Bastard and baby

Прошло 10 лет. 10 лет упорного труда, взлетов и падений, побед и поражений. Желание стать общепринятой звездой большой сцены так ни разу и не покинуто сердце уже 16 летнего подростка. Бэкхен работал, не давая себе отдыха, опережая соперников по возможностям главного своего инструмента-голоса. Партии учились одна за другой, концерты и конкурсы сменяли друг друга. Бэк остался верен студии, что приютила его ещё маленьким и помогла с первыми шагами на этом нелегком пути артиста. Тот странный мальчик, с коим произошло его столь не обычное знакомство, больше ни разу не появлялся в заведении. Маленькому Бэку не у кого было спрашивать о причине отсутствия, он и имени-то его не знал. Все же была принята пара попыток узнать обо всем у преподавательницы, которая по всему виду знала этого мальчика, но ничего путного она сказать не соизволила. Позже на ребёнка навалились ежедневные репетиции и изнуряющие тренировки в танц зале, у него не осталось ни сил ни времени для поиска ответов, и вскоре то событие осталось пылиться где-то на задворках сознания, оно не забылось, просто иногда всплывало тёплым сном в страшные и холодные ночи, согревало и давало сил идти дальше. Впереди было самое важное выступление, к которому стремиться каждый юный вокалист в Корее. Ежегодно из странны отправляют одно несовершеннолетнее дарование, в качестве приглашённого гостя. Мероприятие проводится на огромном фестивале «Коачелла». О нем знает весь мир и стремится попасть туда хотя бы как зритель, а уж участником дозволено быть далеко не каждому. Кровью, потом и слезами у студии получилось отвоевать себе право выбрать претендентов, решить кто же поедет покорять своим талантом международную площадку. Их осталось двое. Пара главных конкурентов в этой борьбе не на жизнь, а на смерть. И Бэкхен один из них. Все отборочные туры он прошёл бок о бок со своим соперником, перехватывая и вновь теряя первенство. Счёт оказался равным, и их ожидало финальное закрытое прослушивание. На нем будут присутствовать все руководители студии и приглашённые маэстро из высших музыкальных заведений. В этой двойке Бэкхен оказался младшим. Его соперник, До Кенсу, на год старше. Они учились у одних преподавателей уже лет 6, не меньше, хорошо друг друга знают и не плохо ладят. Сложно сражаться с приятелем, но дело не терпит посторонних отношений, хоть и не запрещает ребятам общаться, иногда гулять вместе или ездить на концерты. Ночь перед прослушиванием каждый делит напополам с предвкушением, страхом и переживанием. Ровно в час оба, предварительно учтиво друг другу поклонившись, приветствуя, топтались около входа в ожидании приглашения. Партии были доведены до совершенства, но кровь, подогреваемся чувством важности момента и соперничества, беспокойно бурлила в дрожащих от волнения телах. И вот наконец-то перед юношами открывается большая деревянная дверь, концертмейстер вежливо приглашает выступающих в школьный концертный зал. Дорогая аппаратура, шикарные зрительские места с шелковыми отбивками на сиденьях подчеркивали важность и обеспеченность хозяина данного заведения. Сам он не сидел в жюри, но и не отсутствовал. Мистер Пак занял специально отведённое для него ВИП ложе на балконе. В этот раз он был не один, а в чьем-то сопровождении. Большую могучую фигуру предпринимателя было тяжело спутать с кем-либо, тем более когда тот находился в привычном окружении красного бархата, тут и там струящегося и обрамляющего места для особых персон. А вот человек рядом с ним оставался тёмной лошадкой, будто тень мистера Пака, такая же большая и могучая, только чуть сжатая со всех сторон. Комиссия сидит в паре метрах от сцены. Их рабочее пространство-один продолговатый, рассчитанный на всех, стол, листок, ручка и по бутылке воды лично для каждого из 8ми членов жури. Там, как и объявлялось ранее, присутствовал весь преподавательский состав, с чьим мнением особенно считалось руководство, пара наверняка очень уважаемых в узких кругах профессоров музыкального дела, а с самого левого края восседал никто иной, как участник самой знаменитой музыкальной кей-поп группы мира. Каст Big Bang ещё с детства сопровождал Бэкхена по жизни, делил с ним невзгоды и радости, а тут в паре метров от него сам Тэян изучающе разглядывает юного певца. Сердце ушло в пятки. Никакое из предыдущих