Проделки судьбы

Лишь к трем часам дня настигала Сейсар цель. Лошадь, уставшая от всех этих долгих дорог, пыхтела, а всадница все успокаивала ее тем, что они практически у цели. Прищурившись, Сейс обнаружила вдалеке сидящую светлую фигуру. Она сидела неподвижно, лишь изредка делая медленные, краткие движения. Это могла быть лишь Меродолия – никому другому здесь сидеть не приспичит. Подъехав к ней ближе, Сейсар обнаружила, что спутница, вольяжно закинув ногу на ногу, сидит на стуле посреди пустынного поля и попивает из кружки чай. Сейс похлопала удивленно глазами - не спит ли она? Она, встретившись взглядами с Сейсар, мягко улыбнулась: — Чай хошь? — Какой нахуй чай? — Не хошь – как хошь, – как ни в чем не бывало, она вновь устремила свой взгляд вдаль и продолжила потягивать крепко заваренный чай из кружки, словно ждала вовсе не Сейсар. — Ты даже не поинтересуешься, как у меня дела? — Валяй, – ее холодное безразличие отстраняло, но выговориться надо было. — Что ж, кратко говоря – Сэм Гэвен оказался даэдрическим лордом Сангвином, я вернула себе меч и в награду за страдания получила пару тысяч золотых, а Хере… короче, данмер, с которым мне удосужилось выпить в ту ночь, получил его щедрый дар – обещанный посох. Конец истории, можем продолжать путь. — Как, говоришь, данмера звали? — Херегард. Меродолия подскочила на стуле, подавившись чаем. Она закашляла настолько громко и хрипло, что, казалось, она сейчас вот-вот захлебнется в этом чае. Переведя дух, она изумленно глянула на собеседницу: — Да ну, ты шутишь?! — А по мне похоже? — Господи, старина Херегард! – с ноткой ностальгии произнесла Мер, отправляясь сознанием куда-то в прошлое, в воспоминания. — Он был со мной в Темном Братстве, хотя продержался там и недолго. Не поверишь, но он вылетел оттуда из-за алкоголя, ха-ха, вот потехи было-то! Как же я его не узнала! — А расскажи-ка поподробнее. — Ну-у, как убийца он был хорош, но с «приветом», – складывалось ощущение, что в Темном Братстве все «с приветом». Однако, по Херегарду такое не скажешь. — Ну, я имею в виду, он очень был увлечен некромантией. Ну да не суть, однажды он поехал за целью, выпил немного вина… Ха-ха, вот его вынесло-то! Он и сам не понял, как очутился на другом конце Скайрима! Наша импульсивная Астрид, недовольная даже тем, что цель он все-таки завалил, стала посылать за ним ассасинов, да-да – тратить на инцидент хороших новобранцев. Братья братьями, сестры сестрами, но, скажем прямо – она его недолюбливала. Однако он прислал нам… эм… слегонца неживого ассасина обратно в убежище, а на нем была печать взрыва, так стоило ему зайти, как он разлетелся на кусочки, забрызгал все стены и едва не сжег половину убежища! С тех пор она и перестала за ним охотиться. Аха-ха, вспоминаю – слезы на глазах! Как же я скучаю по тем временам. Сейсар внимательно слушала рассказ Меродолии. Как же тесен мир, оказывается. Они были знакомы с Херегардом, пусть и недолгое время. Быть может, судьба сведет их снова? — Ладно, теперь моя очередь! – привычная энергичность вернулась к Меродолии, она словно бы пробудилась от долгого сна. — Я нашла его дом! Я-я нашла-а! Меродолия молодец! Вот только проблема в том, что я не знаю, хватит ли тебе твоего кошелька, чтобы расплатиться за телегу, компенсировать куда-то пропавшую лошадь, откупиться за потасовку в таверне… но я думаю, придумаем что-нибудь. Поехали! — Стой, ты и впрямь нашла дом этого ублюдка?! — Я берегу ложь, словно яд, для особых случаев! Она ринулась вперед на коне. Сейсар еще несколько мгновений была вне себя от восторга – хотелось обнять ее и засыпать благодарностями, если Говард и впрямь попался в капкан! Двинувшись за нею, Сейс восторженно планировала месть, но препоной служил сам Солитьюд – неизвестно, насколько огромным окажется штраф. Оставалось лишь в очередной раз рассчитывать на помощь Меродолии – она сейчас помогала как никогда. Преодолев Драконий Мост, они скакали к имперскому городу вперед по извилистой дороге. Под копытами сейчас ощущалась не простая каменная дорога, а путь, проложенный самой жаждой мести. Крепко стиснув повод, Сейсар едва не заскрипела зубами – завертелась горечь на корне языка, сердце воспылало огнем. Ни о каких нормах сложившихся у нее в голове за все это время, и речи не шло – хотелось мстить ублюдку. Совершенное им не окупается даже смертью, зато на одну мразь в Скайриме станет меньше. Закон «чем меньше убийц – тем больше убийц» совершался во всей его красе. Крепкие стены, огораживающий шумный город от мирских проблем, через какое-то время уже возвышались над их головами - приключенцы побросали коней и поспешили к цели. Естественно, их остановили у ворот, едва не набросившись на Сейсар, как на ужасного преступника. — Добрые господа, постойте! – встряла между ними Меродолия. Стражники, обязанные выслушать любую претензию горожанина, обернулись на возглас. Сейс облегченно выдохнула – Мер опять тянет ситуацию. — В чем обвиняется моя спутница? — За драку и угон транспорта с конем с частной территории мы обязаны ее либо посадить, либо взимать штраф. — Занятно! Скажите, а вы вообще когда-нибудь пили? Напивались? — Нет, миледи. — По голосам слышу юных молокососов, вас когда вообще в стражу приняли? Вчера? — Месяц назад, миледи. — Ну и черт с вами, вы даже не знаете вкуса медовухи, наверное, в Легионе не служили, мяса с ножа не ели ни куска, батиным мечом, наверное, не разили полчища врагов! Так о чем можно говорить с вами? Когда молоко обсохнет на губах – приходите! Мы платим двести септимов, большего вы не заслуживаете! — Миледи, фермер требует компенсации, – стражники начали смущаться происходящего – веские наезды действовали. — А это не наши проблемы, – спокойно пожала плечами Меродолия. — Вы на дозоре были в ту ночь, вы допустили преступление – вот и оплачивайтесь. Вам вообще не стыдно, что вас воспитывает проходящая мимо женщина, а не капитан вашей убогой стражи? Подите прочь! Сейсар, бросив им в руки двести золотых, смогла все же попасть в город. Хорошо, что стражники попались лохи лохами, один уже даже побежал растрепывать всем остальным о выплаченном штрафе. Город, наполненный яркими красками, вновь предстал перед глазами. — Спасибо тебе, Мер, – искренне выразила свою благодарность Буря Клинков. — Да на здоровье, но лучше нам какое-то время