Три пары глаз, прищуренных в недоумении и каком-то неясном мне чувстве, синхронно уставились на меня, а в воздухе явственно закипало напряжение. Я нервно сглотнула, встречаясь взглядом с каждым человеком поочередно и зачем-то, на всякий случай, подняла руки на уровень груди в примирительном жесте, оставив так и не пригодившийся мне дробовик лежать на полу. Напряженная тишина огромным мыльным пузырем повисла в воздухе, и теперь даже сидящий за компьютером Шон поднял на меня взгляд, который почему-то казался мне чуточку менее враждебным, чем все остальные, и даже немного ликующим.
— Как ты нашла это место? Кто ты такая? — холодно произнес Дезмонд, и я вздрогнула, видя на его лице холодную решимость. Вот это было действительно жутко. Сказать, что такого выражения на его лице я еще не видела, значит ничего не сказать. Клянусь, я такого страха не испытывала, даже когда шла на финальных боссов в «Resident Evil» с одним ножом и без аптечек, а это, я вам скажу, было действительно стремно!
Джон! Я точно убью его, если, конечно, выживу! Почему он не предупредил их? Почему? Спас меня от одних, убить хотят другие? Ну, спасибо, дружище, что ж еще тут сказать...
«Начистить бы вам, Джон Смит, щеки по самое не балуйся...» — отрешенно думала я, замерев на месте.
Вот и все? Пришла моя бесславная смерть? Жизнь кончена? Или, быть может, сначала устроят допрос? Нееет, я не хочу умирать ни без пыток, ни с ними! Если уж откидывать лапки, то лучше пафосно и со вкусом ради какой-нибудь великой цели из серии спасения мира или просто во имя кого-то. А я что? Мне уготована тривиальная кончина в каком-то гребанном подвале.
— Кто ты и как сюда попала? Отвечай, — недобрым тоном сказала уже Люси, и я, вздрогнув и выйдя из оцепенения, уже хотела начать оправдываться и сдавать приведшего меня в это место Смита, как меня опередил Гастингс, самодовольно улыбаясь:
— А я вам говорил, что тамплиеры это местечко быстренько спалят. На что вы надеялись, ребятки?
— Ради всего святого, заткнись, Шон! — с чувством посоветовала Ребекка. — Только твоих шуточек сейчас и не хватало.
— Прошу заметить, мои шутки всегда к месту. А если вам кажется, что нет, то у вас отвратное чувство юмора, — фыркнул парень и вновь перевел взгляд на меня. — Ну что, говорить будем?
— Я... — но не успела я сказать и пары слов, как меня вновь перебили:
— Стойте. Зачем нам ее спрашивать? Мы же можем просмотреть ее воспоминания и тогда узнаем все наверняка, — заметил Дезмонд. Чего? Еще и они будут копаться у меня в мозгах?! Жизнь складывается как нельзя оригинально!
Но, вопреки всем моим опасениям, кажется, эта идея понравилась всем без исключения, а вот у меня все это вызывало лишь бескрайнее чувство паники, бьющей через край. Черт возьми, и как они собираются мои воспоминания смотреть? Хотя, мне, наверное, нечего бояться, ведь и скрывать тоже нечего — я действительно хочу присоединиться к ним, и они, вроде как, порядочные ребята, так что убить не должны... Но почему-то эта мысль не вселяет в меня уверенность.
Судя по всему, главной по вопросу просмотра памяти была Ребекка, потому что именно она, поднявшись из-за стола и надев белую перчатку на одну руку, подошла ко мне и потянулась ладонью к шее.
— Спокойно, Бекки. Что ж вы все такие скучные? — закатил глаза Гастингс, прерывая действия Крейн. Недоуменные взгляды всех без исключения тут же уставились на него, заставив продолжить и дать пояснение. — Неужели вам не кажется забавным, что девушка, которая хотела справиться со всем в одиночку, все-таки поняла, что у нее это вряд ли выйдет?
— Ты ее знаешь? — набросилась на историка Ребекка. — И ты молчал?!
