Королевский союз

      На протяжении четырех дней из шести, проведенных в пути, море штормило так, что Дейенерис приходилось прятаться в каюте, чтобы Семь Королевств ненароком не лишились своей некоронованной правительницы, бесславно опрокинувшейся за борт её же корабля. Казалось, буря никогда не кончится, за эти дни прошла целая вечность, судно кренило, бросало из стороны в сторону, лошади паниковали, на палубе непрерывно шла работа и слышалась ругань. Ей было не привыкать к качке, все-таки опыт полетов на драконе не прошел бесследно. Однако многих сразила морская болезнь, не обошла стороной она и её верную Миссандею, лишив ее приятной женской компании, зато ее десница на удивление хорошо держался в этих непростых условиях. С ним-то она и коротала свободное от ухода за Миссандеей время.       От Тириона она узнала, что во время бури они потеряли несколько человек, что дотракийцы доставляют много хлопот, а мореходы еле удерживают судно на плаву. Говорят, что отряд северян не раз приходил на помощь, а навыки бывшего контрабандиста сира Давоса, ловко управляющегося с кораблями, многим спасли жизни.       Как только речь заходила о представителях северного народа, в голове сразу возникал образ их вечно печального правителя. Она видела его дважды, и то мельком, с того момента, как они взошли на борт корабля. Она ни за что не подумала бы, что он является королем, в те мгновения. Что там говорить, даже лордом его назвать было непросто, он походил скорее на обычного солдата с растрепанными волосами, в мокрых и грязных одеждах, без своего богатого плаща. Большая редкость — встретить монарха, не брезгующего работать наравне с простыми людьми. Не случилось ли с ним несчастья? Нет, если бы что-то стряслось, она бы узнала первой. Но поинтересоваться все же стоило. — А что насчет Короля Севера? — бесстрастно спросила она. — Большую часть времени проводит на палубе, справляясь со стихией, Ваша милость, — Тирион усмехнулся и закатил глаза. — Иногда мне кажется, что он не может пройти мимо, если на его пути появляется маломальская трудность. Ему обязательно надо вмешаться и поучаствовать.       Именно таким он ей и представлялся — храбрецом, кидающимся в омут опасности, очертя голову и не думая о последствиях. Он из тех, кто стремится спасти всех и каждого, даже если они того не заслуживают. Это достойно уважения, но так опрометчиво для правителя. — Он еще один герой из числа тех, кто совершает глупости и погибает. Дрого, Джорах, Даарио и даже этот Джон Сноу… — она неопределенно обвела воздух ладонью, произнеся последнее имя. — Все они пытаются превзойти друг друга. Посоревноваться, кто же совершит храбрейшую глупость? — Интересно, каких героев Вы назвали: Дрого, Джорах, Даарио и даже этот Джон Сноу, — Ланнистер повторил ее жест и с ухмылкой посмотрел на нее. — Все они влюблены в Вас… Или, так или иначе, дороги Вам.       Она не смогла бы объяснить, почему именно этот список имен слетел с ее уст, но на самом деле не так уж много подобных мужчин она знала. Однако с ее стороны было наивным не учесть тот факт, что Тирион внимателен к деталям и обязательно заметит закономерность в ее словах. Хотя с одним именем он определенно промахнулся. — Джон Сноу не влюблен в меня. — Конечно, я ошибся, он так жадно смотрит на Вас, потому что надеется на успешный военный альянс, — ее десница откровенно насмехался над ней, не веря в сомнения, отразившиеся на ее лице. — О, не говорите мне, что не заметили его внимания. Вы меня разочаровываете. Но если хотите убедиться во всем сами, поговорите с ним с глазу на глаз в спокойной обстановке, расспросите о его жизни, семье, службе на Стене. Да о чем угодно, только не дайте ему заговорить об этих Белых Ходоках и Короле Ночи, иначе Вас уже не спасти. Погибнете от удушающей скуки.       