Blast Wave

Шум. Духота. Громкая музыка, что бьёт по стенкам черепа, с болью отдаваясь в висках. Логично было бы уйти от этого места, но что-то останавливает, заставляет танцевать и пить больше виски с колой. Чувство, будто сливается с этими людьми, которые танцуют, танцуют и танцуют. Скорее, эти танцы похожи на движения умалишенного. Рядом кричат, или подпевают знакомой песне? Неважно. Девушка снимает с себя кожанку, оставаясь в кожаной юбке и майке с глубоким, по её мнению, вырезом. Кидает вещь в друга, смеясь, тот сидит на кресле, ловит и оценивает свою подругу не самым приятным взглядом. Она не замечает, а идёт в толпу, начиная активно двигаться в такт музыки. Поднимает руки вверх, встряхивая волосы, прикрывает глаза. Кожа покрывается капельками пота, дышать становится труднее, но это не заботит. Она достаточно пьяна, чтобы думать об этом. Откидывает голову, продолжая двигаться, но уже совсем не в такт активной музыки. Плавно, будто находясь не здесь, а где-то в глубине своего сознания, поэтому не замечает нежного прикосновения холодных рук на свою талию. Те сжимают её, немного грубо разворачивая к себе. Распахивает глаза, взглядом врезаясь в похотливое лицо знакомого. Берёт лицо девушки в свои дрожащие руки и целует её. Ей неприятно. Отвращение и осознание. *** Кидает банку в мусорку и попадает. На лице друга нет удивления, ведь этот парень всегда целится прямо и попадает в точку. Было бы банально предположить, что он баскетболист или дартсмен. Но всё не так просто. Просто отец О’Брайена часто брал его на охоту, соответственно парень стрелял из оружия и часто практиковался. До поры, до времени. Пока мать Дилана не покончила жизнь самоубийством, от чего у обоих родственников отпало желание общаться друг с другом. Парень приехал домой и молча забрал свои вещи и ушёл из дома. Зачем? Кто знает, что у этого недоросля в голове. Сидят, молчат. Никто не решается прервать тишину. Им комфортно. Темноволосый прикрывает веки, желая отдаться сну на неудобном, местами потрепанному, креслу. В голове ни единой мысли, как у его друга. Эван приехал несколько часов назад с пакетом вредной еды в том числе заваренной лапшой, которую так ненавидит О’Брайн. Он, конечно, привык питаться неправильно, но душа скучает по привычной, нормальной пище. Но Дилан сам выбрал такой путь, а значит он будет питаться тем, что есть. Слова не скажет. А выбрав иной путь, он мог бы сидеть сейчас в шикарном особняке, попивая кофе и блинчиками со сгущёнкой. А ведь парень мог стать поваром. У него неплохо получалось готовить даже в столь юном возрасте. Так говорила его мать, когда была жива. Только теперь он даже не знает остались ли у него навыки. И осталось ли хоть что-то из прошлого. — Она залетела, прикинь, — подаёт голос Сандерс, прикрывая лицо ладонями. Говорит о сестре. Глупая улыбка главенствует у на его лице, — От этого старого хрена. Как его, блять, зовут? Коди? — парень открывает глаза, уставившись на друга, — Я его чуть не убил, — усмехается, а потом начинает нервно посмеиваться. О’Брайен ловит волну и помещение на протяжении нескольких секунд тонет в не совсем правильном, эмоциональном потоке парне. POV Лиз Сижу перед зеркалом, всматриваюсь в своё отражение, которое мне совсем не нравится. Немного красные глаза в придачу с фиолетовым кругами и мешками под глазами, какая-то сухая кожа и уставший взгляд. — Это должно исправить ситуацию, — блондинка вытаскивает из своей косметички консилер с тоналкой, тушь, помаду и ещё какую-то ерунду, в которой я не разбираюсь, ведь косметикой я почти и не пользуюсь, — сделаю из тебя красотку, — подмигивает и мои губы содрагаются в улыбке. Искренней. Эта девчонка имеет находить подход к людям. Даже к таким, как я. Что самое странное, так это то, что из всей школы она общается только со мной. К другим же она относится нейтрально, что не сказать о Скарлетт. К ней она относится ужасно. Кэсси ночевала у меня