Трис
Кристина улыбается своей работе, и я подхватываю её улыбку. Конечно же, раньше в моей… бывшей фракции мне бы не позволили такого, там только простота и скромность, но я ведь уже не там. У меня другая фракция, другая судьба, а значит, и я должна быть другой и выглядеть действительно Бесстрашной. Мы с Кристиной идём смотреть, как Ал и Уилл делают себе татуировки. Мне это очень интересно, я еще никогда не видела, как делают тату. Наверное, это очень больно. Когда мы прибегаем в тату-салон, Ал уже сидит в кресле, при виде нас он заговорщически растягивает рот в кривоватой улыбке и подмигивает Кристине — мол, совсем не больно. Мужчина, который делает ему татуировку, может служить живым пособием в выборе эскиза, всю его кожу покрывают татуировки, превращая его тело в рисунок. Жуткое зрелище, не понимаю, как такое может нравиться! Уилл тем временем рассматривает журнал с татуировками, решая какую бы набить себе. Кристина присоединяется к нему, и они вместе изучают эскизы, разглядывают их, советуя друг другу, время от времени устремляя взгляды на Ала. Я поворачиваюсь, чтобы осмотреться, и мой взор привлекает большой круглый бетонный столб, который полностью облеплен от основания до верха оранжевыми квадратными карточками с разными эскизами татуировок. Трудно выбрать что-то одно, они все по-своему интересны. Но я всё же нахожу ту, особенную, от которой сложно оторвать взгляд. Это птица в полёте, и я узнаю в ней ворона. До этого момента я не хотела делать тату, мне просто было интересно осмотреться, не более того, ведь глубоко в подсознании считала это предательством Альтруизма, но сейчас понимаю, что я ведь теперь Бесстрашная! О каком предательстве идёт речь? Я беру оранжевую карточку в руки и поворачиваюсь, у другого тату-кресла увидев Тори. Справившись с волнением, подхожу к ней. — Я хочу сделать эту татуировку, — проговариваю специально как можно громче, чтобы привлечь её внимание. — Да, конечно. — Она поднимает на меня взгляд и явно сразу узнает меня: — О, не думала увидеть тебя здесь! Беатрис, кажется, да? — улыбается она мне. — С недавних пор — Трис, — приветливо отвечаю я, хоть мне это и непросто: не могу привыкнуть к тесному общению после своей замкнутой фракции. — М-м-м, так это ты спрыгнула первой? — Да, — киваю я. — Молодец. — Спасибо. — Я смотрю на птицу, изображенную на карточке. — Мне нужно с вами поговорить… кое о чём… когда-нибудь… — Не думаю, что это благоразумно, я помогла, чем смогла, — сдержанно отвечает она и смотрит на карточку, меняя тему. Но мне кажется, что сейчас просто не то место и не то время, чтобы общаться. Я решаю поговорить с ней как-нибудь в другой раз. — Так ты хочешь сделать татуировку? — спрашивает Тори. Я киваю ей в ответ, и она берёт в руку оранжевую карточку. — Садись. — Я хочу три такие птицы, — командую я. По одной для каждого члена семьи, которых я, кажется, потеряла.***
— Поскольку вас девять, то один из вас сегодня драться не будет, — недовольно поясняет Эрик во время тренировки. Видно, как от понимания того, что сегодня будет на один бой меньше, дёргается его нижняя губа. Однако он старается не показывать своего недовольства, быстро овладев эмоциями и хитро улыбнувшись. — Но завтра этого спасённого ждёт неминуемый бой. Я сжимаюсь, как на морозном ветру в тонкой одежде. Мне становится страшно, внутри все холодеет. Я не готова к бою. Не готова. Я не выспалась, мы сегодня встали рано утром по команде Эрика, точнее по его крику. Готова, наверное, стрелять в мишень пять часов подряд, бежать стометровку, делать изнуряющие упражнения в тренировочном зале, нежели драться. Я не готова… Я не умею. Я умру. Так, Трис, успокойся. Ты выбрала Бесстрашие, сделала тату, переоделась… Ты пытаешься выглядеть как Лихачка снаружи, значит, тебе нужно быть такой же и внутри. И эти мысли действуют на меня. Я уже готова ринуться в бой, как мой запал утихает. Отсрочка. Напротив моего имени не стоит имени моего