— Как видишь, — усмехнулся тот. — Ну, должен же у вас возникнуть интерес к ее персоне? — развел руками парень, а мне жутко захотелось треснуть ему по голове чем-нибудь тяжелым: у меня, блин, перед глазами вся жизнь пронестись успела! Но, с другой стороны, от сердца отлегло — все-таки мой спаситель с самым известным британским именем оказался не совсем тапком и предупредил... эээ... часть аудитории о моем прибытии.
Однако из речи историка я не слишком-то поняла, что же такого я в прошлом собиралась сделать. Уж не на «Абстерго» ли тараном идти, вследствие чего меня и загребли, решив во второй раз промыть мозги, что у них неплохо получилось, судя по происходящему? Неужели я была такой самонадеянной? Хотя...
— Валерия Афанасьева, в прошлом — жертва войны, а теперь — одна из лучших эррористок, — представил меня Шон, как будто я сама была не в состоянии это сделать, — которая любезно решила присоединиться к нашему отряду после небольшого перерыва в работе, — хмыкнул парень.
— Не хочу вас расстраивать, но деятельность охотницы за воспоминаниями тоже в прошлом... — нервно улыбнувшись, поправила я. — То, что я помню на данный момент о себе — искусственно созданные воспоминания. Неужели Джон об этом не упомянул? Странно. Это ведь не самая незначительная деталь. И в виду этого не знаю даже, чем смогу быть вам полезна. Посмею предположить, что одного моего желания дать хорошенького пинка «Абстерго» за сделанное со мной будет маловато. Но мне действительно больше некуда податься, так что если позволите, я попробую вам хоть чем-нибудь помочь.
— О нет, ты далеко не бесполезна, — произнес Шон, - ты можешь переписывать воспоминания прошлого, а, как известно, изменение некоторых деталей ранее может конкретно поменять всю историю, что мы, собственно, и наблюдаем сейчас. Ведь ранее этот мир был не настолько высоко развит, но, благодаря твоему знакомству в прошлом с Леонардо да Винчи, технический прогресс быстро начал набирать обороты. И, на самом деле, твои воспоминания не совсем ложь... Большинство их просто из «того» отражения, хотя я не сомневаюсь, что некоторые «Абстерго» все-таки переписали.
Я непонимающе мигнула.
— Но даже если и так, почему вы помните переписанную историю? Это же невозможно! — я всерьез задумалась. — Ладно еще я, ведь именно я явилась той, кто все изменила... Но вы точно не можете всего этого помнить!
— Группа ученых-тамплиеров изобрела устройство как раз на этот случай, уже перед всеми своими экспериментами, раздав его копии проверенным лицам, ну а мы, так сказать, позаимствовали технологию, и наш гений-инженер Ребекка усовершенствовала ее, — Гастингс указал на небольшой металлический браслет на руке. — И лишь поэтому мы можем помнить свои жизни в нескольких мирах.
— Хорошо. Ладно, — со вздохом протянула я и перевела взгляды на Дезмонда и Люси. — Хотите сказать, вы тоже помните, как... умирали?
— Нельзя запомнить собственную смерть, — покачал головой Шон. — Но то, что они живы сейчас — безусловно, твоя заслуга.
***
Flashback
Подобно диковинному индийскому кружеву, серые облака расписывали темно-глициниевый небосвод. Из колючих зарослей дикой малины доносилась звонкая и немного грустная песнь соловья; по-летнему теплый ветер заставлял шелестеть листву старых яблонь во флорентийском саду, иногда срывая с тонких веток недозревшие плоды.
Лукаво улыбнувшись, Эцио, скинув с головы капюшон, поднялся на ступени старенькой веранды.
— Эцио? Это и правда ты? Где ты был так долго? — ахнув, произнесла молодая женщина с темными волосами, красиво заплетенными в косы и уложенными на голове. Ассасин опустил руку, которую поднял, чтобы постучать в дверь, и обернулся на до боли знакомый голос, заставивший сердце на мгновение замереть.
