And what if...

Первой, кто доверился мне, была Робин. Она во время своего последнего похода к бабушке, свернув в лес, набрела на заброшенное кладбище и встретила там волка. Не представляю, как удалось ей сбежать от него, но, когда у Скарлет в голове что-то щелкнуло, и она спешно поехала к бабуле на такси, чтобы забрать Робин, она обнаружила израненную младшую на выходе из леса Мы, разумеется, отвезли ее к врачу, и он после осмотра сказал, что ничего серьезного нет, и царапины скоро заживут. Робин в тот день молчала до самого вечера, пока я не пришла к ней в комнату и не принесла ей чаю. Я понимала, что ей было страшно. Я поставила чашку с дымящейся ароматной жидкостью на тумбочку и уже хотела уходить, как вдруг Робин произнесла: — Руби, не уходи. Побудь со мной. Я подошла к кровати, села рядом с сестрой и обняла ее. Она прижималась ко мне и плакала. Успокоившись, она шепотом сказала: — Руби, сестренка, если я расскажу тебе секрет, ты ведь никому о нем не скажешь? — Конечно же, нет. — Честно-честно? — Да. Ты же знаешь, я не рассказываю секретов. Робин вздохнула и выпалила: “Это был не волк, а оборотень”. Я было решила, что она шутит, или воображение у ребенка разыгралось, но участливо спросила, почему она так считает. Младшая ответила, что таких огромных волков просто не бывает, ведь видели же мы обычных в зоопарке с месяц назад... То существо с кладбища, по ее словам, превосходило размерами обычного волка раза в два, и притом ходило на двух ногах. На следующий день Робин, что удивительно, даже оправилась и вела себя как обычно, и мы с сестрами старались больше не возвращаться к разговору о лесных волках. Как ни странно, но я верила младшей. И никому не рассказывала об этом. Я же обещала... *** Следующей была Джинджер. Она поведала мне о странном походе в лес где-то через пару недель после смерти бабушки. Как-то ночью я пошла на кухню и, идя к лестнице, вдруг услышала тихие рыдания. Звуки шли из комнаты Джинджер. Я тихонько открыла дверь и проскользнула в комнату младшей сестры. Кажется, она даже не слышала, как я вошла. Когда я села рядом с ней на кровать и тронула ее за плечо, она вздрогнула и тихо сказала сквозь слезы: — Ты пришла за мной, да? Почему же ты не оставишь меня в покое? Я опешила, но быстро взяла себя в руки. — Так, рассказывай, это кто должен прийти за тобой? Кто заставил тебя плакать? Ты же раньше никогда не ревела. Рассказывай сейчас же! Джинджер, всхлипывая, рассказала мне о том, что, вместо того, чтобы пойти к бабушке, она свернула с тропы в лес и бегала там, пока в какой-то момент не обнаружила цветочную поляну, на которой резвилась девочка в красном платье. Так как у моей сестры не было подруг, зато дружелюбия и уверенности было хоть отбавляй, она решила познакомиться с той девчонкой. Но, когда Джинджер подбегала к ней, та словно бы исчезала и появлялась совершенно в другом месте. Это уже тогда насторожило ее, потому что, как сказала Джи, “ну не может человек так быстро перемещаться”, но должного значения она этой странности не придала. Джинджер фыркнула и отвернулась от незнакомки. Та подкралась сзади и закрыла ей глаза своими ладошками. Джинджер повернулась и посмотрела в глаза незнакомке. Как же она раньше не заметила!.. Сестренка уверяла меня, что вместо глаз у девочки в красном были две черные дыры. Испугавшись, Джинджер отшатнулась и стемглав рванула прочь. Проплутав по лесу чуть ли не до ночи, она нашла тропу и убежала к бабушке. Той же ночью ей приснилась новая знакомая. Она стояла и смеялась. Смех был недобрым. Затем девочка в красном перестала улыбаться и промолвила: “Зачем же ты убежала? Если бы ты осталась, твоя смерть была бы быстрой. Ты обидела меня, и я отомщу тебе. Теперь ты будешь видеть меня каждую ночь, пока не сойдешь с ума”. Незнакомка говорила об этом так непринужденно, будто Джи отняла у нее конфету, и та хотела пожаловаться маме. Слезы Джинджер почти высохли, но вдруг она уткнулась лбом в мое плечо и зарыдала вновь. Сквозь слезы она прошептала: — Я так боюсь, Руби! Она и правда снится мне каждую ночь! И каждый раз я вижу, что она убивает меня. Разными способами. А затем ухмыляется и говорит: “Не надо было уходить”. Даже когда я просыпаюсь, я вижу ее лицо в окне и слышу этот жуткий смех. Я прижала сестру к себе и сказала: — Не бойся. Не смей бояться какой-то паршивой девчонки из леса. Она ничего тебе не сделает. Эту ночь я провела в комнате Джинджер, сидя рядом со спящей младшей. Спать отчего-то после таких рассказов совершенно не хотелось. Я всё думала, кто же это мог быть... Демон? Или всего лишь фантазия ребенка? Ну нет, из-за фантазии она не стала бы реветь ночами. Да и на такой розыгрыш у нее не хватило бы ума и совести. Утром, когда Джинджер проснулась, я спросила ее, как она себя чувствует. Она сказала, что этой ночью ей наконец-то вообще ничего не снилось, и поблагодарила меня за поддержку. На протяжении этих пяти лет я иногда спрашивала ее, не приходит ли к ней во снах больше та девочка. Каждый раз Джи отвечала: “Нет” и обнимала меня. Как и в случае с Робин, я никому не рассказывала о том, что случилось с Джинджер.