соперника, значит, сегодня я могу успокоиться. Но зато Кристина… — Везёт тебе, Трис. Я против Танка! — она недовольно поджимает губы. Мне этот жест напоминает недавний жест Эрика. Хм, странное сходство. — Против Танка? — уточняю я. Кристина нервно смеётся и указывает рукой на Питера и его дружков рядом. Их двое — парень и девушка. Девушка высокая, ростом примерно с Кристину, но в отличие от той, крепкого телосложения и с широкими плечами, а Кристина хрупкая. Они… явно не лучшие противники. К тому же, Молли подруга Питера. — Да, Молли, — скептически ухмыляется Крис, указав на доску. Я вздыхаю и сжимаю плечо подруги, мысленно пожелав ей удачи. В этом бою удача ей понадобится, но я не могу выдавить ни слова, язык, словно прилип к небу и не слушается. Теперь я боюсь за Кристину… Меня терзает плохое предчувствие, я уже предвижу развязку этого неравного боя. Надеюсь, это просто глупые сомнения, все-таки я не знаю Кристину, как настоящего соперника. Когда мы тренируемся, она невольно щадит меня из симпатии или из жалости, её настоящей силы я пока не видела. Я больше никогда не хотела бы следить за боями, после того, как своими глазами вынуждена лицезреть бой Ала и Уилла. А также после слов Эрика о том, что Лидеры приняли решение об установлении нового правила, которое гласит, что дерущиеся не могут сдаться, что ужесточит бои для тренировки силы воли и стойкости. И на мой взгляд это прозвучит из его уст слишком агрессивно и жестоко. Эрик как будто бы насмехается над нашей слабостью. С момента вступления этого правила в силу бои должны продолжаться до тех пор, пока один из соперников не потеряет сознание. После увиденного я, должно быть, отключаюсь. Мой мозг как будто застывает и не может больше функционировать. В моей голове крутятся тысячи вопросов. Неужели Фор позволил принять такое решение? Или четверо были за, а он один против? И почему меня волнует его решение? После удара Ала, Уилл падает на землю и его зелёные глаза закрываются, а голова безвольно дергается и отклоняется в сторону. Он выглядит совершенно мертвым. — Чистый нокаут! — выкрикивает Эрик, торжествующе осклабившись. — Победа присуждается Алу! Но Ал не слушает Эрика, все его внимание приковано к лежащему на полу другу. Он присаживается рядом и пытается привести его в чувство. Я ощущаю, как по моему телу проходится озноб, словно меня окунули в ледяную воду. Но к счастью, Уилл приходит в себя, и его относят в медпункт на осмотр. Через приоткрытую дверь в тренировочный зал входит Фор. А вот и он. Где он был? Почему не смотрел бои сначала? Вопросы в моей голове утихают, когда Эрик произносит имена следующей пары бойцов. — Кристина и Молли! — по моему телу снова пробегает мороз и, видимо, по телу Кристины тоже. Но она быстро собирается с мыслями и выходит навстречу Молли. Они становятся друг напротив друга, и я понимаю, что ошибалась. Они не похожи, они разные. Кристина похожа на хрупкое молодое дерево, которое прогибается в разные стороны от сильного ветра, а Молли похожа на большую каменную скалу, которой уже больше десяти тысяч лет, и никто не сможет сдвинуть её с места. Это жуткое зрелище, и мне хочется закрыть глаза, закрыть лицо руками и пропустить весь бой, увидев лишь его конец. Но я не могу. Я чувствую, что Кристина моя подруга, она становится дорога мне, и я хочу следить за её боем, оказывая моральную поддержку. Думаю, что ей так будет лучше. Я всё ещё пребываю в своих раздумьях, когда чувствую, что рядом появляется Ал, но я ничего не спрашиваю у него, так как бой уже начался. Кристина сгибает руку в локте и отвлекает этим маневром Молли, после чего наносит ей правой рукой удар под ребра. Молли скрипит зубами и тихо рычит, как разъяренный медведь. Какие-то пару секунд она стоит неподвижно, и Кристина также замирает, прикрывая левой рукой лицо, и ожидает нападения соперницы. Вдруг Молли резко нагибается, выбрасывает две руки вперёд и толкает Кристину в живот, от чего та отходит назад, беззвучно