Blast Wave

Белые стены покрыты плесенью. Запах канализации окутывает всё помещение. Мокрый пол. Влажная мебель. В таких условиях не выжил бы человек. Но сюда приходят, чтобы провести весь оставшийся день. Они не хотят лишний раз попадаться на глаза людям, которые считают их немного другими. Даже люди с которыми они живут — обходят стороной. Им не место в человеческом обществе. Потому что они — отбросы, психи. Поэтому они скрываются: пытаются избегать контакт с другими людьми, лишний раз не открывать рот. Люди посчитают это за агрессию. Что может быть хуже оставаться в школе, чтобы прибраться в кабинете? Разве что сразу после уроков. Я до сих пор не понимаю: почему оставили именно меня? Неужели нет бездельников, прогуливающих уроки? Это ведь работа уборщиц. Сейчас около трёх часов, поэтому коридоры пусты. У кого-то сейчас дополнительные уроки по предметам. А кого-то сейчас занятия по кружкам. Устало миную лестницу на второй этаж и прохожу мимо кабинетов в которых идут занятия. Замедляюсь, когда подхожу к кабинету психолога. Всегда было интересно узнать о чём они говорят на занятиях. Дверь открыта, поэтому чтобы не привлечь внимания: иду на носочках. Заглядываю в кабинет и вижу знакомый затылок шатена. О’Брайен. Удивлена, что он вообще посещает занятие, да к тому же психолога, где собираются такие же ученики с проблемами. Хотя, может его заставили? Но однозначно не по его желанию. Поворачивает голову встретившись с моим заинтересованным взглядом. Его кожа. Она такая бледная, словно он чем-то болен. Хмурит брови, но продолжает смотреть. Он напряжён, а на его лице виден пот. Что с ним? Неужели руководитель не видит? Ему явно плохо. — Дилан? — отворачивается, разрывая наш зрительный контакт, — Так, что ты думаешь… — не дослушиваю, а продолжаю свой путь. Не чувствую смущения из-за того, что я подглядывала. Это просто заинтересованность. Другой бы на моём месте бы побежал прочь из школы, ведь они боятся его. Я точно не знаю за какие поступки называют О’Брайена и Сендерса психами, неуравновешенными ублюдками. Может из-за того, что они чуть ли не до смерти забили парня за школой? И я понятия не имею: почему их не исключили из школы и не вызвали родителей? Полиция не приезжала. Не устраивали разборки. Им просто сказали идти домой. Таким образом никто не должен был узнать, но кто-то из учеников заснял драку и выложил в сеть, где вся школа в том числе и учителя увидели это. У некоторых учеников отношение к парням не изменилось. В том числе и моё. Они просто люди, которые живут со своими тараканами в голове. Да, с ними трудно найти общий язык, но это не говорит, что это невозможно. К каждому человеку нужен свой подход. Например, Кэсси. Она просто улыбается, и я уже знаю, что это слишком добрый человек для этого мира. Она дружелюбна и открыта. Она, как открытая книга, которую можно прочитать за раз. Не скажу, что у меня не было друзей вообще. Были. Правда сейчас они просто мои одноклассники. Не знаю, что случилось и почему они перестали дружить со мной. Но… сейчас мне куда лучше без них. Или я просто привыкла быть в одиночестве? Девушка стучит в дверь, после чего спрашивает разрешение войти у стройной длинноногой блондинки — учительницы литературы. Та кивает и темноволосая скованно заходит, прикрывая дверь. Лиз чувствует себя неловко, придя сюда. Она ведь могла отказаться, так? Но она не смогла сказать нет. Тем более если этого требует новая учительница. Ей нужна поддержка, и она хочет получить её от Лиз Холл, которая не отказалась бы в любом случае. Ведь девушка знает какого это: когда тебе отказывают. — Так. Лиз, мне срочно нужно в учительскую, — прищуривается, подходя к двери, — а ты пока можешь протереть парты и собрать бумажки под партами, — кидает короткий взгляд на девушку, скрываясь за дверью в тёмном коридоре. Спокойно выдыхает, бегая глазами по полу. Находит раскиданные бумажки, приседая на корточки, подбирая. Дотягивается до тетрадного листа, который весь исписан красной ручкой. Это рисунок какого-то парня. Почему парня? Вряд ли бы девушка рисовала уродливых людей, похожих на страшные чудовища с выпоротым