В одной клетке

      Жизнь ньюйоркца — это сплошная суматоха. Особенно если ты не сидишь в одном из офисов, а мечешься по всему многомиллионному городу, расточая свои улыбки и красноречие.       Есть ли место, где лучше всего отдыхать от шума мегаполиса, как не в родном городе, в кругу семьи? Огромные зеленые лужайки, белые заборчики и пустые дороги вместо царства асфальта, стекла и камня.       Чтобы любить Нью-Йорк, нужно иногда из него вырываться.       Смешно взрослому мужчине возвращаться в старую детскую, но Томас не разрешал ничего менять. Фактически, он покинул дом еще совсем молодым человеком. Сначала заключение в Сант-Брафе, потом небольшой отпуск дома, а затем побег на штурм Большого Яблока. Несмотря на то, что Томми почти десять лет здесь не живет, и за это время в доме прибавилось жильцов, за ним навсегда закреплена его комната. Поэтому, когда он приезжает в отпуск, его встречают плакаты, старые диски и одежда, из которой он вырос.       Взяв недельный отпуск, Томас вернулся в родительский дом, чтобы повидаться с братом и его семьей. Здесь ему всегда рады. А он может наслаждаться тишиной и свежим воздухом, попивая с Дэнни пиво на лужайке и рассказывая о своей хлопотной жизни жителя Манхэттена.       Когда Томми проснулся, в доме уже никого не было. Племянники в детском саду, Даниэль и Джейн на каком-то мероприятии отвечают за цветы. Неспешное утро неспешного дня.       Не утруждая себя переодеванием, Томас в одной пижаме вышел на улицу за газетой. По-видимому, с утра все спешили, и никто ее не занес. На улице он увидел поднятый флажок почтового ящика.       Счет за воду. Просроченная подписка. Приглашение на юбилей троюродной племянницы зятя старшей двоюродной сестры для Джейн. И письмо.       Никто бы не стал писать сюда Томми, поэтому он не обратил бы на письмо внимание. Если бы не одна мелочь. Необычная марка. В детстве Дэнни коллекционировал марки, и Томас не раз просматривал его альбомы. Это марка из Италии.       Глупо, но у Томми задрожали руки. Успокойся, ты взрослый человек, держи себя в руках.       Получатель письма — Томас Браун. Отправитель — не указан. Такие письма вообще отправляют по почте, или его кто-то лично положил? Не имеет значения.       В письме был билет на самолет до Палермо. Информация о забронированном для Томаса Брауна номере люкс в лучшем отеле столицы Сицилии. А так же записка.       Mi ricordo di noi, bambino.       P.S. Sei di sera, nel ristorante dell'hotel .       Ни подписи, ни даты. Как самонадеянно.       Томас десять тысяч раз перечитал эти два предложения. Легко догадаться, кто их написал.       Значит, уже прошло так много времени. Томми дал себе обещание никогда не оглядываться назад, не считать дни и годы и не ждать. Он с успехом выполнил его.       Жизнь с чистого листа. Новая история, новый город и новые люди.       Старые чувства нахлынули, как прилив на Ист-Ривер, затопив с головой. Томми никогда не бежал от своей первой любви, не вычеркивал и не забывал. Он просто запер эти чувства, и со временем они сошли на нет. По крайней мере, ему так казалось. Но, судя по тому, как мечется сейчас его сердце, никуда они не делись.       Из-за записки нахлынули воспоминания. И все они были о нем. О Стефано Дзанетти.       Томас никогда не забывал об итальянце. Просто не жил мыслями о нем. И это было правильно, он обещал двигаться дальше. Дзанетти должен быть только рад.       Предаваясь воспоминаниям о былом, о ночах, проведенных в объятиях Стефано, Томми плавно перешел к мыслям о письме. Это приглашение. Приглашение на встречу.       Лестно думать, что о нем еще помнят.       В тюрьме все остается неизменным, и неважно как меняется мир вокруг. У Дзанетти за годы разлуки ничего не произошло. А вот Томас ушел за это время далеко вперед. Сейчас он другой человек. Стоит ли этому другому человеку видеться с любовью юности?       Томас зашел в ванную и уставился на свое отражение в зеркале. Уверен, что Дзанетти не изменился с их последней встречи. Чего не скажешь про него.       