***
Исак не пересекался с Эвеном уже более трёх недель. Это было парадоксально, ведь их школа не такая уж и большая, и на вечеринках они оба присутствуют, но никогда не видят там друг друга. Это казалось неправильным. Вальтерсен раз за разом прокручивал в голове их быстротечный "роман" и поражался своей жестокости и безнравственности. Он уже не считал поступки третьекурсника ужасными. Исак во многом винил себя. Он ненавидел себя за то, что сбежал из дома Вильяма как жалкий щенок, за то, что опустил Насхайма и ушёл, когда, возможно, стоило бы остаться. Чем первокурсник тогда думал?! Продажная совесть разжигала в его душе ледяные пожары. Они больно обжигали сердце и пальцы, когда Исак судорожно хватался за грудь. В такие моменты хотелось выть волком, но подросток опять предпочёл спрятать чувства и лживо улыбаться угнетающему обществу.***
Эвен убит. Не просто убит, а морально уничтожен. И это хуже всего. Такие люди не живут, они существуют. Насхайм не испытывал (как ему казалось) никаких чувств. Уже третью неделю он пытался не думать. От слова "совсем". Рассуждать о случившемся было бы очень глупо. А думать об Исаке — безнадёжно. Поэтому он делал всё, лишь бы не оставаться наедине со своими мыслями. Но последняя неделя его окончательно добила. Эвен всё же решил разобраться в себе, что определённо не пошло ему на пользу. Он принялся часто курить, пытаясь заглушить нарастающую боль. Третьекурсник выкуривал две пачки сигарет в сутки. Это одна сигарета в полчаса. Херово. Так продолжалось, до того, как Эвена не начали мучать частые головные боли, одышка и рвота. Пришлось и это недолгое, но всё же действенное "успокоительное" бросить. Так можно и с ума сойти. И, может, Эвен постепенно сходит.***
— Вечеринка! — Магнус бегал вокруг парней, радостно вещая о предстоящем мероприятии. Махди и Юнас тихонько посмеивались над другом, иногда выкрикивая словечки типа "наконец-то" или "ура". А Исак пристально смотрел в одну точку так долго, что окружающие предметы и сами друзья казались ему серым мельканием, не имеющем определённого источника. В отличии от Эвена Исак был погружён в свои размышления почти всегда. Но он, похоже, не слышал ничего вокруг. Может даже не дышал. — Исак ты с нами? — рассмеялся Юнас. Вальтерсен побледнел и медленно перевёл взгляд на друзей. Они стояли ровно напротив него и удивлённо смотрели на подростка. — Да... — Исак попытался натянуть на лицо улыбку, и потерев глаза левым предплечьем, добавил, — конечно! — ТЫ. ПОЙДЁШЬ. НА ВЕЧЕРИНКУ? — широко раскрыв глаза, по словам проговорил Махди. — Дааа... — протянул Исак, пытаясь понять о чём вообще идёт речь, и подавившись воздухом, пропищал, — конечно! Возможно, вечеринка сегодня — это наилучшая идея, которая могла прийти кому-то в голову. Вальтерсену просто необходимо было расслабиться. Постоянный стресс отнимал у Исака остатки эмоций и чувств и, жадно вырывая их из его сердца, разрывал и выбрасывал на помойку. Первокурснику такой образ жизни давно надоел, но что-то слева в груди частенько ныло и кричала просило о помощи. А что он мог дать этому жалкому органу чувств?! Боль?! От этого же не станет лучше. Его душа истекала алыми струйками крови. "Нас ранят осколки собственного счастья". А можно счастьем назвать несколько минут, проведённых рядом с любимым человеком?***
Телефон Насхайма беспрерывно вибрирует под подушкой. Это поступают бесчисленные SMS от Криса. Вероятно, он волнуется. Эвен лежит на огромной кровати. Третьекурсник уткнулся лицом в подушку и пытается сделать вид, что он спит. Белый свет, ловко пробирающийся через зашторенные окна, легко скатывается длинными линиями по спине Насхайма. Одеяло местами прикрывает его статное тело, запутываясь, комкается у ног. — Чёрт! — хриплый голос Эвена рассекает немую тишину. Он шарит рукой под подушкой, нащупывая телефон, достаёт и отключает. Третьекурсник рывком поднимается с постели и ещё около трёх минут сидя осматривает комнату. Переборов нарастающую тревогу, Эвен решает всё же посмотреть на своё ненавистное отражение в зеркале. Он встаёт; ногу свело. Хромая к высокому трюмо, он невольно проматывает в голове последний месяц своей жизни. Насхайм морщится и закусывает губу, обещая себе больше не пытаться думать об этом сером промежутке его жизни. Человек, смотрящий на Эвена сквозь плоскость зеркала, заставляет третьекурсника вздрогнуть и шире открыть глаза. Это выглядит ужасно. Первое, что бросается в глаза — это тёмные круги под глазами. Второе — туманный и, кажется, отрешённым