Дейенерис рассмеялась в ответ на эту реплику. Несомненно, Джон Сноу умел быть тем еще занудой. И пусть раньше она сомневалась, говорить ли с Тирионом о сложностях в отношениях с будущим супругом, теперь поняла, что с ним это делать даже легче, чем с Миссандеей, ведь он знал его не понаслышке и, нельзя отрицать, что его слегка оскорбительные замечания в адрес Короля Севера ее забавляли. — Когда мы остаемся наедине, наши разговоры превращаются в противостояние. — Что снова-таки доказывает мои слова. Но и подтверждает то, что Вас он тоже интересует отнюдь не как простой союзник. — Бросьте, лорд Десница, — она действительно не верила в его выводы. С чего бы Джону Сноу ее волновать?! Да, она заинтересована, но это легко объясняется тем, что он станет ее мужем и им придется уживаться вместе, ни больше ни меньше.       Тирион глядел на нее свысока, как на несмышленое дитя, несмотря на то, что был значительно ниже, слегка наклонив голову в сторону. Она услышала вздох. — Говорят, что влюбленные мужчины совершают глупости и ими легко манипулировать. Но помните, Ваша милость, любовь делает людей безрассудными, и женщины в этом случае от мужчин ничем не отличаются.

***

      Тот разговор с десницей крутился в ее голове еще некоторое время. Конечно, она не согласилась с ним во многом, но проскользнувшим советом решила воспользоваться, как только погода позволит ей с женихом спокойно, без постоянной тряски провести время вдвоем.       Ей повезло через два дня. Она нашла Сноу на палубе среди северян, распивающих эль или вино. Море успокоилось не так давно, но уставшие солдаты наконец смогли расслабиться и позволить себе немного отдохнуть. Прежде чем отвлечь его, она задержалась, наблюдая за тем, как он подносит мех к своим губам и еле успевает сделать глоток, чуть ли не подавившись из-за какой-то несвоевременной шутки, что прозвучала в их обособленном кругу. Заметив, что веселье утихает, он понял, что кто-то потревожил их уединение, и, проследив за взглядами собеседников, повернулся в ее сторону с так и не сошедшей с уст улыбкой. Однако появление невесты в его поле зрения быстро ее прогнало, заставило короля принять более серьезный вид и приблизиться к ней. — Ваша милость, — обратился он с учтивым кивком, на который она незамедлительно ответила. — Рад видеть Вас.       Дейенерис проследовала по направлению к борту корабля и оглянулась, приглашая его составить компанию. Она вглядывалась в легкий туман над водой, который еще не рассосался после бури, а он сосредоточил свое внимание на ее профиле. — Наконец штиль, вот бы так и продолжалось, — сказала она, прикрыв глаза и наслаждаясь свежим, но очень холодным воздухом. — Мои люди плохо переносят путешествия по морю. — Сир Давос говорит, что распогодилось и больше подобных сюрпризов не будет, — он чувствовал себя неуютно, не мог придумать, о чем с ней говорить, это чувствовалось даже без зрительного контакта. Не зная, куда деть руки, положил их на поручень, посмотрел вдаль и спросил: — А вы чувствуете себя нормально? — Вполне, спасибо за беспокойство, — улыбнулась она и решила смутить его еще сильнее. — Знаете, Джон, я думала, нам стоит лучше узнать друг друга. Скоро подадут ужин, присоединитесь ко мне?       Похоже, он не ожидал такого предложения, лицо выражало крайнюю степень изумления. Хотя не понятно, что его так удивило, они скоро породнятся, а мужу и жене следовало бы найти взаимопонимание и наладить контакт, чтобы брак не обратился катастрофой и междоусобной борьбой внутри семьи. И это не говоря уже о том, что они не простые люди, а король и королева с огромной ответственностью за свои народы. Так что совместный ужин и легкая беседа — самое невинное, но крайне полезное занятие в их ситуации. Видимо, он пришел к тем же выводам, потому что после паузы она все-таки услышала его согласие. — Я… Да, безусловно.       