Одним целым

Стайлз не думал, что встретит его в этом баре снова. Спустя три года после мучительного расставания, которое едва не поставило крест на его жизни. Там, где каждую ночь его избивали до потери сознания, потому что Стайлз не контролировал свой язык и сцеплялся с каждым, кто просто пытался с ним заговорить. Там, где месяцами беспробудно пил, трупом валяясь под барной стойкой и отпугивая посетителей. Возвращаться сюда спустя годы совсем не больно — в груди отдаёт чем-то горьким, жгучим, отдалённо напоминающим ностальгию. В этом баре прошла его молодость: нашёл надежных друзей (со Скоттом встречались всё реже, потому что семейная жизнь — это не шутки, и Малия не хотела делить с кем-то своего мужа), здесь завязались его первые (и последние) серьёзные отношения. В сундуке воспоминаний скопилось хорошего и плохого поровну, поэтому причин полностью забывать о старом излюбленном месте не было. Если бы только не одно «но». — Пиво? — голос до дрожи знакомый и большие сияющие глаза. Только с годами боль в них скрывать стало труднее. — Ты всегда ненавидел это безвкусное пойло. — Я не пью ничего крепче пива уже два года, — Стайлз отвечает спокойно, не поворачивая головы. В этом нет необходимости, потому что почти на сто процентов уверен, что Дерек не изменился. Он не из тех, кто меняется. — Не понимаю, зачем я тебе только об этом рассказываю. — Почему же, — на плечо опускается горячая ладонь, и Стилински, как ужаленный, в сторону отшатывается. Прикосновения окунают с головой в прошлое, которое ещё вчера казалось пыльной, наглухо запечатанной книгой, валяющейся где-то на чердаке сознания, — мне очень интересно, что происходит в твоей жизни. Стайлз совершает огромную ошибку. Поворачивается лицом к Дереку, сталкиваясь с растерянным воспалённым взглядом. По спине табуном пробегают мурашки, и сердце в груди с протяжным треском расходится по швам. Выпуская наружу чувства, засохшие плевой на рваных ранах. Звенящей черными каплями крови под рёбрами. Вырезанные ржавым ножом и спрятанные глубоко-глубоко внутри — там, где никто не найдет и не надавит. Толстая грань длиною в три года стирается в одно мгновение, как по щелчку пальцев. И почему-то больше не хочется думать и говорить. Только смотреть, смотреть и тонуть. — Моя жизнь не должна тебя интересовать, уже как три года, — ядовитый тон просачивается с натугой, сквозь путаные мысли и страх, сквозь горечь и любовь, спрятанную в глазах. Стайлз так и не научился врать тем, кого любил. Тем, кого любит до сих пор. — Стайлз, я не забыл тебя, — не забыл, но предал. — Тогда последуй моему примеру, — Стайлз отодвигает от себя бокал с пивом и уходит. Потому что предательство не прощают даже тем, кого любят. Потом что у предательства нет срока давности. Любовь пройдёт, если затопить её в том виноватом взгляде, бьющем в спину.

* * *

— Я знал, что ты не забыл меня, — Дерек безошибочно находит Стайлза в туалете. Потому что не ушёл бы так просто, не задав тот самый важный вопрос. Что привело обратно в Бейкон Хиллс? Город, в котором три года назад похоронил свою любовь, не бросая ни единого огонька надежды. Город, в котором остались его друзья, семья и работа. Город, в котором он был счастлив. Счастлив со Стайлзом. — Ты женился на девушке, которую для тебя выбрали родители, и бросил меня, — болезненные слова мазутом оседают на губах и отталкивают — пихают в глубокую пропасть, которую Дерек вырыл себе сам. — Я не мог поступить по-другому, — Дерек останавливается напротив Стайлза, не поднимая глаз. Руки рефлекторно тянутся к родному телу — цепляются, примагничиваются, плавят. Чертовски скучал, но заглянуть в глаза не хватает смелости. Не хватает сил признаться себе в том, что разрушил жизнь самого близкого человека. Три года назад Дереку не дали право выбора. Родителям нужна была помощь, и Хейл взвалил груз ответственности на собственные плечи — переехал почти что на другой конец штата, чтобы обеспечить им безбедную старость. Провалиться может каждый, и отец Дерека совершил непоправимую ошибку. Связался не с теми людьми, побоялся обратиться за помощью в полицию. Итог прост — десять лет тюрьмы или крупная сумма денег. Дерек женился на дочери мэра и одним махом решил все семейные проблемы. Потянув за собой другую проблему, с которой справиться не удалось до сих пор. — Твоя жена знает, что ты здесь? — Стайлз боязливо смотрит на его измученное лицо, прижимаясь спиной к кафельной стене. Он не может его оттолкнуть спустя три года порознь. Не сейчас, когда может снова почувствовать себя нужным. Когда может отпустить себя, перестав закрываться и строить стены вокруг. — Я хочу тебя, малыш, — горячие пальцы Дерека забираются ему под футболку, вычерчивая кудреватые узоры. Каждым касанием прицельно в сердце, как раскалённым копьем. От боли выть хочется, но готов терпеть вечно, лишь бы чувствовать тёплое дыхание на шее. — Мы не будем заниматься этим здесь, — ладони Стайлза подозрительно-неохотно сцепляются на запястьях Хейла, разрывая цепочку касаний. Дерек готов поклясться, что это ещё не конец.

* * *

— На меня так никто никогда не смотрел, — Дерек накидывает простынь на обнажённое тело Стайлза, укладываясь у него под боком. Каждым миллиметр тела покалывает от поцелуев, и у него не выходит сдержать улыбки. — А как же любящая жена? — Стайлз больно кусает вопросом, переводя на Дерека острый взгляд. Снова и снова поддаётся грызущему чувству внутри, вспоминая о девушке, которая украла его счастье. Хейл сейчас рядом с ним, нежится в его объятиях, но штамп в паспорте одной ночью не сотрёшь. Сквозь распахнутое окно с ветром пробивается шум ночного города, но в спальне по-прежнему пахнет сексом. Хмельной страстью. Пронизывающе-горькой обидой. Удушливой болью. И спелой пьянящей любовью, которая пустила корни глубоко в сердце ещё три года назад. — Я не могу ответить ей взаимностью, ты знаешь, — Дерек нежно ведёт ладонью по ежику каштановых волос. — Три года я боялся зайти в этот бар, потому что знал, что увижу здесь тебя. Наши общие друзья рассказывали, что ты напивался каждый вечер до полумертвого состояния и постоянно лез в драки. Я знаю, почему ты не пьёшь уже два года, — Стайлз ловит его обеспокоенный взгляд и судорожно сглатывает. — Недавно Кора проболталась, что до сих пор общается с тобой — тема алкогольной зависимости всплыла сама собой. Я не смог больше ждать — мне было жизненно необходимо встретиться с тобой. — И что ты будешь делать дальше? — Стайлз мысленно готовит себя к расставанию, которое перережет ему глотку, выпотрошит сердце без остатка, разрушит его жизнь. В этот раз навсегда. — Любить тебя до конца света, — бетонные стены сомнений с грохотом обваливаются прямо у него на глазах. Стайлз оставляет на его губах короткий поцелуй.