Команда "Возмездие"

POV Юи Аиша позвала меня в офис. Они с Райто поехали осматривать труп новой жертвы этой ночью. Моя сестра предполагает, что убийства серийны, а значит скоро нам придётся описывать ещё один труп. Предположительно, маньяк выбирает своих жертвы по внешним признакам, но, к большому сожалению, связи между жертвами нет, а похожих на убитых только в Нью-Йорке больше сотни тысяч. Одним словом: снова тупик. Иш надеется, что с помощью моего дара нам удасться выяснить что-то новое. Именно по этому причине, я, ни свет ни заря, еду в штаб. По дороге до места назначения я слушаю трек Salt (довольно популярной исполнительницы на данной момент, которую зовут Ava Max). Настроение заметно улучшается и я, припарковавшись, бреду в секретный штаб. Проходит ещё пару мгновений и вот, я уже в офисе. Ноги послушно несут меня в сторону кабинета моей сестры и, как только я собираюсь постучать, невольно слышу обрывки разговора Аиши и Сью: «Ты выжила из ума? Ты понимаешь чем нам это грозит? Столько лет прошло, сколько мы пережили вместе? Ты хочешь всё перечеркнуть? Что с нам будет? Со всеми нами?». Кажется этот голос принадлежит Сью. А дальше излишне холодный и пронзающий голос Аиши: «Я сделала свой выбор. И менять его не намерена. Прости, но я правда больше не могу. Слишком устала.» «Устала? Да ты…» Но дальше я ничего не слышу, потому что дверь резко распахивается, и я сталкиваюсь нос к носу с моей сестрой. И она тут же выгибает бровь: -Я говорила что подслушивать нехорошо? -Кое-кто говорил мне, что это моя работа. Она весело усмехается и отвечает: -Хахаха. Неплохо, неплохо. А ты с каждым днём всё острее на язычок. -О чём вы говорили? — резко меняю тему разговора, потому что в моей голове пронеслись всевозможные плохие исходы событий. Иш мрачнеет и произносит слегка отстранённо: -Прости, но не стоит задавать вопросов, на которые лучше не знать ответов. Когда придёт время, тогда я скажу. -И долго мне ждать этого времени? Мой выпад сестра пропускает мимо ушей. Что-то шепчет Сью и та, успокоившись, обходит меня стороной и удаляется в свою лабораторию. Иш глазами показывает мне кресло напротив и дальше мы банально обсуждаем детали дела. Она даёт задание мне и… Аято. Мы должны собрать сведения со всех соседей жертвы, поскольку родственников у девушки не было. А работу с даром, мы отложили на чуть более позднее время. Перед тем как покинуть её кабинет, я оглядываю её суровым взглядом. А она вдруг раскрывает шире рот, как ребёнок подбегает к двери, закрывает её до конца, подходит ко мне вплотную и спрашивает: — Ты что с кем-то переспала этой ночью? Её глаза светятся небывалым интересом и это вгоняет меня в краску, а потому я силюсь солгать: — Н-нет. — Вот врушка. Кто он? Случайный парнишка? Или… — её глаза загораются, — Даааа! Я так и знала! Между вами просто искрило. Я сразу поняла, что секс между вами неизбежен. Вы друг друга хотели ещё до встречи в отделе. Подумать только, прошло не так уж и много времени… Комори замолкает и смотрит на моё красное лицо. А потом задорно смеётся: — Не стоит смущаться. Всё таки я твоя сестра. Так что рассказывай… — Что рассказывать? — вымученно прячу красное лицо в ладони. — Какого оно? Спать с тем, кто вызывает такие эмоции и чувства? Ммм? Как он в постели? Хорош? Я смущаюсь так сильно, что отвечаю довольно резко: — Прекрати вгонять меня в краску. Она лишь усмехается в ответ: — Боже, ты не представляешь как мило выглядишь со стороны, когда так смущена. Готова