Проделки судьбы

Взору предстал просто огромный каменный зал с различной резьбой на стенах, что-то изображающей, где-то виднелись старческие царапины, словно морщины. В зале не было окон, но светло было за счет огненных чаш, что служили светилами. Огонь так и манил своим теплом, призывал согреться. Чуть поодаль стоял большой каменный выступ, сверху которого, в углублении, также ярко светил огонь, словно в очаге. По обе стороны от выступа находились лестницы, ведущие далее, а над ними – какие-то темные знамена. Но зал был пуст, словно необитаем. Сейсар вышла в центр, оглядываясь, но тишину нарушало лишь равномерное потрескивание спокойного огня. Не было слышно даже завывающего за стенами замка ветра. Снаружи это звучало так, словно стая волков воет где-то в ночи, а здесь, в крепких стенах Хротгара, от этого не осталось ничего. — Итак… На переломе эпох в мире появляется Довакин. Сейсар испуганно оборачивается на голос. Четыре старика в одинаковых серых одеяниях уже встали вокруг нее, метра за четыре, в подобие круга, и лишь один из них вышел ближе. Серая его борода была сплетена узел, и выглядел он просто обыкновенным стариком – морщины, дряхлые руки, и не истощали Седобородые какой-то внушающей силы, но глаза у них были здоровыми и зрячими, словно бы молодыми. — Не бойся, тебе здесь нечего бояться, – старик сцепил руки в замок, но говорил он очень тихо, едва ли не шепотом. — Но сперва нам нужно убедиться, что ты действительно Довакин. Позволь нам оценить твой Голос. Крикни. Вот здесь-то Сейсар и встряла. Она ведь даже не знала никаких слов. Неужели ее сейчас просто пинком выкинут отсюда, после всего того пройденного пути, сочтя за шарлатанку? — Не бойся, твой Крик не причинит нам вреда. — Извините, но я не знаю ни одного слова… – стыдливо произнесла Сей, ожидая ответа вроде: «Так зачем ты сюда приперлась? Убирайся, самозванка!». — О, ты знаешь, дитя, – Седобородый успокаивающе улыбнулся, но Буря Клинков все еще не могла понять, о чем он говорит. — Сосредоточься. Если они знают о способностях Сей, тогда зачем эта проверка? Она пыталась подавить в себе нарастающую панику, пытаясь вспомнить, где могла выучить слово на древнем драконьем языке? А потом начала вспоминать. То странное чувство в руинах, она словно бы была в состоянии прочитать некоторые из слов. И, возможно, одно из них отпечаталось в памяти, но она все еще не могла вспомнить ничего. Хотелось просто заныть, прямо тут и прямо сейчас, перед лицом терпеливо ожидающих Седобородых. — В тебе есть сила. Просто доверься себе и извергни ее. И тогда из недр сознания Сейсар, тараня горло, вырвалось слово. Драконорожденная обомлела, когда увидела приличный силовой толчок, что извергла она из своего горла. Он отправился в прямо напротив стоящего мужчину, и тот отшатнулся, а потом радостно улыбнулся ошеломленной Сейс. — Довакин, это ты! Добро пожаловать на Высокий Хротгар. Ты впервые используешь свой Голос? — Да… – теперь и сама Драконорожденная говорила тише, горло нестерпимо болело с непривычки. — Ты привыкнешь. С каждым разом будет легче. Я – мастер Арнгейр, и говорю от лица всех Седобородых. Что же привело тебя сюда? — Я здесь по вашему зову, – Сейсар удивилась вопросу, а Арнгейр в ответ лишь улыбнулся. — Тогда мы рады приветствовать тебя в Высоком Хротгаре, – он почтительно склонил голову. — Мы приложим все силы, чтобы научить тебя использовать столь великий дар правильно, и исполнить свою судьбу. — И что же у меня за судьба? – Сей явно не воодушевило то, что ее судьбу за нее уже выбрали. Она ведь вообще не хотела этого всего. — Твоя судьба со временем откроется тебе. Мы можем показать тебе Путь, но не конечную цель. «О боже, все старики любят говорить загадками?» – пронеслось в голове у Сейсар. Ну, раз «судьба» уже предрешена, значит, остается только следовать ей. — Расскажите мне поподробнее. Кто вы и что это за место? — Мы – Седобородые, ты стоишь на Высоком Хротгаре, священной горе Кинарет, – Арнгейр был рад любознательности Довакина, но голос его оставался тихим и спокойным. — Здесь мы говорим с голосом неба и пытаемся достичь равновесия между внутренним миром и внешним. — Тогда… Начнем? – Сейсар внезапно перехотелось слушать поэтичные речи о годах сплошной медитации. Арнгейр продолжил: — Хватит ли тебе воли и характера, чтобы пройти по пути, который открывается перед тобой? Это еще предстоит увидеть, – Сей пыталась казаться уверенной, но в душе когтями скребли кошки сомнения и страха. Она едва добралась сюда, а тут целый жизненный путь, который тебе не приходится выбирать. Еще и слова Седобородого слишком давили на нее. Арнгейр отошел назад, в круг. — Даже без подготовки ты обращаешь свой Голос в Ту’ум, то есть Крик. Это твой врожденный дар. Когда ты используешь Крик, ты говоришь на языке драконов. Кровь дракона в твоих жилах дает тебе врожденную способность изучать Слова силы. Все Крики состоят из трех Слов силы. Каждый раз, когда ты овладеваешь Словом, твой Крик становится сильнее. Мастер Эйнарт научит тебя слову «Ро», второму Слову в Безжалостной Силе. «Ро» означает «Равновесие». «Фус» – сила. Соедини эти два слова. После пояснений Арнгейра вперед вышел старик с более длинной бородой, и крикнул слово «Ро» прямо под ноги Драконорожденной. Та от испуга отскочила, но никто на это не отреагировал. На полу всплыла надпись, пылающая ярко-огненным цветом. Письмена больше напоминали палочки да черточки. Сейсар было даже забавно, что она вновь учится прописным истинам чтения и произношения. Оно выглядело непонятным, сложным и длинным лишь поначалу. Тщательно рассмотрев слово, Сейс удовлетворительно кивнула. — Слова даются тебе легко. У тебя воистину дар. Но выучить Слово силы – лишь первый шаг к лестнице познания. Чтобы воплотить его в Крик, нужно постичь его смысл постоянными упражнениями. Именно так мы изучали Крик. Ты же, Довакин, можешь напрямую поглощать силу и знания сраженных драконов. Я заметил твое увечье, – мягко напомнил он про руку, – исцелить ее ты сможешь только с помощью поглощенных тобою душ. Они лечат тебя, наполняют Силой. Ну а при посвящении мастер Эйнарт позволит тебе почерпнуть его знание «Ро». Давай же посмотрим, быстро ли ты сможешь освоить новый Ту’ум, – что-то наполняло Сейсар уже знакомым ощущением силы и могущества. Возможно, это и была магия мастера Эйнарта. Он вышел немного вперед, прокричав три слова: «Фик-Ло-Са!». Эти слова Сей были незнакомы, но уже рядом появился двойник мастера Эйнарта, дымчатый и расплывающийся. В этот раз Драконорожденная крикнула увереннее, извергнув из горла еще более сильный толчок, с помощью слов «Фус-Ро». Урны на пути Крика Седобородые выходили по одному, создавая двойника, но предварительно давая Сейсар передышку, зная, что поначалу это тяжело как минимум