Одним целым

Дерек меряет кабинет дяди тяжёлым шагом, засунув руки в карманы брюк. Если бы кто-то из сотрудников увидел его сейчас, точно покрутил бы пальцем у виска и посмотрел бы на него, как на душевнобольного. Вечно хмурый и суровый Дерек Хейл, финансовый директор, с которым боялись связываться все акулы издательского бизнеса, куда-то пропал. Это случилось буквально неделю назад. Когда в редакции Питера неожиданно освободилось место журналиста, и тот взял на работу Стилински. По вине этого худощавого парня всё в жизни Хейла и пошло кувырком. Начиная с финансовых отчётов журнала и заканчивая делами сердечными, о которых Дерек старался лишний раз не распространяться. Питер с раздражённым видом выглядывает из-за монитора компьютера, запустив в племянника магнитом из Франции, который тот же ему и подарил. — Я тебя сейчас головой о стену грохну, — Питер скрипит зубами от злости, прокручиваясь в кресле, и на ходу выскакивает вперёд. Вряд ли кто-то из подчинённых увидит его финты через закрытые жалюзи, а Дерек в принципе не замечает никого вокруг. И так уже целую неделю, хоть трава не расти. Хейл отмирает от шока, когда у него на ладони оказывается магнит в форме Эйфелевой башни. Он удивлённо хлопает глазами, переступая с ноги на ногу, и потирает ушибленное на животе место. У них так с детства было: если Дерек слишком долго парил в облаках, дядя находил способ привлечь его внимание. Солдатики, машинки, пистолеты. Это могло быть всё, что угодно, лишь бы поскорее привести Дерека в чувства. Хейл не был особо впечатлительным ребёнком, но в подростковом возрасте Питер вовсе перестал его понимать. Только одно запомнил на всю жизнь: у его племянника крышу сносит, когда тот влюбляется в парня. — Что? — Дерек возвращает магнит на письменный стол, возмущённо нахмурив брови. У него с Питером разговор точно не склеится, потому что старый конфликт остался незакрытым. Отчитать дядя его всегда успеет, но лучше по другому поводу. — Или расскажи ему о своих чувствах, или убери отсюда свою кислую мину, — Питер подходит к Дереку так близко, что буквально дышит ему в лоб. Дерек красноречиво закатывает глаза, отступая к креслу, но ускользнуть не выходит. Дядя хватает его за шиворот рубашки и силой усаживает на край стола. — Ты мне всех клиентов распугаешь. На самом деле Питера меньше всего интересуют клиенты. Продажи в прошлом месяце у них выросли, так что следующий номер журнала принесёт им ещё большую прибыль. К тому же в редакции появился перспективный журналист, который приносит материалы только с пылу жару. Его волнует психоэмоциональное состояние племянника, которое в последнее время напоминает маятник. Неужели Дерек не понимает, что ради общего успеха нужно научиться разделять работу и личную жизнь? — Зачем ты вообще взял его на работу? — Дерек комкает в ладони чистый лист бумаги, который лежал на столе, и запускает в мусорное ведро. Ядовито-красные глаза воспаляются еще больше, и по его лицу растягиваются смоляно-черные трещинки. Питеру хорошо известно, что это привычная реакция племянника на Стайлза. — Ты же знаешь, они с Лидией с детства дружат. Всё началось восемь лет назад. Питер попросил племянника съездить в их родной город, чтобы собрать материал про детский дом, который хотели снести. Питера тогда только основал свой журнал, а у Дерека не было постоянной работы после выпуска. Если бы он не помог дяде, парочкой подзатыльников точно не отделался бы. Питер давно грозился, что вывезет Дерека в лес и оставит там одного на съедение волкам. Разумеется, он шутил, но спустя годы Питер крупно пожалел, что сослал племянника в Бейкон Хиллс. Как рассказывал Дерек, со Стайлзом они познакомились в архиве. Не то, чтобы ему нравились короткостриженые подростки (Стилински тогда едва исполнилось шестнадцать). Но Дерек увлёкся им, и пары тройки вечеров, проведённых в городском архиве с термосом зеленого чая и пакетом булочек, хватило, чтобы пропасть. Питер до сих пор помнит, с каким восхищённым лицом племянник рассказывал ему о кареглазом парне Стайлзе. — Ты меня в свои сердечные дела