Взломаем Италию?

      Для Лучианы утро, когда командир Карузо обнаружил пропажу Леры, ну а для него, конечно же, рядового Микелле да Фельтре, ничем особенно примечательным не выделилось, если не считать тот факт, что Энрико с невиданной экспрессией воспринял отъезд ее «брата», на которого у него явно были на редкость масштабные планы, и он долгих полчаса допытывался до девушки с различными вопросами, ответы на которые, впрочем, получал весьма конкретные и не сулящие ему новой встречи с полюбившемся задохликом — итальянка лишь рассказывала придуманные ранее байки и понимающе кивала, когда того требовали обстоятельства. После завтрака армия вновь отправилась в путь и до полудня шла вперед по тракту без передышки, а Сильоне, находясь в четвёртом отряде, ни разу до того времени не пересеклась с Чезаре, потому что генерал неспешно ехал верхом во главе самого первого блока в окружении своих телохранителей, свиты и любимой сестренки, от одного взгляда на надменное лицо которой Лучиане жутко хотелось приложить по нему несколько раз кулаком. Она, как и ее брат, была довольно красива, если бы не гримаса отвращения на лице абсолютно ко всему и не обращение к людям, как к мусору.       «Они, определенно, стоят друг друга, — поморщилась девушка от воспоминаний о рассказах Леры об этой семейно-любовной парочке и, поправив дорожную сумку на плече, продолжила свой путь вперед. Жара стояла невероятная, что для данного времени года было весьма странно — обычно еще с начала месяца начинаются дожди, которые почти не прекращаются, однако погодные катаклизмы в происходящем вокруг итальянки были сейчас меньшим из зол.       Ох уж эта Лера и ее гениальные задумки! Лучиана каждый раз невероятно поражалась безграничной фантазии девушки, тому, с каким энтузиазмом она придумывала столь рискованные авантюры, а потом принималась за их осуществление, и Сильоне не могла не признать, что ей подобная черта в этой приехавшей издалека россиянке несказанно нравилась, а участие в ее задумках лишь распаляло пыл девушки. Наконец-то она могла отомстить тамплиерам за все то зло, что они причинили ей и ее семье! Наконец-то она оказалась настолько близка к тому, чтобы раз и навсегда уничтожить корень зла! Как долго она ждала мести, как долго мечтала набить морды этим ублюдкам, и вот, наконец, ей выпал такой шанс. Сильоне была искренне благодарна судьбе, что та послала ей Леру, с чьей помощью она теперь сможет поквитаться с крестоносцами, и просто не представляла себе, что делала бы сейчас, не спаси она тогда раненую девушку и не принеси к себе домой...       Сильоне мотнула головой, отгоняя наваждение. Так или иначе, она сейчас здесь, в рядах солдат Борджиа, в тылу врага, и просто обязана осуществить задуманное, если хочет победить. И не важно, каким способом — будь у тамплиеров те знания, которыми располагала Лера, они бы не постеснялись ими воспользоваться — Сильоне могла сказать это со стопроцентной уверенностью. Конечно, сейчас они поступают ничуть не лучше крестоносцев — но кто говорил, что будет легко? Иногда ради победы приходится жертвовать своей человечностью.       Путь был тяжелым и изнуряющим, поговорить было не с кем, кроме как с солдатами по поводу техники боя, и Лучиане ничего больше не оставалось, кроме как вновь и вновь погружаться в свои размышления, а на редких привалах демонстрировать сослуживцам собственную ловкость в обращении с мечом, вызывая у тех еще большее восхищение.       Уверенно идя к месту, где остановился первый блок, девушка принялась высматривать в толпе нужного ей человека — впрочем, его фигура была достаточно выделяющейся на фоне остальных, так что особого труда это не составило. Темные волосы, сверкающие в свете багряных лучей заходящего солнца доспехи, красный, словно свежая кровь, плащ... Не заметить Чезаре было бы просто грехом.       — Мой генерал, — начала девушка, подходя ближе и привлекая внимание Борджиа, почтительно склонив голову. — Я знаю, что не имею права просить вас об этом, но не хотите ли вы вновь скрестить со мной клинки и устроить знатный бой этим вечером? Я... Мне бы хотелось сразиться с опытным и сильным соперником, а не с кучкой слабаков. И для меня будет огромная честь, если вы примете мое предложение.       Борджиа обернулся, прерывая разговор с одним из командиров, и заинтересованно взглянул на итальянку.       — Что ж, ты сам попросил, боец, — хмыкнул он. — Надеюсь на столь же знатную битву, что и в прошлый раз.       Мужчина неторопливо достал из складок плаща меч; девушка отчетливо услышала легкий шелест, с которым клинок выходил из ножен.       — Уж в этом не сомневайтесь, мессер, — заверила Чезаре Лучиана с задорным огоньком в голубых глазах. — Сегодня я так просто я не сдамся.       Выйдя на тренировочную площадку, противники приняли боевые стойки, обнажив мечи, а затем Борджиа сделал стремительный шаг и резко махнул рукой. Совершенно машинально, не осознавая ненужности этого движения, девушка вскинула свой клинок навстречу, пытаясь отбить вражеский клинок. Мечи столкнулись со свистящим звуком, похожим на тот, когда острая бритва вспарывает лист бумаги.       