***
После разговора с Эросом и вверения ему своего плана, я ехала до Монтериджони несколько дней, почти не делая привалов — нужно было добраться туда как можно скорее и начать подготовку к приближению армии Борджиа. Переговорив c Эцио по телефону еще из комнаты в таверне, я напрягла его искать необходимые для моей дальнейшей работы материалы и вещества, втайне надеясь, что использовать их все-таки не придется. Хотя кого я обманываю? Вряд ли Чезаре просто отступится. Это совсем не в его стиле. Прибыла я в город чуть раньше рассвета. К сожалению, за тот короткий срок, за который сюда прибудет папская армия, я не могла заняться разработкой чего-то глобального, но все же кое-какая идейка, подсмотренная в прошлом, у меня была. Не зря все-таки историю в школе и универе учила, оказывается. Помнится, в ночь на 13 июля 1917 года под бельгийским городом Ипром немцы впервые применили отравляющий газ — «иприт». Его длинное настоящее имя — дихлордиэтилсульфид — естественно, не прижилось, и пока французы не решили назвать его по месту первого использования, английские солдаты боялись «горчичного газа», который иногда даже именовали «Lost» и «желтый крест». Но как бы его не назвали, это один из видов химического оружия, причем из наиболее эффективных. В жидком состоянии он вызывает сильные ожоги, испаряясь, поражает легкие, глаза, кожу. Главное же преимущество иприта в том, что его действие проявляется не сразу, а лишь через несколько часов. Иприт — оружие отчаяния, оружие обороны, позиционной войны. Слишком уж зависит результат от скорости и направления ветра, погоды в целом, скорости передвижения войск. Наиболее активно отравляющие вещества применяли на фронтах Первой Мировой, а потом — в Гражданской войне в России: против восставших в Ярославле, Тамбове; потом — против японцев у озера Хасан. Вновь вспомнили о химоружии и американцы во Вьетнаме, сами вьетнамцы тоже пытались его использовать, потом была ирано-иракская война. Химическое оружие — бесславный, трусливый способ убийства: врага не видно, не слышно, ему невозможно сопротивляться с оружием в руках. Это оружие массового поражения, хотя до атомной бомбы ему далеко. Да и не очень оно надежное в результате. Однако выбирать не приходится. Я грустно усмехнулась собственным мыслям. Да, данный способ отнюдь не честный. Но чем ковровая бомбардировка тылового города «лучше» газов? Или разрывная пуля? Или медленная смерть от голода в лагерях (и война тут ни при чем)? Или все то же кровавое сражение на мечах? Пожалуй, нужно вспомнить еще о том, что в лоб застрелить человека «можно», а вот в затылок — стыдно. К тому же, любое оружие, если оно уже есть, создано, чтобы его применить. Любая пушка когда-нибудь выстрелит. — Лера, я не знаю, что ты задумала, но, судя по тому, с какой миной ты сейчас сидишь, это что-то страшное, — входя в комнату, которую я использовала как химическую лабораторию, произнес Эцио. — Ага. И ты даже не представляешь, насколько.Все решено
10 октября 2013 г. в 16:49
Сделав еще пару глотков донельзя противного напитка и положив на стол деньги за еду, я, решительно вздохнув, направилась прямиком туда, где находился мужчина. Никогда не умела знакомиться, но так или иначе сегодня мне придется прокачивать красноречие, хочу я этого или нет — во имя великой цели, как говорится, и пуд соли съешь. При ближайшем рассмотрении мужчина оказался всего на пару лет старше меня; светло-русые волосы в скудном освещении таверны оказались какого-то непонятного золотистого оттенка, но более мягкого и бледного; на загорелом лице ярко выделялись пронзительно-синие глаза.
— Здравствуйте, не против, если я к вам подсяду? — улыбнувшись барду, поинтересовалась я, кивая на свободный стул напротив него.
— Хм, ну, если хотите... — спустя секунду задумчиво протянул тот, внимательно разглядывая меня, а в особенности мою форму. Мне показалось, или всего на мгновение на его лице промелькнула неприязнь? — Проездом здесь?
— Ну, можно и так сказать, — кивнула я, собираясь с мыслями и раздумывая, как бы поделикатнее начать разговор на интересующую меня тему. — Мне понравилась ваша песня. Та, которой еще все недовольны были. Правда. Она показалась мне очень личной для вас, что ли.
— Полно, вы мне льстите, — лукаво прищурился мужчина. — Хотя спасибо на добром слове. Нечасто мне приходится слышать похвалу в свой адрес в последнее время. Сейчас у меня дела идут не самым лучшим образом, надо сказать. Моя бессменная муза, компаньонка, с которой я путешествовал очень много лет, покинула меня... И я потерял талант творить. Но хватит о грустном, где же мои манеры! Эрос Рамазотти, ваш покорный слуга, — он с вежливой улыбкой протянул мне руку. — А как ваше имя, мессер?
