Please, stop your hope in the light

      Утро субботы выдалось солнечным. Воздух был насквозь пропитан теплом, так что ни у кого не было сильного желания поваляться подольше в постели: погода за окном так и манила, а яркие лучи пронзали стекло и будто бы непрестанно твердили «Вперед! Гулять! Вперед!», не оставляя равнодушными не только самых ленивых учеников Хогвартса, но и тех, кто в силу обстоятельств не получил разрешение на посещение волшебной деревеньки. В конце концов, не кончается же мир на Хогсмиде? Солнце светит и над замком, а значит, можно отдохнуть и любуясь озером, и гуляя по окрестностям, и, в конце концов, просто сидя во дворе.       Но даже несмотря на такое хорошее утро, Билл с трудом оторвался от подушки: вчера он лег слишком поздно, засидевшись над домашним заданием по нумерологии, и сегодня пожинал плоды своей беспечности — или, наоборот, чрезмерной старательности… впрочем, какая была разница? Уизли одинаково страдал что от первого, что от второго.       И все-таки чувство предвкушения от посещения Хогсмида пересиливало всякую усталость. Сегодня гриффиндорец планировал хорошенько развлечься, а по-человечески отдохнуть можно было и завтра. В конце концов, поход в Хогсмид — такая редкость, а подушка — такая верная, такая привычная, такая родная — находится в твоей кровати всегда и преданно ждет, когда же ты наконец-то ляжешь и выспишься.       Поэтому уже через полчаса мальчик на всех парах мчал на кухню, где они договорились встретиться с друзьями. Стейша, у которой на сегодня не было никаких особенных планов — ну, разве что посидеть у озера вместе с однокурсниками, — пришла туда самой первой, хотя изо всех сил пыталась опоздать: она же единственная из их четверки не могла себе позволить такую роскошь как поход в Хогсмид и, пусть не была обижена на друзей, но была просто обижена. На весь мир. Пусть и не очень сильно. И пока гриффиндорка ожидала своих нерасторопных друзей, которые, как им казалось, наоборот спешили изо всех сил, она успела схомячить целый поднос пирожных, заботливо предложенных несколькими домовиками сразу.       — Уф! — влетела на кухню Оливия и издала еще один звук: — Ого! — и только после секундной паузы девочка проговорила, — сколько ты тут сидишь, Стейша? Судя по пирожным, с ночи…       — А? — встрепенулась гриффиндорка и улыбнулась, заметив подругу, — ой, а я даже не заметила… Ну, может, нам еще принесут на всех? — предположила вслух Тедд, и домовики, будто по команде, тут же начали носиться в поисках новой порции пирожных.       Вдвоем было намного веселее — как минимум, потому что у Кембелл был с собой фотоаппарат и равенкловке уже не терпелось его использовать, пусть даже на кухне. Так что к моменту, когда мальчики наконец-то проснулись, потянулись, улыбнулись, собрались и явились на кухню, у Стейши уже было несколько портретов, которые подруга обещала напечатать вместе со всеми фотографиями, которые она планирует сделать в Хогсмиде.       Билл тут же затребовал с домовиков четыре порции блинчиков, но когда Кембелл и Тедд неистово запротестовали и замахали руками, вовсю показывая, что уже наелись сладостями и если они съедят еще хоть что-нибудь, то уже просто не смогут встать, домовики милостиво принесли всего лишь две порции, густо политые вареньем — специально для мальчиков.       — Стей, а ты… ну… — прочавкал Уизли, засовывая в рот себе очередной блинчик и замолкая от мысли, что с набитым ртом в приличном обществе, о котором иногда рассуждает Флер, не говорят, — не могла бы проследить за Чарли, пока меня нет? — договорил мальчик, прожевав.       — Зачем?       — Он же маленький.       — Билл! — в один голос воскликнули Кайл с Оливией. — Ну не младше нас два года назад!       — Ага, — угрюмо проворчал гриффиндорец.       — Ну, если хочешь, я по карте Мародеров послежу за ним, когда мы на озере будем… — неловко предложила Стейша.       — Ты просто супер! — Билл тут же бросил оставшиеся блинчики и обнял подругу.       После завтрака ребята отправились к воротам: равенкловцы и Уизли, чтобы отправиться вместе со всеми в Хогсмид, а Стейша — чтобы проводить друзей, встретиться с ребятами и отправиться на озеро ловить такие редкие солнечные дни. В коридорах уже почти никого не было: все уже наверняка толпились на выходе из замка, нетерпеливо ожидая своей очереди.       Болтая, ребята даже не заметили, как за их спинами раздались легкие шаги, а затем прозвучал насмешливый голос профессора зельеварения:       — Мисс Тедд, у вас нет разрешения покидать Хогвартс.       Не переставая идти, тем самым заставляя следовать за собой затормозивших друзей, гриффиндорка ответила:       — Да, я знаю.       — И вы собираетесь это сделать.       Девочка остолбенела от такого заявления и наконец-то подняла недоуменный взгляд на зельевара:       — Если честно, и в мыслях не было…       — Как будто у вас есть мысли… В любом случае, не переживайте. Если вы об этом задумаетесь, то мои отработки всегда готовы прийти к вам на помощь.       — Очень заботливо с вашей стороны, сэр, — громко проговорила девочка вслед удаляющемуся мужчине, пока ее друзья удивленно переглядывались. Наконец, Оливия выразила общую мысль:       — Стейша, ты не хочешь нам что-нибудь рассказать…       — А что-то не так?       — Ну, как тебе сказать, подруга, — положил руку девочке на плечо Билл, — декан чужого факультета, замечу, враждебного факультета! — Уизли взмахнул указательным пальцем. — Знает, что ты, гриффиндорка, не можешь посещать Хогсмид. Вопрос для знатоков! Откуда?       — В смысле откуда? Билл, он же летом меня навещал после… ну… — не решившись полностью описать июльское происшествие, гриффиндорка замялась и решила продолжить, делая вид, что все и так все поняли, — родители наверняка ему сказали, что ни за что не пустят меня в Хогсмид.       — Резон, — поджал губы гриффиндорец, отчего ребята рассмеялись, но их хохот потонул в общем гомоне: они наконец-то вышли во двор замка.       