не являться в Солитьюд после этой миссии. А пока что… пойдем, я знаю, куда идти. И они двинулись вперед, сливаясь с оживленной толпой, где абсолютно никто не обращал на них внимание. Даже в такой ситуации Сейсар продолжала любоваться городом – огромные шпили зданий, остроконечные крыши, башни – все это сурово возвышалось над площадями, показывая свое превосходство. Орлы и ястребы кружили в небе, свив себе уютное гнездо где-то на вершине Императорской башни, которая и вовсе напоминала гору. Хотелось бы зайти и поглядеть на Синий Дворец – говорят, он воистину прекрасен, изумительная работа человеческих рук. Тоскливо было осознавать, что все это как-нибудь в другой раз. Проскочив несколько темных каменных зданий, Меродолия остановилась подле огромного мрачного особняка, стоявшего вплотную к Коллегии Бардов. О том, что это именно их коллегия, гласила музыка, доносящаяся со дворов. Ох, и даже об этом месте Сейсар травили множество баек – о том, что именно здесь празднуется сожжение короля Олафа, а уж саму легенду о короле Олафе Сейс просто обожала. — Поместье «Высокий Шпиль», – голос Меродолии вывел из раздумий. — Лучше отойди, я сама разберусь. В доме сто процентов полно слуг, так что просто так взять и взломать замок, а потом легко кокнуть цель не получится. По приказу Мер Сейс прижалась к стене справа от двери – оставалось надеяться, что слуга не распахнет дверь слишком сильно. Мер вежливо постучала в прочную, металлическую дверь, завела руки за спину и сделала крайне миролюбивый вид, принявшись ждать ответа. Долго ждать не пришлось – миловидная служанка низкого роста в смешном белом колпачке отворила дверь, робко выглядывая из-за нее. Она странно покосилась на незнакомое лицо, пусть и такое приветливое. — Вам кого? — Здравствуйте, добрая леди, – она растянула вальяжную улыбку, словно пришла не помогать вершить правосудие, а поговорить о погоде. — Сим прекрасным днем я тревожу вас, приношу свои извинения, но мне хотелось бы срочно поговорить с хозяином столь величественного особняка по важному и неотложному делу. — По какому такому делу? — Служанки лишних вопросов задавать не должны, а тем более – совать свой нос в дела высшего общества, – уже более недружелюбно Меродолия сощурилась на девушку, но улыбка оставалась на лице неподвижной. Слегка призадумавшись, служанка все же позволила ей пройти, и очень удивилась, когда из-за двери вынырнуло белобрысое лицо. — Я предупрежу с… Она не успела договорить, как Мер достала из сапога кинжал – все это время он был там?! В мгновение ока она подпрыгнула к горничной, приставляя острие к тонкой шейке, а та вздрогнула, боясь даже закричать, а тем более двинуться. — Один звук – и твоя кровь забрызгает все помещение, я уж постараюсь. Поведешь не туда – умирать будешь медленно и болезненно. Намек был понятен – на глазах девушки выступили слезы, но она замолчала. Мер зашла сзади, тыча лезвием в спину несчастной служанки. Побледнев, она повела их наверх, прямо в змеиное логово. Трехэтажный дом внутри оказался еще более внушительным – темный коридор, состоящий из кладовой и оружейной, дальше Сейсар удалось взглянуть лишь мельком, но на первом этаже она точно рассмотрела обеденный зал, на втором – кухню, где гремели несколько поваров, а на третьем – несколько две спальные комнаты и множество шкафов. Одна дверь была закрыта, другая – чуть приоткрыта, и там отчетливо виднелись две детские кровати. Перила ограждали этот балкончик, с которого открывался вид на кухню, с которой доносились прекрасные ароматы вина и пирогов. И все это было в светлых тонах. Жаль, что Сейсар сейчас было далеко не до вина и пирогов – в голову ударил мощный заряд адреналина. Расправа была близка. Не став даже стучаться, служанка отворила дверь, ведущую в покои хозяина, и сразу прочувствовала на себе его гнев. Но лучше уж так, чем умереть. — Я ЖЕ ВЕЛЕЛ ТЕБЕ СТУЧАТЬСЯ! Но голос был совершенно непохож на голос Говарда. Молодой белобрысый человек с курчавыми волосами вскочил из-за стола, готовясь отчитывать служанку, но застал, увидев ее заплаканное лицо и незнакомцев за спиной несчастной девушки. — Вы кто такие? Кто вы, сука, такие? — Заткни пасть, – его голосок пробудил в Сейсар то, что ранее спало. Прикрыв ногой дверь, Меродолия отошла к стене, лезвие вновь легло на горло служанки – она довольно улыбнулась, похожая на наевшегося сметаны кота, предвкушая зрелище. Медленным, но твердым шагом Сейс наступала на пацана. Тот же, в свою очередь, не ожидав напора, попятился. — Говори, где твой батя, если зубы дороги. — А, так это отродье передо мной – все, что осталось от некогда гордых Бурь Клинков? Судя по тебе, вы там все были Бурями Овечьего Дерьма, как тебя отец-то не добил еще? Она вписала ему настолько жесткую оплеуху, что пацан, пошатнувшись от такого удара, рухнул наземь. Глухой смех Меродолии позади заглушал все его бормотания. Положив ладонь на рукоять меча, Сейсар медленно, словно бы с каким-то нечеловеческим наслаждением, обнажила клинок, и сын Говарда увидел в нем свое перепуганное отражение. Он сейчас выглядел воистину отвратительно – загнанный, испуганный, да как он еще не обмочился? От мыслей, что когда-то таким же загнанным будет его не менее омерзительный отец, на душе становилось тепло. В панике он орал что-то вроде «Прости! Прости! Пощади, пожалуйста!», но разве возможно вообще слушать эти вопли свиньи, которую ведут на бойню? Она вгляделась в его раскрасневшееся, но когда-то бледное лицо. Удивительно, но казалось, что он вот-вот заноет. Ему, наверное, еще и шестнадцати не стукнуло, а если и стукнуло – то совсем недавно. В таком же возрасте умерла Ори. Если его отцу совершенно нормально отнимать жизнь у совсем еще детей, то кем же вырастет его сын? Быть может, чудовищем еще более отвратительным? Если сравнить драконов и таких людей, то по степени омерзительности, конечно, победят люди – против них нужно бороться, от них мир спасать, а не от драконов. — Ты долго думаешь, – раздался голос Меродолии позади. — Деточка, скажи, как зовут твоего господина? — Г-господина… с-сэр Дэймен… – запиналась, произнесла она. Кажется, девушка была на грани истерики. — Сэр… – Мер задумчиво усмехнулась. — Ничего еще даже не сделав для этого мира, они нарекают себя сирами. Вот они – богатые и избалованные детишки. Сейсар, помнишь, я