Полицейский участок номер один

       МинСок торопливо шел по обочине узкой дороги, быстро выстраивая в уме список дел на ближайшее время.    Надо бы побыстрее заняться этим бассейном, а то половина лета уже почти прошла… Всё же лучше купить надувной: это и дешевле, и гигиеничнее, да и риск простуды существенно снижается: в вертушках вода холодная, как лёд, а тут можно будет и прогреть на солнце, и даже налить уже теплую.    Что касается беседки, то её привезут завтра. Установка вряд ли займёт больше полутора часов, но на всякий случай лучше отпроситься у ЧонДэ. Конечно, сейчас идут активные расследования, и в такие времена лейтенант не очень охотно даёт согласие на подобные просьбы, но попробовать стоит.    СуИн уже давно говорила про эту беседку: у их соседей, семьи Ву, похожая имелась. Непонятно, правда, почему супруге понадобилась точно такая же… Эти Ву – китайцы, а глава их – тот самый Крис – ворочал миллионами нелегальных доходов. Конечно, они могли себе позволить и ухоженный импортный газон из Канады, и трехэтажное поместье из белого камня, и эту дурацкую итальянскую беседку, назначения которой никто не понимал.    Но жене эти иностранцы нравились. Она даже добилась того, что СуНи и ХёнМина пригласили на день рождения к детям Криса. У этого преступника были девочки-близнецы, и завтра им должно было исполниться по пять лет. Что интересного на детском празднике для отпрысков десяти и четырнадцати лет, МинСок откровенно не понимал.    Но СуИн, постановив, что отношения с соседями должны быть превосходными, раздобыла для СуНи и ХёнМина приглашения. И те покорно поплелись покупать подарки для девчонок Ву, как их там, Мэй и Лин, что ли…    Сержант остановился, чтобы завязать шнурок ботинка, и снова бодро направился вперед.    Они с ЧонДэ были ровесниками, вместе учились в школе, вместе пошли в армию, вместе окончили школу полиции, вот только его товарищ, которого всегда отличал острый, как бритва, ум и явный талант к дедукции, взошел по карьерной лестнице почти до самого высокого поста, возможного в Санчхоне, а он сам так и остался простым сержантом…    Один раз МинСок решился и напрямую спросил бывшего школьного товарища, почему тот не даёт ему повышения. ЧонДэ ответил на это, что чин сержанта – самое подходящее место, потому что «именно тут, дружище, идеальное место для приложения твоих талантов». Тогда МинСок не понял лейтенанта, но посчитал за благо не продолжать тот разговор.    У СуИн была своя гипотеза: она считала, что ЧонДэ завидовал личному счастью своего давнего друга и оттого старался отыграться в профессиональном плане. Сержант сначала смеялся над словами супруги, а потом начал задумываться.    Лейтенант состоял когда-то в браке, но жена ушла от него, заявив, что ей не подходил муж, который бывал дома лишь по праздникам. Кроме того, сомнительное чувство юмора ЧонДэ, делавшее его незаменимым на днях рождения сотрудников полиции, дома лишь вредило. Последней каплей стало совместное фото лейтенанта с жертвой несчастного случая. ЧонДэ послал его супруге с припиской: «Больше ты уже не сможешь сказать, что у меня плохой цвет лица!».    На следующий же день Ким СоРа подала на развод, а ещё через четыре месяца, когда все процедуры были окончательно завершены, забрала ребенка и уехала в соседний городок.    Это случилось четырнадцать лет назад.    Лейтенант виделся с дочерью крайне редко, потому что не имел возможности приезжать к ним домой каждые выходные. Кроме того, СоРа вскорости снова вышла замуж, и они специально планировали на воскресенья длительные поездки.    Последний раз ЧонДэ был у дочки на её пятнадцатилетие – в феврале.    МинСок свернул с дороги и направился к дому ЧанЁля.    