физически. — Впечатляюще. Твой Ту’ум идеален, у тебя талант, Довакин. Арнгейр был воодушевлен, и Сей это порадовало. Она была рада, что способна учиться, и Седобородые это ценят! Следующее испытание было назначено во дворе. Мастер Борри провел Сейсар через следующие резные железные двери. Спустившись по лестнице, они прошли чуть вперед, где стояли два небольших столба с человеческий рост, а поодаль, метров за шесть – непонятные ворота, за которыми не было видно ровным счетом ничего, да и было ли там что-то? Снежная пустошь? Обрыв? — Мастер Борри обучит тебя слову «Вульд», что означает «Вихрь», – Борри крикнул, повторяя знакомый процесс. С хрустом на снегу выявились другие письмена на драконьем. Слово было длиннее и чуть сложнее предыдущих, возможно, с непривычки. — Сперва нужно услышать, как звучит Слово внутри тебя, и лишь потом вложить его в Ту’ум, – после наставлений Арнгейра мастер Борри, как и сделал до этого Эйнарт, передал Сейсар немного своей силы, чтобы Крик можно было использовать в его полной силе в дальнейшем. — Теперь пришла пора для практики. Мастер Вульфгар продемонстрирует тебе Стремительный рывок, а потом будет твоя очередь. Четвертый Седобородый встал между двумя колоннами, пока Арнгейр распахнул ворота очередным криком. Мастеру Вульфгару не составило труда крикнуть «Вульд», но то, что произошло дальше, повергло Сейсар в шок: седой старик с неведомой скоростью промчался сквозь ворота, очутившись по ту сторону них. Драконорожденная сумела поднять челюсть с пола, но на языке вертелся один вопрос: «Как?!». Не может же он бегать с такой скоростью, что само время не успевает за ним. Арнгейр вновь распахнул ворота, жестом приглашая Сейсар. Та снова растерялась, но Эйнарт и Борри по обе стороны от нее даже не думали как-либо подталкивать к этому Довакина, от нее ждали вольности. — Вульд! – крикнула Сейсар и почувствовала, как что-то неведомое толкнуло ее в спину с такой силой, что она не побежала, как и надо, а просто перелетела через ворота, упав лицом прямо в снег, словно на нее саму использовали крик Безжалостной силы, или какой-то маг применил на нее могущественное отталкивающее заклинание. Сей перекатилась на спину, отплевываясь и вытирая лицо. Ощущения на всю жизнь. — Ничего, ты еще привыкнешь, – мастер Арнгейр подошел к ней, протягивая руку. Сейсар сумела встать. — Думаю, тебе стоит еще немного потренировать это Слово, прежде чем мы приступим к следующему заданию. Отдохни, поешь у нас, и чувствуй себя как дома, Довакин. Все Седобородые почтительно кивнули, а Сей вежливо поблагодарила их. Подкрепиться как раз не помешало бы. Вряд ли здесь многого поешь, но как раз проверим, что же Климмек засунул в мешок!

*      *      *

Сейсар сидела на краю скалы, размышляя о вечном. На языке все еще теплился вкус сладкого пирога и чашки теплого молока, а сейчас она просто отдыхала. Смотрела вдаль, сидя в позе лотоса, прямо на самом краю, над пропастью, с которой можно сорваться в любой момент и стремительно полететь вниз. Интересно, сколько отсюда лететь? Возможно, успеешь даже завещание в полете написать. Казалось бы, как в такой опасной ситуации можно расслабиться? Но Балгруф был прав. Именно так и можно было расслабиться в столь умиротворенном месте, наслаждаясь бескрайней пустотой. Вокруг ни единой души, лишь хранят в своем дворце молчание Седобородые да завывает холодный горный ветер, а со столь высокой точки можно рассмотреть другие горы, которые отсюда кажутся просто сказочными, и вот уже все, кажущееся темным кошмаром, постепенно перерастает в мирный сон. Вид внизу был застлан морозным туманом, но было понятно, что там километры свободного полета. Щеки зарумянились, а на лице, наконец, появилась блаженная улыбка поднебесной радости, которую сейчас вкушала Сейсар. Но впереди еще предстояли тренировки. Седобородые только и ждут, когда Довакин отдохнет и продолжит свои попытки, поэтому стоит лишь свистнуть, как они слетятся, как бедные на хлеб. Вот где-то над низкой вершиной кружит горный орел, может, у него там гнездо. Кружит, ищет на морозных пустошах пропитание для себя и семьи, а где-то там, внизу, так же кружат вокруг городов снующие туда-сюда люди. Здесь совершенно отвыкаешь от цивилизации, достигаешь полного душевного покоя, и никакие тревоги не трогают тебя. Понятно, почему паломники так стремятся сюда, а Седобородые никогда не покидают своего храма, выбрав одиночество и умиротворение. Сейсар бы и сама с такой-то жизнью ушла наверх, в вечную медитацию, и черт с ним, с Довакином! Не она, так кто-нибудь другой. К сожалению, ей уже ясно дали понять, что ничего она уже решить не в праве. Вздохнув, Сей встала, подобрала накидку, на которой сидела, и отправилась по уже вытоптанной дорожке к зданию. — Мастер Арнгейр! Я готова тренироваться. — Отлично, дитя, – словно бы из ниоткуда вынырнул старик, одарив ее почтенным взглядом. Он без промедлений отправился во двор, а за ним и Сейс, сытая и довольная. Самое время потренироваться в своих умениях. Седобородый вновь открыл ворота во внутреннем дворике, Сейсар в этот раз реагировала спокойнее – она сосредоточилась, не паниковала, и вот – «Вульд!», – и она уже пересекает границу хитрых ворот, держит равновесие, но вновь падает. На этот раз лучше – на колени. Сейчас она уже чувствовала на себе не одну пару глаз. В горле слегка першило. — Что ж, уже лучше. Еще несколько раз и будешь мастерски владеть этим Словом. Ты быстро учишься, Довакин. Несколько раз еще туда-сюда бегала с помощью крика Сейсар, и вскоре уже перестала даже падать, но после такого рывка держать равновесие и самообладание все еще было тяжело от непривычного ощущения. Седобородые за этим могли наблюдать вечно, время-то для них мало что значит, а вот сама Драконорожденная уже после пятого раза притомилась. Так и голос можно потерять, и все, не будет у вас Довакина, спасителя миров. — А разве не всякий так может? — Нет, совсем нет. Осторожнее, смотри, чтобы твоя гордость не затмила мудрость, – да, видимо, мастер разглядел в Сейсар некие нотки надменности. — Ты готова к последнему испытанию. Внимай же: добудь рог Юргена Призывателя Ветра, нашего основателя, из его гробницы в древнем Устенгреве. Помни: не сходи с Пути Голоса, и ты вернешься. Сейсар не то, что бы перепугалась, но впала в странное чувство. Вновь лезть в древние руины… видимо, придется привыкать к подобному. Впереди предстоит долгий путь. — Мастер Арнгейр. Прежде чем я уйду. Почему драконы возвращаются? Это как-то связано со мной? — Нет сомнений, появление Драконорожденного, Довакина, в это час – неслучайно. Очевидно, твоя судьба связана с возвращением драконов, – и вновь судьба. Буре Клинков каждый раз становится неприятно, когда говорят про ее предрешенную кем-то судьбу. Может, ей и вовсе суждено умереть