говорила тебе про должок? Словно загипнотизированная, Сейс машинально кивнула, смотря уже куда-то сквозь валяющегося на полу Дэймена. — Знаешь, в братстве это работает так – душа за душу. Я ведь не убила Ольфину, так? Убьешь его – должок отдан. С каким-то странным затуманенным взглядом Сейсар обернулась, чтобы взглянуть на собеседницу – она говорила это абсолютно серьезно. Вновь переведя взгляд на взмолившегося пацана, Сей задумалась о происходящем. Нет, уподобляться монстру не стоит. Рубить нужно с корня, а корень – Говард. Что изменится, если она убьет этого мальчишку? Может быть, на одно чудовище в этом мире станет меньше, а сам Говард, узнав о гибели сына, может сам пойти на поводу у семейных ценностей, если таковые еще остались. Если он и правда отец, то единственная семейная ценность для него – вот этот дрожащий в ногах Сейсар комок. Он отнял у Сейс семью, но расплачиваться за нее... Нет, он платиться будет лично. Парень вздрогнул от внезапного движения руки Сейсар, но меч с лязгом был возвращен обратно в ножны. — Я могла убить тебя! Убить вместо нее! – гневно завопила Меродолия, тряхнув уже находящуюся на грани сознания служанку. — Если тебе настолько дорога твоя крысиная жизнь, то слушай меня. — Да, да! Я что угодно сделаю! — Напиши письменный документ о том, что данный особняк ты передаешь во владения Бурь Клинков. Глаза Дэймена округлились, он было запротестовал, но завидев, как Сейс угрожающе кладет руку на меч и плавно обнажает сверкающее лезвие, издавая нечеловеческие рыдания, согласился. — Умничка. А теперь встал и пиши. И без лишних движений. Рыдая взахлеб, он едва не залил документ собственными слезами – почерк расплывался, он практически не видел из-за пелены слез, что пишет. Перо скользило по пергаменту, вырисовывая очертания будущего отказа от имения. Меродолия, скрипя зубами, все еще держала служанку – мало ли, что она сможет начудесить, если выпустить ее, позовет еще стражу, и тогда уж точно не откупятся. Пара минут – и письмо было готово. Слава богу, еще бы минуты его рыданий Сейсар бы не выдержала. — А теперь пошел вон. Уволь всех своих слуг, мне они не нужны. Беги и сообщи своему папочке, что за ним идут. Прямо по пятам. — Пожалуйста, позволь мне собрать вещи в дорогу! — Прямо сейчас встал и съебался с этого дома, пока мое милосердие не иссякло. Покричишь страже – ничего не докажешь, твое влияние окончилось с этим документом. Иди и скитайся по Скайриму хоть целую вечность, быть может, твой бессердечный папаша пропитается милосердием. На ватных ногах сопляк развернулся. Грубо толкнув служанку вслед за ним, Меродолия осела на пол в смятении. Сейсар, в свою очередь, поступила так же. Снизу раздался громкий хлопок дверью. Он ушел. А они сидели в тишине еще какое-то время. Откинув голову и уперевшись затылком в мягкую перину, Сейс встретилась взглядом с белым потолком. Он был таким же пустым и неопределенным, как и ее. Что ж, теперь она полноправный гражданин Солитьюда с шикарнейшим особняком, но ее даже это не радовало сейчас. В очередной раз задаваясь вопросом, правильно ли она поступила, Сейсар осторожно прикрыла глаза, словно боясь их закрывать. Мер молчала еще какое-то время. — Признаюсь честно, – внезапно начала она. Глаза пришлось открыть. — Твой план мне понравился. Теперь ты владеешь крутым особняком – буду захаживать в гости, но… Мне до сих пор непонятно. Почему ты не убила его? — Я не смогла, – вздохнула Сейсар, честно признавшись. — Он – тварь дрожащая, но… Лучше я поступлю с ним подобным образом, чего он и заслуживает, но не убью. Он прибежит к Говарду, и тот будет знать, что я, в отличие от него, не монстр. — Он будет готов. Он устроит тебе засаду. — Пусть устраивает. Либо я убью его и успокоюсь, либо же умру от рук негодяя, прекратив существование своего клана навсегда. Наше имя сотрется из истории, обратится в пыль, рассеянную по ветру, никто никогда не вспомнит, кто же такой сир Роберт и его дочь Сейсар Буря Клинков. Никто никогда не вспомнит нас в этот тяжелый час войны и нагрянувших крылатых ящеров из легенд. И пусть. Лучше пусть мое имя позабудут летописцы, чем продолжу жить, зная, что Говард Стальная Рукоять все еще жив. — Да-а, речи пафосные толкать ты мастер… – глухо засмеялась Меродолия, подняв с земли кинжал и закрепляя его обратно на подвязку на ноге. — Но я усомнилась в тебе. Если ты не сумела прикончить даже его выродка, то сможешь ли изничтожить самого Говарда? — Ты не понимаешь. — Быть может, и не пойму, – вновь улыбнулась она, на этот раз лучезарно и по-доброму. — Но я не буду Меродолией, если не попытаюсь понять. — Ага, ты любую стену башкой пробьешь. — Ну уж нет, это скорее про тебя. Они обе засмеялись друг над другом, чувствуя долгожданное облегчение. Пусть оно и быстро пропадет, улетучится, растворится, не пообещав вернуться и не оставив ни следа, эти моменты спокойствия были дороже любого золота, дороже этого особняка и жизни сопляка Говарда, да и сам Говард не стоил бы столько.

*      *      *

Им пришлось перерыть вверх дном весь особняк, чтобы найти хоть какую-нибудь наводку на Говарда. Пройдя через огонь и воду, а вернее: в пьяном бреду написанные стихи любви какой-то любовнице, долги Дэймена, документ о зарплате слугам, книги о похотливой аргонианской деве и прочие бесполезные бумаги, им все же удалось нарыть в корзине несостоявшееся письмо отцу. « Отец! Я понимаю, что твой неожиданный внезапный переезд из дерьмового Вайтрана в Маркарт столь же внезапен даже для тебя самого, но ты бы мог быть несколько осторожнее тебе следует соблюдать осторожность в Пределе, где на каждом шагу бегают и орут безумные разукрашенные варвары неотесанные дикари, кричащие что-то вроде «Предел наш!», как чертовы Братья Бури с их, пропади он пропадом, Скайримом патриотизмом. Я и сам патриот, отец, почитаю нашу Родину – великий и ужасный Скайрим, но я бы не стал уподобляться Изгоям с предела или расистам-братьям бури. Расизм это, естественно, плохо, но пока проклятые редгарды не сгинут с этих краев, я не успокоюсь, а ты перебрался в самую пучину проблем, этот гномий двемерский город никогда не бывает спокойным! Ты не прощаешь должников, но, по моему скромному мнению, ты даже как-то чересчур жестоко поступил с Робертом. Прекрати охотиться на девку Быть может, дело не в