Последний шаман.

Кортон, как всегда, поднялся раньше всех. Эта привычка осталась с того времени, когда начал обучать юных сергалов. Подъём с первыми лучами Вилоса. А вот молодняк быстро отвык от этого. Глаза, привыкшие к темноте, без труда выхватывают контуры мебели, так что не стоит опасаться упасть или наткнуться на что-то. Шаман медленно направился к выходу, тихо постукивая посохом. Задвижка глухо лязгнула, и дверь медленно отворилась, впуская прохладный утренний осенний воздух. На улице светало, Вилос вздымается, окрашивая небо в розовые тона. Частые облака краснеют и розовеют вместе с ночным небом, которое спешно прячет свои звёзды от небесного светила. Вокруг красота и благодать, редкие звери и птицы ещё не проснулись и кроме тихого шума ветра более ничего. Шаман взял немного снега, выпавшего за ночь, протёр им морду, уши, шею и руки, блаженствуя от холода. Тряхнув головой, скидывая снежинки и капельки воды, он вернулся в храм. Проверил огород, но там всё нормально. «Попросить кого-нибудь полить его». Вошёл во второй зал и сразу направился к креслу. Восседая на нём, говорящий с неживыми посмотрел на Зеральта. Пессимист и параноик, любитель побросаться шуточками. «Жизнь интересная штука, да, друг?» - подумал сергал и вспомнил, какие события произошли при их первой встречи… . * * *. После Ишир Кортон посетил много поселений. Как и боялся, многие места оказались брошены. Покосившиеся дома с порванные стенами, они молча встречали и провожали путника, отторгая его своей пустотой и тоской. Но попадались и те поселения, ещё не ставшие жертвой обстоятельств. И хотя мало вождей принимали его познания в строительстве и земледелии, почти все были рады принять проводника между мирами, пусть не у всех были трудности с духами. Таких серьёзных случаев, как в Ишир, Кортон больше не встречал. Один раз он изгонял Слипа, духа сна, который мучил сергалов небольшого племени ночными кошмарами. Ещё был Барик, любитель пораскидывать вещи, но и с ним не возникло проблем. А в основном сергалы просили через проводника между мирами доброты от духов, лучей светила или капель дождя, порой просто интересовались, провинились ли они перед неживыми. «О, если на вас лежит вина, вы бы узнали», - думал северянин после таких просьб. Он следует совету, и не затрагивает знания о военном ремесле, но всё ещё пытается вразумить северян закончить эту столетнюю резню. Но тщетно. Одни не желали слушать, другие слушали, и либо потом смотрели, как на идиота, либо начинали угрожать расправой. Но шаман, пользуясь неприкосновенностью, на свой страх и риск продолжал попытки повлиять на сородичей, не забывая и помогать им, как могут помогать шаманы. После двух месяцев похода, шаман вернулся в храм. Но там было всё спокойно, и сергал, вновь оставив дом, решил углубиться на Юг, в другие племена. Чем дальше от Севера, тем меньше снега. Пышные луга серой и синеватой травы, усеянные цветами, вокруг тёмно-синие леса, в которых почти не слышно птиц, по которым путник успел соскучиться. Один раз встретил двух охотников. Те спросили, не видел ли путник раненого зверя, после попросили благословления и, ссылаясь на убегающую добычу, быстро покинули сергала. Всё произошло так стремительно, что шаман забыл поинтересоваться, откуда они. Очередной день сменился мраком, и в наступившей ночи северянин надеялся, что не придётся ночевать под открытым небом, а получится добраться до какого-нибудь племени. Как на зло, ни одного ориентира, по которому можно бы выйти в обитаемые места. Он поднимался на небольшой холм, когда почуял запах гари. Взбираясь дальше, запах только усиливался, а оказавшись на вершине, Кортон увидел горящее поселение. Несколько домов объяты огнём, они освещают другие, уже съеденные ненасытным пожаром. Шаман поспешил туда. «Я близко к границе, – думал он на бегу. – Похоже, не секрет, что произошло». Добежав до первого дома, он наткнулся на мёртвые тела. Боец Реоно, рядом двое северян. Хижина почти сгорела, Кортон вырвал подожжённую палку и осветил себе путь и мёртвых сергалов, которые вперемешку лежат