Может, СуИн права, и старый друг отыгрывается на нём за его семейное счастье, которого самому ему не видать, как своих ушей? Что-то в этой версии есть, ведь БэкХён получил повышение как раз после развода. У детектива тоже был ребенок – сын тринадцати лет, но этот полицейский, в отличие от своего начальника, не пропускал ни единого воскресенья, нарочно балуя отпрыска и разрешая ему всё то, что запрещала супруга.    Да и вообще, все те, кто получил чин детектива в бытность эры ЧонДэ, не могли похвастаться личным счастьем: ЧунМён и вовсе никогда не был женат; ходили слухи, что он пережил несчастную любовь, когда был совсем юным. Сам он отказывался говорить об этом, мастерски переводя беседу на другую тему. Лу Ханя за два дня до свадьбы бросила невеста, правда, китаец не особо переживал по этому поводу, философски рассудив, что и такое бывает. Он в тот день принес на работу ящик шампанского, и они ещё долго отмечали «счастливый день, когда Лу Хань избежал бракосочетания».     Наверное, правильно говорят о том, что семейное счастье и серебряный значок несовместимы…    МинСок, толкнув хлипкую калитку, подошёл к коттеджу ЧанЁля и громко постучал в дверь.    Ответа не было.    Сержант повторил стук, позвав юношу погромче.    Тот же результат. – Музыку слушает, что ли? – проворчал полицейский, обходя домик вокруг.    Его ХенМин тоже ничего не воспринимал, когда надевал наушники… Видимо, все они такие.    МинСок, встав перед окном спальни, легонько постучал по стеклу, а потом, так и не дождавшись ответа, заглянул внутрь.    Форма, которую носил новенький, лежала на кровати, а двери шкафа были распахнуты настежь.    Дело ясное: куда-то ушел.    Сержант усмехнулся и направился назад, к калитке.    Бедняга ЧанЁль после всех своих сегодняшних провалов просто-напросто решил развеяться и погулять по Санчхону, для того и переоделся в гражданское. Решение было верное: новые места, абсолютно не похожие на его дом в Сеуле, помогут юноше отвлечься, и завтра он со свежими силами примется помогать коллегам в расследованиях.    Но от крупных дел его пока лучше держать подальше.    МинСок прикрыл за собой державшуюся на одном честном слове дверцу и перекривился: надо бы навесить новую калитку… Можно предложить новичку помощь в этом: у них с СуИн как раз остались старые стройматериалы с того времени, как им возводили новый сарай.    Сержант сделал шаг назад и подпрыгнул от неожиданности, наступив кому-то на ногу. – Простите! – вымолвил он, круто развернувшись. – Исин?! – Да, – с улыбкой кивнул помощник судмедэксперта. – Это я.     МинСок удивлено посмотрел на коллегу. – А что ты здесь делаешь? – спросил он. Китаец неопределенно пожал плечами. – Решил купить кое-чего на полдник, – вымолвил он. – ЧонИн любит накрывать на стол, когда мы привлекаем ЧунМёна для помощи. – Вот как, – усмехнулся сержант. – Но магазин-то находится в противоположной стороне. – Да? – Исин огляделся, а затем очаровательно улыбнулся. – Действительно. Как глупо с моей стороны… Тогда придётся пойти туда, чтобы успеть до закрытия… – Это точно, – МинСок помахал коллеге рукой и кивнул. – Я, пожалуй, тоже пойду. Бывай!    Он быстро пошел прочь от дома ЧанЁля, но через несколько шагов какое-то неясное ощущение тревоги заставило его оглянуться.    Китаец стоял на том же месте, и выражение его лица было непривычно серьёзным. Замерев на одном месте, он не сводил с сержанта взгляда.    Полицейский остановился, как вкопанный. Ни с того, ни с сего он почувствовал, как липкий ползучий страх прокрался в его душу.    МинСок с трудом проглотил слюну, будучи не в силах оторвать взгляд от лица Исина. Он не мог сказать, что именно вызвало у него такое смятение, просто какой-то древний инстинкт, овладев сознанием современного человека, сигнализировал ему об опасности.    И тут китаец улыбнулся, помахав рукой. Всё тут же встало на свои места, ощущение ужаса отступило, и сержант, рассмеявшись, снова продолжил свой путь.    