в этой войне драконов и людей? — Тебе стоит сосредоточиться на совершенствовании твоего Голоса, и вскоре твой путь станет ясен. — Спасибо, мастер, – обреченно вздохнула Сейсар. — Значит, я буду продолжать учиться. — Хорошо. Тогда тебе не следует страшиться будущего. Не волнуйся, страх – не порок, особенно когда тебя впереди ждут великие свершения. Это большая честь, быть Драконорожденным. Даже сам Тайбер Септим страшился, но стал отважным из отважных, а люди сделали из него Бога, Талоса, – м-да, если бы из Сейсар сделали Богиню, вряд ли бы она была аэдра. У нее назрело еще несколько вопросов. — И кто же такой этот… «Юрген Призыватель Ветра»? — Он был великим военачальником древних нордов, мастером Голоса. После катастрофы на Красной горе, когда была уничтожена армия нордов, он много лет пытался вникнуть в глубинный смысл этого ужасного поражения. Он осознал, что боги покарали нордов за гордыню и недолжное использование Голоса. Он первым понял, что Голос следует использовать только для молитвы и прославления богов, а не для прославления людей. Юрген Призыватель Ветра, мастер Голоса, сумел преодолеть все препоны, и так родился Путь Голоса. — Благодарю, мастер. Значит, я отправлюсь за рогом. — Да направит тебя ветер, – он уважительно склонил голову, а затем долго смотрел вслед уходящему Довакину. Предстояла долгая дорога назад. Говорят, что самая тяжелая и долгая дорога – обратно домой. По пути Сейсар раздумывала, как поступить. Если она пойдет в Устенгрев, который находится черт знает где, – нужно выяснить у трактирщиков, они точно знают, – либо дождаться семью, но когда они вернутся? До Виндхельма ехать далеко. Ладно, сначала нужно спуститься, узнать местоположение гробницы и хотя бы примерно просчитать время. Драконорожденная то и дело перешагивала через несколько ступенек, стремясь быстрее дойти, но в итоге выдохлась и вновь попала в самый настоящий буран, где ничего не было видно дальше своего носа, и неизвестно, с какой стороны на тебя сейчас нападут враги. Снежная буря была преодолена, уже знакомые таблички проносились перед глазами одна за другой, а вскоре температура и вовсе начала меняться. Сейсар стало немного хуже из-за резкого контраста погоды, накидку пришлось нести в руках. Вечерней прохладой еще даже и не пахло, а после спуска с морозных вершин хотелось только холода, а не резкого тепла. Удивительно, не так ли? Обычно чувства абсолютно противоположные, но не тогда, когда твой организм столь отрицательно реагирует на смену погодных условий. Вот вдали показался Айварстед, жизнь в нем, как обычно, кипела. Еще несколько заворотов, и ноги уже почувствовали под собой не хрустящий снег, а твердый, каменный мост. Первым делом она отправилась в таверну, стряхивая с себя снег. Паломников здесь любят, и поэтому жители приветствующе смотрели на пришедшую, хотя еще утром готовы были закидать ее семью камнями. «Вайлмир» встретил путницу теплым очагом и равномерным посвистывании флейты, а усталый трактирщик вяло мел полы за стойкой. — Привет. Не могли бы Вы подсказать, где находится Устенгрев? – она швырнула карту, вытащенную из-за пазухи, трактирщику прямо под нос, а тот, в свою очередь, немного растерялся от такой дерзости. — Что… — Не задавай лишних вопросов. Просто пометь. — Ах, да, хорошо. – из-под стойки он вынул перо и чернила, разыскивая на карте определенную точку, а вскоре обвел в круг нужное место и вернул карту. Сейсар обомлела, когда увидела местоположение гробницы. — Что, сука?! Морфал?! – немногочисленные присутствующие покосились на нее, а трактирщик безучастно продолжил мести пол. — Ты что, смеешься? — По мне что, похоже, что я эту гробницу строил? – ответно огрызнулся мужчина, и Сейс поняла, что хамам здесь не рады. Она вышла прочь и опустилась на ступеньки перед таверной в раздумьях. До Морфала дня два-три езды, по Устенгреву, очевидно, лазать дня два, потом обратно два-три дня… О Бог! Выгоднее подождать семью, они хоть докинут до Вайтрана, а оттуда можно на лошади, либо на той же повозке или крытой карете. Седобородые подождут, правда ведь? Они даже не раскрыли Сейсар ее истинного предназначения, так что она даже не знала, стоит ли ей нестись, склоня голову, в Устенгрев? Но раз они тратят время на подготовку, возможно, не все так плохо? Минут пятнадцать размышляла она, но было решение ехать. В крайнем случае, семья поймет, ворон их не найдет, а гонец не догонит. Ничего не остается, кроме как ехать, и отдать последние деньги на поездку, долгую и утомительную. В трактире Сей купила немного еды – даже Драконорожденным надо питаться, и отправилась вперед по дороге в надежде поймать попутную повозку. Пейзажи сменялись пейзажами, леса – лесами, вокруг одна сплошная тайга, разделенная каменной тропинкой. Очевидно, поход предстоял долгий, ибо поймать в таких местах одинокую повозку – большая удача. Ни волков, ни прочей живности по дороге не встретилось, лишь изредка пробегал где-то олень или пересиживался в кустах юркий заяц. Сейс пыталась думать позитивнее, но как тут можно улыбаться, когда идешь едва ли не на свою смерть добровольно? Хотя вряд ли это можно назвать оброй волей, ей ведь даже выбора не дали. Бесконечный лес наконец сменился холмистыми просторами, приближенными больше к Вайтрану. Речушка струилась под мостами, огибала горы и холмы, вела тебя дорогой более правильной, чем каменная тропа. Здесь, на ее озелененном берегу, Сей сделала небольшой привал: отдохнула, искупалась, перекусила и вновь двинулась в путь. Солнце все более клонилось к закату, а вскоре и вовсе торжественно заалело, свидетельствуя о конце очередного дня. Довакина это совершенно не обрадовало, день был продуктивным, но прошел он слишком быстро и со, скажем так, «потерями». Где-то внутри теплилась надежда, что сзади вот-вот нагонит родительская карета, кони остановятся, а двери распахнутся перед ней, и еще какое-то время Сейсар побудет в кругу семьи, но вместо этого счастья она брела дальше, по бесконечно тянущейся дороге, пока солнце нещадно спешило за горизонт, обгоняя путницу. Она шла тоскливо, ноги уже болели от часа, а может, двух, ходьбы, но шла Сейсар быстро. Вот, далеко-далеко уже показалась голова Драконьего Предела, величественно возвышающегося над просторами Вайтрана. В нем уже ярко замерцали вечерние огоньки, и тогда Сей услышала долгожданное цоканье копыт. Из последних сил, совершая последний рывок, она кинулась вперед, догоняя неспешно едущую повозку. — Стой!!! Стоять!! А ну стой, кому говорят! – мужчина остановил лошадь, удивленно озираясь. Сейс догнала карету, облокотилась о нее, пытаясь передохнуть, пока мужчина ждал объяснений. — Докинешь? — Куда? — Морфал. Сколько с меня? Мужчина задумался, а потом выдал: — Пятьдесят золотых. — Что?! – Сейсар чуть не поперхнулась