животом, как из фильма ужасов. Но девушке стало не по себе, поэтому мнёт бумагу и выбрасывает. Достаёт телефон с наушниками и включает: The Neighbourhood — W. D. Y. W. F. M. Приступает к мытью последних парт, подпевая. У неё неплохой голос. Она как-то хотела пойти на пение, но её мать была против этого. Лиз не любит огорчать родителей, ведь это обернется плохими последствиями. Отмывает первую парту из двадцати двух, приступая ко второй, но что-то её останавливает. Боковым зрением улавливает движение. Слишком резко поворачивается, от чего вскрикивает, встретившись с уже знакомым цветом глаз. Парень нагло улыбается. Ему нравится такая реакция. Девушка хмурит брови, снимая наушники. Смотрят друг на друга, молчат. И только сейчас Лиз понимает, насколько близко они стоят. Неловко. — Отойди, — просит девушка. Ей нужно намочить тряпку. Шатен стоит, наклоняя голову в разные стороны, будто смотрит на неё с разных ракурсов. Глотает воду во рту, — О’Брайен, отойди, — настойчиво просит, но уже не так уверенно. Парень прищуривается, вскидывая брови. Смотрят. Несколько секунд и темноволосая кладёт руки ему на грудь, стараясь отодвинуть, но он перехватывает её руки, грубо отбрасывая. Девушка растеряна, но старается принять серьёзный вид. В дверном проёме появляется мисс Флорес, непонимающим взглядом окидывает Лиз и Дилана. Откашливается, чем привлекает внимание. — Дилан? Ты пришёл помочь? — спрашивает. Парень усмехается, переводя взгляд на девушку. Конечно, нет. Он пришёл попугать Холл, которая подглядывала за ним. Но он видит, что у неё слишком уж серьёзное лицо — это начинает раздражать. Элизабет довольна тем, что не показывает свои чувства кому-то. Ей легче находится в одиночестве, нежели быть в центре внимания. Парень отходит в сторону, позволяя девушки намочить тряпку и помыть парту. Учитель принимает это, как знак согласия, поэтому со странной улыбкой покидает класс. Шатен закатывает глаза, садясь за парту. Он не уйдёт, но и не будет убираться. Кому это вообще надо, если потом опять будет полный беспорядок? — Ты так и будешь сидеть или поможешь мне? — глупый вопрос, Лиз. Конечно он будет сидеть — помогать тебе, как достать луну из космоса. Он никогда никому не помогал и не нуждался в помощи. А если и нуждался, то самому себе. Время идёт мучительно долго. Ещё этот О’Брайен, который всё это время просидел за партой, прожигая девушку взглядом. Почему он не идёт домой? Если бы она могла, Холл бы со скоростью света бежала к себе в комнату. Комната — её зона комфорта. Никому, кроме неё, там не место. Даже мать с Питером туда не заходят. Они сами так считают. Мисс Флорес так и не заходила в кабинет, после того случая, как «застукала» Лиз с Диланом. Наверное, думала, что они занимаются чем-то не пристойным. Забавно. Домывает последнею парту, мысленно ликуя. Дилан встаёт перед тем, как учительница заходит в кабинет. Выглядит уставшей. — Спасибо, ребята. — благодарит и кладёт стопку проверенных тетрадей на свой стол. Да, спасибо. Спасибо, Лиз. За то, что своё свободное время проводила уборку в этих стенах школы, делая работу уборщицы. Да и ещё под надзором парня. Теперь, Холл будет «потакать» новой учительнице. Если помогла один раз, значит, ты обязана помогать ей до конца жизни. Именно так думает О’Брайен. А что? Разве не так? Элизабет не способна сказать нет. Она всё будет делать, лишь бы быть «молодцом». Лишь бы ей гордились. Аж тошно становится, — Можете быть свободны, — одаривает улыбкой, но смотрит на парня. Девушка улыбается в ответ, бросая короткие взгляды на Дилана, который улыбается учителю. Берёт рюкзак и покидает помещение, оставляя их наедине. Заходит в уборную и моет руки с мылом, пахнущее мятой. Сейчас около пяти часов, а ей нужно ещё придти домой и переодеться на вечеринку, которую позвала Кэсси. Да и сама Лиз не против. Что плохого в том, что она отвлечется от школы и дома, в стенах которого ты двадцать четыре на семь? Ничего. К тому же родители не узнают. Она же не надолго. Всего пару часов. Не одна, а с подругой. Ей же можно доверять, верно? Улыбается от своих же мыслей, что поднимает её настроение.