Одним целым

— Так, я надеюсь, ты помнишь правила? — Стайлз помешивает свой зеленый чай, громко цокая ложкой. Дереку нравятся их утренние посиделки, и бесконечное ворчание Стилински почти не напрягает. Он всегда бурчит, упрямо что-то доказывая, и никогда не смотрит в глаза. Едва ли не кричит о своих правилах, брызжа слюной, и запрещает выходить за рамки. Дерек чувствует себя заключенным, находящимся под пристальным взглядом надзирателя. Стайлз был занудным домоседом, который не бывал нигде, помимо своего душного офиса. Цифры, бумаги, отчеты — у него голова постоянно была забита работой. Он даже пару раз пытался пожаловаться Дереку на своего строгого начальника. После того, как Хейл сравнил его с ним, Стайлз обходил тему работы десятой дорогой. — Помню, — Дерек коротко кивает, уткнувшись носом в чашку со сладко пахнущим кофе. Даже в таких мелочах они абсолютно разные: Хейл душу отдаст за чашку крепкого кофе, а Стайлз довольствуется травяным чаем. Как он там говорит? Зеленый чай успокаивает? Дерек удивляется, как можно вывести из себя человека, который почти не выходит из дома. Замкнутый круг. — И всё-таки лучше повторить, — Стилински гудит у Дерека над ухом, как назойливая старуха. У него жизненная необходимость кого-то поучать и воспитывать. Его не останавливает даже тот факт, кто Хейл старше его на пять лет. — Вовремя оплачивать счета. Дерек по привычке начинает загибать пальцы. Его можно поднять в три часа ночи, и он весь список наизусть расскажет. Назидательный голос Стайлза в его голове каждый день диктует правила, от которых у Хейла острая непереносимость. — Баб не водить, — фыркает он, закатывая глаза. — Голым по комнате не ходить, — Стайлз больно тыкает пальцем в его плечо. — Мыть за собой посуду. Дерек едва сдерживает хохот, прикрывая рот ладонью. Очки в черной оправе сползают на нос, а глаза вспыхивают огнем. Последнее правило — его любимое. — И самое главное — не влюбляться, — Стилински протягивает каждое слово, задирая подбородок. У Стайлза в жизни одно строгое правило — следовать правилам. Те, которые устанавливает начальство. Те, которые вводит самостоятельно. Только один пункт не даёт ему покоя, и Стилински уже не уверен, сможет ли дойти до конца. Потому что он живет с Дереком Хейлом. Потому что на Дерека вешаются все его коллеги и друзья. Потому что Стайлзу никогда не везет в любви и отношениях.

* * *

Стилински не может сдвинуться с места. У него годовой отчет горит, как и омлет на сковородке. У него через двадцать минут совещание с зарубежными партнерами. У него извержение вулкана в штанах. Стайлз пересекался с Дереком на кухне сотни раз, но ещё никогда не был так близок к краю. Он стоит столбом посреди кухни и наблюдает, как Дерек чистит зубы. Проклятый Дерек Хейл чистит зубы в одних боксерах, пританцовывая под какую-то попсовую песенку по радио. — Ты чего? — Дерек удивленно поднимает глаза. Стилински следит, как капелька зубной пасты стекает по его животу. — Я же в трусах. — Я вижу, — Стайлз позорно сбегает в ванную. Лишь бы Дерек не заметил его полыхающие щеки. Лишь бы Дерек свалил на всю ночь к очередной подружке. От этой мысли внутри собирается горечь, будто пепел после дотлевающего костра. Он не хочет видеть Хейла с кем-то другим. Только не в их квартире. Какое там было последнее правило? Нужно повторить и закрепить его, чтобы в следующий раз не попасться на крючок. По дороге на работу Стилински представляет шестидесятилетнюю соседку с нижнего этажа. Дышать становится легче. Под конец рабочего дня Стайлз вспоминает о новой девушке Дерека, о которой тот недавно рассказывал.

* * *

— К тебе пришли, — Стайлз тихо стучится в дверь, заглядывая в комнату Дерека. Хейл называет его чудаком, а Стайлз всё чаще задумывается о том, что правила требуют значительных поправок. Они больше не работают, и для Стилински, для человека серьезного и здравомыслящего, это неминучий провал. Крест на его репутации, которую выстраивал годами кирпичик за кирпичиком. Дерек живёт со Стайлзом второй месяц. Он и с половиной его заморочек не знаком, а Стилински хронически боится выставить себя круглым дураком. Стайлз любит, чтобы вещи лежали на своих местах, а у Хейла брючная гора на диване. Стилински вытирает пыль два раза в неделю, а Дерек очень громко чихает. Стайлз ненавидит грязную посуду, а Дерек любит готовить десерты. Они настолько разные, что в принципе не могут друг другу нравиться. Не влюбляться. Не смотреть в его сторону. Стилински не может следовать этому правилу. — Кто? — Хейл выглядывает из-за двери, попутно натягивая на себя джинсы. Господи, он сутками ходит по комнате в трусах? Стилински в его спальне редко показывается. Убирается иногда, когда Дерек остаётся ночевать у друзей (он только говорит, что у друзей, потому что подружек у него немерено). Смотрит вместе с ним фильмы и на приставке играет. Никого не волнует, что Хейлу уже почти тридцать. По вечерам, когда они остаются вдвоём, Стайлз забывает о правилах. О самом главном правиле. — Какая-то Эрика, — выдавливает приглушенно-тихо, и Дерек переводит на него внимательный взгляд. — Передай ей, что я уже иду. Стайлз нерешительно шагает вперёд. Хейл будто не замечает его — прыскает несколько капель духов на шею, натягивает на запястье часы и запихивает в карман ключи от байка. Брутальный мужчина — мечта всех девушек, и Дерек никогда не страдал от недостатка их внимания. Только вот Стилински впервые почувствовал, что Дерекового внимания ему не хватает. — Это твоя девушка? — Стайлз топчется у него за спиной, пытаясь его остановить. Они ведь договаривались не вмешиваться в личную жизнь друг друга. Дерек никогда не нарушал этого правила. — Больше никаких правил? Вопрос Хейла повисает в воздухе пыльным облаком, и Стайлз сталкивается с его темным взглядом. Мнет край футболки и снова опускает глаза. Как в тот раз, когда впервые пообещал не заводить отношений с соседями. Когда впервые увидел Дерека на пороге квартиры. Правила созданы для того, чтобы их нарушать. С Хейлом их нарушать нестрашно.