Лабиринты памяти

Пожалуй, это пробуждение было намного приятнее предыдущего. Раны, нанесенные тем неизвестным монстром, зажили и больше не болели, разум был относительно чист, а меня обнимали мягкие женские руки. Погодите, женские руки? Я сидел на койке и не видел её лица, лишь волосы. Снежно-белые. Не может быть. Селин! Я обнял её крепче, не желая пробуждаться от столь удивительного сна. Она не проронила ни звука, но мне было достаточно просто ощущать тепло её тела и её руки, ласково обнимавшие меня. Когда-то Селин служила шестому старейшине. Мои исследования тогда также находились под патронажем шестого, и я должен был ежемесячно представлять отчеты в Союз. Однако с присущей мне дерзостью я просто отмахнулся от столь скучной обязанности, к тому же недавно найденные материалы по разработке аналога оружия духа полностью захватили меня. И тогда Селин и еще пятеро измененных людей отправили, дабы пригласить меня на прием к старейшине, а в случае моего отказа доставить силой. О чем они и заявили, появившись перед входом в мою лабораторию. Но Союз явно недооценил меня, ведь к тому времени я уже стал измененным человеком и начинал понемногу использовать части силы будущего Темного копья. С тремя из конвоиров я разобрался одним ударом, двое сочли разумным скрыться и доложить Союзу о моем неповиновении. Селин же осталась и вступила со мной в бой. Обычно, я не позволял себе бить женщин, но она была измененным человеком, а я никогда не смел недооценивать своих врагов, какого бы пола они не были. Она показала себя вполне достойно. Но каждое высвобождение даже небольшой доли силы сопровождалось болью, которая на доли секунды искажала её красивое лицо, а посреди боя она начала кашлять кровью, хотя нанесенные мною раны не могли привести к таким последствиям. Я подошел к ней поближе и понял в чем дело. Ошибка в изменении. Очевидно, достаточно грубая и скорее всего смертельная. Может, и те, кто прибыл с ней, были такие же? Их послали ко мне на верную смерть, предвидя, как я отреагирую на приказ. Тогда мне вполне можно будет предъявить нападение на людей Союза. Выходит, старейшина хочет меня подставить. Я склонился над Селин и приподнял её лицо за подбородок. - Вот как мы поступим, милочка. Предлагаю заключить сделку. Я избавлю тебя от боли и дам большую силу. А взамен попрошу у тебя самую малость. Ты будешь сообщать мне обо всем, что твориться в Союзе. Перемазанные кровью губы искривились в усмешке. - Ты переоцениваешь мое положение в Союзе. К тому же, вдруг я буду не только твоим соглядатаем, но и соглядатаем Союза? - В таком случае, даже после того как я умру, ты будешь сожалеть о своем предательстве и о том, что вообще родилась на свет, - я увидел в темно-фиолетовых глазах тень страха, однако Селин сумела взять себя в руки, и её взгляд из испуганного превратился в насмешливый. - О том, что родилась, я уже успела пожалеть и не раз. Но я не хочу умирать, - сказала она. – В ознаменование начала нашего сотрудничества я бы посоветовала тебе догнать тех двоих, что успели удрать. - Трусливые ублюдки, бросить даму в беде. А в Союз ты сообщишь, что их убила ошибка в изменении? - Всех пятерых одновременно? Мне ни за что не поверят. Впрочем… Я сочиню правдоподобную историю и выставлю тебя в самом благовидном свете. - Тогда, полагаю, мы поладим, - я отпустил её подбородок и галантно подал ей руку, помогая встать. Так мы и познакомились. Исправить ошибку в её изменении было крайне сложно, но Селин мужественно выносила все процедуры. - Даже если я буду проклинать тебя, умолять, плакать, то не слушай меня. Я не хочу умирать, но лучше умереть, пытаясь стать сильнее и излечиться, а не ждать, что каждый час может стать для тебя последним, что тебя либо предаст собственное тело, либо прикончит тот, кто гордо именует себя моим создателем. Я не заметил, в какой именно момент мой научный интерес сменился страстью, а её благодарность обернулась любовью. И я никогда не забуду нашу первую ночь прямо на лабораторном столе, её жаркие губы, гибкое тело, безраздельно принадлежавшее мне, шрамы на её нежной коже, стоны не боли, а удовольствия, её ногти, царапающие мою спину, и то, как она выкрикивала мое имя на грани экстаза. Я сумел излечить её, сумел сделать сильнее. Тогда даже исследование оружия отошло на второй план. Реконструкция измененного человека – бесспорно, это было важным открытием. Потом шестой старейшина умер при загадочных обстоятельствах и его место, вопреки неудовольствию остальных старейшин, заняла его жена. Селин же стала её помощницей. На самом деле хитрые бестии просто использовали меня, ведь загадочная причина смерти шестого именовалась Франкенштейном. Селин, как