выступлений не сравниться с данным. Сколько бы опыта не было позади, поджилки все равно предательски трясутся. Если повернуть голову чуть в право, можно заметить такого же дёрганного соперника, тщетно пытающегося прочистить горло от сдавившего напряжения. Вид его и заставил Бэка встрепенуться, сделать попытку собраться с мыслями и присесть на стул за кулисами, глубоко вздохнув. Вытянутый жребий позволил ему отсрочить свой выход на «парапет», с которого можно либо упасть лицом в грязь, втоптать все мечты и надежды в асфальт, либо взлететь, словно птица, на крыльях славы и успеха. Ведь участие в таком крупном мероприятие и есть билет в мир известных людей, музыки, искусства и всеобщего признания. -Уважаемые члены жюри, Мистер Пак, первый претендент перед вами — Доо Кенсу со своей песней «Walk on memories». Музыку пожалуйста. — голос из рупора проговорил свою стандартную речь, лампы выключились, и лишь световая пушка обратила свой луч на парня на сцене. Кенсу было не узнать. Он всегда вызывал у младшего чувство некого восхищения и зависти: как бы До не волновался, как бы ему не было плохо, что бы не происходило за кулисами, на сцене всегда появлялся только уверенный в себе, раскрепощённый человек, будто ничто в жизни не может его поколебать или заставить хоть немного усомниться в своих способностях. Иногда Бэкхену не верится, что этот чуть ли не кусающий от нервов ногти парень и тот свободный от всех проблем жизни юноша на сцене-один и тот же человек. Бэк так не умел. Ему нужно было время, чтоб собраться, привести себя и мысли в порядок, 10 раз в голове прокрутить свой номер, воспроизводя его в воображении до мельчайших деталей. Посчастливилось же ему быть вторым на прослушивании, но отдавать первенство в финальном зачете он вовсе не собирался, поэтому, как бы не было сильно желание посмотреть на весьма и весьма неплохое выступление приятеля, он сконцентрировался на себе. Иногда все-таки приходилось вырываться из оков мыслей и с минуту вслушаться в чарующий голос соперника. Это напрягало, кровь закипала. Кенсу был силён, очень талантлив и обворожителен. Здесь только они, лучшие из лучших, конкуренция накалена до максимума. И музыка затихает. Доо, отмирая после финальной позы в собственном номере, опускает руки по швам и кланяется, в знак благодарности за внимание. Пока Кенсу спешно покидает сцену, голос в колонках начинает представлять следующего участника. -Уважаемая комиссия, перед вами второй претендент, Бен Бэкхен, со своей композицией «Forever». Музыку. Секунды кажутся вечностью. Вот Бэк уже стоит под дулом световой пушки, в голове прокручиваются слова песни и движения, а в сердце стучат воспоминания. Все, что когда-либо согревало душу, сейчас посылает успокаивающую волну вдоль тела подростка. Мама, что всегда была рядом, всегда поддерживала, Ее слова, Ее напутствия. Учителя, что всегда верили и помогали юному вокалисту. И… тот странный мальчик из детства. Самое тёплое и будоражащее воспоминание. Первый чужой, незнакомый человек, признавший Бэкхеновские способности. Тот, кто за пару минут стал объектом ежесекундных мыслей, заставивший смеяться и плакать по ночам. Тот, кто позволил остаться одному, покинул, не сдержал обещания. Но моменты, что он подарил, они бесценны. Ни осталось даже детской обиды, просто волнующие чувство, калейдоскоп эмоций, отголосок прошлого. Мелодия начинает свой бег. И все как в тумане. Душа сама контролирует тело, сейчас выступает ни какой-то там человек, на сцене Бен Бэкхен, все его существо, сердце, чувства, душа. Слова и движения вылетают из него как на автомате, голос следует за зовом чего-то далекого, посылая свои вибрации в зрительный зал. Номер заканчивает своё действие так же быстро и неожиданно, как и начал. Отдышавшись с секунду, Бэкхен скоро кланяется и спускается за кулисы. Внизу его уже ожидает Кенсу со своей фирменной притягательной улыбкой, на которую просто невозможно не ответить взаимностью. Концертмейстер просит выйти ребят из зала и подождать оглашение результатов. Парни выходят в большой коридор и направляются в сторону буфета. Им определённо надо успокоиться и расслабиться. Спустя 3 минуты они оказываются на первом этаже, а ещё через минуту входят в аппетитно пахнущее свежей выпечкой помещение. Сегодня воскресенье и вообще в этот день нет занятий, но специально