воздухом. — Ты в своем уме?! Давай тридцать! — Пятьдесят. — Тридцать пять! – Сейс никогда недумала, что, будучи из знатного рода, будет торговаться с повозкой. — Сорок девять. – возчик закатил глаза. Нет, он что, смеется? — Тридцать пять!! Слушай, я поднималась на Высокий Хротгар, туда и, черт возьми, обратно, а перед этим пережила отличную тряску до Айварстеда в карете! Ты мне что, предлагаешь пешком идти? — Сорок восемь. — Слушай, ты, обмудок! – Сей вскипела окончательно. — Я сейчас спизжу твою повозку, а лошадь пущу на мясо, когда доеду! — Ладно-ладно, че гневаться-то сразу… Тридцать возьму, полезай. Раздраженная Сейсар запрыгнула в скрипучую, дряхлую повозку, и возчик, тронув поводьями, направился по дороге в Морфал. Они обошли Вайтран другой стороной, так что даже при желании не получилось бы туда заглянуть, да и смысла нет, не могли же они вернуться раньше Сей. Бричку то и дело покачивало из стороны в сторону, словно бы она сейчас развалится, но она мужественно терпела все испытания, подготовленные ей нелегкой дорогой. Ехали они молча, но вскоре мужчина начал насвистывать какую-то знакомую мелодию, которую Сейс никак не могла узнать, и так прошел час, затем второй. Повозка остановилась минут на десять – возчик попил, умылся, накормил лошадь и позволил ей передохнуть, а вскоре тронулся дальше. На небе появлялись первые звезды, а вскоре Мессер и Секунда встретились друг с другом, они простирали свои звездные руки в попытки схватить друг друга, прижать к себе в объятиях, но дотянуться не могли. Скрип телеги, цоканье копыт и тихое напевание возчика стали казаться настолько мелодичными, что слились в одну единую колыбель, что бережно убаюкивала в дороге. Буря Клинков пыталась не спать чисто из принципов и паранойи – что мешает этому незнакомцу перерезать ей горло прямо во сне? Вряд ли у простого возчика слишком много чести! Но, сколько Сей не противилась, веки потяжелели, словно облачились в тяжелые латы, и закрылись. Девушка осторожно сползла на пол телеги, и, укрывшись теплой накидкой, задремала, пока пейзажи вокруг то и дело сменялись.

* * *

Проснулась Сейсар от сильного толчка, ударившись головой о деревянное сидение. — Ауч! – быстрое пробуждение. Она потерла ушибленное место. — Доброе утро! Я даже сам поспать успел. Она ошеломленно вскочила. — Мы что, не ехали всю ночь?! — Ну, как не ехали. Часам к, хм… Четырем утра, я уснул, успел все звезды на небе пересчитать и все баллады перепеть, а сейчас… – он задумчиво глянул на солнце. — Думаю, около одиннадцати утра. — И где мы сейчас? — Проезжаем Рорикстед. — Гони свою клячу быстрее, я спешу! Возчик не стал спорить, но лошадь ходу мало прибавило. Оставалось лишь помирать со скуки, томиться в этой бричке еще о-очень долго. Справа открывался вид на длинную линию гор, что словно бы перегораживала Морфал и Вайтран. Ну да, без этих гор путь был бы более быстрым. Сейсар вновь улеглась на пол, постелив на него мягкую накидку и принялась разглядывать небо. Разглядывать было нечего – жара неимоверная, а на небе ни облачка. Ноги вскоре вспотели, так что, засунув меховые сапоги в походный рюкзак, Сейсар осталась босиком. Время тянулось долго и слишком нудно, она пыталась развлечь себя хоть чем-то, успела сосчитать количество ударов копыт в минуту, и, сиди она впереди, смогла бы сосчитать каждую шерстинку на этой лошади. Вскоре линия гор была обогнута, а солнце уже стояло в зените, едва ли не прямо над головой, адски припекая. Лошадь устало зафыркала, и пришлось сделать остановку. В округе не было ни одной реки, в которой можно было бы умыться, смыв с раскрасневшегося лица пот. Оставалось лишь обмахиваться картой, так как под рукой больше ничего и не было. В очередной раз тронулась повозка, и уже невозможно было поверить, что у той дороги вообще есть конец. Возчик был такой себе компанией, с ним даже переговорить было не о чем. Звали его Тоддард, мужик с Рифтена родом, уехал оттуда подрабатывать на не самой легкой работенке, зато объездил весь Скайрим и видел некоторое дерьмо. Он сообщил, что Сейсар – одна из немногих более-менее адекватных (более-менее?) попутчиков, так как попадались еще более интересные. Как-то раз он вез в этой самой телеге живого тролля! Какой-то псих решил приручить долбанного тролля, вез его на родину, а Тоддард настрадался из-за этого ой как. Под весом монстра едва ли не ломалась бричка, а запрягать пришлось двух коней, и те справлялись с трудом от своего преклонного возраста. В общем, веселая была поездочка. А вот еще ситуация: встряло колесо. Вез он тогда какого-то бородатого старика, так он спрыгнул и давай колесо читать. В общем, отошел наш Тоддард к речке, умыться да попить, ворочается – ни колеса, ни старика не видать. Долго он тогда, конечно, негодовал от изобретательности старикана. Сейсар о своей жизни ему ничего не сообщила, не хватало еще растрепывать подобные подробности всяким первым встречным! Тоддард вскоре развеселился, бодро что-то напевал, и от этого соловьиного пения уши скручивались в трубочку и вяли, а барабанные перепонки лопались от такого невыносимого давления, о рассудке так и говорить было нечего – он улетучивался вместе со способностями возчика петь. Вскоре у того, слава Богам, запершило в горле, и он, наконец, заткнулся. Ненадолго, правда – уже через минут пять тягостного для него одного молчания, возчик решил поработать на два фронта, и ввел Сейсар в краткий курс происходящего, заделавшись подобием путеводителя. Тоддард вел долгие монологи, в основном поясняя: «Вот, смотри, а вот у этого дерева такая-то история», «На этом камне сидел сам Тайбер Септим», «А вот в этих кустах срал Тит Мид MXV» и все в таком духе. В общем, тот еще тележник. Всяко, правда, лучше, чем бесконечная тишина, хай себе базарит сам с собой, парню весело, а вот у Сей уже оставались последние силы, и те уходили на него. Но Боги сегодня к ней милосердны, и вот уже за очередным поворотом сменился пейзаж – на дорогу налег легкий туман, солнце скрылось за пеленой облаков. — Мы почти приехали! Практически под ночь! – радостно сообщил возчик, а вот Сейсар словосочетание «практически под ночь» не совсем радовало. И чему тут можно было радоваться? Она чуть не сошла с ума в этой сраной поездке. Но вот телега тоскливо пересекает тихий мост. Темноту яростно рассекали факела, огонь расталкивал всепоглощающую ночь. Сейсар никогда не была в Морфале, да и не стремилась – одно сплошное болото, а запахи тут так и вовсе чудесные, но вот она, за несколько десятков километров от дома, в этом самом пахучем болоте. — Сердечно благодарю! – спрыгнув с брички, она протянула Тоддарду заветные тридцать септимов. — Поешь ты чудесно, пой почаще, всем своим попутчиком пой! Может, деньжат больше срубишь! — Правда?! – у возчика аж засверкали