и жена старейшины, были когда-то подопытными шестого старейшины, и, изменяя их тела, он, прежде всего, заботился о том, чтобы сделать их как можно более красивыми. «Мои Галатеи», вот как он именовал их. И его подопытные служили ему не только для удовлетворения научного интереса. То, как одна из них сумела стать его женой, так и осталось для меня загадкой. Очевидно, женщины долго лелеяли план мести, и вот им подвернулся подходящий случай. Шестой старейшина, возмущенный моим поведением и опасавшийся, что со временем я превзойду его силой, решил избавиться от меня, а мои наработки отдать более покорному ученому. О чем Селин и известила меня, а я не мог оставить подобное без внимания. - Ты захочешь сразиться с ним. Я вижу это по твоим глазам, - сказала она мне тогда. – Будь осторожен. Он все же старейшина и умеет создавать не только практически бесполезных Галатей. Я знаю, у него в распоряжении есть настоящие чудовища, правда их не очень много. Но я сделаю так, что они вам не помешают. - Хочешь задействовать H-24, Н-27 и Н-30? – бросил я с напускной небрежностью, хотя на самом деле подобное меня не радовало. - Я нашла их настоящие имена. Если все пройдет успешно, то они узнают их. Ловко, однако. И подло. Я занимался изменением Н-24, Н-27 и Н-30 лично, но к несчастью в процессе их память пострадала. Меня тяготило то, что они не помнят своих настоящих имен, однако когда я затребовал в Союзе список с именами предоставленных мне подопытных, то получил вежливый отказ. Я намеревался лично отыскать его, используя все доступные мне силы и средства, но мои подопечные решили пойти другим путем. Они стали работать на Союз, попутно пытаясь отыскать заветный список и свои имена самостоятельно, очевидно, не желая быть мне обязанными. Шестой старался держать их подальше от себя, и положение моих измененных в Союзе было не высоким и достаточно шатким, но в глубине души я верил, что они однажды добьются своего. Поэтому я и не использовал их как соглядатаев, ведь это было сопряжено с определенным риском, а мне не хотелось, чтобы они умирали, пока не найдут настоящих имен. К тому же, я потратил на них много сил и времени. Они не испытывали ко мне особо теплых чувств за то что я сотворил с ними, но благодаря информации, добытой Селин, я мог рассчитывать на их лояльность и знать, что их заинтересованность в успехе довольно высока. Но все же… - Ты жестока, Селин. Тебе не понять человека, не помнящего своего имени. - Может и так. Но сейчас ты не должен отвлекаться на всякую сентиментальную чушь. Твоя цель – старейшина. И чтобы помочь тебе избавиться от него, я использую любого, кто будет нам полезен. - А меня… Меня ты тоже используешь. И, признаться, мне это неприятно, - я провел рукой по её щеке и посмотрел ей в глаза. В них не было ни тени страха, хотя она прекрасно понимала, что я с легкостью смогу убить её. Чего мне стоило опустить руку чуть ниже и свернуть её изящную шею, на которой неоднократно алели мои поцелуи-укусы. - Мы квиты, - сказала Селин. - Ты же тоже использовал меня, чтобы шпионить на Союз. Ты получил уже измененное тело для исследований. И если тебе так хочется убить меня, то убей. Хотя, ты всегда трепетно относился к своей собственности. И те измененные… ты тоже причисляешь их к своей собственности. Как, наверное, и меня. Признаться, из всех виденных мною ученых, ты больше всех беспокоишься за своих созданий. В тоже время я знаю, что ты слишком своеволен и ненавидишь, когда тобой помыкают. Я и правда использовала тебя, а подобного ты не прощаешь. Но если ценой убийства того выродка будет моя жизнь, то я расплачусь с тобой. В конце концов, придя к тебе в первый раз, я думала, что если мне не удастся договориться с тобой, то я хотя бы погибну, сражаясь, а не как лабораторная крыса. Но я прошу тебя, Франкенштейн, разделайся с ним. Если мне суждено умереть независимо от результатов вашего боя, то я хочу, чтобы выжил ты. Лишь от твоей руки я смогу принять смерть. Я крепко обнял её. Она была безумной. Как, впрочем, и я. Но в тот момент я осознал, что, не смотря на её цели, планы, жажду мести и ненависть к шестому старейшине, она полюбила меня своей безумной и странной любовью. Я сделал то, что она просила. Ведь я тоже был заинтересован в устранении шестого. Победа далась мне непросто, но я привык к сильным противником. К тому же, у меня в запасе, помимо едких слов, было много довольно-таки подлых трюков. Но когда тебе противостоит старейшина, то о средствах и этике как-то не задумываешься. Его душа до сих пор стенает в аду Темного копья. А расследование его гибели успешно замяли. Мои подопечные расправились с Сиренами, элитными измененными и телохранителями