Дейенерис протянула ему руку, призывая дать ей опору на пути в ее каюту. Как оказалось, сам не свой был не только ее спутник, у нее будто отняло все красноречие. Насколько легко было говорить с Тирионом, настолько же сложно с Джоном Сноу. В компании с ним она так же, как и он, не могла подобрать слов. Молчание затягивалось, а она все боялась сказать что-то такое, что как всегда приведет к горячему спору о власти, войнах, их целях и различных взглядах на те или иные ситуации. Она это с ним уже проходила, повторять ошибки не следовало, они обязаны найти точки соприкосновения и сделают это. Поэтому разрушить тишину рискнула она. — Итак, мы поженимся, — добродушно сказала Дейенерис, стараясь развеять натянутость между ними. — Что я должна узнать о Короле Севера перед тем, как стану его женой? — Мой ответ зависит от того, что интересует королеву Дейенерис Таргариен, — казалось, он стал еще более настороженным, даже сквозь слой кожаного дублета чувствовалось, как напряглись мышцы его руки. И это, к сожалению, было не то самое напряжение, что исходило от Даарио, например, когда она касалась его, а скорее неудобство и непонятная тревога. Он охранял свои чувства и тайны, будто волк свою территорию. И пусть ей не приходилось встречать их, но этот мужчина наверняка похож на этих скалящихся зверей, что красуются на его нагруднике, напоминая о принадлежности к дому Старк. И тут вопрос возник в голове сам собой. — Хорошо, тогда начнем с самого простого — почему Вас зовут Белым Волком? — с интересом спросила она. — Почему собственно волк, не составляет труда разобраться. Но вот почему — белый, теряюсь в догадках.       И в этот момент он расслабился и улыбнулся — по-настоящему, искренне и для нее. Она не знала, чем его рассмешила, но поддалась атмосфере и даже пожалела о том, что пришлось отпустить его руку, ведь они уже добрались до места назначения и сейчас Джон Сноу как раз ожидал, пока она пройдет в свою каюту, пропуская ее вперед. — Это из-за моего белого лютоволка. — Лютоволка? — удивилась она. — Расскажите. — Да, его зовут Призрак, — уточнил он, усаживаясь в удобное кресло и оглядывая щедро накрытый стол. О своем волке он говорил с гордостью и трепетом, прямо как она о своих драконах. — Еще когда отец был жив, незадолго до того, как в Винтерфелл прибыл Роберт Баратеон, мы с братом нашли мертвую лютоволчицу, а возле нее в поисках тепла и молока скулили щенки, которые умерли бы от холода и голода без заботы матери. Их было пять, как и законных детей Старков, словно они были посланы нашей семье Старыми Богами, — Джон Сноу замолчал, но что-то не сходилось, он упомянул пять волчат и пять законных Старков, но про себя не сказал ни слова, она уже хотела уточнить, но он продолжил и все расставил по местам: — Как только мы собрались покинуть то место, неподалёку от лютоволчицы я нашел ещё одного щенка, шестого — безмолвного и белого. Единственного альбиноса из всего помета, отличающегося от других. Его я оставил себе. — Невероятно, — это действительно была необычная история, и самое главное, убившая всю неловкость между ними на данный момент, заставившая короля Севера наконец говорить. — А где же он сейчас? Я смогу его увидеть? — Он остался в Винтерфелле, вы обязательно познакомитесь. — И что, у каждого Старка есть лютоволк? — Нет, остался только Призрак, — с горечью в голосе произнес он. — Я не знаю, что случилось с лютоволками Брана и Арьи, но все остальные мертвы.       