глаза. — Хорошо, так и сделаю! Удачи тебе там! Смотри, через болота не ходи, особенно ночью! Сияющий Тоддард поехал вперед. Видимо, на Солитьюд. Сейс бы поехала и дальше, но ей нужно заворачивать. Как раз через злосчастные болота Морфала, о которых ходит много слухов. Вздохнув, Сейсар слегка размялась, потянулась, затекшие ноги наконец стали ощущать перед собой твердую землю. В такой темноте хоть глаз выколи, поэтому пришлось выпросить у местных пару хороших факелов и зажечь один из них о чужой. Обычно люди боятся зажигать свои свечи от чужих, говорят, плохая примета. Интересно, распространяется ли это на факела? Сей двинулась в дорогу, даже не представляя, что ее ждет впереди. — Стой-стой! – ее остановил стражник. — Ты что, на болота идешь? — Да, – растерянно ответила Сейсар. Стражник посмотрел на нее безумно-испуганным взглядом сквозь шлем. — Совсем что ль умалишенная? Разворачивайся и топай! Там небезопасно, особенно ночью! – и он побрел прочь. Это звучало как предостережение от самой матушки-судьбы. Жаль, что уже даже думать не приходится о том, что бы пойти назад. Слишком долгий и утомительный путь был пройден в такие-то дали. Совсем отчаявшись, Довакин побрела в сторону болот, а вскоре и настигла их, разглядывая во всей красе: на дорогу опустился настолько густой и беспроглядный туман, что даже огонь факела с трудом справлялся со столь тяжелой работой. Единственным надежным источником света являлись светлячки, тораксы которых мерцали в ночи ярче любой звезды, но и этого недостаточно было. Она шла, стараясь обходить вонючую воду. Интересно, как много здесь было утопленников? Об этих местах ходят самые разнообразные легенды. Кто-то по ночам, живя близко к болоту, слышит детский плач, а всему Морфалу так и вовсе известно о загадочных звуках, доносящихся отсюда в темные ночи. Тогда все жители запирают двери и рано гасят все свечи в домах. Эти мысли страшно будоражили, леденящим страхом пробираясь внутрь. Пожелтевшая трава по пояс путалась под ногами, да в ней и вовсе можно было увязнуть. В очередной раз, неосторожно шагнув, Сейсар оступилась и провалилась в воду по пояс с громким криком, что в ночной тишине слышало все болото, насмехающееся над бредущей где-то в глуши беззащитной Сейсар. Оно было готово поглотить ее полностью, затянуть под бродившую воду, накрыть место утопления толстой корочкой льда, чтобы никто и никогда не узнал о трагичной гибели очередного заблудшего в топях. Сейс едва выбралась на сухую землю из воды, и вскоре тина сменилась льдом. Здесь было прохладно, но не настолько, чтобы болотная вода покрывалась льдом. Возможно, этот просто еще не растаявший. Она брела долго, и уже даже светлячки перестали быть маятником надежды в этих бесконечных болотных трясинах. Хорошо было бы здесь родиться аргонианином – болота им как мать. Даже глядя на карту, Сейсар не могла понять, где находится. И тогда поняла, что заблудилась. Драконорожденная топталась на месте, разглядывая карту и пытаясь высчитать свое хотя бы примерное местоположение, но тогда оставалось довериться только интуиции. Она забрела направо, очередной раз вступив в воду. Неизвестно, кто или что водился в этой местности, а тем более – в воде. Нельзя даже предположить, какая дрянь схватит тебя за ногу при следующем шаге, будет ли это мертвая хватка утопленника или бритвенно-острые зубы рыбы-убийцы. Возможно, этим утопленником будет мужчина, может – женщина, а может и вовсе ребенок. Лицо его будет искажено, глаза закатаны или их не будет вовсе. Покойник обнажит ряды потерянных или сгнивших от времени зубов, засмеется, словно в самых классических ужастиках, и потянет к тебе свои скользкие бледно-зеленые перепончатые руки. Спустя несколько минут Сейс почувствовала под ногами твердую землю и плюхнулась под камень. Факел уже давным-давно погас, а все запахи болота теперь на ней. Звезды смотрели на нее так, словно насмехались и плевались в ее сторону. Конечно, удобно им, сидеть на небесах и наблюдать свысока такое шоу. Что-то угрожающе ухало в ночи в этих бесконечных болотистых землях, готовое выпрыгнуть с любой стороны в один момент, хотелось сжаться от страха, обнять самого себя и задремать где-то под деревом. Но как тут спать в такой ситуации? Еще спустя несколько минут, казалось бы, бесконечных хождений, Сейсар обессиленно упала посреди болотных пустошей. Хотелось сдаться, прокричать «Ну же, ночные твари, я здесь, делайте со мной, что хотите!», и тогда к тебе со всех сторон потянутся темные лапищи ночи, разрывая тебя живьем на кусочки и утаскивая твои четвертованные конечности к себе в темноту, где ночь без сожалений сожрет их, насладится вкусом крови и громко взвоет от удовольствия на обе луны, пока мрак не разогнало назойливое солнце, вечно несущее с собой счастье и победы. Ноченька очень обижалась на Солнце, что его все любят, а ее нет, считают злом и несущей с собой беды и смерть, вот она и стала тем, чем ее считают, давясь собственной горечью обиды. Тогда Сейсар, сквозь толстую пленку тумана и навеки обиженного мрака, разглядела что-то мерцающее, и поползла туда. Вскоре до ушей донеслись голоса. Людские голоса! Сейсар настолько обрадовалась, что ей уже было все равно, хорошие эти люди или не совсем. Она чуть не сошла с ума в этих болотах, и жаждала хотя бы посмотреть на людей, пока еще совсем не забыла, как те выглядят. Костер и голоса приближались, и девушка застыла под очередным камнем, вглядываясь во мрак. Подле костра сидело двое человек и весело смеялись за одним-другим стаканом. Может, они мирные? Встав, Сей приблизилась к ним. Мужчина заметил ее первый и вскочил, хватаясь за рукоять. — Ну-ка, ну-ка, что у нас тут забыла сопливая деточка? — Простите, я с миром! – Сейсар оглянулась. Прямо позади них находились какие-то развалины. Неужели… — Да-да, кошелек твой тоже с миром! – мужик стал приближаться, за ним вскочила и женщина, встав в боевую позицию. — Да постойте, мне просто нужно пройти! Бандитам было все равно. Бесчестные ублюдки. Двуручным тяжелым мечом мужчина замахнулся на нее, и увернуться от столь медленного удара не составило труда. Меч предательски застрял в земле, и, пока бандит вытаскивал его, успел получить уже чужой меч прямо под бок. Закряхтев, туша громко упала подле собственного меча. Сейсар впала в ступор. Кровь в лунном свете отражалась черной ненавистью, угрожающе сияя злобой на клинке. Это было ее первое убийство человека. Вот он, тот самый бандит сейчас лежит перед ней, не дышит и не двигается, словно бы застывший в камне. Скоро его кожа приобретет мраморный оттенок, а еще через какое-то время тело начнет разлагаться, и еще одну душу заберет с собою болото. Сей подавила горький ком в горле, но почувствовала холод внутри себя. Движения сковало, идти было трудно, женщина