Это надо же! Нашел, кого бояться: самого безобидного человека в их городке!    Вдруг сотовый завибрировал во внутреннем кармане форменного пиджака полицейского, и МинСок, достав аппарат, тихо ойкнул: звонила СуИн.    Сержант ускорил шаг и, приняв вызов, бодро произнёс: «Слушаю, дорогая!».    Воспоминание о мимолетном, но странном происшествии у калитки дома нового сотрудника тут же стёрлось у него из памяти. ***     ЧанЁль двинулся к лестнице почти бегом. Ему хотелось застичь бандитов прямо на месте преступления, застать врасплох и тотчас же арестовать, не дав им опомниться.    Юноша довольно улыбнулся, представив себе лицо ЧонДэ. Интересно, что лейтенант скажет, узнав, что новенький не только раздобыл им прочную доказательную базу под дело о наркотиках, но ещё и самостоятельно задержал опасных подручных китайского мафиози.    Может быть, ему даже детектива дадут…    Сержант влетел по лестнице, перепрыгивая через две ступени, и даже темнота его не страшила: он стремился только вперед. Каким-то чудом не упав и не сломав себе шею, он добрался до четвёртого этажа и буквально выпрыгнул в коридор. Достав из кармана табельное оружие, он снял его с предохранителя и медленно пошел вперед, держа фонарик по линии цели пистолета – он подсмотрел эту тактику в одном из криминальных сериалов, что крутили по кабельному.    Коридор был завален фрагментами полусгнившей мебели и заставлен старыми больничными каталками, так что юноше приходилось проявлять почти всю свою ловкость, чтобы бесшумно продвигаться к цели. Одновременно ЧанЁль старался прислушиваться, чтобы не пропустить ни звука из тех, что неизбежно будут производить злоумышленники.    Сержант шаг за шагом продвигался в направлении торцевой двери. Он шел буквально на мысочках, стараясь производить минимум шума, что было затруднительно, так как пол был щедро усеян щепками, кусками обвалившейся со стен штукатурки и бренными останками грызунов. Юноше приходилось периодически замирать, отчаянно прислушиваясь, чтобы удостовериться, что никто его не обнаружил.     До цели оставалось всего несколько метров, когда до чутких ушей молодого человека донесся шум шагов.    ЧанЁль инстинктивно отпрыгнул в сторону и спрятался за приставленными к стене носилками, выключив фонарик.    Шел явно не здоровый и сильный человек: ритм походки был рваным, нечетким, а звук, производимый невидимыми ногами, – шаркающим.    Юноша стиснул зубы и зачем-то закрыл глаза, хотя и так ничего не видел: вокруг было совершенно темно.    Кто-то мучительно медленно прошагал мимо импровизированного укрытия сержанта, послышался звук открываемой двери, а затем – тишина.    ЧанЁль судорожно выдохнул, и этот звук вдруг показался ему самым громким на свете.    Не было слышно ни грызунов, ни того, кто только что прошел мимо, ни преступников, что буквально пять минут назад занимались чем-то явно незаконным в последней комнате коридора.    Сосчитав до двадцати, сержант выбрался из укрытия и включил фонарик. Руки его дрожали, и потому лучик нервно заплясал по противоположной стене.     Огромным усилием воли взяв себя в руки, ЧанЁль посветил вперед – туда, где и располагалась роковая дверь, являвшаяся одновременно и его целью.    Створка была приоткрыта, но из комнаты не доносилось ни звука…    Юноша сделал ещё один шаг и снова застыл на месте, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. Он уже не был так уверен в себе; встреча с обладателем шаркавших ног, кем бы он ни был, несколько выбила полицейского из колеи.    Если в комнате засели преступники, то почему они никак не среагировали, когда к ним зашел ещё один человек? Если там находилось много людей, то как они умудрялись сидеть так тихо?    ЧанЁль с силой сжал рукоятку служебного глока.    Наверно, тот, кто проплёлся мимо него несколько мгновений назад, являлся их сообщником. А шума они не производили потому, что либо услышали его, либо заметили свет от фонарика.    