вскрикивает и, не удержавшись на ногах, падает на пол. Молли сразу же наваливается на Кристину сверху, одной рукой удерживая Кристину за живот и вдавливая её в пол, а локоть второй руки упирая ей в горло, сдавливая его и перекрывая дыхание. Кристина безмолвно движет губами, пытаясь выкрикнуть что-то, извивается под Молли, пытаясь выбраться из-под неё и освободиться от хватки. Крис резко сгибает ноги и бьёт коленями Молли в живот, но та лишь ахает, как будто снова рыча, и вдаривает кулаком Кристине прямо по губам и носу. Кровь из носа заливает лицо Кристины, попадая ей рот и капая на шею и пол. Молли наносит еще один удар чуть выше левого глаза, и кровавые подтеки из рассеченной брови тут же заливают его. Молли грубо прижимает Кристину к полу, безостановочно избивая её, пользуясь тем, что тяжелее в два раза, чем соперница. Кристина не может сдвинуть с себя Молли, а попытка вырваться из ее захвата делает ситуацию еще хуже. И прежде, чем я успеваю подумать что-то новое, Молли поворачивает Кристину на бок и ловит её за запястья рук, упирается ногой в спину между лопаток и оттягивает руки за запястья на себя. Кристина вся в крови издает истошный и душераздирающий крик. Ей больно, больно и она беспомощно барахтается на полу, а Молли её избивает. Мне кажется, она наслаждается своим торжеством. Почему её никто не остановит? Неожиданно Молли встаёт, но руки Кристины не отпускает, а поворачивает её на живот и кладёт ногу снова на спину между лопаток. Кристина пронзительно кричит, кровь заливает ее лицо. — Я сдаюсь! Сдаюсь! Я надеюсь, надеюсь, что Кристина потеряет сознание, но нет. Она сдаётся. Но сдаваться же нельзя! Это против правил! Я перевожу взгляд на Эрика, злобный огонь полыхает в его глазах. Он… Он ухмыляется, наблюдая за мучениями Кристины. Вот садист! — Что ты сказала? — Эрик подходит ближе к месту боя и останавливает Молли, которая грозится ударить Кристину ногой по голове. — Сдаюсь… я сдаюсь! — умоляет Кристина, а я перевожу взгляд на неё, и попросту не могу её узнать. Всё лицо залито кровью и слезами, перекошено от боли. Я внутренне сжимаюсь и вцепляюсь в руку Ала, стиснув её, и если бы у меня были ногти, я бы впилась ими в его руку до крови. Он не реагирует на мой жест, лишь обнимает меня рукой за плечи и прижимает к себе. — Да что ты?.. Крошка Молли сделала тебе больно? — Эрик отодвигает Молли и берёт Кристину под руки, поднимая на ноги. Он вытаскивает свой платок из недр черной жилетки и вытирает кровь на лице избитой нефитки! Что? Что он делает? Жаль, что я не вижу своего отражения, но знаю, что на нём. То же, что и на лицах других неофитов. Шок. — Б-б-больно, б-б-больно, б-б-больно, — тупо повторяет Кристина, в немой просьбе уставившись на Эрика, в её глазах виден застывший ужас. Но Эрик вдруг замахивается на Кристину ладонью, озлобленно вопя: — Ты что, с ума сошла?! Я же сказал, что сдаваться нельзя! Разве ты не знаешь правил? Ты зря выбрала нас? Не хочешь стать Лихачкой?! — его рука почти касается щеки Кристины, и она зажмуривается, как испуганный зверек. Но рука Эрика не достигает своей цели, её мгновенно перехватывает Фор. — Убери руки! — гневным голосом произносит он, поймав руку Эрика и отбросив её. Фор толкает его в грудь, отодвигая от Кристины, и ловит её на руки, не позволяя упасть. — Уходи отсюда! Эрик злобно смотрит в глаза Фора и переводит взгляд на беспомощную избитую Кристину. Что-то мелькает в его глазах… — Они должны быть сильными, нельзя сдаваться! — настаивает он. — Как, ты все еще здесь? Не зли меня, Эрик, — тихим и низким голосом угрожающе произносит Фор, чуть ли не шепча. Он берет Кристину на руки и злобно смотрит на Эрика. — Ещё пара минут такой схватки, и Кристина или потеряет конечности, или закончит свою жизнь на этом полу. Трис, Ал, идите за мной, вашей подруге нужна помощь. Мы с Алом переглядываемся и быстро подбегаем к нему. Он окидывает уходящего Эрика полным ярости взглядом, отпускает всех неофитов и вместе с Кристиной на руках и нами, идущими за ним, как две тени, идёт в медпункт.***
