***
Роуэн весь день не может выкинуть из головы их разговор и быстрый уход Брендона. Она думает, что могла бы ему сказать, и приходит к выводу, что повела бы себя точно так же. Вспоминает до мельчайших подробностей все жесты и паузы, а после одергивает себя. Бессмысленно. Она ужинает с отцом и сестрой, слушая их споры, но не вникая в них. От «Дэрроу»: Приходи на качели, раз уж ты в городе Роуэн уже в том возрасте, когда, чтобы уйти куда-то ночью, не нужно пробираться через окно. Она обещает отцу быть осторожной и накидывает рубашку поверх футболки — даже спустя три года её не заставить поменять джинсы на платья. Брендон копается в своем телефоне, включив негромко музыку, так что Фрикс на пару минут застывает у входа на площадку, думая, что если уходить, то прямо сейчас, пока не заметил. Приходится напомнить себе о том, что она больше не трусливый подросток, избегающий серьёзных разговоров. Она слишком отчетливо слышит шуршание подошв по гравию и собственное дыхание; Брендону по-прежнему неведомы её метания. — Хей. Дэрроу поднимает взгляд, почти удивленно улыбается и ставит телефон на блок (наверняка, сообщение от очередной девочки на пару-тройку раз). — Вау, реально не сбегаешь. — Ха-ха, смени пластинку. Роуэн тянет уголок губ в крохотную улыбку и садится на соседние качели. Разговор, как и с утра, кажется ей миссией невыполнимой, почти мистической. Брендон буравит взглядом, но как-то особенно спокойно. — Ты состригла эти свои кудри. Фрикс давится смешком и впервые смотрит на него прямо. — А ты внимательней, чем я думала. И у нас фиговая светская беседа. — Ну, было странно начинать разговор с фразы «как у тебя дела с тем слащавым собачником». Роуэн хмурит брови, глядя на тени от его ресниц и чересчур цепкий взгляд. Будто он хочет её проверить, как на детекторе лжи. Она жмёт плечами, отводит глаза и прикусывает губу изнутри. — Я бы ответила, что это не твоё дело. — Тогда хорошо, что я не спросил, — выкручивается Дэрроу. Он спокойнее, чем был «до», кажется взрослее вот так, вблизи. Роуэн впервые за долгое время смотрит на него не как на того, кто в школе поливал её грязью. Она цепляется пальцами за цепочку качелей, привыкая к воцарившейся тишине, и не сразу замечает, что Брендон уставился на её руку там, где сполз рукав рубашки. — Ничего не хочешь объяснить? Тон его голоса лишен всяческих эмоций, только челюсть напрягается, а губы сжимаются в линию. Роуэн прикрывает глаза, отсчитывая с нуля до пяти. — Что ты хочешь услышать? — Ты ведь давно знала, да? — его ладонь перехватывает её запястье так, чтобы тату на руке была видна им обоим. — Какая разница? Отпускает резко, словно обжегся, и вскакивает со своего места, сверкая своими синими глазами. Роуэн не страшно ни на секунду, она была уверена в неизбежности такого исхода в тот момент, когда только заметила его выражение лица. — Знаешь, Роуэн, лучше бы ты, блядь, вообще не приезжала, — выплевывает Дэрроу, прежде чем уйти. Роуэн не пытается догнать его. Ей нечего сказать.***
От «Роуэн»: Прости, я не знала, как тебе об этом сказать От «Роуэн»: Ты можешь злиться, но ты же не веришь в эту чушь? От «Роуэн»: Когда я увидела твоё тату, то думала, что ты пытался убить меня и моих друзей. Как ты себе представляешь это бы выглядело? От «Роуэн»: Нельзя заставить кого-то относиться к себе иначе из-за одинаковых татуировок. От «Роуэн»: Я просто… не знаю, что ещё добавить, если честно***
Её жизнь не переворачивается с ног на голову — Роуэн проводит в городе ровно три последующих дня, встречает Хейли на автовокзале, как обещала, только чтобы уехать сразу же, но с другого пути. Дженсен подозрительно щурится на нелепую отмазку «вспомнила, что Джейк попросил присмотреть за Споки» и одними только глазами обещает позвонить и всё выяснить. Значит, в запасе ещё пара дней. Роуэн не ожидает продолжения, чувствуя внутри бесцветную пустоту. Прыжок совершен, парашют не раскрылся. Она возвращается на квартиру, лениво побросав разбросанные в сборах вещи Хейли в корзину для белья, листает ленту твиттера и инстаграма и отвечает на пару сообщений на фейсбуке. Думает, что стоит найти подработку, пока