шестого. Но они получили слишком тяжелые раны, а я ничем не смог им помочь. Н-24, Н-27 и Н-30 так и не узнали своих настоящих имен. Селин тоже оказалась втянута в тот бой и выжила лишь благодаря вмешательству жены старейшины. Через год я приютил Даниэля, внимательно следя, чтобы во время изменения, его память не была повреждена. И потом окончательно погрузился в исследования оружия борьбы с благородными. А спустя пять лет собственноручно убил тех, кто был мне дорог. Сейчас, обнимая Селин, я, вспомнил ту ужасную ночь обретения силы. И вновь мог заставить себя посмотреть ей в глаза, боялся взглянуть на её лицо. - Селин… прости меня. Я был самонадеянным глупцом. Неужели убийство сотен ни в чем не повинных людей может принести другим благо? Я чудовище, Селин, безумное эгоистичное чудовище. Я думал, что совершаю благое дело, что смогу защитить человечество, а в итоге лишь тешил свою гордыню и упивался убийствами во имя благой цели. И я был наказан. Я видел страшный сон, в котором убил тебя собственными руками. И твой голос, проклинающий мое имя, порой звучит в моей голове. Я не хотел, чтобы ты приходила в тот день. Но я не мог запретить тебе. Ты была неправа. Я никогда не считал тебя своей собственностью, ведь в какой-то момент я сам оказался в твоей власти. За что ты полюбила меня? Я ведь тоже причинял тебе боль. И ты всегда знала, своим странным чутьем, своей безумной интуицией, что именно мне суждено убить тебя. Прости меня, Селин, прошу, прости меня… Она кротко погладила меня по спине, потом осторожно освободилась из моих объятий, и аккуратно убрав мои волосы, целомудренно поцеловала меня в лоб. - Не проси прощения. Ты ни в чем не виноват, - её голос казался таким знакомым и чужим одновременно. Мои глаза по-прежнему оставались закрыты. Я не знал, что двигало мною тогда. Тоска по её ласке, мучившее меня одиночество, чувство вины или же осознание, что она простила меня. Но чтобы это ни было, я коснулся руками её лица и с жадностью потянулся к её губам. Этот поцелуй не походил на наши прежние, жаркие и страстные. Он был немного холодным, скованным, она вздрогнула и не ответила на него, но и не отстранилась, за что я был ей благодарен. Может, я все же умер, но это место слишком хорошо, чтобы быть адом. Мои пальцы ощутили на её щеке что-то влажное. Слезы? Нет, это кровь. Я открыл глаза и увидел перед собой незнакомую девушку, лет шестнадцати-семнадцати на вид. Нет, это не Селин, она была старше, хотя определенное сходство все же присутствовало. Та же бледная кожа, серебристые волосы, длинные ресницы. И нечеловеческая красота. Вот только глаза были не цвета аметиста, а цвета крови, которую я размазал по её щеке. Благородная! Я в ужасе отшатнулся. Если подобная реакция хоть как-то задела девушку, то она не подала виду, правда на дне её рубиновых глаз я заметил затаенную печаль. Еще я увидел, что рана на щеке была не единственной. Похожие имелись на её правом плече, левом предплечье и на талии. Я неосознанно ранил её своей силой? Или же тут дело в чем-то другом? Увидев, куда направлен мой взгляд, девушка едва заметно улыбнулась. - Мне совсем не больно. По сравнению с теми ранами, что я получаю от директора - нима, это просто царапины. - Директор - ним - настоящее чудовище, раз причиняет вред столь прекрасному существу, - порой комплименты слетали с моего языка столь неосознанно, как едкие замечания и остроты, доводившие моих соперников до белого каления. Кажется, мои слова смутили её еще больше поцелуя. - Я же сама просила его. Поэтому мне не пристало жаловаться. Так я становлюсь сильнее. Он говорил, что никто не будет церемониться со мной, только потому, что я девушка. За такие слова я проникся к директору – ниму уважением. Я сам учил Селин тому же, хотя она и без меня это прекрасно понимала. - Тебе нужно отдохнуть, - девушка осторожно протянула ко мне руку и ласково погладила по голове. – Возвращайся, Тао, ты нам нужен. Все наконец-то встало на свои места. Никто не обнимал меня, никто не дарил мне поцелуя, никто не простил меня. И меня никто не ждал. Её добрые слова были обращены к Тао, жалкому трусу, продавшемуся в рабство контракта с благородными. Я осмотрелся и обнаружил, что нахожусь в той же комнате, что и в прошлое мое пробуждение, только свет был слегка приглушен. Повсюду стояли приборы, назначение которых я не мог и вообразить. Что-то подсказывало мне, что это лаборатория. Внезапно все поплыло перед моими глазами. Кажется, противник вызывает меня на бой. - Теперь моя очередь показывать кино. Я почувствовал, как девушка аккуратно придерживает меня, чтобы я не упал, и помогает мне лечь. - Как же тебе повезло, Тао, - подумал я с завистью.