деньгах? Я посылаю письмо самым доверенным гонцом, так что напиши ответ не забудь, пожалуйста, написать ответ на данное сообщение. С любовью, С уважением, Люблю, Господи, какой же я идиот, Всего доброго, С наилучшими пожеланиями, Удачи в новом городе, Твой сын.» Сдавшись окончательно, он гневно скомкал письмо, отправив в корзину, где валялась куча таких же неудачных писем. Но самое главное – местоположение Говарда выяснено. Он бы все равно не смог вечно скрываться от Сейсар, отсиживаясь в своем Маркарте. Хорошее место выбрал, козлина – Маркарт отдален от остальных городов, находясь на крайней западной точке Скайрима, как и Рифтен, находящийся в противоположной стороне. Однако, от Солитьюда Маркарт был не так уж далек, что значительно облегчало ситуацию. Посовещавшись с Меродолией, они решили взять два денька выходных – вряд ли за это время Дэймен успеет добраться до Маркарта, а если и успеет, то его отец навряд ли успеет что-то предпринять, а если успеет – они готовы. Не станет же он устраивать поджог особняка посреди Солитьюда, правильно? Два дня эти они практически не выходили из особняка, лишь изредка выползали подышать свежим воздухом на балкон, где располагался небольшой округлый столик из темного дерева с вазой, в которой стояли уже давно засохшие цветы. Вид был прекрасным – синева моря воодушевляла с утра пораньше. С другой стороны балкон был идентичным, только вид открывался не на море с кораблями, а на унылую уличку. Комнаты дома были богато обставлены и украшены самыми разнообразными декорациями. Шмотье Дэймена можно было смело продавать, доспехи снизу, изношенные и теперь чисто декоративные, не годились к использованию, посему их тоже можно было смело продавать как антиквариат. Кладовая была набита едой, о чреве можно было не волноваться. Между полочками с едой, кстати, стоял округлый каминчик – странное место для него, но придавало уюта. Длинный обеденный стол на первом этаже с множеством шкафов и маленьких ящиков, расставленных у стен, богатое убранство кухни на втором этаже, где можно было творить целый кулинарный раздор, и не менее роскошные спальни на третьем этаже – все это понравилось Сейсар сразу же после обхода дома, а уж если суметь продать ненужное, то обогатиться здесь точно можно. Быть может, даже приобрести хорошие доспехи – так, на всякий случай, купить хороший лук и не забыть стрелы. Но это все очень долго, а сейчас на это не было времени. В очередной раз Сейс огорчилась, что просто не может взять и начать новую жизнь, зажить в шоколаде в Солитьюде. Естественно, угроза драконов, Говард и прочее – с этим разобраться предстоит почему-то именно ей. Они вышли наутро третьего дня, проведенного в спокойствии с Солитьюде. В девять утра город, а в особенности рынок, уже вовсю оживали, но сегодня здесь был какой-то излишний кипиш. Что ни день – то проблемы. — Господа, видал здесь кто Сейсар Бурю Клинков?! — Кто меня звал? – удивленно высунулась из толпы светлая голова. Мужчина с пустой сумой, несвойственной для гонцов, у которых она обычно доверху набита, нырнул к ней. Неужто и впрямь гонец? — Я должен был доставить вам это день назад, госпожа Сейсар, простите! Я гонец частного заказа, мне поручили доставить вам ценное письмо, но в Вайтране Вас не оказалось, мне сообщили, что вы там давно не живете. Я поехал в Морфал, там о вас и знать не знали, и вот, Вы наконец нашлись здесь! Прошу Вас, это Ваше! Гигантский поток слов обрушился на Сей, и лишь закончив свое выступление, гонец сунул ей в руки письмо, радостно ускакав дальше. Кажется, парня немного жизни потрепала. — И кто же это может быть? — Без понятия, кому это приспичило мне письма писать. «Сейсар Буря Клинков! Я не знаю, какие такие дела подвигли тебя отречься от собственного назначения, тебе нужно немедленно вернуться к их исполнению. Мне пришлось рисковать собственной жизнью и нестись, сломя голову, в Рифтен. Я едва убедила старика выйти из своей конуры, и сейчас мы двигаемся в сторону стены Алдуина. Тебе, возможно, эти слова ни о чем не говорят. Я пишу тебе это письмо, когда мы доезжаем до Айварстеда, здесь же я его и отправлю. Ты поступила очень и очень эгоистично, бросив на произвол судьбе всю ситуацию, но ты – Довакин, и моя задача - помогать тебе нести эту тяжелую ношу. Поэтому, пожалуйста, езжай к стене и дождись нас там, если приедешь раньше. К письму приложен фрагмент карты с точными координатами, чтобы ты смогла найти это место. Мы ждем твоего явления, Довакин. – – Дельфина.» Ровный, словно по линейке вымеренный почерк едва ли не орал на Сейсар за самолюбие, и даже какой-то стыд почувствовала она перед Дельфиной, вообще забыв про ее существование. Новые проблемы пришли внезапно – с одной стороны, нужно было мчаться к стене, с другой стороны – нужно было срочно устранить Говарда, пока он не разошелся. Что вообще эта стена Алдуина?! Господи, каша в голове заваривалась по новой. — Что там? Ну-ка? – Меродолия назойливо закрутилась перед носом. Нет, ей нельзя было это знать. С другой стороны, как тогда от нее отделаться? Все это было так сложно, а Меродолия, вертящаяся прямо перед носом и норовящая отнять письмо, еще сильнее усложняла ситуацию. — Тебе необязательно это знать, – отвертелась Сейс, быстро закрывая письмо. На упертую Мер это не подействовало – письмо она все-таки выхватила, а забрать его обратно не получилось. Бегло пробежавшись глазами по буквам, Меродолия ошарашенно обернулась на Сейсар. Господи, вот только этого не хватало. — Что за безумцы пишут тебе сообщения? Выкинь сейчас же! — Мер, это правда, – как-то даже сожалеюще сообщила ей Сейсар. Ну да, радоваться тут было нечему. — Ты правда думаешь, что я поверю, что ты – древний герой из легенд? Да ну тебя, шутница, у нас Цицерон и то лучше шутил! — Я могу доказать. Пойдем, выйдем из города. Меродолия поскакала за Сей, но, кажется, семена сомнения уже были посеяны – уже не так самоуверенно она следовала за ней, изредка таращась на Бурю Клинков, и этот непонятный взгляд она на себе прекрасно чувствовала. На сей раз стражники спокойно пропустили их, позволяя пройти, и Сейсар устремилась куда-то вниз по дороге к конюшням, где они несколько дней назад оставили своих коней. Лошади уже были бодры и веселы – Тейен, явно хорошо отдохнувшая за все это время, встретила хозяйку радостным