поспорить, увидь тебя сейчас Аято, он бы с удовольствием снова тебя… — АИША БЛИН, ПРЕКРАТИ! ГРЁБАНЫЙ ПРОВОКАТОР-ЭКСТРАССЕНС! Она снова смеётся, а потом говорит: — Если захочешь рассказать или посоветоваться, то я здесь. — эта засранка ещё и подмигивает. А я пулей вылетаю из кабинета. И только подбегаю к лифту, как врезаюсь в крепкую грудь. Испуганно поднимаю глаза, осознавая наконец, кто передо мной стоит. Это Аято Сакамаки. Мой самовлюблённый парень. Мой напарник и головная боль. Я слегка отхожу и отвожу взгляд в сторону, ни говоря ни слова. А он поворачивает мой подбородок к себе, склоняется близко-близко и шепчет: — Работая в этом месте, ты приобрела ужасную привычку — бесшумно сбегать. Я ведь могу и наказать за такое. Я одёргиваю его руку и произношу с плохо скрываемым смущением: — Мы на работе. Прекрати себя так фривольно вести. Возьми материалы дела у Аиши в кабинете или у Сью. Я подожду в машине. Только собираюсь смотаться от него подальше, как меня вдруг ловят за талию, заводят за угол и, проникая в само сознание глазами, словно гипнотизируя, шепчут: — Что случилось? — Н-ничего. — ошарашенно так же шепчу в ответ. — Ты так смущена. Неужели забыла, что между нами происходило за эти дни? — Н-не забыла. И прекрати меня к себе прижимать. Мы ведь… на работе. — Какое мне дело до работы сейчас? Ты забыла, что согласилась быть моей девушкой? — Как я могу забыть, что согласилась быть девушкой самовлюблённого придурка? Я уже начинаю жалеть об этом. — Опять ты за своё… И он затыкает меня сладким пленительным поцелуем, а после него говорит совершенно серьёзно: — Не уходи ничего не сказав. Звонил, а ты не брала турбку. Довольно страшно знаешь ли. Вдруг ты с каким-нибудь хмырём ускакала. Я с умилением усмехаюсь: — Да что со мной случится? Я же агент «Возмездия». К тому же, неужели я действительно похожа на проститутку? — И что? Ты моя девушка. А агент или же нет — второстепенное. А поскольку ты девушка, я не хочу, чтобы тебе что-то угрожало или пугало. Есть проблемы? Звони или напрямую говори мне. Я буду решать всё. Насчёт проститутки… Дорогуша, я так не считаю. Но я собственник! И если увижу рядом с тобой хоть какого-нибудь хмыря, поверь, ему не поздоровиться, а ты, моя дорогая, — он делает гаденькую пошлую улыбочку, — будешь отрабатывать по полной программе несколько ночей. Хотя не только в ночное время, но и в дневное. — Это звучит… Как очень серьёзное заявление, Аято. Не стоит так кидаться словами. И не угрожай мне затрахиванием! — Я и не кидаюсь, а прямо заявляю, что ты, моя дорогая, моя девушка. И я никому не позволю тебе навредить. Потому что, я понял кое что очень важное… Я люблю тебя, Юи Комори. А затрахивания, хах, думаю ты, блинчик, будешь очень непротив этого наказания. Верно? Ведь это будет очень приятно. Только представь как я нежно провожу Рукой по твоему лоно, потом начинаю… — Сейчас же прекрати, пошляк! — слова вылетают сами собой, и я внезапно краснею очень сильно, потому что знаю, что он может в постели и знаю, что он готов доказать правдивость своих слов прямо здесь. Он тихо смеётся и снова льнёт к моим губам и уж на этот раз на долго концентрируется на этой ласке. Мои руки на его плечах, а его на моей талии. Кольцо рук сжимается крепче, а поцелуй углубляется и выбивает всю тревогу из самых глубин души. Вокруг нас будто остановилось время, а воздух зарядился электричеством. Меня будто бьёт током и встряхивает нутро, но при этом приятно обволакивают ощущения, которые я испытываю целуя