оказалась колдуньей, но вскоре выдохлась, не в силах продолжать процесс замораживания своего соперника. Ступни в буквальном смысле примерзли к земле, и оторвать их не было сил. Проклятые маги, провалитесь они в Обливион со своим волшебством! Сейсар принялась крошить лед под своими ногами прямо мечом, но вскоре это стало совершенно неэффективно, когда атака обморожением продолжилась. Оставался последний выход, который просто сам собой пришел Сей на ум, она даже не успела его обдумать, как выставила меч острием вперед. Из горла само собой вырвалось первое слово Стремительного рывка, и Сей резко рванула вперед. Лезвие меча нашло жертву и пронзило ее живот. Свет в глазах волшебницы померк. Теперь вряд ли она сможет кого-либо заморозить. Вряд ли они вообще теперь кого-то ограбят. Сейсар оглядела поле битвы – тяжело было в ночи увидеть что-либо, но было понятно, что трава пропиталась кровью, как и воздух. Ноченька получила свою дань, обнажила ряды острых зубов, утягивая в темную бездну очередные жертвы. И все благодаря Сейсар. Не умерла она, но вместо нее умер кто-то другой. Вот он, природный круговорот. Вот что имел в виду Арнгейр под словами «следуй Пути Голосу и ты вернешься»? В такие моменты Слова Силы действительно нужная вещь, но по такому ли значению их используют? Все это довольно противоречивые теории, но сейчас Драконорожденная не тратила время на размышления. Оставив трупы прямо на их законных местах, она спустилась в долгожданный Устенгрев, нетерпеливо распахнув пред собой его двери, словно занавес перед новым спектаклем. В нос ударил уже знакомый запах пыли и… Крови? Прямо на следующей лестнице лежал изувеченный труп очередного бандита, а вдали слышались звуки битвы не на жизнь, а на смерть. Впереди был огромный зал с толстой впереди, но рассмотреть его по достоинству временно было невозможно, так как там происходила захватывающая дуэль. Из троих выжил в итоге один маг, который так увлекся самолечением, что не заметил западни и был добит Сейсар. Один из трупов лежал разорванный настолько, что, казалось, на него спустили целую свору собак. Ужасающая сила магии. Зажмурившись, чтобы не видеть этого зрелища, Сей подняла лук и несколько стрел. Плохих, некачественных, железных стрел. Он даже броню никакую не пробьют, но иссохшее тело мертвеца сразят с радостью. Залы сменялись залами, здесь битвы прошли уже без участия Сейсар – повсюду лежали навсегда уснувшие тела магов да драугров. Глаза мертвых больше не сияли яростным небесно-голубым огоньком. Далее следовало два зала – просторный зал с кучей урн и следующий, с дальнейшим проходом. Туда Сей и направилась. Здесь всегда нужно смотреть под ноги, мало ли какая ловушка активируется, норды были весьма изобретательны в отношении них, да и можно было споткнуться о корни, свисающие с потолка, или о древние кости умерших здесь жертв. Крышка рядом стоящего гроба откинулась, и драугр грозно выскочил прямо на Сейс. Та испуганно отскочила, но к атакам, особенно со стороны мертвечины, ей уже не привыкать. Драугр размахивал топором во все стороны и привлек громкими звуками второго, более разумного и могущественного. Мертвые не терпят нарушителей своего покоя, либо нарочно ищут своей смерти, видя в ней успокоение. Что призывает их охранять эти руины? Драугр с топором получил меч в грудь, а вот со вторым расправиться было сложнее – мечи скрещивались, звенели в просторном пространстве, заносились друг над другом, но и в этом бою Буря Клинков победила. Когда-то ведь она с трудом справлялась с одним мертвецом, а тут перед ней аж двое уже окончательно мертвых драугров. Этот факт вводил в некий шок и сомнение, что все это реально, и Сейс не разбудят в любой момент. Этим хотелось наслаждаться, словно воистину хорошим сном, либо наоборот относиться весьма настороженно. Желая поскорее добраться до заветного рога, Сейсар помчалась вперед, поднялась по лестнице и проскочила через каменный мостик. Вообще, в таких местах бегать и шуметь абсолютно противопоказано – в крайнем случае, можно тихо проскочить через драугров, а тут они слетятся на шум, словно пчелы на мед! Но Сейсар дошла до той степени усталости, когда ты устал настолько, что у тебя появляется слишком много сил, что уходят на последний рывок. А на кой черт вообще рогу Юргена находиться в таком месте? Это что, очередной исторический памятник? Тогда зачем такая охрана в виде драугров? «Пройдут только достойные»? Удивительно, как Драконорожденные вообще до сих пор продолжают появляться с такой сложной жизнью. И вот тогда Сейсар увидела заветную дверь в следующее помещение, около которой чуть не упала. За сегодняшний день она прошла слишком долгий путь, усталость настигала, что физическая, что моральная. Следовало бы вообще остаться отдохнуть в Морфале, а не блуждать по болотам черт знает сколько времени. Корни создавали своего рода стену, через которую в голубом тумане внизу виднелись непонятные пейзажи. Учитывая, насколько низко находится вся эта красота, впереди ждут десятки коридоров и помещений, пробиваться туда придется долго. Сей вздохнула, и грудь наполнилась не только пыльным и старым воздухом, но и отчаянием и бессилием. Делать нечего – надо идти. Раз Седобородые послали ее сюда, значит, знали, что Сейсар в состоянии справиться с подготовленными испытаниями, вот только она была слегка другого мнения. Спустившись ниже с помощью хитрых сплетений дорог, этот пейзаж можно было разглядеть лучше – где-то там, внизу, вел тебя длинный мост через голубую туманную пропасть, откуда выглядывают верхушки загадочных елей, а где-то там, дальше, что-то сияет, словно бы в огне. И это все еще только предстоит пройти. Вглядываясь в синий мрак, Сейсар не заметила, как хитрый мертвец неуклюже подкрался к ней и вознес над нарушителем покоя меч. Еще бы чуть-чуть, и голова полетела бы в пропасть, оставив бездыханное тело сверху. Сейсар преломила ход событий, вовремя увернулась и столкнула драугра вниз, с обрыва. Летел он, судя по всему, долго, и наверняка привлек лишние глаза, поэтому стоило передвигаться осторожнее, а не мчаться, сломя голову перед топором. На карачках она полком пробиралась по хитроумным переходам и то и дело спотыкалась и падала – гигантские корни так и норовили схватить тебя за ногу и утащить в глубину. Под ногой что-то предательски скрипнуло, ногу обожгло невыносимым жаром. Прохрипев что-то похожее на «ы-ы-ы!», горе-приключенец отпрыгнул обратно, хватаясь за ногу. Вот и первая ловушка. Отойдя от удара и почесав голову, Сей поняла, что ничего не остается, кроме как пошуметь. «Вульд!», и под ногами ничего даже не скрипнула, Буря Клинков словно бы телепортировалась на другую сторону, ни разу не обожглась. Но драугры, к сожалению, не были глухими – громко гаркнув, они стремительно помчались