Несмотря на ранний подъем, друзья оказались тут далеко не первыми — и даже не вторыми. Во дворе уже собралась приличная толпа, которая изо всех сил хотела сбежать из Хогвартса и хотя бы один денечек не видеть этих надоевших, пусть и горячо любимых стен. МакГонагалл только и успевала проверить соответствие появляющихся учеников наличествующим у нее разрешениям, так что когда очередь наконец-то подошла к четверке друзей, Стейша, крепко обняв каждого, тут же отошла в сторону поджидать других ребят, которым путь в магическую деревеньку был заказан.       Дорога в Хогсмид казалась очень длинной, но вскоре выяснилось, что студентам не нужно идти туда пешком: их также доставят и туда, и обратно кареты, на которых они обычно приезжают первого сентября. Некоторое время, пока запряженные невидимыми лошадьми кареты не двигались с места, друзья опасались, что кто-нибудь к ним подсядет: конечно, это не было бы проблемой, но все же приятнее отправляться в путь в компании знакомых и родных людей. Но никто, на радость ребят, так и не заглянул к ним — благо, карет было предостаточно.       В деревеньке магов было людно: то ли дело было в том, что сегодня там «студенческий» день, то ли просто жителей там было много, но на улицах везде мелькали и знакомые, и незнакомые лица волшебников и ведьм. Друзья, бывшие в Хогсмиде множество раз, но никогда не рассматривавшие его полностью, а обычно спешащие на отходящий Хогвартс-экспресс, только сегодня смогли по-человечески рассмотреть местность.       Множество небольших домиков с острой треугольной крышей приютились бок о бок с друг дружкой, словно места вокруг больше и не было. Они так тесно жались каменными стенами, будто тряслись от холода и старались согреться, но у них этого никак не выходило. Окна сверкали разными цветами: откуда-то лился теплый желтый свет, откуда-то настораживающий красный, а где-то свет мигал и менялся, будто гирлянда. Вывески призывно раскачивались, хотя ветра вокруг и не было: наверняка это было какое-то новомодное заклинание, которое в Хогвартсе никто не изучал. Отовсюду звучала музыка и радостные голоса — жители Хогсмида действительно были рады студентам и встречали их как гостей.       Чтобы не толпиться, ребята решили разделиться: Билл пошел в «Сладкое королевство» под предлогом, что обязательно должен купить что-нибудь для Стейши, Оливия по-хозяйски забрала у Кайла фотоаппарат и углубилась в улицы деревеньки, то и дело создавая волшебные кадры, а сам Диггори поплелся за подругой, рассматривая причудливые домики, в ожидании пока Кембелл срежиссирует кадр, успевая забежать то в один, то в другой магазинчик.       Через четыре часа друзья встретились в пабе мадам Розмерты «Три метлы», несмотря на то что условились они быть там часом ранее. Впрочем, никто не возмущался: все опоздали, но благополучно не помнили об этом, поэтому продолжали веселиться. Оливия, не давая никому сказать ни слова, тут же стала показывать мальчикам сделанные колдографии — они пока еще не шевелились, но когда она их окунет в специальный раствор, тогда уж точно превратятся в настоящие волшебные фотографии, где и листья падают, и люди улыбаются, и Визжащая хижина поскрипывает.       Вдруг девочка оторвалась от своего занятия и перевела задумчивый взгляд на Уизли, изучавшего фотографии Визжащей хижины — в конце концов, внутри он был, а снаружи… так и не добрался до этого пугающего домика, так и не рассмотрел его хорошенько.       — Слушай, Билл, а ты купил медовых ирисок?       — А? — мальчик резко поднял голову от колдографии. — Ты о чем?       — О медовых ирисках. Ты купил медовых ирисок?       — Честно, не помню… мне кажется, я купил все, что там было! Сейчас посмотрю, — с этими словами гриффиндорец смахнул все фотографии в одну бесформенную кучу и звучно поставил на стол заметно потяжелевшую сумку. Молния поддалась не сразу, а когда поддалась, ребята поняли, что Билл купил действительно все. Разнообразные коробочки, мешочки, пакетики, отдельно распиханные по карманам леденцы, тянучки и шипучки — и даже медовые ириски.       Переглянувшись между собой, Кайл с Оливией подняли глаза на начинающего пунцоветь друга.       — А куда так… — от удивления Кембелл даже растерялась и никак не могла подобрать нужное слово, но ей на помощь пришел Диггори.       — …много?       — Ну… — Уизли медленно протянул, точно не решаясь сказать, но тут же начал тараторить, — это не только вам и Стейше. Понимаете, я еще Флер хочу подарок сделать — ну да, вы скажете, сейчас особо никакого повода нет, но почему бы не прислать ей каких-нибудь конфет? У них во Франции, я слышал, лягушек живыми едят, так пусть хоть шоколадных попробует, это вкуснее будет!       Равенкловцы понятливо закивали, а Оливия вытащила из сумки несколько медовых ирисок и закинула себе в рот.       — Я все равно не понимаю, зачем так много!       — Ничего, не испортится, — чуть обиженно буркнул Уизли и, чтобы больше не объясняться, поднялся из-за стола, — лучше принесу нам сливочное пиво.       Около барной стойки, за которой заведовала мадам Розмерта — веселая полная женщина, то и дело разливающая напитки по кружкам и травящая какие-то истории, расположилась компания гриффиндорцев. Не будучи в настроении с кем-то болтать после немного неловкого разговора с друзьями, Билл думал прошмыгнуть мимо них и у него это, в общем-то, почти получилось. Он уже схватил три кружки, наполненные сливочным пивом, как его окликнули:       — Уизли, ты ли это?       — А как ты думаешь, Тив, чья это рыжая макушка будет еще?       — И тебе привет, Себастьян, — Билл обернулся к раскричавшимся ребятам, которые оказались не просто гриффиндорцами, а членами команды по квиддичу — и даже больше, братьями — Тиверием и Себастьяном Маклаггенами.       — Ну как тебе первый раз в Хогсмиде? — Себастьян, учившийся уже на седьмом курсе, скорчил смешную гримасу и картинно перерезал себе горло, показывая, где эта волшебная деревенька у него сидит уже.       — Тут интересно, — честно признался гриффиндорец.       — Ничего, это в первый раз, — снисходительно похлопал его по плечу Тиверий.       — Но ты же сам тут в первый раз… — непонимающе посмотрел на Маклаггена-младшего Уизли.       Тот только загадочно подмигнул ему правым глазом два раза подряд, как будто это было каким-то кодом, и подтянул к себе поближе стакан со сливочным пивом. Оглядевшись по сторонам и не заметив чьего-либо пристального внимания, Тиверий достал из-за пазухи темную бутыль и подлил оттуда что-то в пиво.       — Хочешь попробовать? — перейдя на шепот, мальчик добавил, — это огневиски. Брат принес.       Себастьян рассеянно кивнул, делая вид, что он тут ни при чем.       — Нет, спасибо, я… — Билл запнулся, не зная, как отказать Маклаггенам, которые могли принять «нет» за личное оскорбление, — я не хочу пока, я лучше… лучше я пойду, да. А огневиски можем выпить после… после победного матча какого-нибудь, да!       — Ну, как знаешь, — Себастьян даже не казался обиженным, несмотря на то что обычно воспринимал что-то такое в штыки, а Тиверий вообще решил отмолчаться и, когда Билл отошел от ребят и ради приличия помахал им рукой, улыбнулся и кивнул.       Равенкловцы, планомерно уничтожавшие запасы Уизли, которые тот приобрел в «Сладком королевстве», даже не особенно заметили его долго отсутствия, потому что сумка с конфетами совершенно не хотела пустеть. Когда же Билл довольно поставил на стол три стакана с пивом, и Кайл, и Оливия, уставшие жевать тянучки и ириски, тут же потянулись к напитку, надеясь, что сливочное пиво окажется не таким уж и сладким, как все рассказывают. Впрочем, их ожидания не оправдались: оно оказалось не только донельзя сладким, но еще и одновременно с тем горьким и каким-то обжигающим. От неожиданности Диггори закашлялся, а Кембелл тут же подхватила друга.       — Что? Что-то не так? — немного успокоившийся гриффиндорец снова испугался.       Схватив стакан с пивом и глотнув, чтобы понять, почему Кайл и Оливия заходятся в кашле, мальчик сам едва сдержал себя. Только спустя минут пять, когда кроме горящего горла и слезящихся глаз он смог воспринимать реальность такой, какая она есть, Билл услышал громкий хохот Маклаггенов.       — Вот гады! — прошипел Уизли под непонимающие вздохи друзей, которые все никак не могли прийти в себя. — Они подлили нам огневиски, шутники Мерлиновы! Ну я им покажу…       — Билл, не… — Оливия начала говорить, но небольшой приступ кашля прервал ее. — Не надо никому ничего показывать.       — Ну подлили огневиски и подлили, зато теперь мы знаем его вкус… — философски произнес Кайл, желая еще что-то добавить, но вместо этого только как-то интересно помахивая руками из стороны в сторону.       — Надеюсь, это был не паленый огневиски, — закончила за него девочка.       — Да они сами его пьют! — чуть громче, чем надо, рявкнул Билл, но под грозным взглядом равенкловки стушевался.       — Значит, точно паленый, — резюмировала Кембелл и тяжело вздохнула. — Впрочем, я бы предпочла не иметь сейчас подобного опыта даже с качественным огневиски. Но…       — Все равно! Ни-че-го! Уже! Не сде-ла-ешь! — разделяя почти каждое слово на слога, пропел Диггори, продолжая вдохновенно размахивать руками, норовя столкнуть со стола и сумку с конфетами, и все колдографии подруги, и даже кружки.       — Давайте пойдем на свежий воздух, — скосив на разошедшегося друга глаза, Оливия, аккуратно сложив все колдографии и одним движением засунув их в сумочку, поднялась со стула, подхватывая Кайла за руку, пока Билл судорожно пытался застегнуть битком набитую сумку сладостей. Когда же у него это, наконец, удалось и он поднялся с места, перед глазами все зашаталось, как будто он стоял не на полу, а на движущейся платформе.       — Мне что-то плохо, — просипел Уизли.       — Тогда нам тем более пора на улицу, — безапелляционно заявила Кембелл и, подхватывая под руку не только Диггори, но и гриффиндорца, не очень уверенной походкой повела друзей к выходу.       Биллу заметно полегчало уже спустя пять минут, в то время как Кайл все больше распалялся: теперь в пляс пустились еще и ноги, выписывая замысловатые пируэты, и удерживать мальчика на одном месте становилось все сложнее. Единственным плюсом сложившейся ситуации было то, что Диггори делал все это молча.       — Олли…       — Да?       — Нам уже скоро пора возвращаться в Хогвартс, и что-то мне подсказывает, что нам не стоит идти вместе с организованной толпой, где будут профессора, — скосив взгляд на Кайла, проговорил гриффиндорец.       — Тогда подержи его, — отдав друга в руки Уизли, девочка стала рыться в собственной сумочке, в то время как Билл пытался ей что-то сказать, но тут же отвлекался на опьяневшего Диггори.       Спустя несколько минут Кембелл досадливо нахмурилась: карта Мародеров, которую она так искала, сейчас была у Стейши, и даже если существовал какой-то тайный проход из Хогсмида в Хогвартс, сейчас о нем им было не узнать.       — Подержи сама Кайла, я хочу кое-что сказать! — наконец-то немного успокоив пританцовывающего друга и вернув его равенкловке, Билл смог продолжить мысль. — Помнишь, прошлой зимой мы прятались от Филча… это же была Визжащая хижина. Так если мы смогли пробраться из Хогвартса туда, то почему бы нам не вернуться этим же путем?       Оливия округлила глаза, желая что-то возразить, но тут же согласно кивнула: выхода у них другого не было, а секрет хижины — точнее, его отсутствие, они уже узнали. Бояться было нечего.       До домика на отшибе ребята добрались на удивление быстро. Если они и думали, что Кайла будет трудно куда-то тащить, то они оказались не правы: равенкловец с удовольствием танцевал в нужную сторону и радовался жизни, а не упирался как маленький ребенок и не пытался убежать. Можно сказать, что он был умеренно буйным, что в сложившейся ситуации было как нельзя кстати.       Рядом с Визжащей хижиной было тихо и пусто: жители Хогсмида еще помнили дни, когда она стонала и кричала не только из-за сильных порывов ветра, а студенты… в общем-то тоже покупались на байки жителей и не решались приближаться, а кто решался — достаточно быстро убегал сразу же после первого скрипа. Вокруг были редкие пожелтевшие деревья — и больше ничего.       — Мерлин тебя возьми, да тут же все заколочено, как я забыла, — девочка раздраженно топнула ногой, отчего Диггори слегка пошатнулся и чуть не упал.       — Ну, мы же маги, — заговорщически улыбнулся Билл и взмахнул палочкой. — Бомбарда!       Доски не просто поддались: они вылетели вместе с дверью, открывая свободный проход. Взрывное заклинание действовало просто отлично, пусть и было достаточно громким.       — Билл, и как теперь это чинить?! Или ты хочешь, чтобы вся деревня узнала про этот проход?! — возмутилась Оливия, но под хитрым взглядом гриффиндорца быстро сдулась, вспоминая: — Ах да, мы же маги.       Зайдя внутрь и наведя палочку на обломки, девочка шепнула «Репаро», и вскоре и дверь, и доски выглядели как новенькие… или не совсем. По крайней мере, они не выглядели уже как груда мусора, которая только что пережила взрыв.       В хижине было все также неуютно: глубокие следы от когтей на стенах, полу и даже потолке, валяющаяся комьями пыль, от которой неприятно зудело в носу, обломанные полусгнившие доски на окнах и металлические цепи на стене. Кембелл поежилась то ли от холода — все-таки на отшибе Хогсмида было не так тепло, как на самых оживленных улочках деревеньки, — то ли от испуга. Пусть девочка и знала, что здесь нет ничего страшного и никто не притаился за углом, все равно было немного боязно.       — Пойдем, — кивнула равенкловка на полуразрушенную дверь, за которой зияла тьма узкого прохода. Повернув Диггори к себе лицом, Оливия проговорила: — Иди за мной. След в след!       Равенкловец понятливо кивнул, а затем мотнул головой, и Кембелл только протяжно застонала.       — Не переживай, я пойду последним и прослежу за ним, — улыбнулся Билл.       — Да кто б за тобой проследил, — тихо проворчала Оливия, но Уизли ее уже не услышал.       Засветив палочки, друзья двинулись по темному коридору, который с каждым шагом становился все более неудобным: то ли земляной потолок опускался все ниже, то ли тропа поднималась все выше, заставляя ребят сначала пригибаться, а затем и вовсе опуститься на четвереньки и ползти. Тут даже Кайл не смог как-то пританцовывать — просто полз, стараясь не угодить под пятки равенкловки.       Наконец, Кембелл увидела впереди точку света, которая с каждым движением приближалась и становилась все больше. Погасив палочку, равенкловка ускорилась.       — Ох, надеюсь, никто не заметит, как мы выбираемся из-под Гремучей ивы, — прошептала девочка, оказавшись уже прямо под корнями дерева.       К счастью, их действительно никто не заметил: оставшиеся ученики устроили пикник на озере, а остальные студенты были в Хогсмиде, как и большая часть преподавателей, а та часть профессорского состава, что решила не покидать сегодня Хогвартс, безвылазно сидела в своих комнатах и наслаждалась спокойствием и отсутствием надоедливых детей.       Радостно выдохнув, ребята со спокойной душой вылезли из неприметного лаза и как можно скорее отбежали от ивы, чтобы та ненароком никого не прибила.       — Отведи Кайла в гостиную, а я пока найду Стейшу, — бросила Кембелл и уже сделала первый шаг, как ее окликнул Билл:       — Ты думаешь, я смогу отгадать загадку, чтобы войти к вам?!       — Тогда идите к столовой, — закатила глаза девочка и, не обращая внимания на возмущение друга, побежала в сторону озера.       Но в кругу ребят, оставшихся в Хогвартсе и решивших отпраздновать солнечный сентябрьский день пикником, Стейши не оказалось. Все пожимали плечами и переглядывались, и только Кейт вспомнила, что однокурсница ушла после того, как к ним прибежала одна слизеринка — кажется, Натали? — и что-то рассказала Тедд на ухо. Успокоившись, что с подругой не происходит ничего плохого, ведь она сейчас, видимо, находится со знакомой, и расстроившись, что ее все-таки не получится найти, равенкловка направилась к столовой, где ее уже ждали мальчики.       Билл, вовсю пытаясь избегать таких слов как «алкоголь», «огневиски» и «нас напоили», путано объяснял домовикам, что им нужно что-нибудь от головы и от непонятного состояния Кайла сразу, а те согласно кивали так, что после этого у них еще некоторое время продолжали трястись большие уши, и приносили то горячий чай, то горячий шоколад, и Уизли начинал по новой… именно за этим его застала Оливия, когда зашла на кухню. Домовые эльфы участливо продолжали болтать ушами, а Кайл, уже немного успокоившийся, сидел на узкой скамеечке и опять воодушевленно выводил в воздухе узоры.       — Ну, понимаете… голова болит… желудок… это, ну, как его, — упрямо тараторил гриффиндорец, — крутит, вот!       — Может быть, молодой мистер пойдет в Магпункт?       — Так я не для себя, я для друга!       — Тогда молодой мистер проводит своего друга в Магпункт?       — Никто не пойдет в Магпункт, — безапелляционно заявила Кембелл, до этого наблюдавшая за смешной перепалкой, — Лишти, принеси всем йогурт, пожалуйста.       — Зачем йогурт? — удивленно обернулся на подругу Билл.       Та неопределенно пожала плечами: какого-то четкого аргумента не было, лишь в голове всплывали воспоминания, как родители наутро после небольшой бутылочки вина выпивали либо какое-то зелье, которое сейчас явно не могло помочь третьекурсникам, либо просили у домовиков йогурт.       — А Стейша где? Ты же за ней ходила.       — С Натали, они уже давно ушли с озера.       Когда друзья наконец-то напились и даже наелись: украдкой Билл попросил пирог с почками, и ушастики перевыполнили его просьбу, принеся большущую тарелку с пирогами, так что сытыми остались все. Даже Диггори, который сначала отнекивался, после первого же кусочка согласился, что съесть еще хотя бы пару ломтиков — очень даже здравая идея.       — А теперь спать, — подхватив Кайла под руку и проследив, что Уизли пошел в нужную сторону, равенкловка со спокойной душой и тяжелым другом отправилась в гостиную факультета.       