Игра и не больше

Астрид не считала времени, подпирая рукой подушку. Она осталась у него, и эта ночь обязательно должна пополнить копилку лучших воспоминаний. Парень мерно сопел в скомканное одеяло, полуобнимая девушку во сне. Блондинка аккуратно, чтобы не разбудить, убрала отросшие волосы с его глаз. Спящий и расслабленный, он казался чуть ли не идеальным сейчас. Астрид чувствовала себя прекрасно. Внутренний голос подсказывал ей: "это же и есть любовь!" И она не спорила. Она соглашалась с ним. После чудесного заката должна была быть не менее чудесная звёздная ночь, но небо отчего-то застеснялось своей красоты, как стыдливая обнажённая девица, случайно обнаруженная кем-то любопытным, и решило прикрыться облаками, укрыв, чтоб неповадно, заодно и луну - главный маяк поэтов и романтиков. Но и без луны и звёзд эта ночь была прекрасна. Астрид на цыпочках посеменила в душ. Вода действовала ободряюще и пробуждала организм как нельзя лучше. Особенно прохладная. Пока блондинка делала утренние процедуры, шатен продрал глаза и сел на кровати. Тело было каким-то деревянным. Он почему-то чувствовал себя больным. Подойдя к окну и прояснив мысли, распахивая занавески и наслаждаясь ярким слепящим солнцем, Иккинг подумал, что неплохо было бы позавтракать. Одевшись, шатен отправился на кухню мудрить с туркой и микроволновкой, игнорируя ванную, где плескалась девушка. Когда Астрид, завёрнутая в полотенце как рулетик, заглянула на кухню, её уже ждал свежий кофе, апельсиновый сок и тосты. Она ойкнула, попросила обождать пять минут, и вскоре явилась на кухне одетая, причёсанная и слегка накрашенная - в арсенале пудра и тушь. (Стоит ли говорить, что пять минут растянулись на пятнадцать). Свой кофе Иккинг уже прикончил, как и тосты. Крутил в руке стакан с недопитым соком и смотрел на Астрид. Девушка надкусила тост и довольно заурчала. - Как же здорово, что Боги раскрыли нам свой секрет - плавить сыр в микроволновке. Парень улыбнулся, уставившись в стол. - Не совсем Боги, но мы точно им обязаны. Улыбку блондинки украла поднесённая к губам чашка. - Я люблю тебя, - сказал Иккинг. - Я люблю тебя, - сказала Астрид. Парень взял её ладонь в свою, поднёс к губам и поцеловал. - Хочу делать так каждое утра. Всегда. Девушка засмущалась. - Давай, так оставим всё навсегда, Астри, - неожиданно сказал Иккинг, поднимая глаза на Астрид. Теперь уже серьёзно, без тени лукавства. - Ты о чём? - девушка захлопала глазами. - О нас с тобой. Давай, будем засыпать вместе, просыпаться так каждое утро, есть тосты с сыром, говорить о ерунде... быть. Астрид вздохнула и вернула свой тост на тарелку. - Иккинг, я работаю у Джека. Возвращаться сюда и видеть Готель - выше моих сил. Девушка наблюдала, как парень постукивал по столу, прищуриваясь, не сводя с неё глаз. - А меня видеть тоже выше твоих сил? Это было кокетство. Она закатила глаза. - Не могу я уйти в середине сезона! И не хочу. Иккинг вспомнил, что Астрид столичная прима, прима Джека (и как он только додумался просить её о возвращении!) и его взгляд падающей звездой устремился в пустой стакан, наполняя его болезненным разочарованием. Неожиданно тихо спросил: "слышишь звон?" Девушка нахмурилась, не понимая. - Так разбиваются мечты. Блондинка загрузила посуду в посудомоечную машину, пока Иккинг удрученно, как на казнь, шествовал в ванную, и подумала о Джеке. Она решила поработать у него до отпуска, а там - будь, что будет. *** Гастроли закончились и театр Джека Фроста отправился в столицу. Режиссеры обменялись рукопожатиями, актеры сделали общее селфи. Тогда до Астрид дошло, что у неё с Иккингом нет общих фотографий. Она отвлекла парня, когда тот шуршал чем-то в коробке с реквизитом. Одно мгновение - и совместное фото оказалось в архиве смартфона Астрид. Короткий поцелуй, долгая дорога... Иккинг: я люблю тебя, Астри. Навсегда. Астрид: Навсегда. Больше ей не удалось сфотографироваться с Иккингом. *** Джек любил ставить внеплановые репетиции. Только ты решишь, чем займёшься в день после спектаклей, как оказывается, что сегодня ты пашешь допоздна. А если пропустишь такую репетицию, мол, не знал изменений - Его Величество Главный Режиссёр уничтожит тебя своим ледяным взглядом. За глаза актеры прозвали его Ледяной. Но невыносимый характер он не имел. Напротив, работать с ним было хорошо. С "праведным гневом" лицом к лицу встречались лишь любители побездельничать, "откосить". Джек частенько говорил: "лентяям не место в театре. Здесь работают либо альтруисты, либо сумасшедшие". Он был чистым альтруистом. Пунктуальным до нельзя. На репетицию следовало приходить минута в минуту - на этом у него галочка. И всё же, Астрид нравился театр. Конечно, она скучала по привычной обстановке, подругам-коллегам... по Мериде очень скучала, и когда звонила, та потоком выплёскивала на неё все новости, которые пропустила Астрид. Про Иккинга думать боялась. И всё равно думала, потому что каждая мысль о родном театре, подобно навигатору, перенаправляла её к нему, говоря: "вы сбились с маршрута". Девушка ждала конца сезона. *** Джессика - партнёр Астрид по площадке - появилась в складском помещении с застывшими слезами в голубых глазах. - Господи, это невыносимо! - Что? - блондинка возвращала туфли на полку и её рука зависла в воздухе. - Слышать о Майкле из каждого чайника и не иметь возможности приехать к нему. - Я знаю, Джесс. В театре только и обсуждали бедняжку Майкла (парня Джессики) и их ситуацию, как будто делать было больше нечего. Страсть к сплетням делает людей нетактичными и жестокими. - Он болен, - Джесс заправила прядь тёмных волос за ухо. - Любовь всей моей жизни болен, и я не в силах что-либо изменить. Он сказал, что хочет жить ради меня, но я знаю, что он уходит. А как мне жить? Её голос дрогнул и надломился. Дальше она говорила почти шёпотом. - Если была бы таблетка от любви, я бы проглотила всю пачку. Я взяла кредит, отдала ему деньги. Сказала: "я хочу, чтобы ты жил." Я впервые видела, как парень плачет. Она навещала его месяц назад, (тогда весь театр гастролировал, кроме неё) но состояние Майкла ухудшалось, лечение не давало результатов, и ей нестерпимо хотелось преодолеть расстояние в тысячу миль чтоб снова увидеть его. Джессика была с периферии, как и Астрид, и путь до дома был не близкий. Джек не мог отпустить её снова. Ещё одним его пунктиком было известное правило: "артист может не явится на работе только по причине смерти". Оставалось ждать отпуска. Джесс молила всех Богов, чтобы Майкл дожил до их встречи. А Астрид взволнованно прижала руку к груди, вместе с туфлями, не донесёнными до полки. Она ждала отпуска вместе с Джесс.