1
21 августа 2017 г. в 23:09
В тату-салоне пахло ароматическими палочками, кожей и почему-то деревом. От испестривших стены граффити рябило в глазах, но атмосфера в целом была радушная и творческая.
Назначено было на шесть, но Пауло пришёл раньше — боялся потеряться в незнакомой части города. Маркизио посоветовал этот салон на прошлой неделе в раздевалке, когда Дибала заявил, что хочет новую тату.
Мастер, тезка знаменитого итальянского водопроводчика, был ещё занят клиентом, желавшим украсить себя рукавом с какими-то этническими рисунками.
Планы Пауло на собственные кожные покровы и иглу машинки были куда скромнее — в кармане джинс он перебирал пальцами сложенный вчетверо листок с распечатанной на принтере арабской вязью. Удобно иметь друзей в Эмиратах.
Кресла для ожидания были глубокими и мягкими, словно облака, цветом обивки намекая на завершение длинного теплого дня.
Пауло устроился и вынул телефон, залипнув на просторах инстаграма и прикидывая, как сфотографирует новое тату на радость фанаткам («Да уж, двенадцатилетки кипятком будут писать», — поддержал его решение Сами Хедира, за что получил дружеский тычок под ребра).
И ничего не двенадцатилетки, буркнул тогда Пауло, а потом из интереса посмотрел статистику. Чертов немец оказался прав.
Дибала не сразу понял, что обращаются к нему, голос звучал как будто из телефонной трубки. Подняв голову, юноша понял причину — скрывавшая нижнюю половину лица маска искажала голос, зато соответствовала санитарным нормам. Мастер отправил одноразовые перчатки в мусорную корзину и повторил вопрос:
— Вы на 18:00?
Пауло поспешно сунул телефон обратно в карман и кивнул, поднимаясь. Они быстро обменялись приветствиями, назвав имена свои и рекомендателя.
— Эскиз с собой?
Карие глаза пробежались по фигуре Пауло снизу-вверх, изучая.
— Да, вот, — в руках зашуршал разворачиваемый лист, кресло скрипнуло кожей.
Обнаженные длинные пальцы, раскрасневшиеся от заточения в латексе, перехватили смятую бумажку, разгладили, придали ей прежнюю форму.
— Вязь, — хмыкнул мастер, кивая в сторону кресла.
— Ну да, — буркнул Пауло, устраиваясь на черной потертой коже. — Почему бы и нет.
— Да разве я против, — кофейные глаза Марио сверкнули теплой насмешкой, — главное, чтобы клиенту нравилось.
Машинка выплюнула одноразовую иглу сразу, с благодарностью принимая новую. Пауло подумалось вдруг, что эти двое, мастер и его инструмент, были словно рыцарь с фамильным мечом на поле боя, одно — продолжение другого, работа над общим делом — как кровное родство, нерушимое и вечное.
— Где будем бить?
— На боку, слева. — Пауло стянул футболку через голову и провел пальцем по гладкой коже в указанном месте.
Марио кивнул, полез за обеззараживающим раствором и бумажными полотенцами, отпечатал на ребрах витиеватые символы.
— Вижу, это не первый раз, — указал подбородком на блэкворк, тугим браслетом опоясывающий левую руку.
— Да, и не последний, думаю, — ответил Пауло, поглядывая в окошко, расположившее свое стеклянное тело на соседней стене. Снаружи мелко накрапывало.
Черная футболка с накинутой сверху безрукавной косухой, смахивающей на те, что носят байкеры, не скрывали длинных рук с жилистыми предплечьями. Левое украшал рисунок из звезд и карт на фоне, который здорово смахивал на что-то облачное. Уточнять Пауло не стал, татуировки — это личное.
Заправленная машинка жужжала весело и самодовольно, как хищный зверь, когда добыча от него на расстоянии одного прыжка. Мастер дежурно предупредил, что бить по ребрам будет больно.
В кожу Пауло будто впивалось рукой мороза несколько тысяч снежинок, оставляя после себя краску и жжение. Ничего ужасного, конечно, но вернуться в мягкое закатное кресло против воли захотелось.
Снова водруженная на нос маска приглушала голос с необычным акцентом, но Пауло разобрал в перерывах между укусами иглы что-то похожее на «Можно бить с короткими перерывами» и кивнул.
Хищный зверь замолчал, половина первой строчки гордо чернела свежестью, Марио поднялся размять длинные ноги. Пауло проводил заключенную в кожу и джинсу фигуру взглядом и сделал глубокий вдох. Бок немного саднило.
— Как дела у Клаудио? — Пауло пытался понять, какой же у мастера голос, и не мог. В нем слышалось что-то твердое, как каменные стены, но теплое, будто стены эти защищали дом от пламени камина.
— Хорошо. Он привет передавал.
— И ему привет, — улыбнулся Марио. Медицинская маска повисла на одном ухе, цепляясь за него изо всех сил. Мастер облизал пересохшие губы, стянул правую перчатку и сделал глоток из бутылки, стоявшей на некоем подобии барной стойки, оставшемся, очевидно, от прежних хозяев помещения.
— Можно задать вопрос? — повисшая между ними на несколько мгновений тишина заползала с шипением в свой угол.
— Конечно.
— Что у Вас за акцент?
Марио хмыкнул, подтянул к себе потертый стул на колесиках, садясь на него верхом.
— Я из Хорватии родом. Потом в Германии жил. Сейчас вот в Италию перебрался.
— Длинное путешествие. А я из Аргентины приехал, карьеру делать. — Сказал Пауло.
Они еще немного помолчали, а потом он снова спросил:
— И как Вам тут?
— Давай на «ты», — бросил мастер, комкая салфетку. — Здорово здесь. Главное, что работа есть и крыша над головой. Всегда мечтал свой салон иметь, да только в Германии налоги бешеные. Вот и поехал южнее.
— А почему на родину не вернулся?
От вопроса Марио как-то весь подобрался, взгляд его ощетинился, и Паоло понял, что лишнего ляпнул. Вспомнились запоздало уроки истории и война в Хорватии, для маленькой страны, должно быть, еще более ужасающая.
— Ты уже отдохнул? Можно продолжать?
— Да, давай.
Пока Пауло одевался, стараясь не задеть края традиционной защитной пленки, Марио кинул деньги в ящик, запер его ключом и вышел на улицу через служебный вход.
Погода еще не унялась, остатки прошедшего ливня разбивались о влажный асфальт и становились частью луж.
Подброшенный странным мотивом, Пауло вышел туда же, во внутренний двор. Скрытый под навесом Марио курил, теребя сигарету в пальцах и смотря в никуда.
— Я не успел сказать спасибо, — быстро проговорил Пауло и протянул мастеру ладонь. Тот принял ее и кивнул. Хватка была крепкая.