тычком в плечо, Тристан потянулся было облизывать лицо Меродолии, но та с пренебрежительным выражением лица вовремя отстранилась от такого рода проявлений любви. — Так что ты мне хотела показать? — Отойдем дальше, здесь услышат, – и по просьбе Сей они отошли подальше от оживленных конюшен и мельницы. Оставалось надеяться, что их не услышал и на пристани. Одно громкое «Фус» заставило Мер содрогнуться и сохранить равновесие лишь благодаря спасительному фонарному столбу, который послужил своего рода опорой. С непривычки в горле запершило – Сейсар давно не использовала ту’ум, уже было и позабыла, каково это. Меродолия, переведя дух от такой сногсшибательной (в прямом смысле) силы, полные негодования глаза подняла на спутницу, поняв, кому все это время помогала. Глаза ее округлились до такой степени, что зрачок казался просто точкой, далеким кораблем, плавающем в синем океане. — Так ты… — Да. Немногословно, зато понятно. Мер, отойдя от фонарного столба, все еще пыталась осознать происходящее. Да, такую правду тяжело принять. Твой компаньон – спаситель мира, а ты и не знал. — Прости, что не сказала раньше. Ты бы не поверила, – и она двинулась обратно к конюшням, оставляя Меродолию в смятении. Неизвестно было ее дальнейшее поведение – быть может, она и вовсе покинет Сейсар. Она была столь непредсказуема, что никогда нельзя знать, чего именно можно ожидать от Мер. И вот опять – она, догнав Сейс, продолжила тему. — Да мне все равно, будь хоть ты трижды проклятый беженец из Обливиона, я от тебя не отстану уже, – это настолько радовало Сей, что она даже посмеялась. — Спасибо тебе за помощь, Мер, – и все же, быть может, когда-нибудь она поймет, с чего Меродолии столь внезапно помогать Сейсар. — Мер, такое дело, я думаю, тебе лучше остаться в Солитьюде и дождаться, когда я вернусь. — У меня план лучше, как обычно. Я поеду в Маркарт и дождусь тебя там, идет? — Хорошая идея. Они поседлали коней, сытых и напоенных, и двинулись вниз по дорожке. Дельфина, по идее, сейчас примерно тоже на подходе к Стене, раз гонец запоздал. Она, наверное, вне себя от гнева была, когда Сей развернулась и поехала в абсолютно другом направлении. В какой-то степени даже стыдно за это. Они направились в Предел – вечно неумолкающие края, раздираемые войной между Изгоями и жителями Маркарта. Изгои утверждают, что у них отняли Предел, а Маркартцы отчаянно давят восстание. Во все эти разборки лезть не хотелось бы, и жаль, что в этих бесконечных степях, среди огромного количества лагерей Изгоев и располагается эта неизвестная Стена Алдуина. Что это вообще за стена эдакая и кто такой Алдуин? Меродолия, время от времени о чем-то галдящая, ненадолго разгоняла все эти думы, но какое-то волнение все равно крутилось в животе. Перед Клинками было странно появляться после такого, а Дельфина, наверное, и вовсе бы забила на Сейсар, не будь она Довакином. Конечно, такое импульсивное решение мало кто сможет понять. Они сделали несколько привалов, травили друг другу всякие байки, а тем временем вокруг вечерело. В степях стало значительно тише, умолкли назойливые птицы и прекратили свои песнопения, умолкла даже болтливая Мер – мир погрузился в тишину, лишь изредка где-то в траве стрекотали кузнечики. Они доехали до развилки и разошлись на долгое время, одна поехала Маркат, другая свернула на юг – точка на карте была уже близко. Через полчаса показались огни Изгойского лагеря весьма крупных масштабов, оттуда доносились людские голоса, удары молота о наковальню, мычание и блеяние скота – рутина. Эти люди не пропустят просто так к храму, что очевидно. Сейсар здраво оценивала, что целый лагерь Изгоев не вынесет – оставалось хотя бы дождаться Эсберна и Дельфину, и то не факт, что втроем они потянут такое количество людей. Все зависело от мастерства спутников. Дельфина хорошо махала мечом, а Эсберн… Сей его и в глаза-то не видела, а тем более не знала, что может этот старик в свои 60 с хвостиком, как гласило досье. Люди продолжали заниматься рутиной, готовить лагерь ко сну. Поверить невозможно было, что лагерь этот – военный, и все эти люди, одетые в причудливые головные уборы и изрисовавшие себе лица грозной боевой раскраской, в случае нападения все до единого ополчатся, соединившись в одну армию, и выступят против врага. Народ этот был причудлив, начиная со странных символов и заканчивая кровавыми, мракобесными ритуалами. Не все из них носили хорошую, пусть и сделанную руками своих мастеров, броню – кто-то, словно индеец, носил простые обмотки, оттого и погибал в бою незащищенный, но мастерство их боя заставляло изумленно охнуть. Прямо сейчас кто-то из них тренировался – метал томагавки, ножи, практиковал свое мастерство на собственноручно сделанных чучелах, набитых соломой. И тогда всю округу озарила яркая вспышка света. Сейсар пришлось зажмуриться и переползти подальше, чтобы ее не заметили даже на вершине этого склона. Люди в панике заулюлюкали, кто-то из них даже не успел проснуться, когда огненный дождь обрушился на лагерь, сжигая палатки вместе со спокойным сном спавшими внутри воинами. На лагерь совершили нападение. Они воинственно похватали свои мечи и топоры, стремглав несясь навстречу верной смерти. Цокот копыт раздался резко, словно гром средь ясного неба – по каменным дорогам несся всадник, сплеча рубив головы изгоев, словно косил сено в поле, только пожинал не пшено, а души. Позади показался второй всадник, озарявший ярким пламенем округу. Сомнений не оставалось – это эффектное появление принадлежало Дельфине и Эсберну! Осторожно скатившись вниз по склону к лагерю, как можно тише Сей покралась по им следам, да на нее бы никто и не обратил внимание – весь лагерь сейчас сконцентрировался на нарушителях. Трупы хаотично были разбросаны вокруг, и с одного удалось поднять полный колчан стрел. Стрелы у них были замысловатые – наконечник изогнут так, что образовывал два небольших рожка. Такую стрелу надо еще попробовать вытащить! Не так уж тупы Изгои, как о них поговаривают. В темноте прицелиться было сложно, так как единственным источником света были редкие факелы, костры и огонь Эсберна. Первая стрела – промах, вторая – тоже, зато третья, наконец, угодила точно в цель. Один очень внимательный Изгой, увидев в павшем теле собрата Изгойскую стрелу, насторожился – он первый