До комнат Гриффиндора Билл дошел без происшествий: большая часть студентов еще не вернулась из Хогсмида — и мальчик искренне надеялся, что Маклаггены тоже в деревеньке или хотя бы в пути и не встретятся ему в гостиной. В голове Уизли роилось множество мыслей, но они никак не хотели сформироваться во что-то четкое и понятное. Уж очень хотелось отомстить этим братьям-шутникам, но как? Не жаловаться же МакКошке на них, так и стукачом прослыть можно, а ему в Хогвартсе учиться еще целых пять лет. Ну, уже меньше, но все равно много! А с этими Маклаггенами в квиддич играть… нет, точно идти к декану не стоило. Надо было действовать изящнее, но как?       Махнув рукой на грустные мысли, гриффиндорец сказал пароль Полной Даме, и та, что-то пробурчав в манере, присущей только ей, распахнула двери в гостиную. Младшекурсники — теперь первый и второй курс Билл называл только так — оккупировали все диваны и кресла. А кто-то даже на подоконник умудрился залезть!       Внимательно осмотрев на наличие брата всех ребят и не найдя Чарли, Уизли опасливо стал двигаться к окну, надеясь что там сидит вовсе не его младший брат — ведь оттуда и свалиться можно! Да, он умный мальчик. Да, окно закрыто. Но это не мешает окну открыться, а умному мальчику вывалиться!       Впрочем, на окне оказался вовсе не Чарли — и даже не какой-нибудь первокурсник — это была Стейша.       — Ого! Какие люди! Где ты была? И где Чарли?       — Привет, — ойкнув, проговорила девочка, попутно пытаясь сочинить что-нибудь, чтобы не рассказывать, что она в очередной раз дополнительно занималась со Снейпом. — Чарли уже у себя, я смотрела по карте, не переживай, а я… я… я гуляла.       — Где гуляла? — на лице Билла возникло непонимание. — Ты же с Натали была, нет?       — Да-да-да! — затараторила Тедд, пытаясь связать полученную от друга информацию с только что придуманной историей. — Точно, с Натали. Мы немного погуляли, а потом… а потом устали и решили отдохнуть…       —Ну, отдохнуть это хорошо, — понимающе кивнул Уизли, но гриффиндорка, не слушая его, продолжала что-то бормотать:       — …вот почему она предложила зайти к ней в комнату, поэтому мы посидели там, и я…       — Ты что?! — резко прервал подругу Билл. — Ты была в гостиной Слизерина?! Стейша!       — Ну, была. Билл…       — Какой ужас!       — Не начинай! — и пока мальчик не успел продолжить свою тираду, как благородная гриффиндорка в логове подлых змеюк, а главное, зачем она это сделала по своей воле, Тедд перевела тему: — Почему вы так быстро вернулись?       — Да это все Маклаггены! — снова разозлился Билл, уже забыв, о чем говорил несколько секунд назад, — подлили нам в сливочное пиво мордредов огневиски, и всем стало плохо. Я теперь не знаю, что делать! Надо им как-нибудь ответить, а то они меня заклюют!       — А может…       — Нет, я не пойду к МакКошке!       — Да нет, я не об этом!       — И не проси, я не пойду к ней, меня еще потом после этого загнобят!       — Билл! — крикнула Стейша. — Я не об этом! — когда мальчик пришел в себя, она продолжила. — Мы тоже можем им что-нибудь подлить в ответ.       — Но у меня же нет паленого огневиски… да и судя по всему, они только рады будут…       — Да почему ты про огневиски думаешь, а? Мало зелий с временным эффектом? Какие-нибудь веселые вроде болтушки для молчунов или можно всерьез подойти к проблеме и подлить им любовное зелье… пусть носятся как глупые по всему Хогвартсу!       — Точно! — на лице Билла расплылась довольная улыбка. — Какая ты умная!       Впрочем, об этом небольшом заговоре на время пришлось забыть: все воскресенье друзья упорно делали домашние задания, а Билл так и вовсе не вылезал из-под гор из учебников и пергаментов — он все-таки не совсем рассчитал собственные силы, и пусть пропустил всего по одному занятию по уходу за магическими существами и маггловедению, решил догнать и перегнать однокурсников, чтобы на следующей неделе полноценно войти в учебный процесс.       Во время учебной недели Уизли и думать забыл уже о том, что хотел как-то проучить Маклаггенов и вспоминал об этом только на занятиях, когда ему на глаза попадалось довольное, скучающее или раздраженное лицо Тиверия. Тогда мальчик тут же толкал в бок подругу и шепотом просил ее поскорее сварить или нужное зелье, но Тедд только отвечала, что нужно еще немного подождать, и скоро она достанет нужное зелье, и Билл снова успокаивался.       Но тренировка по квиддичу и глупые шутки братьев Маклаггенов быстро вернули его в прежнее состояние ярости, так что когда он вернулся в гостиную факультета, Стейша, не давая другу пройти прямо в спальню и что-нибудь там разгромить, очень кстати поймала его за руку и увела в неприметный уголок.       — Вот, — достала она из сумки два маленьких пузырька, — это из запасов профессора Снейпа. Слабительное зелье и зелья рыгания.       — Мерлиновы панталоны, как ты это сделала?! — шепотом восхитился Уизли. — Как ты стащила это у Снейпа? Сегодня во время занятия? Даже я не заметил!       — Я… нет, я не во время занятия, я… — запнулась девочка, снова придумывая какое-нибудь разумное оправдание своему присутствию в хранилище профессора зельеварения.       Такие же трудности у нее возникли еще когда она попросила непосредственно Северуса заглянуть в его хранилище зелий после сегодняшнего дополнительного занятия — и единственная хоть сколько-нибудь обоснованная причина звучала так: «Я помню, что вы говорили, что у вас какая-то путаница, поэтому… я хотела бы как-нибудь поблагодарить вас за то, что вы мне помогаете… и хотя бы привести в порядок хранилище зелий…». Конечно, мужчина отнесся к этому предложению очень скептически, но все-таки согласился: кто в здравом уме будет брать себе лишнюю работу? Только благоро-о-одные гриффиндоцы. Поэтому сразу же после очередной анимагической практики, которая снова с трудом далась Стейше: хотя в этот раз девочка продвинулась куда дальше и превратила ногти в когти не на несколько секунд, а уже почти на минуту, держать концентрацию на кончиках пальцев было сложно, что уж говорить о том, что ей предстояло превращаться целиком…       Вынырнуть из мыслей Тедд заставило уже не очень деликатное покашливание Уизли, и так как придумать ничего путного не вышло, девочка проговорила:       — У меня есть свои способы! — и для убедительности она поправила очки.       