сегодня, а после бурной ночи она наотрез отказывалась идти домой. Да и в принципе я была не против. Несмотря на то, что вчера девушка была в хламину, сегодня утром она выглядит как ни в чем не бывало. За то я, выпив пару стаканчиков алкоголя, выгляжу утром так, будто пила всю ночь в неимоверных количествах. Закончив с моим лицом, Кэсси посмотрела на меня и довольно улыбнулась. Что же, надеюсь она действительно справилась с задачей. Перевожу взгляд на своё отражение. Что я могу сказать? У подруги действительно получается наводить красоту на лице. Я не рассчитывала, что буду выглядеть так… Свежо? Шикарно? Следов от ночи не осталось вовсе. Я выгляжу так, будто сошла с обложки популярного глянца. — Ну как тебе? — перевожу взгляд полный удивления и благодарствия на девушку, что стоит позади меня, немного смущённо опустив голову. Она стесняется? Думает, что такое чудо мне не понравится? — Кэсси, это шикарно, правда… У меня нет слов… — пытаюсь подобрать правильные слова, чтобы выразить восхищение. — В моей жизни было достаточно моментов, чтобы научиться скрывать недостатки с помощью косметики, — присаживается на край кровати, скованно улыбнувшись, — Были моменты, когда отец избивал маму, — смотрит в пол, — попадалось и мне. — Кэсси, ты не обязана об этом рассказывать, — разворачиваюсь к ней всем телом. Девушка поднимает взгляд, улыбнувшись: — Всё нормально. Я слишком долго держала это в себе. И сейчас я готова рассказать об этом тебе, — её взгляд становится серьёзнее, а улыбка сползает с лица, — Мой отец начал пить, когда мне исполнилось восьмь. Это продолжалось на протяжении семи лет. Мама терпела, потому что думала, что скоро пройдёт. Это период у него такой. Не переживай, Кэсс, скоро всё хорошо будет, — девушки сидит корчит лицо и подражает тону её матери, — мне не давали деньги, потому что их в принципе и не было. Я начала воровать. Воровала сначала по мелочи: батончик, жвачку, а потом пошли в дело: тоналка, губная помада… — тяжело вздыхает, — я научилась краситься. Научилась скрывать синяки, недостатки. За это время отец словил белочку и его отправили в одно место, где вылечили от алкогольной зависимости, но… — понижает голос, — я до сих пор боюсь за маму. Боюсь приходить домой. Боюсь, что всё это повторится, — присаживаюсь рядом, когда замечаю слёзы на её щеках, обнимаю её и начинает рыдать. Честно говоря, я рада, что Кэсси открылась мне. С другой стороны я не думала, что у такой девушки есть проблемы в семье и теперь чувствую вину. Осознание того, что у каждого человека есть свои проблемы в жизни, семьи, любви меня пугает. Так глубоко я не задумывалась об этом. А эта девушка, открыв свою душу, открыла мне глаза. Что если люди становятся агрессивными, гордыми, смотрящие с высока потому, что были или есть проблемы в семье. Как ни крути, атмосфера в доме сильно влияет на мировоззрение человека в настоящем и будущем. Девушка с потухшим огоньком в глазах поднимает взгляд и виновато улыбается. Обнимаю её. Она вздыхает, отдаляется и спрашивает: — Где у вас ванная комната?

***

— Кэ-э-эсси, — тянет мужчина с покрасневшими глазами, с жёлтым пятном от пива на майке, потёртыми старыми трениками. Что ещё ему нужно? — Детка, принеси ещё баночку пива, — Нет, Кэсси, не сейчас. Руки начинают дрожать, ладони потеют. Ноги становятся ватными. Дыши ровнее. Чёрт, дыши равнее. Подходит к холодильнику. Открыть его получается не сразу. Не хватает сил. Слишком слаба. Голова кружится. Когда последний раз она нормально питалась? Не считая китайской еды на ужин. Вчера. — Кэсси, твою мать! — внутри всё замирает. Он начинает злиться. Это не хорошо. Буквально вбегает в маленькую комнату. Закрывается. Включает кранчик небольшого умывальника. Смотрит на то, как сливается вода. Считай. Поднимает глаза, уставившись на своё отражение. Чёрт, такая бледная. Нужно привести себя в чувства. Только не здесь. Кэсси, не делай этого здесь. Тебя могут увидеть.