Взломаем Италию?

       Я задумчиво покосилась на своих друзей, размышляя, с чего бы начать обсуждение «гениального» плана, на который в моей голове не было даже ни малейшего намека. Нет, конечно, полагаться на то, что если Борджиа, упустив Яблоко, отступит от своей цели, было в высшей степени глупо, но я не думала, что его становление Папой осуществится так скоро, а потому не успела прогнать в голове хотя бы несколько версий развития событий. Можно было бы попробовать положиться на оригинал, но кто знает, какие сдвиги в истории могли произойти в результате изменения событий?      Однозначно, соваться прямо в руки к Испанцу было крайне нежелательно, и вариант с походом на цель «в лоб» я решила сделать самым последним. А вот идея выкрасть Посох была вполне мне по душе — вряд ли я смогла бы спланировать убийство, это уже прерогатива ассасина. В конце концов, Родриго был лишь вконец запутавшимся стариком, пусть и главой Ордена тамплиеров. Власть развратила его, но так бывает почти со всеми, кто познает ее, а убежденность в правильности принимаемых им решений не давала Борджиа понять, что избрав свой путь, полный крови, насилия и разрушения, он не сделает мир лучше — ни для тамплиеров, ни для кого бы то ни было.      Несомненно, Испанец заслуживал наказания за свои преступления, и его нужно было остановить. Я это прекрасно понимала. Но не мне его судить. Единственный из присутствующих здесь, кто вправе на это, пожалуй, Эцио. Жить и знать, что убийца твоих родных припеваючи разгуливает на свободе, устраивает беспредел да еще и умудрился заделаться правителем Рима — чертовски тяжело. Будь я на месте Аудиторе, я бы сейчас не сидела здесь, а сломя голову скакала в Ватикан, наплевав на возможные засады и ловушки, только бы поскорее расправиться с Борджиа. Но ассасин проявлял чудеса самообладания, крепко держа себя в руках, и лишь периодически сжимающиеся в кулаки ладони выдавали его желание расправиться с убийцей отца и братьев. Он понимал, что время сейчас ничего не решает, а правильно проработанная стратегия — ключ к успеху.      Озвучив свой не слишком изобретательный, но вполне имеющий место быть план с кражей Посоха, я несказанно обрадовалась, когда мою идею поддержали. И тут же посыпались предположения, как подобное можно провернуть. Честно говоря, выполнение даже самой реалистичной задумки было на грани фантастики, и для этого потребовался бы как минимум мировой запас удачи и случайных совпадений. Что ж, судя по тому, что Эцио еще жив, хотя умудрялся влипать в неимоверные передряги, степень везения у него просто зашкаливает. Авось что-нибудь да выйдет…      — И еще, Эцио, — наконец, когда солнце уже спустилось за горизонт, и мы закончили обсуждать детали плана, произнесла я, привлекая внимание усталого, но еще вполне соображающего ассасина. — Если что-то пойдет не так, ты всегда сможешь связаться со мной и Леонардо. Вот, держи. Он должен посылать сигнал на расстоянии до трехсот километров, пришлось изрядно повозиться, но увеличить дальность приема раз эдак в тридцать, я все-таки смогла, — я протянула юноше небольшое устройство из металла, по виду напоминающее маленькую коробочку с несколькими кнопками. Видя непонимание на его лице, я лишь добавила: — Завтра с утра отвечу на все вопросы по этому поводу, хорошо?      Получив утвердительный кивок, я откинулась на спинку стула и прикрыла глаза. Все-таки активная мозговая деятельность тоже утомляет.      — Я отправлюсь в Рим сразу после объяснений, как этим пользоваться, — Эцио кивнул на «телефон», лежащий перед ним на столе. — Думаю, дня три уйдет на поездку верхом, если повезет не наткнуться на патрули.      Я приоткрыла левый глаз. С одной стороны, мне жутко хотелось поехать в Рим вместе с Аудиторе, но с другой, я прекрасно понимала, что мы с Леонардо будем только задерживать Эцио, который в одиночку доберется до места гораздо быстрее и с большей вероятностью сможет остаться инкогнито. Решение проблемы родилось практически мгновенно:      — Надеюсь, к тому времени, как ты завладеешь Посохом, и мы успеем добраться до Ватикана, — кивнула я ассасину, а затем перевела смеющийся взгляд на художника. — Правда, женишок? Мы ведь отправимся в полное приключений свадебное путешествие?      Леонардо лишь рассмеялся на пару с Эцио.      — Почему-то я так и думал, что ты не сможешь просто сидеть в поместье. И я этому рад.      — Но прежде чем снова отправиться в путь, мне, как, впрочем, и вам всем, нужна хотя бы одна ночь здорового сна, а также день блаженного безделья, в которое входит обследование виллы и местных достопримечательностей.      — Намек понят, — улыбнулся художник, по глазам которого я прекрасно видела, что ему уже не терпится начать рассказывать историю Монтериджони, бродя вместе со мной по узким улочкам городка.