на холодной земле. Всё говорит о том, что бой прошёл совсем недавно. Шаман пошёл вдоль домов, в сторону горящих хижин. «Вот она, ири-га». Сергал сокрушается. Просто так десятки его сородичей, не важно, с юга, востока или севера, покинули этот мир и ушли в иной. Потому что верят в легенду, и вера их сильна. Кто прибит стрелами к стене, кто лежит в обнимку со своим врагом, держа в руках нож или пику. Вот на коленях стоит рыжий сергал, опёршись грудью на древко копья, окровавленное лезвие которого торчит из его спины. Можно долго перечислять, кто как погиб. В груди у шамана стало больно, дыхание перехватило и сердце сжалось. Он издал вой, полный грусти. Однако, какое удивление стало для него услышать ответ. Где-то возле горящего жилища. Кортон поспешил туда. - Эй, есть тут кто?! – крикнул он. – Отзовись! Послышался тихий стон. Сергал завертел головой и наконец увидел выжившего. Тот медленно махал рукой, прислонившись к стене обугленного дома, который расположился слева от объятого огнём строения. Шаман подбежал и осветил сергала. Серошерстная северянка. Раненная и беременная. «Са-га. Са-га фи-ха». - По… те… - шепчет она, – спа… те… его… Женщина застонала. Кортон осмотрел рану: сильный порез под рёбрами, понятное дело, от чего. «Много крови потеряла, да и органы… раздробленная грудина повредила лёгкое, желудок, печень…» Сергал сжал губы: без вариантов. - Его… «Ребёнок». Пусть он и читал об этом, да только принимать роды ещё не приходилось. Честно, отшельник растерялся, но быстро взял себя в руки. Дыхание раненой становиться тише. Жизнь покидает её. - Живи, са-эва, ва-ло, без тебя мне не справиться, – он воткнул горящую палку в землю, бросил алебарду и скинул сумку. Аккуратно взял раненую и положил на траву. – Ти-си! Дай ребёнку шанс. Её серые глаза заблестели, в них мелькнула искра, и она посмотрела на шамана немой мольбой. Из уголков рта стекает кровь. Он сорвал с неё остатки одежды, перешёл к ногам, раздвинул их и немного согнул, подложив под них рваньё, хвост отодвинул в сторону. У неё начались схватки. - Тужься. Слышишь? Давай! – адреналин разгоняет кровь, дыхание участилось. Сергала застонала. Кортон действует, как по книге, помогая будущему ребёнку выбраться наружу. Будущая мать орёт, иногда заходясь кашлем. Она рвёт руками и ногами траву, но северянин стаоается не обращать внимания. Он весь сконцентрировался на ребёнке, поворачивая и придерживая появляющийся плод, следит, чтобы тот не запутался в пуповине. Наконец бледношёрстный сергальчик появился на свет. Мальчик. «Так, что дальше? Дальше… ага!» Он откачал жижу из рта и носа ребёнка, достал моток ниток, перевязал пуповину и отрезал её. Послышался первый вздох малыша и первый плач. - Кто? – еле-еле послышалось сверху. Кортон сплюнул. - Ви-э. - Позаб…ся… о… нём. Он не видел и не слышал - почувствовал, как женщина умерла. Она выполнила свой долг, стоя на границе двух миров, последний долг, и теперь её ничто не держало. Жизнь, в обмен на жизнь. Северянин посмотрел на малыша и взял тряпку. Пока он его вытирал, новорожденный немного успокоился, раскрыл серые глаза с расширенными зрачками. Настал новый вопрос: - Что же дальше с тобой делать? Сергальчик вновь тихо заплакал. Сейчас его организм испытывает шок, начинают работать органы и чувства, потому и плачет. Как написано в книге, если дитя положить к сердцу матери, он немного успокоится… Путник с печалью посмотрел на мёртвое тело. «Удивительно, ха-са, как она протянула с такими ранами. Если бы не я…» Положив на землю ноющего новорожденного, Кортон достал свою еду. Мясо отпадает сразу, поэтому взял фрукт и раздавил в кулаке. - Ну что, мой новый друг, – подвёл руку со стекающими соком и мякотью над ребёнком, а второй рукой открыл ему рот. – Ешь. Будь сильным. Как твоя мать. Новорожденный в миг утих и с жадностью заглатывает пищу, его маленький кадык задёргался. Наевшись, он широко зевнул, его взгляд поник, веки медленно опускались. - Вот и отлично, – вытащил из сумки кусок меха, что являлась лежанкой, и обмотал его. Смотрел и улыбался, говоря шёпотом. – Ха-са. Такой