— Ничего страшного с ней нет, просто поболит немного тело от побоев, — улыбается медсестра, а я облегчённо вздыхаю, держа Кристину за руку. Она выглядит гораздо лучше, чем на арене: медсестра вымыла её лицо и вытерла мягким полотенцем, обработала и заклеила кровоточившие раны. — Вы можете идти вместе с ней в свою спальню. Раны под пластырем будут чесаться, но ты ни в коем случае не снимай их раньше времени. Медсестра собирает свои приборы и прочее, а затем вежливо выставляет нас за двери медпункта. Я помогаю Кристине подняться на ноги, и та улыбается в мне ответ разбитыми губами. Мы вместе идём в спальню, и я помогаю ей лечь, после чего укрываю одеялом и присаживаюсь рядом. — Сейчас как раз обед, может, лучше пойдём, перекусим? — спрашиваю я, чувствуя голод. — Нет, — хрипло отвечает она, отвернув голову. — Я лучше полежу здесь или посплю. Иди, поешь, ты и так потратила на меня свое время. М-да… Правдолюбы не умеют лгать. — Хорошо, зови, если что. — Я бережно дотрагиваюсь до её плеча и встаю, с намерением отправиться в столовую. Дорогу туда очень легко отыскать, просто нужно идти к источнику гула, пока не окажешься у больших двустворчатых дверей. Лихачи не умеют есть тихо, они много говорят, громко жуют и изо всех сил стучат вилками о тарелки. Если бы мои родители увидели эту сцену, они, должно быть, сбежали бы отсюда. Я открываю двери и вижу вдали за столиком Ала, Уилла и сидящего спиной ко мне Фора… Я подхожу к ним и сажусь за столик, место слева от меня остаётся свободным. — Уилл, как ты? — Я нормально, голова почти не болит. А как Кристина? Почему её нет? — спрашивает он, явно волнуясь за Кристину, и мне кажется, что больше, чем должен волноваться друг. — Она в порядке. В медпункте сказали, что с ней всё хорошо, просто тело будет болеть от побоев некоторое время, ей нужен отдых. Я просила её прийти сюда, но она сказала, что не хочет, и, видимо, легла спать, — отвечаю я и замечаю пронизывающий взгляд Уилла. — Может, ты наберёшь еды и пойдёшь к ней? — Да! Ей нужно восстанавливать силы, нельзя так просто пропускать обед! — Уилл подрывается с места, берет чистую тарелку, начинает нагребать в неё много разной еды без разбору и в одно мгновение исчезает в дверях столовой. Я тихо смеюсь и принимаюсь накладывать себе еду — после вторжения Уилла её осталось совсем немного, выбирать почти не из чего: овсянка, арахисовая паста и шпинатный салат. Что может быть лучше, чем маленький экскурс в Отречение? Я молча ем, краем глаза наблюдая за Фором. Он сидит ко мне боком, медленно отправляя в рот еду из своей тарелки, не слушая нас или делая вид, что не слушает. Я неторопливо жую салат и смотрю на угрюмо ковыряющего свою еду Ала. — Тебе поведение Эрика не показалось каким-то… странным? — спрашиваю я тихо, так как Ал сидит как раз напротив меня и прекрасно слышит мой шепот. — Показалось, — кивает Ал. — Он так раньше никогда не делал. — Мы вздрагиваем, услышав голос Фора, и резко поворачиваемся к нему, замирая. Он смотрит в свою тарелку и прожевывает еду, но обращается явно к нам, ведь за нашим столиком никого больше нет, а сидящие за другим столиком все равно не услышали бы. Мы с Алом смотрим друг другу в глаза, переваривая информацию и, так и не ответив, молча продолжаем поглощать содержимое своих тарелок, утоляя голод. Фор тоже больше ничего не говорит, и мы молча едим, чтобы как можно быстрее покинуть столовую, разом ставшую неуютной. После обеда мы вместе с Альбертом прогуливаемся по коридору, в спальню идти не хочется, а в до вечерних тренировок заняться особо нечем. — Странно, — наконец произносит Ал. — Что именно? — Слова Фора о том, что Эрик так раньше не делал. — Он имел в виду, что Кристина его чем-то задела? — уточняю я. Ал отрицательно дергает плечами. — Не знаю. Но его поведение было странным. — Ты не видел, когда Фор остановил его, что-то мелькнуло