Недоуменно кивнув подруге, Билл, уже обрадовавшийся возможности отомстить Маклаггенам, довольно скоро загрустил:       — А как мы им подольем это? Угостим тыквенным соком? Глупо как-то, они сразу догадаются. Хотя можно сделать так, чтобы ты отвлекала их на себя, пока я подливаю им зелье…       — …а можно просто попросить домовиков подлить им это, — не давая Уизли закончить, проговорила Стейша.       — Да кто же согласится?       — Я попрошу Лишти, он меня послушается, — уверенно заявила Тедд, и Билл, который хотел было что-то возразить, тут же захлопнул рот, вспоминая, что главный домовой эльф с удовольствием выполняет приказы гриффиндорки, как будто бы она была его настоящей хозяйкой. Почему домовик слушался Тедд, было загадкой, — только в голове всплыла благоговейная фраза эльфа о каком-то Даре, но также быстро пропала, потому что… да какая разница, почему он слушается? Главное, что слушается!       Следующим же утром гриффиндорцы поднялись ни свет, ни заря: Стейша с трудом, а Билл, преисполненный чувства вот-вот восторжествующей справедливости, подскочил сам без будильника и хотел было будить подругу, но ему помешала лестница, которая не пускала ни одного мальчика в девчачью спальню. Поэтому, решив все-таки дождаться, когда Тедд сама выйдет — все-таки Уизли поднялся на полчаса раньше, — мальчик уселся в гостиной вместе с учебником по нумерологии, которая была сегодня как раз первым уроком.       За чтением время пролетело незаметно, так что когда Стейша спустилась к нему, гриффиндорец, уже чуть более спокойный, но все еще до безумия воодушевленный, тут же сорвался с места и понесся на кухню, да так что Тедд пришлось догонять друга. Домовики вовсю хозяйничали в подвластной им территории и, когда первые ранние пташки появились на кухне, стали суетиться только больше, предлагая ребятам чем-нибудь перекусить. На счастье ушастиков, ни Стейша, ни Билл пока не горели желанием что-нибудь съесть, потому что подъем в четыре утра явно не способствовал появлению аппетита. Пока Уизли шарил по своей сумке, а потом гордо показывал домовым эльфам две склянки с зельями, Тедд вела деловые переговоры с Лишти:       — Ты можешь подлить эти зелья Тиверию и Себастьяну Маклаггенам? Они сидят за гриффиндорским столом.       — Лишти готов служить молодой хозяйке, но господин директор не будет доволен… Лишти не должен… — заполошно шептал домовик, то протягивая руку к бутылочкам Уизли, то отдергивая ее.       — Да брось, Лишти, директор Дамблдор даже не узнает об этом, — Тедд эмоционально взмахнула рукой, чуть не выбивая заветные зелья у переполошившегося Билла.       — Господин директор Дамблдор обо всем может узнать… если он подумает, что Лишти ослушался его, сэра, то… — эльф все стоял, переминаясь с ноги на ногу, так и не решаясь что-либо сделать.       — Не переживай, Лишти, я возьму всю вину на себя! — фыркнула Стейша и зло добавила, вспоминая, как директор игнорировал проблему пропажи магглорожденных студентов, защищал издевавшихся над маленькими слизеринцами гриффиндорцев, да и в целом поддерживал… какие-то студенческие шалости, — и вообще Дамблдор любит всякие шутки. А мы с Биллом хотим пошутить.       Согласившись с последним аргументом девочки, Лишти решительно выхватил склянки у мальчика из рук и, шепнув что-то своим подручным, вылил зелья в уже подготовленные другими домовиками кружки с тыквенным соком. Домовой эльф раболепно улыбнулся гриффиндорке и в следующую секунду смог вдохнуть, потому что оказался в крепких объятиях благодарной Тедд.       — Молодая хозяйка очень смутила Лишти, — домовик неловко выбрался из кольца рук девочки, но та только еще шире улыбнулась ему.       На завтраке все прошло как по маслу. Как только Маклаггены выпили свой не совсем тыквенный не очень-то уж и сок, лицо Тиверия сначала пожелтело, потом позеленело, а потом мальчик на самой быстрой скорости бросился вон из Большого зала в туалет. Тем временем Себастьян оглашал весь зал громкой, смачной отрыжкой, над которой часть гриффиндорцев тихонько похихикивала, а потом все факультетские столы взорвались хохотом. Покрасневший шестикурсник выбежал вслед за братом, отчего-то обиженно косясь на Уизли, который, как ни в чем не бывало, намазывал на кусочек хлеба масло. Кайл и Оливия вовсю показывали друзьям за столом Гриффиндора большие пальцы, и Стейша вместе с Биллом веселились вовсю.       Впрочем, торжество длилось недолго: очень скоро Тедд почувствовала на себе неодобрительный взгляд откуда-то справа и, обернувшись, встретилась глазами с профессором Снейпом, который, видимо, уже сопоставил все факты и понял, почему девочке внезапно так сильно захотелось помочь ему с хранилищем зелий. Желание приходить завтра на очередное дополнительное занятие как-то резко пропало, но не приходить… было еще хуже.       Занятия пролетели очень быстро, точно хотели, чтобы Стейша поскорее встретила свою судьбу в виде карающей руки зельевара. Но девочка вовсе не хотела, чтобы это событие приближалось так скоро, поэтому всячески пыталась себя чем-то занять: болталась с друзьями по Хогвартсу, но говорила, что пора заняться домашним заданием; писала эссе, но бросала но полуслове; начинала практиковаться в заклинаниях, но переставала колдовать после первой же не самой удачной попытки… в общем, до отбоя проводила время, максимально избегая возможных мыслей о будущем наказании. Но как только ее голова коснулась подушки, гриффиндорка поняла, что думает она как раз о предстоящих проблемах с Северусом.       Поворочавшись в кровати несколько часов и замучив своих однокурсниц, Тедд поднялась и решила немного посидеть в гостиной, чтобы еще больше утомить себя и все-таки уснуть. Попытка девочки увенчалась успехом, но не совсем тем, которого пыталась добиться Стейша: уснула она прямо в гостиной на диване перед камином, поэтому была очень удивлена своему раннему пробуждению: из-за неудобной позы у нее болело почти все тело — а то, что не болело, начинало болеть как только она делала хоть какое-то движение.       