мягкий, хрупкий, беззащитный. Чистый разум, ещё не наполненный глупыми образами и мыслями. Посмотрел на мёртвую мать. Грусть вновь проникла в грудь. «Нельзя вот так её оставить». Убедившись, что дитя спит и вряд ли куда уползёт, Кортон решил прогуляться по деревне. К счастью, быстро нашёл нужное: за домом, где была беременная, он обнаружил каменную лопату. Черенок сверху обуглился, и стоило его тронуть, как сгоревшая часть рассыпалась. Но пользоваться можно вполне. Яму копал долго. К этому времени последние хижины почти догорели, освещая ночь слабым огнём и тлеющими углями. Воткнув лопату в кучу земли, шаман взялся за женщину: грубо зашил рану и смыл кровь, очистил и вытер шерсть. Уж лучше так, чем никак. Положил холодное тело на дно, задержался взглядом на её чертах. Северянин читал, что в момент смерти мышцы замирают в последнем положении. И улыбка сергалы, как ему кажется, подтверждает эти слова. Огромным усилием он оторвал от неё взгляд, сложил её руки на груди, а хвост закинул на ноги. Выбрался и начал закапывать могилу. Сверху получившейся земляной горочки водрузилась доска с нацарапанным символом загробного мира. Ромб, делённый на две части. В верхней круг, в нижней месяц. Отошёл и сел на колени, положив на них руки ладонями вверх. Бросил недолгий взгляд на сергальчика. Тот, не шевелясь, спит возле дома, куда шаман его отнёс. После устремил взор на могилу. Вдох, выдох. - Как день оканчивается ночью, так и жизнь оканчивается смертью. В своём пути мы слепы, нам неведомы истинные зло и добро. Кем мы станем: соратником или рабом всемогущего Вилоса. И только на краю, между этим миром и другим, нам ставят клеймо. И я прошу его Великого духа принять в свои обители ту, кто ценой своей жизни дала начало новому. Кто никогда не знала, какой путь лежит перед ней и какими шагами по нему идти, но с достоинством вышла на его край. Будь великодушен, будь благоразумен, будь справедлив. Он поднял взгляд и правую руку, начертил в воздухе символ, который показывал ему учитель. V-образный знак, рядом с вершинами по точке и всё это очертить кругом. Ладонь сжал в кулак, а после раскрыл, устремив вверх. - Тело временно, дух вечен. Сох-ти-ю, са-эва, пи-мэ-са сох-ти-ю. Ночь покидает это место, уступая власть новому дню. На востоке начало светать. Вот огненная макушка вышла из-за горизонта. Яркие лучи только начали прогонять ночное полотно, как вдруг затерялись за серыми тучами, что стремительно заволокли небо. Тихо. Духи молча встречают нового гостя и жителя другого мира. Как жаль, что вот так всё вышло для этой женщины и её дитя. Северянин хотел бы узнать её, но не думал об этом. Шаманам следует быть аккуратными со своими мыслями и словами, когда вокруг столько неупокоенных. Но ему и не дали возможности подумать об этом. Рядом послышались голоса. Кортон взял алебарду и медленно поднялся, развернулся в сторону звука. В этот момент из-за обугленного каркаса вышли трое, медленно ступая по дороге. Сергалы: два южанина, в лёгкой кожаной броне и с копьями на перевес, и восточник, в пластичном доспехе и с алебардой на плече. Они идут и о чём-то ведут беседу, но заметили неожиданного гостя. - Стоять! – воскликнул восточник и все трое в секунду вскинули оружие. Линией развернулись к северянину и нацелили остриё металла. Но тот не собирается уходить, бежать, и уж тем более нападать. Держа оружие лезвием вверх, Кортон молча смотрит на бойцов Реоно. Они медленно подошли, сохранив дистанцию в несколько метров, и теперь можно лучше рассмотреть звено. Восточный сергал, наверняка главный среди троицы. Тёмно-зеленоватый оттенок, строгий взгляд в тёмных глазах. Слева над губой шрам, изуродовавший рот, от чего зубы сергала теперь всегда видны. Сероватый керамическая доспех, она превосходит северную, сделанную из помеси глины и растительного волокна. Алебарда на подобии, как у шамана, хотя, древко явно короче. По сторонам от него сородичи, и то, что они южане, можно понять по коричневому меху. Слева ещё молодой, его карие глаза с опаской смотрят то на северянина, то на его оружие. В отличие