо спрятать. – Вы будете моим, мистер Старк? Мужчина почувствовал, как его любимый напиток пошёл не в то горло, но тут же парировал, отставляя предательский бокал: – Боюсь, даже если бы на вас висел весь золотой запас Аляски, я всё равно вышел бы вам не по карману… – Если я сниму их, вам будет спокойней? – Да. Нет. Может быть. Обмен мимолётных притязательных улыбок миллиардера с одной, но безумно протяжной и соблазнительной, кажется, вышел на новый круг. Единственная вещь, из-за которой и стоило закатывать подобные вечеринки. И как Пеппер этого не понимает? Девушка тем временем аккуратно заправила длинную чёрную прядь за ухо и, склонив голову чуть набок, медленно расстегнула золотую застёжку, затем вторую и непринуждённо бросила украшения в его бокал с виски, отнимая у алкоголя все права на внимание знаменитого Тони Старка. При этом взгляд её из-под густых чёрных ресниц, хитрый, пронзительный, властный, буквально утверждал без права на опровержение, что он – вот, уже куплен, без всяких договоров и расписок, и это её окончательное решение. Тони не удержался и мысленно поздравил себя с новой управляющей – как бы Пеппер ни сопротивлялась, эту ей придётся ему позволить. Потому что он просто не спросит разрешения. – Как вы сказали, вас зовут? – Старк положил ладонь правой руки на запястье левой, не отвлекаясь от лица собеседницы. Если это была ещё одна супершпионка Фьюри, ему нужно было знать это прежде, чем они окажутся связаны общим горизонтальным положением или листом бумаги за его подписью. Не то чтобы он имел что-то против шпионок… Просто когда в следующий раз прелестная дамочка в кожаном комбинезоне будет втыкать в его шею шприц с диоксидом лития, он хотел бы быть готовым к этому заранее. Старк незаметно вновь открыл Джарвису доступ к своим высокотехнологичным часам и приготовился ввести имя новой кандидатки в строке поиска. – Я не говорила, – девушка скользнула беглым взглядом по голографическому экрану, всё ещё развёрнутому на столешницу барной стойки и задумчиво, медленно облизнула губы: – Катти Сарк. – Сарк… Почти как Старк, только одна буква разницы, – рассеянно улыбнулся мужчина, вслепую набирая нужные символы на экране часов. – Можно задать вам один вопрос? Зачем вам меховая накидка в помещении? Джарвис плохо подогревает температуру? У него даже цветы не вянут, хотя должны бы… Или они искусственные? Никогда не интересовался. – Нет, что вы, мистер Старк, ваш уникальный дворецкий тут абсолютно ни при чём, – её струящийся шёлком, с придыханием голос, затормаживающий движение рациональной мысли, заставлял его всё больше и больше убеждаться в верности принятого решения. Девушка, представлявшая для Тони Старка загадку среди этого моря милых, но слегка глуповатых блондинок была дичайшей редкостью. Не то чтобы он когда-то пытался разобраться в такой многоэлементной структуре как человек, тем более женщине – это было всё-таки посложнее квантовой теории поля. Это была игра – игра на двоих, а Старк не любил проигрывать. И думал, что не проиграет. Пока девушка с глазами цвета хлорофилла, который он успел искренне возненавидеть за долгие месяцы, не обхватила своей изящной ладонью его запястье. – Мне просто всегда… холодно. Её тонкие, длинные пальцы и правда приятно холодили кожу, заставив Старка не отдёрнуть руку в первую же секунду, хотя подобных жестов он был не большой любитель. Он недаром ничего не принимал из рук – и морозные искры, которые прошили его тело от выступающих венок на запястье и до самого сердца, в существовании которого у него и самого появлялись уже серьёзные сомнения, стали лишним тому подтверждением. – Я мог бы… – Очень бы хотела… – … показать вам… – Буду рада. – … исключительно чтобы согреться… – Несомненно. – … камин в гостевой спальне. Искусственный. Правда? – Абсолютно. – Чудно. Они поднялись с высоких стульев почти синхронно, и Старку пришлось на некоторое время отнять, как ему казалось, полностью занемевшую руку, чтобы быстро и незаметно пробраться мимо заполненного до отказа, разноцветно мигающего и шумящего зала к композитным дверям лифта. То, что до предложенной спальни ждать абсолютно не обязательно и прелюдию можно начать отсюда, было принято ими единодушно и негласно. Когда