просек, что нарушителей в лагере гораздо больше. И первый поднял тревогу. Лучники, натянув трескучие тетивы, по его команде обсыпали лагерь градом стрел, но большая часть угождала в собственных товарищей – такое лучше не практиковать, если не умеешь пользоваться. Они блудились в собственных постройках, падали с мостов в воду, уносимые течением, пока два всадника прорубали себе путь. Одной неожиданной ночью на Картспайр обрушилась гроза. Побросав копья с погремушками из птичьих черепов и топоры, они бросились врассыпную – победа на этот раз была за Клинками. Они приблизились ко входу в храм, сокрытому темными зарослями плюща, и тогда из тени показалась Сейсар. Округлив глаза от неожиданности, Дельфина, спешившись с коня, кажется, и вовсе не ожидала ее здесь увидеть. — Дельфина, прими мои извинения за случившийся инцидент, – резко и сразу с главного начала Сейс. — Я поставила под угрозу весь мир, но под давлением последних событий в моей жизни я не смогла поступить иначе. Надеюсь, ты примешь это и поймешь. — Что было – то проехали, – она поначалу даже опешила от такой резкости – всегда действенный метод. — Что ж, значит это – Довакин? – старец приблизился к Сейсар – выглядел он совсем худо, в потасканной рубахе и рваных штанах, он шел в изношенных тапках едва ли не босиком, оглядывая Драконорожденного полуслепыми глазами. Долго же он просидел в бегах под Рифтеном, живя крысиной жизнью и не видя света. — Наше знакомство началось резко. — Здравствуйте, Эсберн, – как можно вежливее ответила она, пытаясь разглядеть старческое лицо в полумраке. — Объясните же, Эсберн, зачем мы здесь, и что такое Стена Алдуина? — Ты не ведаешь о происходящем и вовсе? – он покачал головой. — Что ж. На Стене Алдуина древние Клинки, наши собратья и предшественники, записали все, что знали о драконах и их появлении. Полагаю, записи, выдолбленные на этой стене, помогут нам разобраться во всем хотя бы частично. — Я знала, что Эсберн – тот человек, что нужен нам! – словно бы восхищенно протараторила Дельфина. Кажется, она была готова восхищаться всяким, кто принадлежит к ордену Клинков, ведь здесь собрались последние их представители. — Думаю, Довакин, у тебя возникло множество вопросов, Сейсар, не так ли? – после короткого кивка он продолжил. — Как только мы прорубимся через нагло завоевавших этот храм Изгоев, ответы на многие твои вопросы найдутся у Стены. — Тогда не будем медлить! Шум снаружи мог потревожить тех, что внутри. Изрекши весьма умную вещь, Дельфина нырнула во тьму пещеры. Они крались в потемках, коридор был прямым, но чертовски узким – корни, свешенные с потолка, задевали голову, а идти нужно было как можно осторожнее, чтобы не споткнуться об эти заскорузлые продолговатые корни. Неизвестно, что за растения испускали их, если не деревья, но они надежно держали на себе почвенный покров. Вскоре яркий свет ламп ударил в глаза. Светлые волосы Дельфины потемнели от земли и пыли, а и без того грязная рубашка Эсберна приобрела темно-серый оттенок, хоть и когда-то была белой. Отряхнувшись, как могли, спутники двинулись вперед, но одним жестом Дельфина остановила их – неподалеку послышались шаги. Здесь хорошая звукоизоляция, поэтому Изгои, очевидно, не услышали балагана, доносящегося снаружи. Это значительно облегчало задачу напасть на них. Жестами подав знак, Дельфина, нырнув в тень опор, на которых держался потолок, заходила сбоку. Тетива изношенного лука с треском натянулась, готовая уже порваться в любую минуту. Цель была относительно близка, так что навестись не составило труда – стрела поразила ее. Изгой упал от внезапной стрелы прямо под ребром, а второй обернулся, изумленно оглядывая труп товарища. Дельфина, выпрыгнувшая на него из-за угла с мечом, лишила жертву возможности позвать хоть какую-то помощь. Все прошло как по маслу, даже не прибегли к магии Эсберна, но радоваться было рано – впереди еще целая пещера, доверху кишащая Изгоями, а может, не только ими. Ловушки-погремушки были задеты ненароком, и спутники сначала недоумевающе, а потом и гневно покосились на Сейсар. Враг, только ослабивший свой взор, заслышал шум и похватал топоры. Их было трое, одна женщина, разодетая в пестрые лохмотья и с причудливым головным убором, в основе которого лежали птичьи черепа, ветки и солома. Руки ее заискрились, перекатывала она в пальцах молнию, которая была готова обрушиться на врагов. Под ногами ярко заструились письмена на древнем языке, и Эсберн скомандовал отойти – он поставил руну. Один стремглав понесся не источник звука, но невнимательность всегда карается – только лишь ступил он в огненный круг, как он, ярко и громко взорвавшись, со всей своей сокрушительной пламенной силой обрушился на врага. Потолок, сотрясшись, едва не обрушился, но старик лишь начинал входить во вкус, разминая кости после десятилетнего заключения в коллекторах под Рифтеном. Он, защитив спутниц волшебным щитом-оберегом, скомандовал им разойтись. Они разбежались в противоположные стороны, а тетива уже с треском натянулась – стрела была готова обрушиться на врага, но он был гораздо смекалистее, чем показался изначально: бормоча себе под нос заклинания, волшебница распахнула врата, дьявольски притягательным фиолетовым свечением переливающиеся во мраке. Рогатый женский силуэт, облаченный в огонь, ринулся вперед. Словно искорка, она была резка и неуловима, передвигалась, не касаясь маленькими стопами земли и оставляя после себя шлейф огня. Огненный атронах озарил своим пламенным сиянием комнату. Она повела плечом, ловко увернувшись от ледышки, летевшей в нее – глыба льда, ударившись о стену у головы Сейсар, разбилась, разлетевшись на сотни мелких осколков. Яркий снежный след от нее остался в дыре на стене. Призывательница ликовала, шепча на нечеловеческом языке все новые и новые заклинания – обгоревший труп, жутко извернувшись, восстал, с хриплыми стонами подбирая свои топоры, а тот, что жив, уже, видимо, насмотрелся таких ужасов, и ринулся на Эсберна. Обе женщины поняли, что один чародей не справится – настала пора выходить из теней. Дельфина, защищенная броней, взяла на себя резвого живого, а Сейсар – медлительного, но упрямого мертвеца. Топоры свистели в воздухе, грозя снести голову своим врагам, но восставший мертвец оказался тормознутым – он рассыпался в горстку пепла