Его взгляд стал печальным, какие-то плохие воспоминания лавиной обрушились на него. И она поняла свою ошибку — напоминать о почивших Старках было не самым мудрым ее решением. Он вот-вот снова скроется за своей броней. Нужно было как-то исправлять оплошность, поэтому она задала самый нейтральный вопрос из придуманных. — Какой ваш дом? Я слышала много историй о вашем родном крае, о его жителях и их культуре. Но хочу узнать от истинного северянина, каков север?       Ее голос выдернул его из грустных мыслей, но прежней легкости не было. Да и ответ получился банальным и скупым. — Огромный, дикий и гордый, — сказал он. — А северяне славятся прямолинейностью и не доверяют чужакам. — Да, вашу прямолинейность я испытала на себе, — слова вылетели на выдохе, но она о них не пожалела. — Но вы доверились мне. Чужестранке с дикой ордой дотракийцев, армией Безупречных и тремя драконами. — Мой совет, северные лорды и моя сестра отговаривали меня ехать на юг, — он поднял глаза и даже отставил кубок, который вертел в руках до этого. — Но я рискнул — и вот я здесь. Я доверился не просто чужестранке с прелестным лицом, а королеве, которую уважают ее подданные. Если бы ваши слова и обещания ничего не значили, разве пошли бы все эти люди за вами.       Джон Сноу тоже узнавал о ней, тоже интересовался ее прошлым перед тем, как принять решение заключить с ней союз, и он так же, как и она, хотел знать, чего ему ждать от брака. И хоть в голове был абсолютный бардак из множества мыслей, озвученной была только одна — самая женская из всех, которые только можно придумать: — Вы считаете меня красивой?       Он хрипло рассмеялся, всем своим видом намекая, что считает ее по меньшей мере неразумной, и отхлебнул вина, прогоняя ее наваждение. — А разве кто-то считает иначе?       Дени почувствовала, что зарделась словно девчонка, но бесстрастное лицо почти сумела сдержать, не считая разве что легкой торжествующей ухмылки. Единственное, что она себе позволила. И пусть ей было отлично известно, что она хороша собой, было приятно получить подтверждение. — Расскажите о своей семье, Джон Сноу, — сменила она тему. — Мы держим путь в Винтерфелл, что меня ждет при встрече с Вашими родными? — Поверьте, Ваша милость, я и сам не знаю, что меня ждет. Я не видел сестру и брата слишком долго. Они скорее всего очень изменились. Арья, наверное, уже не тот маленький дикий волчонок, какой я ее помню. Хотя, подозреваю, платья она носить так и не стала, — улыбка тронула его губы, позволяя понять, что эта девочка Арья была ему очень дорога во времена юности. — А Бран… Мой брат теперь обладает способностями, которые я пока не в силах понять. Санса не смогла объяснить в письме. — А Ваша сестра Санса, какая она? — Прекрасная и сильная… — об этой своей сестре он знал, что сказать, но очень тщательно взвешивал слова, будто сомневался, стоит ли делиться с нею своими мыслями. — А еще очень упрямая. Выстояла там, где не выстоит и мужчина. Настоящая лютоволчица и истинная леди Винтерфелла. Отец и ее мать гордились бы ею… И я тоже горжусь.       Прекрасная, упрямая, истинная леди Винтерфелла — все это говорило о том, что Санса Старк станет огромным препятствием на пути к завоеванию власти на Севере. И ее собственный жених будто старается добиться одобрения в глазах сестры, она прочла это по тону и нежности в его словах. Хотелось бы познакомиться с этой девушкой, узнать, удалось ли ей приручить своего брата, или он пренебрегает ее мнением так же, как и мнением самой Дейенерис. И нельзя списывать со счетов, что Семья Старк привязана друг к другу, у них уже устоявшийся уклад и новых королев там не ждут. Но она справится, в конце концов ее нигде не ждали. — Упрямство, видимо, ваша семейная отличительная черта, — произнесла она. — Вы считаете меня упрямым? — он был удивлен ее словами, словно никто и никогда не заявлял ему об этой раздражающей черте его характера. — О да, Джон Сноу. Непреклонный, несговорчивый, непокорный, строптивый — выбирай любое определение. Все они о тебе. — Возможно, со стороны виднее, — он сделал паузу, задумавшись над её словами, на долю секунды его брови образовали глубокую морщинку на переносице, показывая, что он не согласен с ее вердиктом. — Но позволь… Строптивый?       