в глазах Эрика? — Хм, нет. Я не смотрел ему в глаза. Я… его побаиваюсь, если честно признаться. — Ал маетно вздыхает и почти жалобно смотрит на меня. — А ты не боишься? — Эрика? Нет, не боюсь. Я иногда боюсь Фора, но Эрика — нет. — Мы подходим к фонтанчику, который подсвечивается голубым светом, и я наклоняюсь к нему, чтобы глотнуть воды. Ал молча стоит рядом и ожидает своей очереди. По его виду можно сказать, что его мысли витают где-то далеко. Неожиданно, он кладет мне руку на талию и затягивает в проулок. Я уже готовлюсь отбиваться, но слышу голоса и бросаю свои попытки. Голоса слышатся знакомые и одновременно чужие, неофитов среди них я не узнаю. — Что ты говорил об Эрике? Что он сделал? — спрашивает один из двух знакомых голосов, и я понимаю, что это Макс, один из пяти Лидеров нашей фракции. — Вытер кровь с лица Кристины своим платком или какой-то тканью, — отвечает второй тихий и спокойный голос, и я понимаю, что это Фор! — Откуда у него платок? — удивляется Макс, но после минуты молчания, задаёт второй вопрос, который вызывает веселье у Фора и шок у нас: — Он что влюбился в Кристину? Фор заливается громким и заразительным смехом, а на лице Ала удивление. И я уверена, что на моём тоже. После Ал сально улыбается, но я толкаю его локтем в бок, чтобы помнил, что нам нельзя смеяться. Он отпускает меня, но мы продолжаем тихо и уже неподвижно стоять. — Я не знаю, что тебе ответить, Макс, — произносит Фор. — Его поведение меня тоже позабавило и шокировало. Не уверен, что такой жестокий садист, как Эрик, знает о таком нежном чувстве, как любовь. Но ты бы видел его лицо, что-то в нём было странное. — И на этот раз смеётся Макс, но более сухо. — Теперь будет тема для издевок над Эриком! — Они оба уходят, смеясь. Когда их смех утихает, мы с Алом выходим из нашего укрытия и направляемся в сторону спальни. Когда мы входим, она уже заполнена всеми неофитами — сейчас у всех нас по режиму свободное время. Кто-то спит на кровати, кто-то мотается по спальне, но нам с Алом интересна лишь кровать Кристины. Она оказывается пустой, как и кровать Уилла. Я оглядываюсь, но их так и не вижу нигде. — Может, они пошли на склад одежды? Ведь одежда Кристины вся в крови! — Ал молча кивает мне в ответ, и мы направляемся туда. И мои догадки подтверждаются. Кристина и Уилл подбирают одежду. Мы с Алом подходим и перекидываемся парочкой слов, но ни один из нас не упоминает услышанное от Лидеров. Не хотелось бы пугать Кристину, она и так теперь боится Эрика, а скажи мы ей, что думают Лидеры, и она будет биться в истерике при виде этого садиста. Нет, такого счастья Эрику нельзя доставлять. — Трис, может, тебе тоже подобрать немного другую одежду? — спрашивает вдруг Кристина после длительного молчания. — Пожалуй, да, в платье не очень удобно драться… будет, — я тяжело вздыхаю при упоминании слова драться, скорее, нужно сказать «защищаться, пропускать удары и терять сознание». Но не стоит отчаиваться. Я перевожу взгляд со стены на Кристину, а та уже протягивает мне одежду — чёрную, такую же, как на ней. Впрочем, комплект выглядит намного лучше, чем унылый серый и тусклый коричневый, к которому я так до конца и не привыкла. Я выхожу, одеваюсь и возвращаюсь. Эта одежда намного удобнее и хорошо прилегает к телу. На моём лице всё тот же макияж, который сделала Кристина ранее, но на сей раз я делала его сама, утром, пока все ещё спали. Я подхожу к зеркалу и вижу своё отражение. Чёрные приталенные брюки, чёрная футболка с длинным рукавом и вырезом у шеи, которая открывает вид на мои ключицы и тату в виде трёх ворон на плече. Точнее на повязку, которой оно пока что скрыто. Я никогда раньше так не одевалась, но мне удобно. Кристина даёт мне ещё куртку, и образ готов. Мои светлые волосы распущены и красиво уложены на бок. Здорово, что скажешь! Затем мы немного болтаем, бродим по штабу, ужинаем и отправляемся в свои постели. Завтра будет тяжелый день, по крайней мере, для меня.