для участников и комиссии буфетчица сделала исключение и вышла на работу в свой выходной. На самом деле заведение не отличалось особым разнообразием угощений, в основном это были бутерброды или сандвичи для перекуса или десерты. Кенсу значительно проголодался и одним пирожным отделаться не мог, так что взял себе самый большой сэндвич с курицей, а вот Бэк был падок на сладкое, и не удержавшись, купил кусочек пирога с малиной. Из напитков оба выбрали чай, поставили свои покупки на поднос и уселись за ближайший к кассе стол. Последующие 20 минут ребята совершенно искренне одаривали друг друга комплиментами по поводу вокальных и танцевальных талантов, говорили всякие приятные вещи, шутили, смеялись и договорились с честью принять выбор жюри. Доо оказался куда предусмотрительней своего собеседника и обернул часть сэндвича в салфетку, чтоб было удобной держать и не испачкаться. А вот Бэкхен про это совсем не подумал, и часть малинового джема из пирога, что был уже уничтожен, липкими каплями и разводами стекала с тонких пальцев младшего. Кенсу лишь посмеялся и отправил того в туалет, обязуясь подождать Бэка здесь. Подросток не нашёл причин отклонить предложение и направился в туалетную комнату. На первом этаже ее не было, на втором было закрыто. Пришлось вновь подняться на этаж, что в основном отведён под концертный зал. Джем плохо оттирался от кожи, что все равно оставалась не приятно липкой. Бэк был так увлечён процессом, что вовсе не заметил пару глаз, прожигающую его со спины. Наконец-то сладкие полосы поддались на воздействие мыла, и на теле не осталось и следа от прежней неаккуратности юноши. Тот выключил воду, ещё раз осмотрел свои влажные руки на предмет остатков джема, и взглянув в зеркало напротив был уже готов поправить скатившуюся на глаза колючую чёрную чёлку, но охнув от неожиданного страха, резко развернулся к человеку, стоящему за спиной. То был юноша, лет 20 на вид, выше самого Бэка головы на 2, если не больше. Огненно красные волосы находились в творческом беспорядке, а лицо выражало серьёзность и заинтересованность, глаза обрамлялись усмешкой, странным огнём, будто отражение алых прядей. Строгий чёрный костюм как влитой облегал могучее накаченное тело. Обе руки были убраны в карманы, а корпус опирался на продолговатый выступ в стене напротив раковин и зеркал. Перед Бэком стояло что-то явно знакомое, будто привет из детства, ему бы ещё пару минут, и он вспомнит. -Бен Бэкхен значит. — прищурив глаза, на выдохе произнёс юноша. — А ты изменился. — и тут до младшего дошло. -Так 10 лет прошло. Ты тоже не молодеешь. — испуг из-за неожиданности прошёл и парень как-то расслабился. -Не ожидал встретить тебя тут. Удивлён. Все ещё живёшь мечтой о большой сцене? -Как видишь. А ты все так же ни о чем не мечтаешь? Красноволосый пустил смешок. Этот ребёнок вроде как и не ребёнок больше, но воспоминания давят на голову, воскрешая картинки из прошлого. -И даже не спросишь куда я пропал тогда? -Ты просто бросил меня, что здесь спрашивать? — Бэк давно принял для себя этот факт, но ему все равно было тяжело произносить данное, хоть и лицо его сохраняло полное спокойствие. -Тогда тебе не обязательно знать, что на следующее утро я узнал о решении отца отправить учиться меня в Стэнфорд. Но забудь, мы никто друг другу, ты даже имени моего не знаешь. -Можешь не представляться. Это все, что ты хотел сказать? Я могу идти? — Младшего начало это раздражать. Его воспоминаниям вроде как сделали искусственное дыхание, а потом этот же человек потихоньку стал ковырять в них перочинным ножичком. Хотелось скорей ретироваться и остаться наедине с собой. -На самом деле я по другому поводу. Жюри в замешательстве. Их голоса поделились поровну, последнее слово за моим отцом. Он предложил мне тоже подумать над выбором, сказал, посоветуется со мной позже. Когда вы зайдёте в зал, вам объявят, что оглашение результатов перенесется на завтра. -Какой идиот вообще придумал взять в жури четное количество людей? -Не моего ума дела. Так вот, скажи мне, на сколько сильно ты хочешь попасть на фестиваль? — корпус старшего оттолкнулся от опоры, и шаги уверенно надвинулись на Бэка. -Это моя мечта, я шёл к этому 10 лет. — младший стал медленно, в такт шагов человека напротив, пятиться назад, пока не наткнулся лопатками на холодную кафельную