Королева

      Вечер подкрадывается незаметно. Королева весь день не находит себе места: утреннее письмо она закончила на столь трагичной ноте, что совесть призывает её немедленно продолжить. И этот бой она проигрывает: садится за стол, находит чистую бумагу, пододвигает чернильницу, берёт перо и замирает, задумавшись… Как же начать новое письмо?       «…Кажется, я уже не знаю, о чём писать. За время войны у нас не происходило решительно ничего интересного. Сначала было лето, неожиданно жаркое, и даже привычные туманы не стелились по утрам в оврагах. Светило солнце, белые облака шустро неслись по небу, улетая в неизведанные дали, пели пёстрым многоголосьем птицы, коврами цвели цветы… Только город стал тише. Меньше людей, меньше смеха, меньше привычной суеты. Все затаились, чувствуя опасность. И я затаилась, боясь, что получу страшную весть: весть о твоей гибели. Конечно, мне сказали бы, что ты погиб как герой, но… Мне не нужен герой. Мне нужен ты, живой и невредимый. Я уже слишком много теряла. Слишком много…»       Королева прикрывает глаза, считая потери. Они будто преследуют её.       «…Когда мне было шесть лет, умерла мама. Меня не пускали к ней, когда она заболела: говорили, болезнь страшна и заразна, а мама очень слаба, и я не должна досаждать ей. Но однажды вечером, улизнув от нянек, я подкралась к её комнате и прижалась ухом к двери. Я вслушивалась в долгую тишину, которую изредка нарушал лишь слабый усталый стон, и тихо плакала, не понимая, за что, за что же мучается мамочка, почему ей должно быть плохо, почему лекарь не может ничего сделать?! Мысли мои бесцеремонно прервала нянька, схватившая за руку и утащившая, ревущую, прочь.       На следующий день вечером маме стало хуже. А в ночь она умерла.       Я плохо понимала происходящее, дёргала отца, разговаривающего со священником, за рукав сюртука и, роняя слёзы, умоляла попросить маму проснуться. Отец ответил мне неожиданно резко, подозвал нянек, и в который раз меня, плачущую и ничего не понимающую, отвели в комнаты. Тогда я плакала от обиды и непонимания; оплакать же смерть мамы пришлось многими годами позже, когда мне, молодой девушке, стало так не хватать женской подсказки и ласкового слова. Отец старался дать мне всё, но он не смог заменить материнскую заботу…»       Королева тяжело вздыхает. Это была первая потеря…       «…Когда я вышла за тебя, подумала было, что беды остались в прошлом. Но нет — они притаились во мраке ночей, ожидая, когда я буду счастлива, чтобы снова явиться и разбить моё сердце. Смерть первенца до сих пор преследует меня в кошмарах, и я просыпаюсь в слезах, дрожа и не зная, где искать утешения. Я потеряла второго ребёнка, и страшная мысль о том, что у меня никогда больше не будет детей, не покидает мою голову…»       Королева снова обмакивает перо в чернила. Потери, потери, потери…       Сердце до боли сжимается, и дальше она пишет медленно, осторожно, плотно сжав губы и не отрывая взгляда от собственной руки.       «…Я убеждаю себя, что война не принесёт мне новых потерь. Судьба не настолько жестока, чтобы, отняв у меня двоих детей, вдруг забрать кого-то ещё. Я верю… Я верю, что всё будет хорошо. И отец, когда я говорила с ним, сказал то же самое. Мы верим в тебя, верим в наших солдат, верим в нашу страну…»       Несколько секунд раздумий. Слов не хватает, слова отчаянно заканчиваются.       «…Я тебя по-прежнему жду. Может быть, это глупая традиция — писать письма каждый день… Но я не могу от неё отказаться. Когда вернёшься, я обязательно познакомлю тебя со своей новой камеристкой, Норной. Я не помню уже, откуда она взялась, но она очень хорошая и терпеливая, выполняет все мои желания, хотя и немногословна. Это она предложила мне писать письма, чтобы избавиться от грустных мыслей, в тот вечер, когда принесли известие о том, что наши войска потерпели сокрушительное поражение на юге. Я долго переживала, и она пришла мне на помощь, сама разложила бумагу и протянула перо. С тех пор мне и стало легче.       Я верю, что ждать осталось недолго. Война скоро закончится…»       Война закончилась семь лет назад. Семь лет назад войска королевства были разгромлены на юге, король Ричард пал в бою, а враг дошёл до столицы и занял её. Семь лет этой страной правит другой король из династии победителей, безжалостно казнивший всех, кто пытался оказать сопротивление. Семь лет слуги опасливо косятся на дверь, за которой скрывается опочивальня бывшей королевы, которая после полученного известия о гибели её Короля заперлась в своей комнате в дальней части дворца. Все эти семь лет женщина с безумными зелёными глазами разговаривает с людьми, которых не существует и никогда не существовало, и пытается жить.       И всё, что у неё осталось — маленькая комната с зарешеченным окном, еда, которую дважды в день приносит сердобольная прислуга, и сотни писем, в беспорядке сваленных у стола в углу комнаты. Их никто никогда не отправит, никто никогда не прочтёт.       …Но королева пишет каждый день, пишет без устали, низко склоняясь над столом.