***

     Эцио, как и решил, выехал утром на следующий день после моего небольшого тренинга. Мы же с Леонардо, снарядив повозку, отправились только под вечер. Конечно, можно было бы добираться до Рима верхом, сэкономив тем самым несколько дней, но что-то мне подсказывало, что мои скудные навыки езды на лошади, которые я получила от изобретателя, в свое время отчаянно пытавшегося научить меня хотя бы азам этой великой науки, дадут мне продержаться в седле минут пятнадцать, может, чуть больше. А дальше… Нет, лучше не думать про отбитую пятую точку, а также переломы, которые я могу получить, упав с лошади. Передвижение в повозке тоже приятным нельзя было назвать, ибо дороги в Италии оставляли желать лучшего, и под деревянными колесами отчетливо ощущалась каждая колдобина, даже при том, что скорость маленькая. Зато в зной можно было укрыться под тентом, ведь не всегда была возможность сделать привал в тени.      Сегодняшний день выдался на редкость солнечным, но прохладным, что не могло не радовать, после изнурительной жары, вот уже который день царящей в Италии. Солнце стояло высоко, ветер заметно похолодел и наполнился запахом скошенных трав. Мы успели доехать довольно далеко, двигаясь по утоптанному тракту, вдоль которого раскинулись бесконечные поля.      На распутье, уже вечером, мы свернули на более узкую дорогу, которая через некоторое время привела нас в большую светлую рощу, и там мы решили устроить привал. Я с огромным облегчением почувствовала твердую землю и немного прошлась, разминая затекшие ноги. Роща шелестела зеленой листвой, сквозь просветы в густых кронах деревьев было видно стремительно алеющее небо. Я запрокинула голову и зажмурилась, подумав о том, как хорошо было бы, что бы все это оказало сном, если бы я, открыв глаза, увидела обклеенные безвкусными обоями стены общежития. Но до Москвы были тысячи километров и ощутимое препятствие в виде Анимуса и современных ученых-тамплиеров, и сейчас надо мной насмешливо улыбалось бездонное южное небо, теплые солнечные лучи касались бледной кожи, ветерок приносил ароматы незнакомых трав, играя с длинными волосами.      Интересно, смогу ли я, если сломаю свою ментальную ловушку и вернусь в реальный мир, выбраться из Абстерго живой? В это верится с трудом…      — Тебе нужно отдохнуть. Что-то в последнее время ты выглядишь плохо, — послышался обеспокоенный голос художника.      Я вздрогнула, выныривая из депрессивных мыслей, словно из глубокого омута. Леонардо стоял неподалеку, прислонившись к дереву плечом. Лошади бродили между деревьями и мирно щипали траву.      — Эти поездки меня слишком изматывают, — попыталась оправдаться я. — Пойду, приготовлю что-нибудь на ужин.      Через час горячие угли, откатившиеся от костра, ало рдели в опустившихся на мир сумерках. Я слушала мерное потрескивание пламени, сливающееся с тихими трелями еще неспящих птиц да голосом Леонардо, рассказывающего очередную байку о крае, в котором мы остановились. Неподалеку, в кроне высокой ольхи настойчиво чирикала какая-то ночная птица, а пронзительная чернота безоблачного неба была усеяна мириадами крупных и мелких звезд.      На привалах меня всегда посещали непрошенные мысли об Абстерго. Вот и сейчас я в который раз задумалась над тем, как угодила к ним. Для чего — вроде и так понятно. Но как бы я ни старалась, решительно ничего не могла вспомнить, даже злосчастных коротких обрывков, и это жутко выводило из себя. Должно же было что-нибудь остаться в памяти! Наверное, я что-то не так делаю. Может быть, мне нужно пережить подобную ситуацию, чтобы вспомнить? А что, некоторым помогает. Хотя вряд ли это получится… Внезапно озарившая меня мысль была простой, но чертовски правильной. Я даже подскочила на месте, а мое лицо озарила предвкушающая улыбка.      — Леонардо, ты не мог бы мне помочь? — обращаясь к изобретателю, с волнением произнесла я. Кажется, у меня-таки есть шанс вспомнить все… Мужчина утвердительно кивнул, не отрывая взгляда от костра. — Ты ведь знаешь о гипнозе и принципах его действия? Мне тут кое-что вспомнить надо… В общем, не мог бы ты этому немного поспособствовать? В одиночку у меня не получится.      То, что с помощью гипноза можно вспомнить то, что уже давным-давно похоронено — это факт! Была я как-то на лекции, посвященной вопросам работы мозга и механизмов памяти. Там как раз рассматривался гипноз и причины всплывающих воспоминаний, приводились данные о том, что многие люди в состоянии гипноза действительно что-то вспоминали. Можно заблокировать воспоминания, но это очень сильно зависит от массы факторов, типа внушаемости человека и яркости воспоминаний, однако они могут "всплыть" при определенных обстоятельствах. И, насколько мне известно, блокировки в голове выражаются всегда — кошмарами, комплексами, фобиями... А этого добра у меня полно. Что ж, стоит попробовать. Может, действительно сработает?      Леонардо поднял на меня изумленный взгляд.      — Я слышал, что загипнотизированный человек может вспомнить забытое, но никогда не видел, как проводятся сеансы, и, тем более, никогда не пробовал сам. Лера, если тебе так хочется, стоит обратиться к человеку, который хотя бы более-менее в этом разбирается. Мне бы не хотелось, чтобы из-за меня ты сошла с ума. Ведь у гипноза тоже есть побочные эффекты.      — Знаешь, я чуть ли не каждый день думаю, что сошла с ума. Так что меня это не пугает, — фыркнула я, робко улыбнувшись. — К тому же, я тебе доверяю, и что бы я ни рассказала о произошедшем в тот день, инквизиции ты меня не сдашь. Хотя любой человек на твоем месте поступил бы именно так. Видит Бог, как я благодарна тебе. К тому же, я буду недалека от истины, если скажу, что всех гипнотизеров уже давно посжигали на кострах. Те же, кто остался, не высовываются, и вряд ли мы их отыщем.      Леонардо обреченно вздохнул, прекрасно понимая, что переубедить меня, раз я так уперлась, вряд ли удастся.      — Быть может, тебе лучше не знать того, о чем ты просишь? — предпринял последнюю попытку художник.      Покачав головой, я лишь ответила:      — Я понимаю, что и знание, и незнание покой мне вряд ли подарят. И поэтому лучше предпочту рискнуть, чем жить в неведении и мучиться все оставшееся время. Мне очень нужно узнать, что же произошло на самом деле, как я попала в этот мир. Пожалуйста, помоги мне.      — Хорошо, Лера. Положись на меня.      Через некоторое время я составила список вопросов, записав их на пергаменте и передав Леонардо, моля всех известных богов о том, чтобы мой план сработал. Подготовив место, я подожгла ароматные травы и, включив диктофон на мобильнике, сказала другу начинать. Если все получится, я, наконец, узнаю, что же произошло со мной в тот день…      Однако от гипноза я получила лишь ужасную головную боль, а также несколько минут (как мне показалось) пребывания в «белой комнате» с голосами ученых-тамплиеров. Даже находясь в трансе, я ничего не могла вспомнить, будто бы эти моменты в моей памяти стерли окончательно и бесповоротно. Так что вспоминать уже нечего. Возможно, ничего не вышло из-за непрофессионализма Леонардо, но я лишь в который раз убедилась, что понять причину своего попадания в Анимус мне, видимо, не суждено. Только если сами мои мучители не соизволят ее раскрыть. Пора смириться уже с диагнозом «частичная амнезия». Или придумывать, как выбраться из программы и надавать тумаков людям в белых халатах. Хотя, учитывая то, что я пролежала больше двух лет (или сколько там в настоящем мире прошло?), мне вряд ли повезет хотя бы самостоятельно встать…      — Мне очень жаль, Лера, — опустив голову, произнес художник. Светлые волосы, обрамляющие его лицо, трепетали от легкого ночного ветерка.      Я тепло улыбнулась изобретателю.      — Ничего, — искренне ответила я. — Возможно, мне действительно не стоит это вспоминать. Мне просто нужно время смириться. Давай отдыхать, а то до Рима нам еще половина пути.