От детского озорства не осталось и следа. Уверенный в себе мужчина. Короткая стрижка, утренняя щетина и совсем другой взгляд. Не этого человека помнит Стефано.       Томми в очередной раз перечитал записку. Он прекрасно понимал, что написано, потому что не переставал учить итальянский. Если он будет решительнее, то у него будет шанс попрактиковаться.       Хватит держать Дзанетти за дурака. Он прекрасно понимает, что не увидит двадцатилетнего мальчишку. Он просто хочет знать, каким же стал его bambino.       А Томасу есть, чем гордиться. Ему повезло, в первый день в Нью-Йорке его не обворовали и не убили. Он нашел себе крошечную комнатку со странными соседями через стену. И начал свой путь. За полтора года Томми успел поработать курьером, официантом, барменом, продавцом и еще много-много кем. Но, в конце концов, он нашел свое призвание. Умение нравиться людям сделало его блестящим риелтором. Про него говорили, что он может продать любую квартиру, даже самые безнадежные случаи. И вот сейчас, он первый в компании. Два года подряд.       Может быть, у него и не складывается с личной жизнью. Гей-клубы, очень много секса и случайных парней. И всего лишь одни длительные отношения, которые кончились полным крахом. Но не беда. У Томми много хороших друзей и знакомых. В общем, про себя он сам может сказать, что жизнь удалась.       Если они встретятся, понравится ли Дзанетти тот, кем он стал? Вспыхнут ли их чувства вновь? Будет ли это счастливое воссоединение или горькое разочарование?       Не узнаешь, пока не попробуешь.       Чем ближе самолет подлетал к Палермо, тем сильнее нервничал Томас. Это был не дикий мандраж, а приятная дрожь нетерпения. Легкий страх и огромное предвкушение.             Стефано не назвал дату. Романтично было бы думать, что он каждый день будет ждать его в ресторане в одно и то же время. Но добавим немного реализма. Ему просто сообщат, когда Томас Браун пройдет паспортный контроль или заселится в отель.       Итальянец не давил на Томми, он не явился на его порог, не ворвался в жизнь как ураган. Он просто предоставил шанс. Хочешь — воспользуйся им, не хочешь — выбрось билеты и сделай вид, что ничего не было. Как они когда-то и договаривались. Никаких обещаний.       Номер, в который заселили Томми, был просто роскошный. Несколько комнат, включающих спальню с огромной кроватью, ванную с джакузи и, самое главное, огромную террасу, с которой открывался великолепный вид на пролив.       Кое-кто раскошелился.       Часы показывали два часа дня. Есть еще четыре часа, чтобы принять душ, отдохнуть, привести себя в порядок и стать неотразимым.       В назначенное время Томми был внизу. Внешне он был очень сдержан, хотя сердце колотилось как бешенное. Тихо проскользнув в ресторан, он мгновенно нашел Дзанетти взглядом.       Итальянец стоял возле барной стойки. В темно-бордовой рубашке и классическом костюме. Великолепен, как всегда.       И правда совсем не изменился. Те же черные волосы, тот же твердый взгляд и та же опасная и властная сексуальность.       Каждый в ресторане обратил внимание на Дзанетти. Мужчины с одобрением или завистью, а женщины с восхищением или желанием. Еще немножко полюбовавшись Стефано, Томас выдохнул и направился к нему.       Стефано услышал шаги за спиной. Мало ли кто это мог бы быть, но его шестое чувство говорило ему, что это он. Итальянец поставил стакан на стойку и развернулся.       Момент встречи. Момент узнавания. Момент былых чувств.       Томас изменился. Больше не малыш Томми. Незнакомец, который занял место его bambino.       Красивый, спокойный, сдержанный и такой другой.       Разочарование? Нет. Интерес? Да.       Каким же ты стал? Расскажи мне все.       Где-то минуту они оценивающе смотрели друг на друга. А потом Томас приобнял Стефано и поцеловал его. Прежде, чем поцелуй полностью вскружил ему голову, он точно услышал расстроенный вздох какой-то из женщин.       