С горем пополам вернувшись в спальню и перебудив невыспавшихся соседок своим ранним появлением, гриффиндорка начала собираться на занятия. Сегодня, слава Мерлину, по расписанию не было зельеварения, но встреча со Снейпом неуклонно ждала Тедд уже вечером.       И дождалась.       Как только девочка зашла в комнаты к зельевару, дверь за ней захлопнулась. Северус, сидевший на диване, спокойно, даже чересчур спокойно смотрел на гриффиндорку, не говоря ни слова — самой Тедд сказать было тоже, в общем-то, нечего: оправдываться она не хотела. Поэтому, понурив голову, ждала приговора.       — Стейша.       — Да, профессор Снейп? — девочка подняла испуганные глаза на зельевара, но больше ничего не произнесла.       — Зачем ты это сделала? — отделяя каждое слово, резко проговорил мужчина.       — Это была шутка…       — Очень гриффиндурская шутка, — презрительно скривил губы в усмешке зельевар. — А что дальше? Будешь издеваться над беззащитными младшекурсниками?       — Маклаггены вовсе не беззащитные и не младшекурсники, — насупилась Тедд, — они сами начали это! Мы просто ответили.       — Очень доблестно. Защитила друзей. И украла два зелья. Как благородно, — Северус хотел было продолжить свою тираду, но гриффиндорка его бесстрашно прервала:       — Как будто бы ты мне дал эти зелья, если бы я попросила! — поняв, что случайно перешла на «ты», чего в Хогвартсе делать не следовало, Стейша вздрогнула, но под непроницаемым взглядом Снейпа продолжила, — я понимаю, что я виновата, можешь… можете назначить мне столько отработок, сколько посчитаете нужным. Я буду согласна с любым решением.       — А зачем мне придумывать тебе какое-то наказание? — ухмыльнулся зельевар. — Ты уже все сделала за меня. Теперь ты будешь перебирать все мое хранилище зелий, конечно же, под моим чутким присмотром. И не дай Мерлин хоть что-нибудь пропадет, Стейша… одними снятыми баллами ты не отделаешься. Теперь приступим к занятию. Неверяще глядя на зельевара, который уже начал размахивать волшебной палочкой, показывая какое-то заклинание, изученное еще на прошлой неделе, гриффиндорка судорожно стала искать свою палочку, чтобы продолжить разминку, после которой ей снова предстояла анимагическая тренировка.       Четверка друзей исправно трудилась над выполнениями домашних заданий, посещала все занятия, а Оливия со Стейшей не забывали ходить на руководимый Флитвиком хор по четвергам. После первого похода в Хогсмид все возвращалось на круги своя, и только Тедд продолжала иногда пропадать от друзей ну совсем без причины. Кембелл, пытавшаяся разобраться, почему гриффиндорка так себя ведет, получала только невразумительные отговорки и переходы на другие темы. Некоторые занятия проходили проще: к прорицаниям даже равенкловцы перестали относиться серьезно, — а некоторые, наоборот, становились сложнее: математическая составляющая в нумерологии расстроила четверть записавшихся на курс студентов, так что вскоре их ряды начали редеть. А вот уход за магическими существами проходил как нельзя хорошо — даже Билл, пропустивший первое занятие, быстро влился в процесс под руководством Сильвануса Кеттлберна.       Вот только пусть Уизли ожидал каких-то проблем с учебой после того, как он набрал множество дополнительных занятий себе, беда нашла его совершенно в другом месте: в отношениях с братом. Чарли все отдалялся и отдалялся от Билла, который пытался не только успевать в учебе и квиддиче, а еще и хотел везде присмотреть и помочь младшему брату, которому помощь, в общем-то, и не требовалась.       Очередная ссора случилась, когда Билл предложил своим друзьям посмотреть на него во время квиддичной тренировки, а Чарли решил увязаться вместе с ними. То ли Уизли в очередной раз испугался за своего младшего, то ли опять посчитал, что он слишком маленький, но мальчик не на шутку разозлился, когда увидел Чарли на квиддичном поле.       Устроив ему хорошую головомойку в лучших традициях собственной мамы, рассказав о том, сколькими способами здесь можно пораниться (и, не дай Мерлин, умереть, свалившись с метлы!), и закончив речь уверенной фразой, что Чарли сейчас метлы должен видеть только на специализированном уроке полетов и нигде больше, ведь даже правила Хогвартса запрещают первокурсникам играть в квиддич, Билл вернулся к своей команде и продолжил тренировку, пока расстроенный Чарли, так и не понявший, почему смотреть на квиддич ему нельзя, если это не запрещено первокурсникам, понуро уходил в сторону замка.       День шел за днем, ребята учились и занимались своей немного подпольной внеурочной деятельностью, жили от выходных к выходным, и наконец-то наступило десятое октября — дата, которую очень ждала Оливия. Этой ночью по всем астрономическим прогнозам было полнолуние, и равенкловка, запомнившая, что в прошлое полнолуние ее подруга почему-то пропустила целый учебный день и куда-то уходила из Хогвартса со Снейпом, очень хотела проверить, что будет в этот раз. Поэтому девочка без зазрения совести взяла карту Мародеров на хранение себе и засела в спальне, укрывшись одеялом так, чтобы не побеспокоить уже уснувшую соседку.       Вот из гостиной Гриффиндора появились следы, подписанные «Анастейша Мэри Тедд» и направились вниз по лестницам, снова навстречу патрулирующему коридоры Снейпу. Встретившись, следы засеменили дальше, и вскоре покинули Хогвартс.       Нахмурившись, Кембелл потушила волшебную палочку и, спрятав карту, легла спать. Сон неожиданно быстро сморил равенкловку, но несмотря на это ночное событие не забылось, и весь день Оливия хотела поймать Стейшу, но та как сквозь землю провалилась, как случилось и в прошлый раз. Только следующим утром девочка увидела подругу за завтраком: уставшую, невыспавшуюся и замотанную, будто бы ночью она не спала, а была непонятно где и непонятно с кем. Впрочем… Тедд действительно была непонятно где, вот только с кем, было даже очень понятно — со Снейпом.       Что происходило уже второе полнолуние подряд?       Ответа Оливия не знала и боялась себе признаться, что знать не хочет. В голове было только одно безрадостное предположение.       Оборотни.