Мелькающие мечи сошлись вместе, и рубящие удары вперемешку с колющими посыпались градом. Стальная песнь наполнила все вокруг. Скорость и мастерство бойцов завораживали всех собравшихся на поляне. Оба противника двигались, как танцоры, словно долго репетировали каждый свой шаг, а клинки перемещались так быстро, что даже самый зоркий глаз не всегда мог уследить за ними.       Но этот безумный темп не мог продержаться долго — бойцы разошлись и стали кружить. А затем снова выпады, блоки и новые удары...       — Пожалуй, через несколько лет ты мог бы вполне сравняться со мной в мастерстве, — задумчиво произнес Чезаре, убирая свое оружие в ножны и с ухмылкой глядя на поднимающуюся с земли Лучиану. — Но пока что тебе не хватает опыта.       — Думаю, у меня будет достаточно времени, чтобы его набраться, мессер, — хмыкнув, ответила девушка, вдыхая свежий утренний воздух.       Яркие лучи солнца освещали поляну и высокие холмы вдалеке, заросшие травой приятно насыщенного зеленого цвета, светло-желтые, темновато-пурпурные и нежно-розовые цветы, не имеющие названия, дополняли зеленые спуски и подъемы. Ветер несильно обдувал листву близ растущих деревьев, окутанных темной листвой. Природа жила своей спокойной размеренной жизнью, далекой о людской суеты.       Но условная тишина продолжалась недолго: пространство разрезали истошные крики и мольбы о помощи со стороны приближающейся к лагерю небольшой группы людей с тюками на спинах.       — Монтериджони — обитель ведьм и колдунов! — надрывно голосила дородная старушка.       — Вся моя семья погибла из-за их чудовищных заклинаний! — поддакивала ей вторая столь же бальзаковского возраста. — Они просто взорвали мой дом!       — Мы лишились всего, что было нажито честным трудом! — вещала третья, держа за руку маленькую девочку, утирающую слезы.       — Они напустили болезни на всю мою семью! И за что?       Компания, помимо старушек, включала в себя и несколько мужчин средних лет, женщину с грудным ребенком и молодого человека с лютней за спиной, которого Лучиана узнала бы из тысячи. Издав едва слышный удивленный вздох, девушка поспешила придать своему лицу более спокойное выражение, но невольно ее взгляд все равно возвращался к тому мужчине, который сейчас, на правах самого адекватного из собравшегося балагана, рассказывал всем, кто хотел послушать, о том, какие беды постигли небольшой городок, в котором безбожно начали убивать людей ассасины, экспериментируя и явно готовясь к битве с властями. И как только Лера его отыскала, уговорив устроить это представление... Признаться честно, Сильоне была готова увидеть кого угодно на его месте, но только не своего возлюбленного, которого ей пришлось покинуть... Воспоминания того вечера в трактире вновь захлестнули ее, и сейчас ей хотелось только одного — обнять Эроса, положить голову ему на плечо, почувствовать тепло его тела и мерное сердцебиение... Но она не могла этого сделать.       И вот, глядя вслед своему уходящему возлюбленному, когда тот закончил свою пламенную речь и пошел дальше вместе с окружающей его толпой «бедных и обделенных», девушка тяжело вздохнула, на несколько секунд прикрыла глаза, а затем, вновь отыскав Чезаре взглядом, подошла к нему и начала разговор:       — Мессер... Не сочтете ли вы за дерзость, если я поведаю вам кое-какие свои предположения по поводу дальнейших действий? — и, получив утвердительный кивок и заинтересованный блеск в глазах от Чезаре, продолжила: — В свете сообщения о том, что ассасины готовят против нас какое-то страшное оружие, о котором только что сказали эти бежавшие в страхе гибели горожане, думаю, не стоит идти в открытую на город.       В ответ на данное заявление Чезаре, до этого заинтересованно смотрящий на Сильоне, с неким любопытством вскинул черные брови.       — Что ж, рядовой Фельтре, я весь внимание, — с ухмылкой произнес тамплиер, давая добро девушке продолжать.       — Я хорошо знаю эту местность, мессер, — проговорила она. — В детстве я частенько играл тут с друзьями и изучил ее вдоль и поперек. И однажды мы наткнулись на один довольно интересный тоннель к востоку отсюда, по которому всего за сутки можно добраться до самого сердца поместья Аудиторе в Монтериджони. Думаю, если мы пойдем по нему, то сможем застать их врасплох, и, рискну предположить, что они совершенно не ожидают подобной атаки, потому что тот тоннель действительно хорошо сокрыт от посторонних глаз, а вход в него почти невозможно заметить. Дозорные противника наверняка увидят нашу армию на горизонте, а если же она пойдет по тоннелю, то мы сможем избежать ненужных человеческих жертв и с максимальной полезностью и минимальными потерями нанести удар по врагу.       Выслушав Лучиану, Чезаре задумался, чуть нахмурившись. Сильоне пристально вглядывалась в его лицо, пытаясь понять реакцию мужчины на свои слова.       — Если твоя информация верна, то данное действие в несколько раз увеличит и так видимое превосходство над соперником, — наконец произнес мужчина. — Благодарю за помощь, Пьетро. Ты неплохо размышляешь и делаешь выводы. Пожалуй, будет глупостью упустить такую превосходящую победу.       От этих слов Лучиана лишь сухо кивнула.       — Для меня честь оказать своему народу содействие, — торжественно произнесла итальянка. — Я безгранично рад, что мои скромные знания оказались ценны для вас.