эти губы. Не знаю сколько мы стояли и самозабвенно целовались, но я вдруг почувствовала заметную выпуклость в штанах Аято. И эта выпуклость довольно чётко врезалась между моих ног, заставляя чувствовать крепость его желания. Я резко отстраняюсь и говорю: — Аято, не здесь. Боже… — пытаюсь привести в порядок волосы и больше не встречаться с ним взглядом, — Боже… Я… Э… Мы на работе… Да, точно. Срочно изучи материалы дела, а я… Пожалуй я пойду в машину, как и планировала ранее. А он неожиданно тихо смеётся с проскальзывающей в голосе горечью: — Завела и не дала. Ты самая настоящая чертовка, Юи. За этот поступок этой ночью пощады не жди. А глаза так и загораются предвкушением. И я сбегаю. Боже, этот парень сводит меня с ума, бесит, но так возбуждает и будоражит, что я понимаю. Что на его «Я тебя люблю» я могу ответь абсолютно так же. POV Яса Я сижу на полу своей квартиры и рисую. Рисую ни гуашью, ни маркерами, ни акварелью. Я рисую чёрной тушью и своей собственной кровью. Я нахожу в этом свою эстетику и душевный покой. На моих запястьях и ногах немало порезов и никто об этом не знает… Кроме Канато. Однажды, он застал меня за этим делом в сквере, потому что я хотела порисовать с натуры, а он пришёл на запах моей крови. С Канато я чувствую себя щенком, не волчицей, кем являюсь всегда, а просто беззащитной крошкой. Он часто истерит, нам первое время было невероятно трудно ужиться, но он вдруг стал проявлять некую заботу. И даже сказал, что я важна для него. Для меня доверие — очень тяжёлая тема. Она тяжелее, чем моё прошлое. Как-то, в порыве эмоций, я сказала об этом ему. И он довольно долго рассматривал моё лицо, а потом приблизился и сказал: — Доверие часто губит смертных. Ты правильно делаешь, что боишься его. Но если продолжишь убегать от этого, то сойдёшь с ума окончательно. — По твоему я сумасшедшая? — Ты рисуешь собственной кровью. — замечает он. — И что? У всех своё хобби. Ты вообще делаешь кукол из девушек. Чьё хобби более смертельное? Не помню чем закончился тот спор, зато отчётливо помню, как ночью, он ввалился в мою квартиру и заявил, что пришёл переночевать. Я подумала, что он пьян, но это было не так. Трезвость читалась в его лице очень отчётливо. Тогда я спросила: — Тебе не кажется, что ты переходишь границы? — Да. — односложно отвечает он без единой эмоции. — Что «да»? — Я специально перехожу границы, чтобы ты больше мне доверяла. Я прочел это в одной книге. — Не хочу спрашивать в какой книге, но ты вторгся в моё личное пространство, а это статья. — Но ты ведь меня сама впустила. Тогда я устало выдохнула и сказала: — Чего ты хочешь? Только серьёзно! Он посмотрел на меня и со всей своей серьёзностью заявил: — Хочу спать здесь, с тобой. Но, если ты хочешь меня прогнать, то я требую поцелуй. Я подошла к нему вплотную и слегка коснулась губами его губ, отстранилась и проворчала: — Доволен, истеричка? А теперь проваливай. Но он не шелохнулся, а просто смотрел на меня. И через секунду, впечатал меня в стену, самозабвенно оставил на губах французские поцелуй. Ещё один и ещё, и ещё. В ту ночь мы переспали. Не было ничего необычного, просто секс. Довольно быстрый, но нежный с его стороны. Я смутно помню его, осталось лишь приятное впечатление. В ту ночь он ночевал у меня. Сейчас… А что сейчас? Он живёт со мной. Никуда не уходит, а просто рядом. Это чувство, что я испытываю, оно лёгкое и невесомое, но такое окрыляющее, что, пожалуй, я не против, если оно надолго задержится в моём сердце.