металлические створки открылись на нужном этаже, Старк буквально вывалился из кабины, не удержав равновесия, и заливисто, чуть истерично, в виду высокого содержания алкоголя в крови, расхохотался, встретившись лицом с той самой белой шкурой. О да, у него было невообразимо много улыбок: уничижительных и обаятельных, успокаивающих и самовлюблённых – сотни самых разных улыбок. Но смех… смех, как и секс, был импульсом, безответственным, безрассудным, как сам Тони. Перевернувшись на спину, мужчина широко расставил руки в приглашающем жесте, вовсю демонстрируя принцип, что если изменять, то делать это исключительно с шиком: – Иди ко мне, – высказанное и невысказанное: «Люби меня. Меня все любят, поэтому тебе придётся любить сильнее. Ещё сильнее!». Невероятно близко. Фантастически близко. Старк шумно выдохнул, откинув голову назад и блаженно прикрыв глаза, наслаждаясь тем, как пальчики сильно обхватившей его бёдра Кэтти, а может быть, Кэтрис, скользнули инеевыми змейками в расстёгнутую ширинку. Он резко втянул воздух сквозь зубы, ощутив этот холод всей поверхностью члена, но с первого же движения стало теплее. Несколько секунд он лежал неподвижно, просто расслабляясь под умелыми и уже понемногу теплеющими руками, а затем, ровно очнувшись, притянул к себе голову Кэтти, а может быть, Кэтрис, и впился губами в её тонкие губы. Точно стараясь изловить всё ещё блуждающую там – победную? – улыбку. Сначала он почувствовал немое сопротивление, но уже через мгновение Кэтти, а может быть, Кэтрис, легко уступила играющемуся Старку. Ненавистную зелёную помаду они теперь делили на двоих, и вид растрёпанного, распалённого Старка стал, наконец, не менее дик, чем то, что происходило сейчас между двумя людьми на белоснежной медвежьей шкуре. Жар, привычно разливающийся по телу, высвобождающий самые звериные инстинкты и притупляющий доводы гениального разума – так приятно иногда забыть о том, что ты гений, миллиардер и филантроп, и остаться просто плейбоем – всё ещё ненормально контрастировал с температурой тела Кэтти, а может быть, Кэтрис. Тони запустил руку под её рискованно натянувшееся платье, ведя её вверх по бедру вместе с тканью, стараясь согреть и уже думая наперёд о том, что стоит всё-таки проверить настройки своего творения, категорически неспособного поддержать нужную температуру в гостевых спальнях. В следующее мгновение Тони почувствовал на языке металлический привкус крови и протестующее замычал – вообще-то, он просто обожал всё металлическое, только если это не кровь из его прокушенного языка. За этим возмущением и игривым желанием незамедлительно взыскать с посягнувшей на кусочек бога от инженерии всё, что ей за то полагалось, Тони пропустил тихий щелчок собственного реактора, выходящего из пазов. – Что?.. Что ты… – Старк коротко вскрикнул от боли, когда нежная рука, фамильярно поглаживающая до того маленький металлический кружок у него на груди, скользнула внутрь, неосторожно задев стенки. Вечер как-то резко перешёл в плоскость гораздо более интимную, чем планировалось пять минут назад. Тони оцепенел, не в силах вытерпеть и не в состоянии прервать – это был гоночный болид, на полной скорости несущийся в трибуны. Ледяные пальцы, касающиеся его сердца. – Ох… – медленно преобразующийся женский голос, дрожащий от возбуждения – только какого именно возбуждения? – казалось, вовсю наслаждался произведённым эффектом, – не знал, что это так… болезненно! С последним словом Катти, имя которой Старк всё-таки вспомнил, хотя это было уже не важно, намеренно приложила всю ладонь целиком к полукруглой металлической стенке и наклонилась над его губами, поглощая новый возмущённый крик боли, совершенно не вписывающийся в картину приятно проводимого вечера, глубоким изморозным поцелуем. Старк, наконец, опомнился и сообразил, что даже в таком состоянии он легко справится с не особо сильной светской дамочкой, неожиданно ставшей столь опасно жадной до его внутренних органов, а потом нужно было немедленно позвать на помощь Джарвиса… Но он не успел. Его сердце – настоящее, лихорадочно бьющееся, живое сердце с застрявшей где-то рядом смертоносной щепью металла – а вслед за ним и разум, затопил ярко-голубой свет чужеродной силы, вытолкнувшей