стену. Наступление же не прекращалось, пока тела не стали разделять жалкие сантиметры. Глаза в глаза, немного пугает и ужимает в размерах и так миниатюрного Бэкхена. — Тогда готов ли ты немного повлиять на решение комиссии с помощью своего старого знакомого? — ухмылка старшего кричала сама за себя, а мысли младшего собрались воедино и взорвались где-то глубоко в голове. -Отплатить тебе собой? — Бэк воссоединил все остатки здравого разума, даже предпринял весьма удачную попытку высокомерно улыбнуться. Красноволосый ничего не ответил, глаза его были куда громче слов, они горели похотью и желанием, мальчишка явно интересовал его. -А ты оказывается тот ещё ублюдок Пак… -Чанель. Пак Чанель. Я всегда был ублюдком. — улыбка плавно передалась и на его лицо. -Так вот Чанель, катись к херам. Встретимся после отмотанного тобою срока за извращение малолетних. — Бэк было двинулся, но крепкая мужская рука, схватив его за плече, припечатала обратно к стене. Глаза мелкого расширились совсем как в тот раз, толи от испуга, толи от неожиданности, толи от боли. -Маленький Бэкки. Мне помниться, что малыш не сопротивлялся, что же изменилось, я больше не интересен тебе? — ухмылка, больше похожая на оскал хищника, и сильные пальцы, вцепившиеся мертвой хваткой за хрупкое женственное плече. Пугало, но Бэк был не из слабонервных. -Малыш умер, погиб 10 лет назад, оставшись в одиночестве, обманутый тем, кого подпустил, кому доверился. А мне ты противен. Пусти. Но его не слушали. Слова порошком рассыпались перед ушами Чанеля, глаза бездумно уставились на дрожащие двигающиеся губы. Хотелось заткнуть этот бессмысленный поток ненужной информации. И он заткнут. Собственными губами. Все, как тогда. Широко раскрытые океаны напротив зажмурившегося Чанеля. Воображение воссоздавало моменты прошлого, ощущение присутствия маленького детского тела отдалось дрожью по всей душе. Будто боясь сломать. Он только прикоснулся. Пусть позади уже огромный опыт, несметное количество любовников и отнятых поцелуев, только сейчас будто первый раз. Правда вот Бэкхен больше не маленький, напуганный и доверчивый ребёнок. Теперь это юноша, с охапкой чести, смелости и предрассудков. Его губ не касалась ни одна девушка, их тупость и беспечность отталкивала Бэкхена, его не интересовали маленькие глупышки. Что уж говорить о парнях. Жуткий гомофоб, а воспоминание о мальчике из детства ссылалось на малый возраст Бэка, тот поцелуй не значил ничего, кроме доброты и тепла. Сжатые в кулаки ладони бесполезно талдычат по крепкой груди в надежде найти освобождение, а старший, будто выныривая из заблуждающегося воображения, начинает поочерёдно сминать губы в настойчивом, но все равно легком и мягком поцелуе. Бэкхен совершенно не настроен на него отвечать. Он, опустив руки вдоль своего туловища, просто принялся ждать, когда тому надоест и это все закончится. Чанель, не видя больше надобности удерживать младшего от попыток сбежать, переместил свои огромные ладони на талию Бэкхена, не разрывая поцелуя. Внутри младшего будто щелкнуло. Неясная, пугающая, но такая согревающая нежность тёплым молоком разлилась по всему существу, стало не привычно приятно, легко, ощущение защищенности и нужности поселилось в маленьком сердце. Он правда не помнит, как его руки приземлились на широкие плечи, как губы сами начали сминать и посасывать чужие. Пак чуть вздрогнул от неожиданности, но, в очередной раз улыбнувшись в поцелуй, ненавязчиво углубил его, уже без зазрения совести получая отдачу. Дыхание, одно на двоих, покинуло лёгкие, лица оторвались друг от друга, но глаза и не думали прерывать зрительного контакта. -Кенсу не ляжет под тебя, можешь даже не спрашивать.- кто бы ответил, почему именно это младший решил сказать, после такого не двусмысленного действа. Тут не было ни толики злобы или презрения. Он сказал это с такой же интонацией, с коей мог оповестить о дожде во вторник. — Я все-таки попробую. — руки не отлеплялись от неприлично худой и хрупкой талии, а улыбка озарила красивое юношеское лицо. -Ублюдок. — выдох. -Малыш. — и вот Чанель ослабляет хватку, чтобы переместить ладони на поясницу и потянуться за новой порцией поцелуя, но Бэк, пользуясь моментом, выныривает из захвата и бежит к двери, поспешно покидая помещение. Старший лишь устало кривит уста, ему понадобиться время, чтоб собраться.