Дейенерис усмехнулась и опустила кубок на деревянную поверхность стола. — Ты единственный мужчина, который перечит и действует мне наперекор настолько часто. Ты постоянно бросаешь мне вызов. — Это просто задевает Вашу гордость, — с хитрой улыбкой произнес он. Вообще его речь уже не была такой скованной, и это очень ободряло. — Вот, ты снова это делаешь. Я не привыкла, когда мне перечат, Джон Сноу, а ты делаешь это с поразительной наглостью и безнаказанностью. — Я не смогу пообещать не делать этого снова, Ваша Милость, — он дразнил ее, словно решил наконец дать им шанс стать хотя бы друзьями и не видеть друг в друге только недостатки. Он разговаривал с ней смелее. Конечно, в его словах и раньше не было трусости, просто теперь это нечто другое… Он позволял ей себя узнать или просто пьянел, кто его разберет. — Я не прошу об этом, я уже поняла, что ты — упрямый Король Севера — тяжкое бремя, которое мне предстоит нести, будучи твоей супругой. — Тебя не смущает все это? — резко спросил он. — Что? — Брак. Точнее брак со мной, самым последним вариантом на вашу руку, — уточнил он. Его волнение и неуверенность позабавили девушку. — Ты не боишься вести людей на войну, идти в бой, бросаясь на врага с мечом, но страшишься брака с женщиной? — Я… — он смутился и опустил глаза, подбирая слова, и попытался выразить то, что его беспокоило. — Как только закончилось мое детство, моя жизнь состояла из сражений и боев, а вот всему остальному меня не учили. Я никогда не думал, что когда-нибудь стану мужем и отцом.       От последней фразы, у Дейенерис защемило где-то в груди, непринужденность беседы будто смыло волной недавнего шторма. Он продолжал что-то говорить, но она не слушала. Лишь думала о том, что его откровения заслуживают ответной искренности. Нельзя скрывать от него то, о чем и думать лишний раз не хотелось. И пусть она давно смирилась, но вскрывать незажитые раны и обсуждать эту тему для нее словно проворачивать раскаленный меч прямо в сердце, он имеет право знать. В конечном итоге его это касается больше, чем кого-либо другого. — Джон, — тихо произнесла она, перебивая его монолог и набираясь храбрости. — Мне надо сказать тебе… — слова шли тяжело и густым, терпким комком оседали где-то в горле. — Я никогда не смогу стать матерью. Подарить тебе сына или дочь мне не по силам. — Кто это сказал? — Ведьма, убившая моего мужа, — севшим голосом произнесла она. — Вам не приходило в голову, что на ее слова нельзя полагаться? — поинтересовался мужчина.       Знал бы он, как ей хотелось ошибаться, поверить, что Мирри Маз Дуур, подлая мейга, обманула ее, что когда-нибудь она познает, каково держать в своих руках живое дитя… Но у нее было достаточно времени убедиться, что простое женское счастье ей недоступно. Тоскливая улыбка проскользнула на губах. Она посмотрела на будущего мужа и увидела в ответном взгляде сочувствие и поддержку.       Он молчал некоторое время, а потом коснулся ее руки своей ладонью и произнес: — Когда-то я клялся, что не возьму себе ни жены, ни земель, не буду отцом детям. Что не надену корону и не буду добиваться славы… — он сделал паузу и ободряюще улыбнулся. — Пусть тогда хоть что-то из этой клятвы останется нерушимым.