На мгновение я задумалась, пытаясь выцарапать из памяти свой псевдоним.
— Микелле да Фельтре, — пожала я в ответ предложенную мне ладонь.
— Я слышал, армия Чезаре Борджиа уже на полпути к Монтериджони, — произнес мой собеседник. — Вы нагоняете или дезертируете? — хитро улыбнувшись, поинтересовался он.
— У меня тут своя история. Долго рассказывать, — пробурчала я, а в памяти невольно всплыл фейс Энрико Карузо. Мать, как он мне еще в кошмарах не снится — диву даюсь! Хотя чувствую, все еще впереди.
— А, понимаю. Может, вы ищете кого? — предположил Эрос, а я ухватилась за его довод как за соломинку.
— В точку. Но не кого-то конкретного, а талантливого человека, желающего подзаработать. Не хотите ли разжиться внушительным мешочком флоринов? — заговорщицки понизила голос я, но мой собеседник меня услышал и вопросительно поднял брови. — Задание непыльное, но требует артистизма.
— Какой же дурак откажется от денег, тем более если работа творческая? — спросил парень, усмехнувшись. — Думаю, будет забавно в свете того, что карьера барда явно заходит в тупик. И что же понадобилось бойцу папской армии от скромного менестреля?
— Я такой же солдат, как вы куртизанка, поверьте, — хмыкнула я и только поразилась тому, как быстро согласился этот тезка известного певца и композитора 20-го века на мое сомнительное задание, даже не вызнав его сути. Видать, действительно скука одолевала, причем такая, что ВВС-шный социопат Шерлок Холмс удавился бы от зависти. — В общем... Как вы смотрите на то, чтобы предотвратить близящуюся войну с Монтериджони или же изменить ее исход?..
На несколько секунд между нами повисла тишина, но в помещении было все так же шумно — люди гремели кружками и галдели, кто-то даже начал горланить заунывную песнь и пританцовывать на месте, явно возомнив себя великим артистом. Рамазотти не отрывал от меня внимательного взгляда.
— Значит, вы из повстанцев, я так понимаю? — наконец спросил он, откидываясь на стуле и делая глоток из стакана, прикрывая глаза.
— На самом деле, я не принадлежу ни к одной из фракций... Но поддерживаю, несомненно, отнюдь не папскую армию, — кивнув, согласилась я. — И я очень надеюсь, что этот разговор останется строго между нами. Вы ведь тоже против крестоносцев, не так ли? Я не ошибся?
— Не ошиблись. Что меня выдало, можно полюбопытствовать? — поинтересовался мой собеседник, и я рассказала ему про то, что заметила на его лице в первый момент встречи едва промелькнувшую гримасу отвращения при взгляде на мою форму и почти незаметное пренебрежение в голосе при общении. — Хм, так вон оно как... Ну ладно, ближе к делу. В чем именно заключается моя помощь вам?
Улыбнувшись, я принялась посвящать барда в подробности своего плана, а параллельно с этим вечер плавно перетекал в ночь — над городом восходила молодая луна. Ее блеклый, почти призрачный свет серебряной рябью отражался в пыльном оконном стекле таверны. Серебряные россыпи звезд, словно драгоценные камни на темном бархате, украшали сапфировый купол небосвода. Постепенно народ начал расходиться по домам и комнатам, и я смекнула, что пора закругляться — благо рассказ о подрыве планов тамплиеров уже давно перерос в выяснение обстоятельств обеднения этого города. Если я правильно рассчитала, армия Борджиа должна была пройти мимо данного поселения на пару-тройку часов позже рассвета завтрашнего дня, поэтому, протянув Эросу увесистый мешочек с монетами, я проговорила:
— Рассчитываю на вас. От ваших действий напрямую зависит победа одной стороны и поражение другой.
— Сделаю все, что в моих силах... Сеньорина, — последнее слово мой собеседник выдал с едва слышным смешком. Что? Неужели я где-то прокололась? От шока я даже чуть вином не подавилась.
— Как вы догадались? — ошарашено произнесла я, нахмуриваясь. — Нет, я не говорю, что моя конспирация идеальна, но... Мое поведение и манера разговора слишком женственны? Им не хватает брутальности?
— А что тут догадываться? Вы несколько раз оговорились, вот и все. Расслабьтесь. Пока вы держали рот на замке, по виду были вполне обыкновенным пацаном.
— Имейте в виду, вы не первый, кто мне столь тонко намекает укоротить свой длинный язык, — хмыкнула я в ответ. — Удачи.
— И вам.