Поцелуи Дзанетти всегда были пьянящими, но этот заставил забыть кто ты и где ты. Все дело в эмоциях. Словно все, что Томас чувствовал к итальянцу много лет назад, пробудилось и усилилось во сто крат.       Когда они отстранились друг от друга, Дзанетти провел рукой по груди Томаса, разглаживая невидимые складки на его рубашке.       — Benvenuto in Sicilia!       — К черту Сицилию. Я хочу снова вернуться в твое сердце, — Стефано обольстительно улыбнулся.       — Как всегда играешь по-крупному.       — Естественно, зачем мелочиться.       Дзанетти словно снова переживал момент их первой встречи. Тогда мальчишка объявился на пороге его камеры, заявил о какой-то сделке, прикрывая страх храбростью и наглостью. Нынешний Томас такой же. Может быть, он и изменился, но все то, за что Стефано любил его, осталось прежним.       Итальянец собирался заказать себе второй стакан, но Томми прервал его.       — Можешь воспользоваться услугами бара в моем номере. Ни к чему ему простаивать, в конце концов, это же ты за него платишь.       — Плачу? Не говори глупостей. Это мой отель.       Томас молча потащил его за собой.       Начали целоваться они еще в лифте. Потом коридор, где рубашка Дзанетти лишилась пары пуговиц. В номере они просто беспорядочно сбрасывали с себя одежду по пути в спальню.       Они впервые делали это на нормальной кровати, с мягким матрасом и простынями. Но они оба этого даже и не заметили. Поцелуи, страсть, нежность. Голая кожа и одурманивающие прикосновения.       Словно и не было всех этих лет.       Любовь — лучший афродизиак. Ни с кем Томми еще не было так хорошо. Как будто все сексуальные связи до Стефано — это черно-белый фильм, а сейчас он увидел, каково это — видеть цвета. Ни с чем несравнимо. И так, так хорошо.       Проснувшись, Дзанетти нашел Томаса, стоящим на террасе и любующимся прекрасным видом. Он смотрел вдаль, и слегка ежился от ветра. Солнце отражалось от водной глади и резало глаза, но Томми не отворачивался.       — Нравится? — Стефано набросил ему на плечи гостиничный халат.       — Не мог отвести глаз. Но теперь появился вид получше, — Томми повернулся к мужчине и окинул его взглядом. — Да, намного лучше.       Дзанетти не позволил Томасу опять поцеловать себя. Сегодня ночью они не только занимались сексом. Они заново узнавали друг друга. Они рассказывали о том, как им жилось эти семь лет. Почти все время говорил Томми. Он рассказал о жизни в Нью-Йорке. О череде неудач и первых успехах. О новых друзьях и приятелях. И о любимой работе.       Слушая эту историю одного маленького человека в большом городе, Стефано не мог не радоваться. Его больше-не-малыш счастлив. И новая жизнь его вполне устраивает. Захочет ли он что-то менять?       Не узнаешь, пока не попробуешь.       — Томас, тебе нравится здесь? — Полное имя. Серьезный разговор.       — Здесь в отеле, или здесь на Сицилии?       — Здесь, рядом со мной.       — Очень нравится.        Томми опять попытался поцеловать Стефано, но тот не позволил себя отвлечь.       — Но у тебя есть и своя жизнь, которая нравится тебе не меньше. Я прав?       — Да.       Этот разговор давался Дзанетти так же тяжело, как и разговор об условно досрочном освобождении. Слишком важно, чтобы быть спокойным. Тогда они расставались. А сейчас, возможно, будут вместе.       — Я не хочу ставить тебя перед каким-либо выбором, и не хочу, чтобы ты отказывался от своей жизни, но подумай вот о чем. Bambino, когда-то мы вдвоем были заперты в одной клетке. И даже тогда мы были счастливы. А теперь есть ты, я и целый мир для нас двоих.       — Ты спрашиваешь, что я выберу? Неужели ты до сих пор не знаешь ответа? Scelgo sempre te. --------------------------------------------------- Mi ricordo di noi, bambino. — Я помню о нас, малыш. Sei di sera, nel ristorante dell'hotel. — Шесть вечера, в ресторане отеля. Benvenuto in Sicilia! — Добро пожаловать на Сицилию! Scelgo sempre te. — Я всегда выбираю тебя.