***

      Двух взрослых магов встретил толстый слой пыли и неприятный скрип под ногами. Домовик Кричер, которого Люциус пытался призвать, так и не появился, видимо, верный одним лишь Блэкам и потом не отзывающийся на призывы Малфоя, который пусть и породнился с Нарциссой Блэк, но Блэком все-таки не стал.       Махнув рукой на домового эльфа, Люциус двинулся дальше по коридору. Снейп, не рискуя, шел след в след за другом, потому что не хотел напороться на какое-нибудь случайное проклятье против чужаков, а Малфой как-никак был предупрежден своей женой о возможных трудностях.       Блэк-холл выглядел обветшало, но все также благородно: кое-где обои отходили от стен, но все также серебрились в полутьме, высвечиваемые тусклыми светильниками, что зажигались, как только к ним подходили люди; картины в истертых от времени рамках, изображавшие разнообразных Блэков, уже давно погибших, спешно отводили взгляды от посетителей, не желая с ними связываться, и только тихо перешептывались, когда мужчины отворачивались; с потолка свисали клочья паутины, чудом не падая на головы; пол под ногами тихо поскрипывал и проседал, точно вот-вот был готов обвалиться и показать подвалы дома, где храниться могло что угодно… но даже не смотря на атмосферу запустения и угасания в этом упадке чувствовалась какая-то возвышенность и грусть по былой славе. Мужчины словно смотрели на декаданс, на обломки когда-то великой империи.       Коридор все никак не заканчивался, но Люциус и не преследовал цель пройти по нему до конца: нужно было найти лестницу на второй этаж, и довольно скоро ему это удалось. Кивнув Северусу, Малфой начал было подниматься уже наверх, как вдруг услышал шепот друга, указывающего на картину, висящую напротив лестницы.       Он значительно выбивался из общего образа дома: рама была совершенно новой, начищенной до блеска, как будто ее полировали ежечасно; стены вокруг него тоже выглядели не такими дряхлыми и измученным; сам же портрет был завешан тяжелыми изумрудного цвета портьерами, будто кто-то не хотел показывать одного из Блэков чужакам.       — А?..       — Чш-ш! — Малфой приложил указательный палец к губам. — Цисси говорила, что тут будет портрет Вальбурги, его лучше не будить. Идем.       Второй этаж оказался еще более запущенным: обои свисали клочьями со стен, чувствовался сильный запах гнили и идти становилось все труднее, потому что пол уже не просто опасно скрипел, но и кое-где проваливался прямо под ногами. Люциус, водя палочкой из стороны в сторону, распахивал то одну, то другую дверь в комнаты Блэк-холла, надеясь напасть так на нужную. Спустя четыре двери удача ему улыбнулась.       Стены этой комнаты были украшены гобеленом, который, казалось бы, совершенно не был тронут временем. Только слой пыли да кое-где выжженные дыры указывали на его тяжелую судьбу. Темно-зеленый фон и тонкие серебряные нити, украшавшие гобелен, указывали на связь Блэков и Слизерина, а множество маленьких, совершенно неживых портретов рассказывали историю семейного древа старинного рода.       — А теперь ищем Сириуса и Регулуса, они должны быть где-то рядом, — шепнул Малфой.       Мужчины рассредоточились по комнате, внимательно исследуя гобелен. Только пыльный ковер под ногами тихо шуршал. Вдруг Малфой встрепенулся:       — Смотри! Это я, — захорохорился Люциус, увидев свою мини-копию, — и Драко! Снейп, закатив глаза и улыбнувшись, подошел к другу.       — Да тут много наших… и Родольфус есть, — показывая на мужа Беллатрисы, проговорил зельевар, — вот только ни Рабастана, ни Роберта уже нет.       — Так это же древо Блэков, единственное в своем роде, — пожал плечами Малфой, — тут только прямые потомки и появляются.       Наконец, совсем недалеко от Беллатрисы мужчины заметили портрет Регулуса Блэка, а рядом с ним — большое выжженное пятно, под которым с трудом можно было различить подпись: «Сириус Блэк». От братьев не отходило никаких линий вниз. У них не было потомков.       — Ну, что ж, зато минус еще одна семья, — с деланной радостью проговорил Люциус, пытаясь разбавить обстановку, пускай сам очень даже расстроился очередной неудаче.       — А может… гобелен просто не отображает потомков тех, кто был вычеркнут? Ну, этого Сириуса, — сжав челюсть предположил зельевар. Терять надежду совершенно не хотелось. Из предполагаемых семей, который гипотетически могли быть родными по крови для Стейши, осталось еще две, но мысль, что Тедд может быть дочкой Блэка уж слишком нравилась Северусу. Она была очень… подходящей для репутации Сириуса.       — Может быть. Но он в Азкабане, — пожал плечами Малфой. — Если с Краучами и Блишвиками нам тоже не повезет, то я попробую как-нибудь вытащить Сириуса… например, под предлогом, что он двоюродный брат Нарци? Нет, как-то глупо. Ладно, потом буду думать, — махнул рукой Малфой. — Пойдем, нам еще обратно добираться.       Кивнув, зельевар аккуратно проследовал за Люциусом, но когда они начали спускаться по лестнице, Северус почувствовал, что что-то не так. Осмотревшись, он понял: портрет Вальбурги, до того плотно закрытый, был распахнут, и до боли правдиво изображенное лицо старухи презрительно буравило спускавшихся мужчин.       — Сволочь, сплошная сволочь кругом! — вдруг начала надрываться женщина с портрета, — да как вы посмели войти в мой дом, дом, куда не ступала нога худородных мерзавцев! Малфой, — скривила губы женщина, — всего с одним наследником, приютивший у себя мутанта-полукровку Поттера, вырожденца, — плюнула она, — и, Мерлин прости меня, какая-то грязная полукровка! Не смейте осквернять память моих предков, убирайтесь из дома!..       Крики раздавались по всему Блэк-холлу, и мужчины, не имевшие никакого желания ни говорить, ни как-то разбираться с ополоумевшим портретом, добравшись до выхода, тут же аппарировали. Но неприятный осадок после посещения дома на площади Гриммо остался.