на источник шума, но их было прекрасно слышно – неуклюжие, шлепали они голыми ступнями по каменным плитам. Сейсар встала на краю моста, натягивая тетиву, и мертвец, резко вынырнувший из-за угла, не ожидал такого поворота и получил стрелу в лоб, но в следующий момент мимо просвистела чья-то стрела. Буря Клинков глазами искала притаившегося мертвого лучника, и тот нашелся на соседнем мосту, но расстояние было слишком велико, чтобы настигнуть того – метров десять, а снизу просторное помещение, где вражеской стреле не составит труда поймать незваного гостя. Началась долгая перестрелка, стрелы свистели, но никак не могли задеть цель. В конце концов, соперник пошел обходным путем. Он спустился себе на смерть, несколько стрел пролетели в молоко, мимо драугра, но на лестнице-то его наконец настигла стрела. Гортанно закряхтев, мертвец помчался дальше, со стрелой в животе, что едва ли не прошла насквозь тонкого крошащегося тела. Вторую стрелу он получил уже на мосту, и, зависнув, свалился с него вниз. Сократив путь, воительница спрыгнула за ним, едва ли не упав на мертвое тело. Древний зал для пиршеств сейчас едва мог напоминать то, чем он был ранее – на ступеньках у стены стоял трон, на столах еще остались остатки сгнившей еды. Запах от нее стоял просто чудесный. На столах что-то прилипло, возможно, разлитый напиток, в потрескавшейся вазе, что сейчас послужила домом для семейства пауков, стояли давно засохшие цветы. Возьмешь ее в руки, и она раскрошится прямо на глазах, рассыплется и утечет сквозь пальцы, превратившись в прах. Лучше не трогать здесь ничего, пусть застынет навеки во времени и останется красоваться таким, как оно есть – потрескавшимся, пустым, пыльным и паутинным. Буря Клинков немного приблудилась в бесконечных переплетениях лестниц и мостов, но вскоре вышла в пещероподобный зал и поскользнулась в какой-то луже, а потом отскочила с громким «фу!». Это было масло, а вокруг помещение было обставлено огненными чашами на подпорках. Кому придет в голову зажигать огонь рядом с разлитым маслом?! Ах, ну да, мертвецам же не принципиально. Она тихо покралась дальше, пока никакая дрянь не вынырнула из-за угла или из своего тяжелого гроба. Сейсар спускалась ниже, воздух был настолько спертым, что она, не выдержав, застыла в приступе кашля. Пыль забивала легкие, а пещера не намеревалась кончаться. Единственным огоньком надежды стало то самое туманное помещение, которого достигла Сейс. Откуда-то несло свежим воздухом. Может ли это значить, что где-то рядом выход? Или это просто сквозняки? Она кубарем скатилась с узкого мостика вниз, встречая лицом чужие кости. Это место просто кишит скелетами, и не только окончательно мертвыми. Вдалеке мерцала огненная ловушка, в которую, очевидно, кто-то уже попался. Скелеты – не самые серьезные противники, их кости едва держатся, и при любом ударе могут рассыпаться, но Сейсар, на всякий случай, не стала тревожить их, и ползком покралась по мосту над бездной. Кто знает, насколько умными стали за все это время скелеты? Вниз отсюда страшно смотреть, да и вряд ли можно что-то увидеть из-за непроглядного тумана. Но когда в ушах знакомо застучало, пульсируя в голове, что-то потянуло Сей глянуть туда. И тогда она увидела, что мешает ей идти дальше. Стена слов. Почему она каждый раз манит, зазывает к себе? Одно из драконьих слов светилось ярко, его было видно даже отсюда. Довакин не нашла другого выхода, кроме как спуститься. Проделав обратный путь с середины моста, она весьма неосторожно спустилась к Стене, присев у нее. Буря Клинков внимательно всматривалась в Слово, столь родное и знакомое, изучала его, пытаясь тщательнее изучить звучание. Все это работает так: в определенных местах высвечиваются определенные слова на таких Стенах, передают тебе часть своей силы, ее достаточно, чтобы изучить значение и звучание слова, но недостаточно, чтобы использовать. Именно поэтому, как и объяснили Седобородые, нужны драконьи души. Это словно валюта, они очень ценны – исцеляют и придают сил, но Сейсар перехотела убивать драконов с момента первого боя с ним. Но у нее нет выбора, как-никак. — Файм! – слово не подчинялось, ничего не происходило. Такими криками можно привлечь лишь лишнее внимание, поэтому не стоит тратить на это время. Сейс вернулась на мост и прошла дальше. В зигзагообразном положении стояли три камня, и Сейсар бы и не обратила на них внимания, если бы они не засветились ярко-малиновым при приближении, а одна из решеток, связанная с этим магическим камнем, не поднялась. Сей была крайне удивлена такой изобретательности, что норды прибегали даже к магическим ловушкам. Впрочем, принцип ее был понятен. И без Крика тут не обойтись. Молниеносно проскочив мимо трех камней, выкрикнула «Вульд», и ее пронесло через решетки. Они начали опускаться, но застряли у самого потолка и остановились. Под ногами что-то захрустело, и когда Сейсар увидела, что это, ее чуть не стошнило. Тело, черное и измученное, было замотано в паутину. Трупная вонь иссушенных тел витала здесь вместо воздуха. Стоило ей проскочить, как под ногами что-то в очередной раз двинулась. Все, наконец-то, долгожданная смерть! Но нет, плита не сработала. И следующая не сработала. В чем-то здесь подвох. Нажимные пластины прогибались под ногами и возвращались на место после того, как нога с них уходила. Пожав плечами, Сейсар пошла дальше, пока не услышала знакомое клацанье. Буря Клинков обернулась, и сделала это зря. Монстр из темноты, расставив жвала, плюнул в нее чем-то мерзким, зеленоватого оттенка. Жидкость была настолько липкой, что начала сковывать движения, пальцы слипались. В отвращении Сейс вскрикнула, пытаясь избавиться от этого, а два паука все приближались, ножками перебирая под собой те самые нерабочие пластины. Здесь невольно вспоминается первый бой с пауком, но эти двое были в разы меньше, но одинаково готовились с силой зажать между жвалами жертву так, что бессильно хрустнут кости и сломаются ребра и позвоночник, обездвиживая жертву, а потом мерзкие волосатые твари сплетут вокруг новой пищи паутину и оставят на потом, заставляя умирать мучительной смертью. Меч валился из руки, да что там – достать его из ножен было уже невозможно, и тогда под ногой в очередной раз что-то закипело, обжигая. — Вульм! – Сейсар унеслась на безопасный каменный выступ подальше от рабочих плит. Ничего не остается, кроме как отступать. Она сбросила на землю слипшиеся в паучьем яде перчатки, но сражаться уже было и так бесполезно – пауки с мерзким визгом заметались, мешая друг другу, лапки их горели в огне, и языки пламени плавно переползали на них самих. Чтобы не видеть этого всего, Сейс убежала прочь, поскальзываясь на плитах, пока запах горящих пауков постепенно догонял ее, но вскоре звуки стихли. Она допрыгнула