не закончилось лето, и хорошо бы успеть смотаться к знакомой в Кентукки. Следующим утром она отправляется на пробежку с ясной головой и отсутствием нервной дрожи. Ей никогда ещё не было настолько всё равно. Мир становится простым, как уравнение в младших классах. Роуэн известны все формулы. У дверей она встречает Брендона. Замедляет шаг, осматривает его, будто призрак из прошлого, и черпает силы из спокойствия последних дней. На фоне шумит отошедший ото сна город, а Дэрроу держит руки в карманах низко посаженных джинс и пачкает задницу на грязном полу. — Как ты узнал адрес? Что-то в его выражении лица, когда он поднимает голову, подсказывает, что он настроен серьёзно. Роуэн уверена, что не указывала геолокацию на своих публикациях — не после зоопарка. — Спросил у Хейли. Наврал, что тоже ищу жилье в этом районе. Фрикс выуживает ключи и открывает замок, ощущая на себе взгляд Брендона. Он смачивает губы и спрашивает (будто ему требуется разрешение): — Впустишь? — Заходи. Она слышит, как он встаёт с земли и идёт следом за ней, почти дышит в макушку. Среди всех странных вещей, эта самая необъяснимая — несмотря на весь их совместный багаж, Роуэн ничуть не страшно. Его присутствие кажется единственным верным, впервые, наверное, доказывая хваленую связь соулмейтов. Фрикс думает, чувствует ли он то же самое. Она упирается спиной в столешницу, скрестив руки на груди и проследив, как Дэрроу медленно осматривается, прежде чем остановиться напротив. — Ты вообще собиралась мне рассказать? Роуэн ведёт плечами и заправляет за ухо волосы. Она уже прокручивала в голове этот разговор, но заученные слова теряются в потоке мыслей. — Если представится случай. — Мило. Роуэн не любит лукавить. Это правило касается общения с людьми, не с самой собой. Себе она лжёт с мастерством, которому бы позавидовали мошенники на улицах. Она врёт, что не вспоминала тот единственный поцелуй, утверждая, что там нечего помнить: всё смылось в одну нечеткую картинку. За несколько лет она, правда, забыла детали. Но это вовсе не значит, что не вспоминала. Когда Брендон целует её во второй раз, в этом больше злости, чем болезненной неловкости. Он оттягивает зубами её нижнюю губу, вынуждая разжать зубы, и ставит руки по обе стороны от неё, чтобы не убежала. Она вроде не собиралась. Роуэн отвечает, не делая попыток отстраниться или притянуть ближе, она с любопытством ученого ждёт, что будет дальше. Лицо Брендона замирает в паре сантиметров, глаза на секунду опускаются к её губам. — Ну и зачем? — выдыхает Роуэн, проверяя на прочность. Его приобретенный самоконтроль кажется ей сюрреалистичным. — Роуэн, Роуэн, слишком много вопросов, как всегда. Он не даёт ей ответить, снова приникая губами ко рту и одной рукой скользнув к её талии. Роуэн чертовски устала бороться с судьбой, чтобы оттолкнуть его, она подается навстречу и ладонями скользит к его шее.***
Ей одновременно хочется спросить «что дальше» и не задавать этого вопроса никогда. Брендон каким-то шестым чувством улавливает её немые метания, лениво перебирает пряди волос своими пальцами, наблюдая за их цветом под разным углом, и нахально спрашивает, будто они только что не трахались на её не очень-то удобной кровати: — Пойдешь на свидание? — С кем? Он фыркает, прикусывает её плечо и, отпустив волосы, подушечкой пальцев ведёт по линиям знакомой татуировки на её коже. — Кстати, почему «всё наладится»? Могла бы написать «Брендон Дэрроу – мудила» или тебе было меня жалко? — Тебя? Дэрроу качает головой, словно бы отчитывает нашкодившего ребенка, и продолжает пальцами рисовать узоры на её ребрах. — Ты не ответила насчёт свидания. — Слушай, — начинает Роуэн, принимая сидячее положение и тут же прикрываясь одеялом. Брендон выглядит так, будто снова заткнет её поцелуем и хорошим трахом, если она попробует пойти напопятую. — Если ты приехал только потому, что мы соулмейты, то лучше даже не начинать. — А я думал, ты умная. Смотри, я не хочу просрать этот шанс. Мы можем попробовать? Роуэн наклоняется и прижимается губами к его губам. Может, она пожалеет, но этого не понять, не рискнув. Брендон, как оказывается, умеет убеждать.