не впутывай, — с жёлчью выплёвывает Питер, положив ладонь Дереку на плечо. Тот лишь скрещивает руки на груди, не скрывая негодования, и дядя подталкивает его к двери. Всегда был ужасно упрямым, но Питер в самом деле вырастил его, поэтому не сомневался, что Дерек подчинится. — Стайлз — хороший журналист, и тебе придётся свыкнуться с мыслью, что он будет работать с Лидией. У Дерека желваки играют на щеках, когда он покидает кабинет Питера. Ему не пойти против воли дяди, потому что тот, как обычно, прав. Лучшего журналиста, чем Стилински, днём с огнём не сыщешь. И нет ничего криминального в том, что Стайлз будет работать бок о бок с Лидией, его первой любовью. Хейл забирает слова, как только встречает в коридоре Лидию. В новом облегающем платье, на каблуках и с новым запахом парфюма на шее. Ещё неделю назад из джинсов и блузок не вылезала, а тут такие кардинальные перемены. Нужно быть круглым дураком, чтобы не сложить дважды два. Перемена только одна. С-Т-А-Й-Л-З! — Дерек, у нас со Стайлзом намечается командировка в эти выходные, — Мартин с лисьей улыбкой догоняет Дерека, цокая каблуками. Хейл лишь кривит губы с досадой, потянув узел галстука вниз. Он ведь почти поверил, что у него получится. — Нужно решить вопрос с транспортом. Дереку никогда не нравился её дешевый флирт и липкие улыбки. Лидия, как змея, обвивала шею, чтобы добиться желаемого, а потом уползала в кусты. И как Стайлза только угораздило в неё влюбиться? Они даже встречались в выпускном классе, а потом Мартин выбрала красавчика-футболиста. Да Стилински в сто раз красивее него! И тогда был, и сейчас. Жаль только, что он слеп от любви к этой стерве. Только вильнёт хвостом, и Стайлз прибежит по первому её зову. Противно даже думать об этом. — Обратитесь в бухгалтерию, — шипит Хейл сквозь зубы, не прекращая шаг. Если он не сдержится, дядя его уволит. Если Дерек не сдержится, он опозорит не только Питера, но и репутацию журнала осквернит. Ему ведь раньше удавалось держать эмоции при себе. Почему сейчас ни черта не выходит? — Чтобы деньги вовремя выделили, нужно твоё распоряжение. Лидия всовывает документы Дереку в руки, умоляюще поджав губы. Не на того напала. С Хейлом такие фокусы не пройдут. Но Мартин всегда из кожи вон лезет, чтобы ей было хорошо. Даже если бы Дерека интересовали девушки, он бы ни за что не посмотрел в её сторону. Он должен защитить Стилински. Сделать хоть что-нибудь… Тем временем Стайлз увлечённо болтал с креативным директором, обмениваясь с ним вежливыми улыбками. Стилински всегда без проблем налаживал контакт с людьми, а Дерек напротив ощущал себя чужаком в любой компании. Только рядом с дядей не нужно было сыпать безобидными шутками и улыбаться во все тридцать два. Питер терпел все его выпады по умолчанию, а вот Стайлз… просто терпел. В глазах окружающих они выглядели старыми друзьями, хоть и Дереку хотелось большего. — Меня ваши поездки, фотосессии и прочая дребедень не касаются, — гаркает Хейл, сжав губы в тонкую линию. Он так сильно сжимает кулаки, что у него кожа на костяшках лопается. Всё жжёт, кровоточит, а внутри ещё хуже. Полный крах. Внезапно рядом с Лидией выискивается Стилински, нахмуренный и разочарованный. Ещё и таким взглядом на Дерека таращится, будто тот человека убил. Он всего лишь не сдержался, вспылил, приревновал. Он ведь тоже живой человек. Но в этот момент для Стайлза он уже не человек. Хейл читает всё по его глазам. — Ты чего на людей рычишь с утра пораньше? — Стилински обнимает Лидию за талию, и та в один миг забывает об обиде на Дерека. — Удачной командировки, — заключает Хейл, махнув им рукой на прощание. Папка документов с грохотом падает на пол. До конца рабочего дня остаётся ещё три часа, но Дерек стрелой мчит из офиса. Чтобы не видеть довольной рожи Мартин, которая всё-таки добилась своего. Чтобы не слушать нотации Питера, который любит его слишком сильно, чтобы уволить. Чтобы не прятаться от взгляда Стайлза, который его ненавидит и одновременно подозревает что-то. Неужели Стилински никогда не догадается, что скрывается за жгучей ненавистью Дерека?