по нерабочим плитам до следующего зала, довольно просторного, но окруженного большим количеством плит. Никогда нельзя угадать, какая из них не плюнет огнем. Вход был полностью сплетен твердой паутиной, меч с трудом прорезал ее, а сзади в очередной раз что-то загрохотало. — Когда же вы отстанете от меня, уроды?! Но пауку было все равно. Этот напоминал ту самую гигантскую паучиху. Он готовился уже плюнуть огромным количеством вонючего яда, но Сейсар вовремя увернулась. Ей начинало казаться, что она сходит с ума. Паук налез сверху, размахивая жалом, но жертва попалась уворотливая – и от жвал, с которых стекала мерзостная жидкость, она уворачивалась, и от жала, что впечатывалось в землю каждый раз, оставляя в полу следы. Учитывая, что она ползала прямо под пауком, ее несколько раз чуть не стошнило, но, сплюнув столько раз, она сама почувствовала себя пауком. Вскоре и сплевывать было нечего – в горле пересохло. Сейсар ненароком скатилась вниз, к плитам, и ее сильно обожгло, но загореться не успела – вовремя докатилась до спасительного островка в виде каких-то развалин – камни и щебень. Она вскарабкалась на него, тяжело дыша. Штаны на ноге прожгло, на коже красовался ожог. Слишком много огня в последнее время в жизни Драконорожденной. Паук пошел сюда, но сделал это совершенно зря. — Что, не нравится, тварь!? – безумно оскалилась Сейсар. Она встала и вынула меч, размахивая им перед восьмью глазами паука, что закатывались от невыносимой боли. Ворсистые лапки сгорали в огне. Меч Сей всадила в паучий череп, от жажды расправы уже не отдавая себе отчет о действиях. Вопль паука, напоминающий больше мерзкий скрип двери посреди ночи, отдавался где-то в голове. Пока паук умирал мучительной смертью, Буря Клинков соскочила со своего убежища и из последних сил рванула в сторону спасительного выхода. Паутина прилипла ко всему телу – к лицу, к одежде, к рукам. Ладони слипались, паутина мерзко шелушилась. Сейсар весом своего тела вышибла деревянную дверь, та едва не сорвалась к черту с петель. Следующим препятствием стала очередная решетка, поднятая с помощью рядом расположенной цепи. Взору предстала большая зала. Через воду вела каменная сухая дорожка, Сейс стремглав полетела по лестнице туда, как вдруг земля затряслась, сбивая с ног. С потолка посыпался щебень на голову, обрушилось несколько камней различной величины. Казалось, что весь потолок сейчас просто обрушится по камушку тебе на голову, но вместо этого из-под воды поднялись четыре статуи-охранники, напоминающие птиц с раскрытым клювом. Или это своеобразное изображение драконов? Черт знает, что эти норды хотели показать, да и Сейсар сейчас было все равно! Она нырнула в воду, смывая с себя паутину и прочую мерзость. Перчатки все-таки были потеряны где-то по пути, бинт на поврежденной руке превратился в грязную тряпку. По-хорошему, его надо было снять, но тогда неизвестно, останется ли от руки вообще хотя бы намек на нее. Сейсар вздохнула, рассматривая ладонь. Где-то внутри теплилась надежда, что это все же излечимо, и только поэтому она не впадала в депрессию из-за потери конечности. Одежда промокла насквозь, но всяко лучше, чем паучья слюна и паутина. Она вышла на каменную дорожку, добираясь до пьедестала. С души постепенно отлегло, разум расслабился, видя перед собой конечную цель. Буря Клинков заулыбалась, из глаз едва не брызгнули слезы. Лицо, когда-то красивое и румяное, сейчас казалось искаженным из-за большого количества пота, ссадин, копоти и пыли, да и волосы спутались в серебряный комок. Пьедестал выглядил красиво – на нижней части его были вытесан дракон, величественно размахивающий крыльями. Но блаженство сошло с лица, когда рука на пьедестале держала не рог а… Записку! « Довакин! Нам нужно поговорить. Срочно. Отправляйся в таверну «Спящий великан» в Ривервуде, сними комнату на чердаке, и я встречу тебя там. — Друг.» Друг? Друг?! Сейсар разозлилась настолько, что не сдержала гневного вопля, что разнесся по всем руинам. Наверняка его услышали выжившие скелеты или, того хуже, драугры, но в порыве гнева было плевать – они все равно сюда будут долго бежать! Не было придела гневу Сейсар, она рвала на себе волосы, ярость захлестнула ее с головой яркой, горячей волной, разливаясь жаркой лавой по телу и выжигая изнутри. Разорвав уродливый кусок бумаги, исписанный чужими чернилами, она в сердцах выкинула его остатки, что разлетелись по воздуху и достигнули воды. — БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ, «ДРУГ»! – она с силой пнула урну, лежащую подле пьедестала, и из нее высыпалось несколько монет. Сейс поклялась найти этого самого «друга» и устроить ему настолько хорошую взбучку, что он запомнит ее навечно! Пройти такой путь из-за ничего? Горечь обиды вертелась на языке, хотелось плеваться желчью во все стороны, особенно в безымянного «друга». Она пролетела через еще парочку дверей, что служили кратким выходом из пещеры. Краткий выход лежал через длинные, тесные и узкие тоннели, в которых невозможно было дышать из-за пыли, да и передвигаться было проблематично – постоянно бьешься головой о потолок или спотыкаешься о камни. Но Сейсар сейчас это не волновало. Она хотела мести за такой жесткий облом. Почему этот безымянный не мог прислать записку раньше?! Она бы сразу не поперлась в эти руины! Время бы и нервы сократила. В итоге хотелось уже просто впасть в истерику, но Сейс держалась. Она выползла из руин, и проклятые болота по-прежнему не были рады ей – не пропускал туман ни единого лучика солнышка, но глаза все же болели от непривычной яркости дня. Сколько дней она провела в этих руинах? Усталость внезапно накатила, хотелось уснуть прямо здесь, рядом с трупами, у давно погасшего холодного костра, но ночевать на болотах равно самоубийству, тем более с вонючими телами. Предстоял еще более долгий путь назад. Хотелось закричать еще раз, но тогда бы ее здесь и прибили. Впрочем, Сейсар и не была против. Давайте, болотные гады, вылезайте, вот ваша добровольная жертва! То, чего вы ждете! Но никто не откликался. Дневное болото выглядело чуть менее угрожающе, но все такое же неприветливое и опасное. Сейчас хотя бы можно увидеть, куда ты ступаешь. По-прежнему что-то ухало и стрекотало, и Сейсар побрела в неизвестном направлении. За ночь следы замело, словно здесь никто и не ходил. Интересно, есть ли здесь хоть одна живая человеческая душа? В последний раз, когда Сейс еще только заходила в руины, здесь было хотя бы небольшое бандитское пристанище. Опираясь на первую найденную палку, которая служила помощью при ходьбе – ею можно было измерять глубину болотной тины под ногами и опираться о нее в неустойчивых местах, – Сейсар побрела куда-то, пытаясь ориентироваться по карте. Устенгрев позади вскоре и вовсе скрылся в белом тумане.