Кто заплачет по тебе

Напившегося Юнги Намджун тащить на себе не смог, потому что сам еле на ногах стоял. Зато Тэхёну, который не выпил ни рюмки за вечер, пришлось взвалить Юнги себе на плечи. Тот грузным тяжелым мешком повис у него на спине и тихо что-то забормотал, раздражая этим Тэхёна. Он раздраженно передернул плечами, возвращая сползающего Юнги обратно и пробормотал, обращаясь к Намджуну: – Ты с нами? – Куда я денусь… – хмыкнул Намджун, запуская руку себе в волосы и взлохмачивая их, – вчера привезли классную детку, которую надо покрасить… Но моя краска заканчивается, надо покупать новую, денег нет, сам понимаешь… – он вздохнул и покачнулся на месте, отчего Тэхён дернулся в его сторону, а Юнги, засопевший на его плече, тихо ругнулся сквозь пьяный сон. – Понимаю… – пропыхтел Тэхён, медленно бредя по улице и опасливо глядя на Намджуна. Тот и в трезвом состоянии мог споткнуться на ровном месте, чего уж говорить про пьяное… – Придется подработать в баре у Сокджина… – широко зевнул Намджун. – А-а-а… Это хорошо… – пробормотал Тэхён. Дело осложнялось. «Как же мне скрыть от него то, что мне придется ходить на исправительные работы?..» – Я все никак не понимаю, почему ты не хочешь работать у Сокджина. Он ведь тебе не раз уже предлагал… – донесся сквозь пелену задумчивости до Тэхёна голос Намджуна. – Почему не хочу… – повторил он бездумно, а потом повернулся к Намджуну и тихо улыбнулся: – Еще в самом начале нашего с ним знакомства я пробовал работать у него. – А почему не продолжил? – спросил Намджун, засунув руки в карманы и глядя на Тэхёна умным, но пьяным взглядом. – От меня много проблем, – рассмеялся Тэхен. Он вгляделся в темное ночное небо. Там не было ни единой звезды, только холодная луна одиноко светила на все небо. Они медленно брели по частному сектору, где бок о бок ютились маленькие домишки. Тускло мерцали редкие фонари. Было тихо. Свежую ночную мглу прорезал лишь стрекот кузнечиков, прятавшихся в траве. – Хорошая ночь… – вздохнул Тэхен. – Ты слишком строг к себе, – сказал Намджун, не поддавшись лирической волне Тэхёна. – Не строг, хён. Я тогда подрался там. И клиент написал на меня жалобу. Сокджин-хён конечно дело замял, но я после все-таки уволился. Не хочу приносить ему проблемы. – Ох, слышал бы он тебя сейчас… – усмехнулся Намджун, – точно бы дал подзатыльник! – Не говори ему! – встрепенулся Тэхён. – А то он так обижается, когда я не хочу принимать от него помощь… – Еще бы… – тихо вздохнул Намджун. Тэхён оглянулся на него. Намджун шел немного позади, и тусклый свет фонаря, падая на его лицо, сделал его похожим на мертвую восковую маску. Тэхён вздрогнул и проморгался. До бара оставалось всего ничего, он не слишком устал, но хотелось побыстрее добраться туда. Потому что слишком уж жутко ему стало от серьезного взгляда Намджуна. *** – Вы все замерзли наверное, я сейчас чайник на плиту поставлю! – Сокджин сразу же кинулся на кухню, едва завидел их с Намджуном на пороге. – И спрашивается, чего ему здесь нельзя было напиться? – проворчал Тэхён, широким шагом проходя в комнату Юнги, садясь на его постель и медленно сталкивая его со своей спины. Спящий Юнги не проснулся, а лишь перевернулся на бок, устраиваясь удобнее. – Наверное хотел сменить обстановку, – донесся голос Намджуна до Тэхёна. – Да уж… – пробормотал он, оборачиваясь и разминая себе затекшее плечо, – не ищите вы простых путей… Снимаете здесь жилье, но ты часто ночуешь у себя в мастерской… – Когда заказов много, не грех поработать ночью, – пожал плечами Намджун. – … и также часто ты подрабатываешь у Сокджина… – Хочешь жить – умей вертеться, – ухмыльнулся Намджун. Тэхён улыбнулся и посмотрел на спящего Юнги. Тот выглядел спокойным, каким-то умиротворенным, даже улыбался. И казался каким-то беззащитным, таким внезапно нежным, что у Тэхёна вдруг сердце защемило от какой-то горькой нежности. – Какие сны ему снятся… – прошептал он. – Наверняка хорошие, – также тихо ответил Намджун. – Наверняка, – тихо повторил Тэхён. Раньше ему казалось, что Юнги был счастливым. Потому что он занимался музыкой, таким важным делом, которому хотел посвятить свою жизнь. Но глядя на него сейчас, Тэхён не мог назвать его таким. Разве так выглядят счастливые люди?.. Люди, которые день за днем мучают себя, пытаясь выдавить из своей серой жизни что-то возвышенное и одухотворенное. Юнги казался усталым. Намджун тоже должен был быть счастливым, но его серьезное лицо и грустные глаза… и этот тихий голос… был совсем не похожим на счастливый. Тэхён достал мягкое одеяло из шкафа и накрыл им Юнги. Тот сразу же завернулся в это одеяло, свернулся в клубок, как маленький котенок, и тихо засопел. – Пошли, – сказал Намджун Тэхёну. Они тихо вышли из комнаты на кухню. Там гремел тарелками и ложками Сокджин. Услышав их шаги, он, одетый в длинный зеленый фартук в горошек, обернулся и улыбнулся им. И эта улыбка, предназначенная Тэхену – показалась ему счастливой. Карие глаза в обрамлении пушистых ресниц мягко мерцали, Сокджин плавно шагнул к ним и сказал: – Прошу к столу! Он был счастливым. Красивый, богатый, сдающий Юнги и Намджуну две своих комнаты, он по сути был самостоятельным человеком с устоявшейся жизнью. И только Тэхен не платил ему за жилье. И от этого ему стало вдруг так муторно и стыдно, что он подумал о том, что он никому из них он не скажет про исправительные работы. «Я смогу заработать денег помимо этих работ… И не буду чувствовать себя таким виноватым».