от западника, одет он в кожаные доспехи. Такие изначально носили солдаты, но сейчас это броня разведчиков, так как она легче и почти не издаёт шума. Справа от командира его собрат, с более светлым мехом и бледно-зелёными глазами. Явно постарше, он одет в такую же кожанку. У обоих небольшие копья. - Эй, я думал мы всех перебили, – тихо сказал молодой. - Он не из этой дерефни. – также тихо ответил западник. Из-за раны он немного коверкает речь. Сергал обратился к шаману. – Сеферянин, назофи сефя. - Я шаман, братья, и я не отсюда, – спокойно заговорил он. – Я с далёкого Севера, веду паломничество. - Паломничество? – удивился старший южанин. – Отличное время подобрал. «Уж как получилось». - Братья, я не собираюсь, да и не хочу драться. Давайте не будем проливать ещё крови. Здесь… её и так хватает… - Фратья… - шёпотом повторил тёмношёрстный, и улыбнулся. Шрам сильно исказил рот. – Такого слофа нне ещё не фриходилось слышать от сеферянина. - Да он же один, а жить хочет. И не так заговорит, – довольно сказал юный сергал и хитро посмотрел на Кортона. - Заткнись, Фит, ты ногое ещё не фонинаешь, – грубо сказал командир звена и поднял алебарду, коснувшись тупой стороной о землю. – Я не фижу снысла тефе не доферять. Фы, шананы, фоофще редко, когда лезете в драку. Товарищи помедлили и последовали примеру командира. Кортон мысленно поблагодарил Вилоса. «Это хороший знак, – обрадовался он. – Надеюсь, сергалик не проснётся и на заплачет. А то как в той старой книге…» - Так что ты здесь делаешь? – спросил восточный сергал. - Я хожу по племенам, предлагаю помощь, свои знания. Ха-са-га, шаманов не осталось, во всяком случае, я ещё ни одного не встретил. - Война не прошла мимо, да? – светлый южанин улыбнулся, упёр копьё в землю и опёрся на него. – А что ты не среди своих братьев и сестёр? - Я против этой дурацкой войны. - О, правда? – продолжил собеседник и весело посмотрел на шамана. – Пацифист? Он нарочно сказал это слово. Думал, северянин не знает такого. Но Кортон знал: - Да, я пацифист, – и приятно отметил факт удивления южанина. В голову пришла любопытная мысль, и говорящий с духами решил воспользоваться ею. – Позвольте, мне ещё не доводилось разговаривать с Реоно. Почему вы воюете? Что движет вами в этой резне? Такого вопроса никто из троицы не ожидал. Они обменялись взглядами, молодой сергал хотел что-то сказать, открыл пасть, да молча закрыл. Его земляк стёр улыбку и вопросительно посмотрел на командира. «Для вас, ха-са, и так не обычно разговаривать с врагом, который зовёт вас братьями, а я ещё и вопросы непростые задаю, - рассуждал Кортон. – Да, братья, вот ведь как бывает». Центральный, стоящий немного позади, поравнялся с южанами. - Фонинаешь, шанан, а у нас нет ософого фыфора, – его голос наполнился холодной сталью. – Уж сколько лет тфои сородичи нанерефаются фыфить нас с нашей зенли. Фольше фека фы фриходите в наши дерефни, графите, уфифаете, и уходите. - Нам это терпеть не очень-то и хочется, – вставил своё слово старший южанин. Второй только кивнул. - Да, терфеть это ны не нанерены. Фы уходили, а ны шли следом. И софершали тоже самое в фаших дерефнях. Но это не останафлифало фас. Кортону немного режет уши, что сергал говорит ему о северянах, при этом приписывая его самого туда. Всё же, он этого не совершал. Но такова горькая правда. И самое противное, боец Реоно не лжёт. - И фы снофа фриходили, а ны снофа фозфращались следон. Фотом нам фришло фростое фонинание, – он поднял раскрытую ладонь на уровне глаз, как будто что-то держит. – Нет сеферян, – сжал в кулак, – нет фрофлен. Кортон покачал головой и с печалью улыбнулся. Заговорил: - Как, ха-са-га, интересно всё выходит. Мой народ хочет вас искоренить, вы также стремитесь уничтожить нас. Только преследуем разные цели. Великий Вилос, где начало этого кровопролития? Брат на са-ада, сестра на са-эва. А ведь мы один род, ха-са, мы так похожи. Зачем нам это? Восточник на секунду удивился, но вернул себе строгий вид. Другой вновь заулыбался и покачал головой, что-то прошептал, а вот молодой гневно посмотрел на