POV FRANK
Почему я люблю Джерси? Да потому, что тут на тебя всем похер. Можешь делать что вздумается, с чем вздумается, где вздумается и когда вздумается. И никто ничего тебе не скажет, никто к тебе не подойдёт. Ты можешь шарахаться, будучи убуханным в стельку, по улицам, крича матом, задевая своей физиономией все попадающиеся на пути фонарные столбы и мусорники. К тебе никто не подойдёт, чтобы осудить тебя, либо помочь. Ты можешь валятся в луже собственной крови и кишок, дёргаясь в предсмертных судорогах. Но люди будут проходить мимо, а особо смелые могут ещё и пнуть, как говорится «Для профилактики», пробурчав что-то типа «Совсем уже охренели, нашли, где умирать.» Здесь иная манера общения, иной контингент, иная обстановка. «Не трогай и не будешь тронут», — тут эта фраза является опорной для многих людей Джерси. При чём по жизни. Это правило. Заповедь, по которой они живут. Но ведь из каждого правила есть исключение, верно…? Говорят, запретный плод сладок, так ведь? Но что делать, если этот город освобождён от правил и запретов? Жизнь теряет сладость, разнообразие. Превращается в серую массу рутины и обыденных дел. Да, примерно в такую, по которой я сейчас шагаю по направлению к дому, слушая эти мерзкие чавкающие звуки мокрого снега под ногами, перемешанного с ещё чёрт-возьми чем. Ах да, я забыл представиться. Меня зовут Фрэнк. Фрэнк Айеро. Мне восемнадцать лет и я полный раздолбай. Учусь на первом курсе экономического университета. Ну как, «учусь» — это слишком громко сказано. Скорее «появляюсь на парах раз в неделю, чтобы не вылететь». Вот это больше подходит. Мои родители отправили меня учиться сюда, чтобы забыть такого человека, как «сынок Фрэнки», словно страшный сон. Мда, это же насколько мне нужно было их задолбать, дабы меня сплавили в другой город… Но я и не жалуюсь. Довольно удобно, что ты ни от кого не зависишь, приходишь домой, когда тебе вздумается, а родители превращаются в банкомат и звонок раз в месяц. Что насчёт будущего? Перспективы будущего я не вижу. Её затянуло, словно чистое голубое небо в грозу. Распиздяйство мне по душе. Не хочу ничего знать, ничего планировать, чем вполне прекрасно вливаюсь в атмосферу своего милого городка. Конечно, иногда бывают моменты, когда в тебе просыпается сентиментальность и ты начинаешь рассуждать на философские темы. Грустить от одиночества, унывать от недостатка внимания и любви. У всех такое бывает, несомненно. Но я привык заливать душевные раны алкоголем, не особо заморачиваясь на этот счёт. Ведь если не подавлять это щемящее чувство, временами возникающее в груди, оно начнёт расти, заполняя тебя, требуя от тебя пищи. Единственная моя слабость - музыка. Когда алкоголь уже не помогает, именно она то - на чём можно выместить свои эмоции. Излить душу, перебирая струны электрогитары.***
Ненавижу весну. Особенно раннюю. И хоть на дворе уже начало апреля, зима и не собирается передавать природу в руки к весне. Более того, зима села ей на шею, размахивая средними пальцами. Под ногами - каша. В голове - каша. Сейчас около семи часов вечера, но небо тёмное и мрачное. Послышались суровые раскаты грома. Было бы неплохо успеть дойти, нет, доплыть до дома до начала очередной грозы. Я ускорил шаг, не обращая внимания на грязно-серые брызги под моими ногами, моментально пачкающие всё вокруг.***
Открыв входную дверь, я, даже не потрудившись включить свет в полу-мраке кинул на пол сумку, без рук снял грязные ботинки, швырнув куртку куда-то в район вешалки. Помыв руки, не переодеваясь я завалился на кровать. Чёрт, как же я устал сегодня. Глаза начали слипаться, а разум погружаться в сон… Вдруг на улице послышался чей-то истошный крик. Блять, мне дадут поспать спокойно? Подойдя к окну я увидел парня, лежащего в луже крови, прямо у меня под окном, обхватывающего живот. Он попытался подняться, но попытки оказались тщетны и он, закрыв глаза свалился обратно в лужу. Он не был похож на алкоголика, либо на местную шушару, которой полно в Джерси. Люди, презрительно глядя на него, лишь обходили тело, ускоряя шаг. Что ж, ничего удивительного. Я уже хотел было вернуться обратно в своё ложе, но какая-то неведомая сила подтолкнула меня, вызвав у меня чувство сострадания к незнакомцу. Мой внутренний голос, будто говорил мне «А что, если бы на его месте был ты?». Я, наспех обувшись и накинув куртку, выбежал за дверь.