его самого, Старка, носителя этого сердца и этого разума, на периферию сознания. – Я… Твой… Бог… Жидкий азот вкрадчивого тихого шёпота будто бы влили ему в самое ухо. От каждого слова по телу, уже ему не принадлежащему, шли мурашки, и судорогой свело предательскую мышцу, качающую кровь с примесью чего-то чужеродного, но быстро, пугающе быстро усваиваемого и разносимого по организму. – Я заставлю тебя сражаться с твоими друзьями… Я заставлю тебя сокрушить их и смотреть, как они умирают… Холод внутри него, расширяясь, заполняя каждую клеточку немеющей от его прикосновений плоти, становился ужасающе привычным, переставал обжигать. Сопротивляясь, Старк резко отвернул голову от этого безумного голоса, до боли вжимаясь щекой в жёсткую белую шерсть, но на большее у него просто не хватило сил. Чужая энергия, медленно, по кусочкам, с наслаждением поглощающая, подчиняющая, перестраивающая его волю, была сильнее. – Я раздавлю их, используя твоё сердце, которому они доверяют, и твой разум как оружие против них. Они увидят тебя совсем с другой стороны. Они отвернутся от тебя – и тогда ты вонзишь кинжал им в спину. И всё это время где-то в глубине своей жалкой душонки ты будешь знать, что не хотел всего этого… Что это я… тебе… приказал… Чёрные, колючие пряди волос наклонившегося над ним, почти прижавшегося вплотную тела царапали своими иглами его плечи и шею. Он не мог избавиться даже от них. Он был беспомощен. Отвратительное ощущение. Капли словесного яда разъедали ушную раковину, прокладывая себе выжженный неземным холодом путь до самого мозга: – И потом, Старк, когда я заставлю тебя разрушить своими же руками всё, что ты любишь, твоё хрупкое, маленькое, смертное сердце, наконец, действительно разобьётся, и я буду смотреть, как оно падает миллиардами осколков к моим ногам… Обладатель нового голоса – мужского, самоуверенного, насмехающегося голоса – отстранился и тихо, почти неслышно рассмеялся, позволяя Старку с хрипом наполнить воздухом выстуженные, ему казалось, напрочь заиндевевшие лёгкие и вновь задышать нормально. Относительно нормально – грудь его едва вздымалась, вместо каждого вздоха он всё ещё боялся услышать страшный звук трескающегося льда. Подёрнутые голубой дымкой глаза встретились со светло-зелёными, блестящими от радости победы, знаменующей начало чужих поражений, фантастически узнаваемыми. Он не задавался вопросом, как мог не вспомнить их раньше – в конце концов, у него не стояло фотографии асгардского бога на рабочем столе. Но теперь это стоило ему свободы, а кому-то, вероятно, будет стоить жизни. Многих жизней. Голос его нового Бога был безумен, его вид был безумен, его улыбка… безумна – но эти глаза… эти глаза были полны через край ледяной, глубокой, непередаваемой ненависти. Это были глаза человека, который пришёл не захватывать мир – он пришёл его уничтожить. И впервые за всё это время, глядя в эти глаза, на секунду, всего на одну секунду, но Тони Старку стало действительно страшно. К счастью, эти мысли тоже скоро украл, скрыл голубой туман чужой воли, и остались только лучезарно-изумрудные очи Бога Обмана, смеющиеся над ним. – Но для начала ты спустишься со мной в лабораторию и перепишешь свою искусственную домашнюю зверушку… – Для этого тебе придётся слезть с меня… мой Бог, – может быть, Тони Старк и стал чьим-то ручным хомячком, но уж своего юмора растерять точно не смел – только не в такой катастрофической ситуации. Иначе он просто свихнётся, если уже этого не сделал. Локи лишь довольно хмыкнул и, тщательно вытерев прозрачную плазму о ткань чужой рубашки, с презрительной усмешкой перекинул через смертного ногу. Старк остался прежним, значит, никто ничего не заподозрит. Пока не будет слишком поздно… А где-то далеко внизу, многими этажами ниже, на барной стойке беззвучно надрывался циферблат золотых наручных часов, незаметно снятых с руки хозяина холодными ловкими пальцами. На маленьком цифровом интерфейсе, поверх настоящих стрелок и обозначений, высвечивались бесконечно запоздалое предупреждение о ненайденном соответствии со списком гостей и ровные печатные буквы, складывающиеся в два коротких слова: «Катти Сарк» – чайного клипера и одного из сотен названий знаменитых сортов виски…