врага и взял копьё в другую руку. - Остынь, Пит, – с ленцой сказал собрат. - Чего? Похожи? – с вызовом заговорил тот, кого назвали Питом. – Вы, варвары и тупицы, недалеко ушедшие от зверей. Вы пришли в наш дом и разграбили его, убили наших братьев и сестёр, и просто ушли, – он повысил тон. - И ты смеешь говорить, что мы похожи!? Вы всё ещё верите в каких-то духов, выживаете примитивнейшими методами, и знаете только одно слово: ири-га! - Позволь, не голоси… - шаман забеспокоился, что этот вспыльчивый сергал разбудит ребёнка. - Заткнись сам! Мы спокойно жили и никого не трогали, но явились вы, дикие северяне! Да что вы… Неожиданно восточник резко, с разворота, врезал кулаком сергалу в живот. Южанин пискнул и согнулся. Светлошерстный издал смешок. - Тефя фежлифо фофросили не голосить. Достал уже со сфоин нытьён… – главный хотел ещё что-то сказать, но он услышал то, что услышали все. Детский плач. «Вилос всемогущий, да за что мне сегодня такая кара выпала?» - занервничал шаман. - Кто? – темношерстный требовательно спросил у северянина. Тот шумно выдохнул. Матёрого вояку бессмысленно обманывать. - Ваш приятель ха-са. Вы только думали, что всех перебили, но ырти-фа одна беременная женщина. Я пришёл вовремя, чтобы спасти новорожденного. И сейчас я прошу. Ва-ло, позвольте мне и ребёнку уйти с миром. - Эээ, нет, это же в будущем ещё один солдат против нас, – старший южанин в секунду нацелил копьё, также сделал и молодой. Кортон резко перехватил и поднял алебарду в ответ. - Ну давай, убей меня, и ты не уйдёшь отсюда, – гневно сказал он, сильно удивившись своим словам. «Инстинкты отца, не иначе», - подумает северянин потом. - Отстафить! – громко приказал командир, и южные сергалы покорно убрали оружие. – Дифилы, что хотите гофорите, но я сам фидел, как уфийцу шанана фысушила зенля, на которой он стоял. И фотону я зафрищаю даже касаться этого сергала! - Мы просто дадим ему уйти? – молодой скривился, как будто съел кислый фрукт. - Не только ену, но и рефёнку, – он посмотрел на Кортона. – Нне жаль, шанан, что ты один ф сфоих уфеждениях. Фозножно, когда каждый сергал фудет рассуждать так же, как и ты, что-то изнениться. А фока это единстфенное, что я ногу сделать. Стуфай с нирон. Брат. Это слово ему далось с трудом. Ещё ни один из реонвцнев не называл северянина братом. До этого момента. Шаман кивком поблагодарил и медленно, чтобы не нервировать южан, отошёл к дому. Взял сумку, плачущего маленького северянина. Тот, оказавшись на руке, перестал голосить, но продолжал обиженно хлюпать. Кортон посмотрел в глаза командиру. Казалось, что-то изменилось с того раза, когда в первый раз его увидел, но нет времени рассматривать, что. Секунда, две, и вот шаман покидает место битвы и уходит на Север. Трое сергалов молча следят, как силуэт голубошерстного скрывается за холмом, после чего сергал со шрамом подошёл к горке земли с торчащей из неё палкой. Он смотрит на впервые увиденную им могилу врага. За всю жизнь он так и не застал ни одного процесса погребения северянина, он даже не знает, приходят ли сородичи из других племён, чтобы почтить убиенных. Реоно возвращается после налётов, чтобы забрать павших братьев и похоронить их дома, но северян не трогают. Почему-то… В голове промелькнула мысль, что если бы не его отряд, то шаман, возможно, похоронил бы всех. Потому что для него нет разницы между сергалами, ему каждый брат и сестра. Для него одного. - Командир, – сказал вдруг светло-шёрстный. – Пора уже грузить телегу, и так время потеряли. Лидер звена кивнул, тихо сказав: - На санон деле, ны его уже очень дафно фотеряли. И сефя фнесте с нин… Он повернулся к братьям. - За рафоту. .* * *. Скрип кровати и блаженный скулёж вырвали из воспоминаний. Шаман посмотрел на проснувшегося Реклатса. - Дед, а ты как всегда, раньше всех, – сказал тот, протирая глаза. Вдруг они резко раскрылись. – Таааак. Он поднялся и быстрым шагом ушёл на улицу. В этот момент проснулся Зеральт. - Так, встаём, завтракаем и за работу. – сказал Кортон. – Сегодня мы разберём этот грёбанный завал! За-га! И полейте огород!