Вместо ответа Аудиторе почти вплотную подошел к девушке, которая сегодня, как и всегда, была несказанно красива, облаченная в небесно-голубое легкое платье, и, с улыбкой глядя в любимые глаза, надел ей на голову нескладно сплетенный венок.
Удивленно моргнув, женщина непонимающе взглянула на ассасина. Каштановые волосы юноши тоже украшал венок, правда, более ровный, чем у Веспуччи — эта цветочная «диадема» состояла в основном из ромашек, кувшинок, незабудок и ирисов; впрочем, последние были скорее воткнуты, чем вплетены.
— Я собирал цветы, — заключая в объятия любимую, произнес он и поцеловал ее в макушку.
— Время идет, а твои ответы не меняются, — хмыкнула девушка, обнимая Аудиторе в ответ, а затем, изогнув губы в снисходительной улыбке, взглянула ему в глаза. Ассасин осторожно провел ладонью по щеке любимой; ее светлая мягкая кожа, холодные голубые глаза, обрамленные пышными ресницами, и даже упавшая на волосы пыльца и желтые лепестки безумно влекли Эцио.
Обнимая Веспуччи, Аудиторе аккуратно коснулся ее губ нежным и до невозможности сладким поцелуем. Легкая дрожь пробежала по телу девушки, и она, из последних сил отстраняясь от юноши, тихо прошептала:
— Эцио... Мой муж в доме. Не стоит.
— Милая Кристина, — с наигранным укором начал Эцио, — мы оба знаем, что этот факт не помешает нам насладиться встречей.
— Пойдем. Я знаю одно укромное место, — улыбнулась девушка и, взяв ассасина за руку, повела его за собой.
Несмотря на то, что соловьи, прячась в ветвях столетнего дуба, разливались чудесными, точно хрустальными, песнями, бусины росы искрились в нефритовой траве, а бесконечную синеву небосвода озаряли лучи летнего солнца, Кристина ощущала некоторую тревогу, но радость поглощала ее, заставляя отбросить тяжкие мысли.
— Я так скучала по тебе, — одной рукой трогая выбившиеся из хвоста пряди волос Эцио, а другой лаская его щеку, незаметно переходя на шею и пускаясь на плечи, улыбнулась Кристина и легонько коснулась губами виска возлюбленного.
— Об этом месте, — продолжила девушка, все сильнее притягивая к себе ассасина, — почти никто не знает, так что мы здесь с тобой одни. Больше не заставляй меня так переживать, — чуть улыбнулась она, — я очень волновалась, что ты больше никогда не придешь ко мне.
— Вряд ли мы расстанемся навсегда, судьба не допустит этого. Пусть пройдет два года или двадцать лет, но, рано или поздно, дороги снова сведут нас, — Эцио скривил обветрившиеся губы в грустной улыбке. Ну разве мог он приехать в город своей молодости, не посетив при этом любимую? Конечно, было бы разумнее ему не встречаться с девушкой — теплые чувства, которые ассасин испытывал к ней, только-только начинали остывать, — однако доводы разума не могли быть сильны, когда сердце стонет от тоски.
— Как хорошо, что ты здесь, — на бледных щеках Кристины снова запылал румянец, и Аудиторе невольно заулыбался. Он вдруг почувствовал, как по его жилам разлилось что-то теплое, что-то согревающее своей нежностью. Он смотрел на девушку, и ее образ становился все милее и трепетнее. Веспуччи же, в свою очередь чувствуя на интуитивном уровне тепло, исходящее от любимого, потянулась к нему.
— Мне пора, — через какое-то время произнес ассасин. — Обещаю, мы скоро увидимся. А пока...
— Какая красота! Кто это нарисовал? Уж не ты ли? — с любопытством спросила девушка, разглядывая карандашный рисунок, который только что протянул ей парень, и запечатлевший вместе обнимающихся Кристину и Эцио.
— О нет, одна моя знакомая, — неопределенно ответил Аудиторе, невольно пробегая взглядом по только что замеченной им надписи на обороте и недоуменно хмурясь:
«Очередное послание для какого-то Дезмонда? А Лере-то это зачем?»