у ног, и тогда следовало разобраться с главным источником проблем – чародейкой. Подходить к ней близко было опасно, но пущенная в нее стрела отскочила от барьера. Двинувшись на нее, Сейс очень рисковала, но у нее был план. Шар пламени, выпущенный прямо в нее, столкнулся с сокрушительной волной – он просто рассеялся, словно его и небывало, а волна пригвоздила чародейку к стене, позволив ей упасть навзничь лишь через несколько мгновений. Дельфина, разобравшаяся с соперником, обернулась на грозный ту’ум. Атронах тем временем представлял все такую же угрозу, но он не мог существовать без своего призывателя. Против пламени выступал лед – Эсберн владел всеми стихиями, но в совершенстве – лишь огнем. Тактика подсказывала, что огонь против огня – не огонь, так что холод временно сковывал призывного даэдра. Мощным замахом Сейсар добила находящуюся в смятении заклинательницу, и атронах, отшатнувшись, растворился в воздухе, вернувшись обратно в свой план даэдра. — Ну и схватка… – спутники выдохлись после такого напряженного столкновения. — И много их там еще? — Весьма, – в ответ Сейсар Эсберн напророчил «счастливое будущее». Все они уже были готовы к проблемам и более серьезным, но в таком составе они уж точно могли справиться. Эсберн – отличный колдун, Дельфина – прекрасный воин, а Сейсар – вполне себе неплохой лучник и воин. Она явно не владела в совершенстве обоими навыками, но в команде могла потянуть и дальнейшие препятствия. Они направились вперед, по узким и низким коридорам пещеры, задевая головой потолок, пока тропа не вывела их в гигантское помещение. Вот здесь потолок был воистину высоким. Все заросло пушистыми травами и кустарниками, тянущиеся по стенам растения опоясывали весь зал. Он был освещенным – сверху пробивался свет. Первое, что бросилось в глаза – три колонны на возвышении слева и огромный поднятый каменный мост справа. Неужели Изгои даже не додумались опустить мост? Быть может, оно и к лучшему – дальше их может не быть и вовсе. — Выглядит многообещающе, – на самом деле, она сказала это вообще без интереса. — Да-а, определенно акавирская архитектура… – а вот Эсберн, бодро взбежав по ступенькам(что странно для его лет), восхищался акавирскими творениями вовсю. — А это акавирские символы. Вот «король», «воин», и, конечно же, «довакин». От него идет что-то вроде стрелочки, указывающей вниз. Удивительно, как Эсберн отличал все эти символы. В глазах Сейсар все они были практически одинаковыми загогулинами, один был отдаленно похож на корону, другой – на воинский шлем, а третий имел округлую форму с двумя драконьими головами. Поразмыслив, Сейс призадумалась, что может символизировать эта стрелочка. Если она означает опускание моста – все уж слишком просто, но на ум ничего другого не приходило, посему стоило попробовать. Колонны легко крутились, правильное расположение подвижных колонн было понятно сразу: тоскливо заскрипев, мост сдвинулся, обрушив камни и песок вниз. Он сдвинулся еще ниже и застыл, а вскоре плавно, старчески поскрипывая, опустился прямо к возвышению, приглашающий путников войти. Даже для не такой уж смекалистой Сейсар «загадка» показалась уж слишком простой. — Что ж, это и впрямь было просто, – даже старик Эсберн отметил простоту данной загадки. — Вперед, посмотрим, что приберегли наши братья-Клинки. Путь дальше моста зарос паутиной – приходилось пробиваться через нее, а в некоторых местах необходимо было применить меч, настолько прочной была липкая толща паутины. На нажимных плитах в следующем зале располагались те же символы короля, воина и довакина. Сейсар, подумав, что загадка могла бы нести в себе похожий характер, ступила на плиту с довакином – и не ошиблась. Она не сработала и вовсе. На некоторые плиты переходилось перепрыгивать, чтобы добраться до цепи, которая деактивировала бы все ловушки, позволив спутникам спокойной пройти, но даже это не составило особого труда. Сейсар, пораженная собственной смекалкой, спавшей все эти года, гордилась собой. Они двинулись дальше по узловатым коридорам, заросшим паутиной. Пути водили их самым замысловатым образом, закольцовываясь и переплетаясь, и, когда им начало в какой-то момент казаться, что хитрые коридоры водят их кругами, яркий зал, освещаемый светом сверху, предстал перед их глазами. Первое, что бросилось в глаза – огромные каменные узорчатые стены, опоясывающие зал, а посредине – лицо неизвестного. Естественно, Сейсар не удержала себя, чтобы не заглянуть в сундук, оставленный здесь кем-то очень давно, и как же была удивлена, найдя внутри сто золотых и дюжину крепких эбонитовых стрел. Прекрасная добыча, жаль, что в столь маленьких количествах! Теперь можно и тщательно рассмотреть зал. — Невероятно, какая сохранность, – на расстоянии в несколько метров Буря Клинков могла почувствовать, как у Эсберна сперло дыхание от захватившего дух чувства. Он поистине наслаждался зрелищем. Проследовав за ним, Сейс сама не заметила, как наступила на огромный круг, напоминающий по своей структуре небольшой лабиринт. Эсберн, не растерявшись, сразу это прокомментировал. — Ах, кажется, это древнее позабытое акавирское искусство… Печать крови. Приводится в действие кровью. Сейсар эта затея не понравилась уже с самого начала, и, кажется, она начинала догадываться, чьей кровью приводится в действие эта печать. — Твоей кровью, Довакин. Действительно, как такая догадка могла не оказаться правдой? Да у Сейсар сегодня все хорошо со смекалкой, с правильной ноги встала! Либо все здесь было слишком просто. Как вообще Клинки берегли этот храм от внешнего мира с такой-то защитой? Дельфина пораженно молчала, а Эсберн торжествующими взглядами оглядывал окружающую его местность, пока наконец не протянул ненавязчиво Сейсар кинжал. Намек был понятен. Приняв оружие из его рук, она вытянула руку вперед, над печатью, поднеся лезвие к ладони. Кинжал был наточен остро, так что порезать ладонь не составило труда. Сейсар скривилась, когда горячая кровь начала заливать руку, окрашивая в бордовый. Сжав с мерзкой болью кулак, Сейс позволила горячей жидкости вовсю заструиться по руке и стечь на пол. Печать распахнула свою зияющую голодную пасть, светящуюся ярким белым светом, с жадностью принимая драконью кровь, по коей изголодалась уже которое столетие. Огромная голова, оказывается, служащая