***

     В Рим мы прибыли шесть дней спустя, остановившись в таверне. Как оказалось, очень вовремя. Связавшись с Эцио по телефону, мы узнали, что он сумел достать Посох и спрятать его в надежном месте, а сейчас улаживал кое-какие дела в восточной части города. Наша повозка беспрепятственно попала в Рим, в то время как ассасин, хоть и принял все меры предосторожности, но то ли из-за некоего колдовства, то ли из-за проницательности шпионов Борджиа, рыскающих повсюду, не остался незамеченным — у ворот пристани он столкнулся с отрядом стражников, а потом еще с несколькими лучниками на крышах. К счастью, он быстро смог от них оторваться и начать свою миссию.      Сейчас мы с Леонардо неспешно шли по улице Четырех Фонтанов, от него свернули на виа Квиринале и, наконец, попали к месту, откуда вдалеке виднелся Ватикан.      Спустившись вниз по мраморным ступеням и завернув в первый переулок направо, мы вышли к фонтану Треви — пожалуй, самой известной достопримечательности Рима. В его центре располагалась фигура бога Нептуна в колеснице-раковине, запряженной морскими коньками, а саму статую окружали аллегорические скульптурные изображения бури, штиля, здоровья, изобилия и четырех времен года. По краям группы располагались фигурки тритонов, указывающих путь между скалами. Дно бассейна у фонтана было сплошь усыпано сверкающими на солнце монетами.      — Определенно, Рим стоил шестидневной тряски в повозке, — выдохнула я, любуясь красотой палаццо Поли, фасадом которого являлся фонтан.      — Ты еще Колизей не видела, — послышался голос из-за спины, в тоне которого явно слышался смех.      — Эцио! Ты умеешь нормально подходить? Хотя, я уже начинаю привыкать. И, знаешь, что? Ты великолепен! — воскликнула я, крепко обнимая ассасина. — Ты смог достать Посох! Даже как-то не верится.      — Сомневалась в моих способностях? — с усмешкой поинтересовался Аудиторе, поднимая брови.      — Нет, я сомневалась в реальности осуществления своего плана, — рассмеялась я, внимательно разглядывая золотой артефакт, похожий на крест. — Шансы были один к сотне.      — Родриго такой шум поднял, когда не досчитался Посоха, что пришлось залечь на дно, пока все более-менее не улеглось. Тамплиеров по городу ходили целые отряды, не иначе, как Испанец задействовал весь свой золотой запас. Держу пари, сейчас ему не до обязанностей Папы, — Эцио хмыкнул, явно довольный бессилием своего врага.      — Что ж, не скажу, что подобный расклад нам на руку, но делать нечего. Вряд ли ситуация переменится, если мы подождем еще пару дней. Мы должны попасть в Сокровищницу в Сикстинской капелле в ближайшее время.      — Да, и лучше всего отправиться ночью. Оживленность, конечно, позволит нам смешаться с толпой, но охраны днем больше, и втроем мы вряд ли сможем остаться незамеченными, — согласился Аудиторе.      — Мы с Лерой, если понадобится, отвлечем противников, — кивнул Леонардо.      — О да, из нас выходит отличная желающая обвенчаться пара, — фыркнула я, махнув рукой. — Но на всякий случай, Эцио, тебе стоит переодеться во что-то более… неприметное. Образ супергероя-ассасина в белом одеянии и висящем на поясе мечом слишком уж выделяется на фоне обычных граждан.      — А еще нам нужно подумать, как протащить в капеллу Посох, который ищет вся стража Рима, — заметил изобретатель.      — Снабди меня атласными ленточками, и все будет в лучшем виде, — ответила я и получила в ответ непонимающие взгляды мужчин.      — Что? — одновременно спросили они.