Цветки красной гвоздики

      Отмывшись и разобравшись с грязным покрывалом, оба устроились под одеялом. Чуя был более чем доволен доставшимся ему положением маленькой ложки. Он даже сплел пальцы с пальцами Атсуши, когда тот положил руку поперек его груди.       — Так теперь будет всегда? — негромко спросил Накахара. На грани дремы и бодрствования он все равно не мог избавиться от своих мыслей, они буравили его мозг, сверлили, копали, стучали.       — Все, что захотите. От букетов до свиданий в ресторане, от возни в грязи до походов по магазинам и театрам. Захотите валяться после тяжелого дня — запросто. Любой каприз, любая ласка, любая поза, — парень прижался к его спине, словно демон-искуситель шепча в ухо. — Вы такой мягкий и пахнете домом. А это большее, о чем я мог вообще мечтать.       Чую такой ответ более чем устроил и отчасти польстил. Нечасто тебя хотят на любых условиях и связывают с домом.       — Что будем делать с Дазаем? — нелюбимый, неуютный вопрос, но Накахара должен был знать, как поступать дальше.       — Ну, разговор с ним ничего не даст. Вы — его прихоть. Всегда ею были. Но сейчас Рюноске скорее всего устроит ему незабываемую ночь. Надо сказать, что Дазай-сану нравится сопротивление, — Атсуши помрачнел, скрипнул зубами.       — А они не… Не разбегутся, если ему рассказать? — Чуе было жгуче неудобно от мысли, что к нему приставал чужой кавалер. Сейчас это выглядело особенно ужасно — Акутагава был влюблен, как мальчишка. Впрочем, он и был мальчишкой.       — Они и не встречаются, чтобы было чего бояться. Максимум — Акутагава не будет давать ему себя трахать пару месяцев. Тогда Дазай-сан пойдет по шлюхам, и Рюноске начнет выкашивать их пачками. Нужно будет приплатить им, чтобы все отказывали. Его многие не любят, говорят, грубый любовник, — голос Атсуши прозвучал буднично, в конце он смачно зевнул и поежился, подтянул одеяло повыше.       — Ты на удивление хорошо осведомлен о жизни квартала Красных фонарей, — Чуя принялся выводить кружки на ладони Тигра, задумчиво покусывая нижнюю губу.       — Рюноске не справляется один с обучением любимого семпая уму-разуму. А я нравлюсь многим. Со мной немного повеселее, и говорят, что я посимпатичней, — парень усмехнулся. — Пару раз меня обслуживали бесплатно. Удовлетворяли мое подростковое любопытство.       — Похоже на воспитание молодых людей в Европе в средние века, — заметил Накахара, едва заметно морща лоб.       — Что-то вроде того, только вместо вина и прелестных блудниц — саке и приветливые сестрицы, — Атсуши расслабился. Он боялся, что новость об источнике его просвещения оттолкнет Накахару.       — Они и мужчин тебя учили ласкать? — Атсуши понял, что рано подумал, что все в порядке, и нервно заерзал. Но врать не стал.       — Я учился всему, что умею, на себе. Это на мне искали эрогенные зоны и показывали, как самоудовлетворяться. Сказали, что подобное зрелище могло бы дать мне неплохие деньги. Многим нравятся парни, занимающиеся мастурбацией, использующие вибраторы, веревки и кляпы, — легкую красноту на щеках было не остановить. Атсуши было неуютно от того, что, получив ответ, Чуя замолчал.       — А ты, значит, держишь у себя некоторый, м-м-м, БДСМ-стафф, — Чуя тоже краснел, но любопытство было сильнее.       — В основном ремни, плетки, ошейники. То, что хорошо смотрится на мне и в моих руках, — вообразить Атсуши Господином труда не составило, и Чуя краснел уже серьезно. — Вы не злитесь? — Накаджима почти испугался раздавшихся нервных смешков, насторожился.       — Я? Злюсь? Я лишь пытаюсь представить, насколько интересней должна стать моя постельная жизнь, — Накахара развернулся и потрепал парня по волосам, глядя тепло, с ноткой смущения, расползающеся красными пятнами спелой вишни по скулам.       — Тогда хорошо. Я не откажусь от возможности использовать хотя бы половину того, что у меня есть, — Атсуши снова прижался, и теперь уже Чуя уткнулся ему в шею.       — У меня будет просьба, — Чуя снова кусал губы. — Я оставил важные бумаги во время последнего задания. Они в тайнике, и их надо забрать и прочесть. Один я туда идти не хочу — будет неприятно, если опять глупо подставлюсь.       — Вы просите меня сопровождать вас? И это даже не свидание? — голос Атсуши звучал показательно разочарованно, он даже надул губы, как дитя, но очень быстро стал серьезным. — Я больше не хочу видеть вас раненым и почти умирающим. Поэтому не откажусь от прогулки до вашего тайника. И я понял, что всякое не совсем человеческое действие вас скорее оттолкнет. Вы не ценитель кровавой романтики. А жаль, — парень вздохнул.       — Определенно, это не будет свиданием, но после выполнения задания можно будет сходить в мой любимый ресторанчик, — Чуя предпочел не слушать, что там вещает оборотень себе под нос и мечтательно улыбнулся. Может быть, в ресторане ему придется ограничиться с вином, но вкусно поесть ему никакая сила не помешает — он заслужил.       — Вы так жестоки, Чуя-сан, — шепнул Накаджима ему в ухо, коротко улыбнувшись, целуя тонкую шею и укладываясь.       — Просто Чуя. И не выкай мне, — рыжий заерзал, щеки загорелись. Впервые он позволял кому-то звать себя просто по имени, давал такую возможность добровольно.       — Как скажешь, Чуя, — было слышно, что Атсуши улыбается, и от этого в груди разливался горячий жар.