Сержант вдруг резко сорвался с места и, больно ударившись о дверь плечом, буквально влетел в комнату. Быстро проверив углы, он для верности выкрикнул: «Ни с места!», но никакого ответа не получил.     Он начал шарить лучом фонарика по полу, но безрезультатно: большая партия наркотиков исчезла вместе с теми, кто волок их по полу, а также обладателем загадочных шаркающих ног.    Юноша нахмурился.    Значит, отсюда был ещё один выход, через который преступники и улизнули…    Ничего страшного: нужно всего лишь найти вторую дверь и пуститься в погоню за бандитами. Конечно, он уже потерял элемент неожиданности, который был весомым преимуществом, ну да ладно…    ЧанЁль подошел почти вплотную к противоположной от входа стене и начал её исследовать, с нетерпением цокая языком. Каждая секунда промедления была равносильна катастрофе, ведь злоумышленники уходили всё дальше.    Но в стене не было ни проёма, ни пробоины, ни дыры…    Дойдя до угла, сержант чертыхнулся: время шло, а результатов не было и в помине… Возможность восстановить самоуважение и доказать новым коллегам, что и с ним надо считаться, ускользала прямо из рук.     Ну, нет. Этого юноша допустить не мог.    Он начал с удвоенной энергией искать проход, которым воспользовались мафиози. Забыв о всяческой брезгливости, полицейский, спрятав пистолет назад в карман, шарил по стене ладонями.    Но тщетно.    ЧанЁль тщательно обыскал правую стену, потом принялся за левую. С упорством, поразившим его самого, он ощупывал каждый бугорок, каждую выемку, надеясь всё же вскорости вычислить, как преступники выбрались отсюда, и броситься за ними в погоню.    И тут вдруг сержант обо что-то ударился. Отшатнувшись, он одновременно направил вперед луч света и потянулся к рукоятке служебного глока, но, увы, это оказался всего лишь металлический ящик с плотно прилегавшей откидной крышкой, придавленной для верности большим камнем.    Юноша широко улыбнулся. Вот он, тайник! Теперь-то этим мафиози не отвертеться: они, конечно, могли водить за нос местные власти, которых либо купили, либо запугали, а вот если начнётся расследование в масштабе государства…    С выражением торжества на лице ЧанЁль с трудом скинул камень на пол и, схватившись за крышку, с силой дернул её вверх.    Она поддалась со второй попытки.    Полицейского тут же окутало удушливой волной дикой вони, и он инстинктивно отшатнулся, прикрыв нос и рот рукавом. Он не успел увидеть то, что лежало внутри, но какое-то неясное шестое чувство подсказывало ему, что надо посмотреть ещё раз.     Превозмогая дикий страх и отвращение, сержант снова поднял крышку. Стараясь не дышать, он направил дрожавший луч фонарика внутрь ящика.    Увиденное потрясло юношу.    Сверху лежало мёртвое тело. Широко распахнутые глаза и рот, навечно застывший в крике ужаса; скрюченные пальцы и жуткая рана на животе.    Полицейский задрожал и с трудом подавил приступ тошноты, стараясь не смотреть на внутренности, вывалившиеся наружу.    Он помнил этого человека.    Тот суетливый рассеянный субъект, что ехал с ним на поезде.    Но самым ужасным являлось не это.    Под телом попутчика, ещё сравнительно свежим, лежали другие трупы.    ЧанЁль бессильно опустил руки и отошел на шаг назад. Крышка с громким стуком приземлилась на место, но увиденное никак не отпускало юношу.     Его замутило сильнее; сержант склонился над полом, больше не силах бороться с этим ощущением. Его стошнило, и он так и остался стоять с полусогнутом состоянии, громко кашляя.    А потом до слуха ЧанЁля донеслись уже ставшие до боли знакомыми шаркающие шаги. Они неумолимо приближались со стороны коридора.    Сержант, трудом разогнувшись, потянулся к табельному оружию и направил луч фонарика на вход.    Дверь комнаты начала медленно открываться…