входом, сдвинулась, поднимаясь вовнутрь. Спутники заликовали. — Вперед, Довакин! Тебе первому принадлежит честь узреть Храм Небесной Гавани! Ликование ликованием, но для начала пришлось достать прихваченные еще в Солитьюде бинты и перевязать ими кое-как руку уже по пути к храму, чтобы не ронять лишний раз кровь. Ступеньки выглядели совсем свежими, практически нетронутые временем. Врата с символом Довакина распахнулись, и ступеньки продолжились. Отчего-то свело дыхание, внезапно Сейсар заволновалась. Прямо сейчас она ходит там, где когда-то жил целый орден, оберегающий Драконорожденных ценой собственной жизнью. На сегодняшний день остался один Драконорожденный и двое Клинков, и сейчас они – последние посетители этого храма, последние заходят внутрь, чтобы узреть его увядающее величие. Путь украшали акавирские барельефы – красоту их отметил Эсберн, восхищающийся здесь любым творениям. Он выглядел внутри тоскливо, навевая на спутников странное чувство. А ведь когда-то это опустение было сосредоточением собраний Клинков. Пустые столы, покрывшиеся пылью, заплесневелые чаши и множество темных комнатушек – все это выглядело уныло, и тяжко было поверить, что когда-то этот храм был обитаем. Возможно, когда-то этот храм был намного более красив. Не сразу Сейсар в глаза бросилось то, зачем они сюда пришли. Стена Алдуина. Из рук выпустил Эсберн яркий шар в воздух, послуживший светилом. Он озарил стену ярче, чем сделал бы это дневной свет. — Шоровы кости, вот она, Стена Алдуина! Как же хорошо сохранилась…Прекрасный образчик акавирских барельефов начала Второй эпохи. — Эсберн, нам нужна информация, а не лекция по истории искусств! – выкрикнула издалека Дельфина. И она была права. — Да-да, давайте-ка посмотрим… – он подошел к самому правому краю стены. — Смотри, это Алдуин. На этой панели показано начало времен, когда Алдуин и культ Дракона правили Скайримом. — Алдуин? – Сейсар все еще была не совсем в курсе происходящего, и Эсберн прнял ее незнание. — Алдуин Пожиратель Миров. Первенец Акатоша. Первый дракон. А вот люди восстали против своих хозяев-драконов – легендарная Война драконов, – на стене, на самом деле, было не очень понятно – судя по взгляду Дельфины, она тоже так считала. Алдуин извергал пламя, которое обрушивалось на людей и их дома. — Центральный сюжет стены – победа над Алдуином. Видишь, вот он падает с неба. Нордские Языки – мастера Голоса – восстали против него. — А как они победили его, не показано? Разве мы не за этим пришли? – внезапно встряла Дельфина, руша всю атмосферу. — Терпение, солнце мое. Акавирцы никогда не отличались прямотой. Тут одни сплошные аллегории и мистические символы, – по центру стены располагался дракон, распахнувший пасть, пораженный четырьмя людьми. По правде говоря, по нему не скажешь, что он падает с неба. Как Эсберн вообще во всем этом разбирается? Голова начинала кипеть. — Да, да! Вот эти завитки, которые идут изо ртов нордов – так акавирцы изображали Крик. Но… Как же узнать, что это за Крик? Скорее всего, нечто особенное и тесно связанное с драконами или с самим Алдуином. — То есть, они победили Алдуина при помощи Крика? Это точно? – Дельфина не унималась. Кажется, ей не верилось, что Клинки никак не могли бы поучаствовать в сражении Алдуина. — Хм-м, несомненно! Они бы не стали так выделять Крик, если бы он не был важен. — Вспомни, эта Стена создавалась специально для будущих Клинков, здесь нет ничего случайного, – тем временем Эсберн продолжил вещать про Стену Алдуина. — Значит, нужно искать Крик… Проклятье. Тебе доводилось слышать о таких вещах? Про Крик, который сбивает дракона с неба? – сейчас она обращалась уже к Сейсар. — Возможно, Седобородые знают, – да, спихнуть все дело на них – лучший вариант. На самом деле, Сейс пыталась переварить избыточное количество информации. — Может быть… – угрюмо проворчала Дельфина. — Я не хотела их в это вовлекать, но, кажется, у нас нет другого выбора. — Я спрошу у мастера Арнгейра. — Да уж. Хорошо, что они уже приняли тебя в свою «секточку». Вряд ли они бы помогли мне или Эсберну, если бы мы попросили. Мы осмотрим храм Небесной Гавани и поглядим, что еще нам оставили древние Клинки. Даже я не могла представить себе более надежного укрытия. — Смотрите, левая панель, – Эсберн быстро прервал разгорающийся конфликт – Сейсар не понравились язвительные речи Дельфины в сторону Седобородых. — Вот оно, древнее пророчество. Когда-то я вынужден был учить его наизусть: «Когда воцарятся беспорядки в восьми частях света, когда Медная Башня падет и время преобразится, когда триблагие падут и Красная Башня содрогнется, когда Драконорожденный Государь утратит свой престол и Белая Башня падет, когда на снежную Башню придут раскол, бесцарствие и кровопролитие, Проснется Пожиратель Мира, и Колесо повернется на Последнем Драконорожденном». Алдуин, сраженный в далекой древности нашими предками, вернется, и наступит конец света. Кажется, до Сейсар потихоньку начинало доходить. Дракон, изображенный на стене, подозрительно был схож с тем драконом, что сжег Хелген, и с которым они столкнулись с Дельфиной в Роще Кин. Значит, они лицом к лицу повстречали самого Алдуина – от этого даже пробежались мурашки страха по спине. Из этого всего исходит, что Алдуин – и есть причина появления драконов. Он вернулся, чтобы поглотить все живое, и ничто не скрылось бы от его черного гнева. Хоть и долго до нее доходило, но Сейсар все же осознала происходящее. Клинки, отвернувшись, начали рассуждать о своем и тщательно рассматривать Стену, словно бы позабыв о присутствии Сейсар и вовсе. Что ж, новая задача лежала впереди – нужно было вернуться на Глотку Мира. Одно непонятно – как во все это втягивать Меродолию? Ох, черт, со всеми этими драконьими пророчествами она и вовсе забыла про Мер, а тем более – про Говарда, находящегося под носом. Что ж, прежде чем ехать на Высокий Хротгар, придется все равно поехать в Маркарт, раз и навсегда разобраться с Говардом, и, успокоившись только тогда, вернуться к исполнению своего долга. Тишина снаружи расстилалась повсюду, освещаемая ярким наступающим рассветом. До Маркарта ехать совсем недалеко – минут тридцать, и чем ближе подступали конские копыта к белокаменному двемерскому городу, тем больше увеличивалось волнение. Роковая встреча близилась.