взгляд. Такого Эвен точно не ожидал. Похоже пора взять себя в руки и постараться пройти через все проблемы в одиночку, без помощи друзей — без шанса на успех. Как будто сгенерировав какую-то гениальную идею в голове, Эвен начинает часто-часто моргать, его дыхание сбивается. Он разворачивается на 180° и спешит подойти к кровати. Солнце больно бьёт в глаза, что заставляет Эвена сильно зажмуриться и попытаться прикрыться рукой от его назойливых и таких гадких лучей. Третьекурсник, спотыкаясь в полуметре от кровати, с громким стоном падает на нее. Нервничая, он хватается за подушки и одеяла, пытаясь уцепиться взглядом за недавно выключенный телефон. Эти попытки долгое время были безуспешны. Похоже, Эвен забыл куда швырнул телефон 10 минут назад. Но, наконец-то, он получил то, что искал. Насхайм пойдёт на вечеринку.***
Люди. Много людей. Дом Вильяма забит людьми. Все подростки на вечеринке вливают в себя литры алкоголя, вероятно пытаясь заглушить переполняющую их боль. Сейчас у них много проблем: школа, родители, друзья, любовь — все эти проблемы связаны друг с другом. И когда человек разрушает один из важных факторов своего существования, он рассыпается на кусочки, как пазл. Пазл, который многим будет не под силу собрать. Все парни (исключение — единицы) неумело танцуют, толкаясь в толпе. Каждый из них пытается соблазнить какую-нибудь девушку, чтобы провести время с удовольствием. За этим они сюда и пришли. Разве это нормально? Кажется люди окончательно перестали принимать во внимание моральные ценности. Разлагаясь под давлением собственных интересов, они портят жизнь сотням людей вокруг. Смазливые девушки на таких вечеринках ставят себя выше других. Высокомерно смотря вокруг, они будто презирают общество, но являются частью его. Такие дамы воспринимают внимание как должное, не задумываясь об истинных целях противоположного пола. Их же пытаются купить. В центре комнаты, позабыв о гниющем обществе вокруг, стоит Эвен. Он стоит неподвижно, словно каменная статуя, идол, примеру которого стоит подражать всем в этом доме. Его взгляд устремлён в одну точку. Губы, покусанные и сухие, чуть подрагивают под действием внезапных и таких непонятных эмоций и чувств. Лицо неподвижно и холодно. Любой бы другой человек посчитал это выражение лица безэмоциональным, но это не так, мы видим лишь игру хорошего актёра, надёжную маску через которую всё-таки возможно увидеть истину. Сейчас можно с уверенностью сказать, что Эвен ни о чём не думает. Размышления отражаются на лице хотя бы одной незаметной морщинкой. У Насхайма таких нет. Чистое сознание — всё, что необходимо для спокойствия. Он видит Исака, но не слышит о чём он беседует с гостями; друзей рядом нет. Это как немое кино. Эвен может попытаться прочитать сюжет по наблюдаемым движениям и мимике. Но вряд ли сможет узнать, о чём думает или что чувствует этот мальчик. Исак морщит лицо, улыбается, потом снова морщится, закусывает губу и немного шатается. Блять, даже Эвену из другой комнаты видно, что подростку херово. Почему его окружение этого не замечает? Ах да, всем же насрать! Исак глубоко вздыхает, бубнит что-то невнятное, отмахивается и выходит на задний двор. На улице прохладно. Осеннее небо хорошо снимает стресс... Если ты сидишь под ним в обнимку с любимым человеком и считаешь звёзды. Исак уселся на газоне напротив бассейна. Облокотившись на высокий белый бордюр, Исак запрокинул голову назад, зажмурился и глубоко вздохнул. За высоким кустом подростка не было видно со стороны дома. Послышались шаги. Вальтерсен их слышал достаточно отчётливо, но надеялся, что останется незамеченным, ну или, по крайней мере, с ним не заговорят. Он всё ещё не открывал глаз. — Хороший вечер... — послышалось где-то впереди. Исак кажется всем телом почувствовал этот звук. Он знал говорящего. Эвен стоял у бассейна спиной к подростку, но разговаривал с ним. Этот голос действовал на сознание как болеутоляющее. Единственное лекарство, которое могло бы помочь Исаку. Он всё ещё не открывал глаз. Но улыбка выдавала его чувства. — Надо бы проводить такие вечера почаще вместе... — Эвен сидел уже рядом с Исаком и улыбался зажмурившемуся подростку. Его мизинец накрыл мизинец Исака. Тот вздрогнул, но быстро осознав происходящие, снова растёкся в улыбке. Эвене усмехнулся. — Ты идиот?! — раскрыл широко глаза Исак и покосился на Насхайма. — Нельзя портить такой момент! Эвен широко и искренне улыбнулся и еле слышно прошептал: — У нас будут ещё сотни таких моментов!