Воссоединение

Страна Чародеев, Оккардский Трудлагерь. Утро. - Эй, шевелитесь, сонные мухи, иначе отведаете моей дубинки! – хрипло прокричал крепкий бритоголовый мужчина в черной безрукавке и черно-красных коротких брюках, замахиваясь дубинкой на темноволосого паренька и высокую рыжеволосую женщину в синих арестантских туниках.       Парень поспешно поднял топор, лежавший на столике рядом с ним, и принялся колоть дрова, опасливо косясь на дубинку. Женщина же, прежде чем последовать примеру соседа, смерила надсмотрщика особенным взглядом, полным гнева и презрения. Тот на мгновение стушевался, едва не выронив дубинку, но потом, справившись с собой, сказал: - Меня этими взглядами не напугаешь, Ашка. Ты больше не Чародей! Так что не отлынивайте от работы, вы оба! Смотрите у меня!       Еще раз взмахнув дубинкой для острастки, он отошел, чтобы обрушиться с бранью на двух женщин, чистивших рыбу под навесом.       Лишь только он отвернулся, темноволосый парень тут же опустил топор, негромко сказав соседке: - Как он меня раздражает! И как он вообще смеет! Что я ему, простой крестьянин? Я сын Глашатая и Ученик Чародея! А ты? Ты ведь Чародей! Были бы на тебе доспехи – он не так бы запел! - Вот именно, Гривон! – резким голосом ответила ему Ашка. – Были бы доспехи – этот Гарт, не то что насмехаться и угрожать, пикнуть бы не посмел. Но чего нет, того нет.       Ашка вздохнула и обвела взглядом лагерь. Неподалеку от них несла быстрые воды река Оккард, ее струи блестели в лучах утреннего солнца. На берегу, возле привязанных лодок сновали люди в синих туниках. Одни выгружали из сетей рыбу, другие готовили рыболовные снасти. Неподалеку у костра несколько женщин разделывали рыбу. Между серыми навесами расхаживали бритоголовые крепкие надсмотрщики, хрипло покрикивая на работающих людей. С безоблачного летнего неба светило солнце, слепя глаза.       Обычный трудовой день. На миг Ашке показалось, что так было всегда: эти синие туники, медные браслеты, окрики и ухмылки надсмотрщиков, дрова, запах рыбы, и работа, работа, работа, то под палящим солнцем, то под проливным дождем…       Но потом ее внимание привлекла красная палатка с изображенным на ней Знаком Чародеев – кругом с переплетенными змеями. В этой палатке останавливался изредка приезжающий сюда с инспекцией Чародей Элрод – куратор Оккардского лагеря.       Ашка на миг прикрыла глаза, представляя иную картину. Рыночная площадь Ривертауна, такая же красная палатка. Ашка важно выходит на площадь, солнце играет на ее огненных волосах и пластинах доспехов. Раз! – срывается с ее руки яркая искра, и все в ужасе падают на рекальте. Рядом с ней – ее верный Ученик Гривон, его отец – Глашатай Клейхилла Бодвин... А напротив нее стоят двое: мальчишка в странной майке с черепом и худенькая девчонка, не отрывающая от Чародейки восторженных глаз. Алли…       Если бы тогда, до этой встречи в Ривертауне, кто-нибудь сказал Ашке, что пройдет немного времени и она будет скучать по маленькой веселой девчонке из другого мира, Чародейка скорее всего расхохоталась бы ему в лицо. Но почему сейчас при одном воспоминании об Алли, на глаза Ашки наворачиваются слезы?       Девчонка в странной одежде, тоненькая, быстрая, с нежным голоском и серебряным смехом, похожим на перезвон колокольчиков, не боящаяся чародейских искр, а наоборот, любящая их… С первого же дня она покорила сердце Чародейки, растопила лед, сковавший его после смерти Учителя Гареона. Алли быстро освоилась в Замке, полюбила полеты на кораблях. Ей Ашка позволяла то, о чем другие, в том числе и Гривон, не могли даже мечтать. Алли не только могла безнаказанно прикасаться к Чародейке (что было строжайше запрещено), но и обнимать и целовать ее, толкать, щипать, наступать на ногу, а также называть Рыжунькой, Рыжкой и даже рыжей циней. Девочка не всегда слушалась Чародейку, часто дерзила и подшучивала над ней, а в том мире даже и командовала ею.       Ашка рассказала ей всё о своем детстве (чего раньше никому не рассказывала), поселила в своих покоях, защитив от Регентов, собиравшихся изгнать девочку, и даже сделала ее своей Ученицей, причем сразу в стадии посвящения (с правом носить доспехи). Алли помогла Ашке раскрыть дремавшие в той способности: к рисованию, танцам и даже к телепатическому общению (сеансам). Гривон невзлюбил девочку с первого же дня, строил козни за спиной Ашки, но затем, видя тщетность своих ухищрений, смирился с ее присутствием.       Сколько приключений они пережили вместе, в этом мире и в том, другом, веселых и грустных, страшных и смешных...       Ашка представила милое кукольное личико девочки, обрамленное светло-русыми волосами, зеленые глаза с вечной насмешкой, ехидную улыбку. Где же ты сейчас, Алли? Как же без тебя тоскливо!       Чья-то рука коснулась плеча погруженной в воспоминания Чародейки. - Эй, Ашка! – раздался над ее ухом голос Гривона. – О чем задумалась? - Не о чем, а о ком, - ответила она. – Об этих циньках Поле и Риане, из-за которых все наши планы пошли прахом. Из-за них мы утратили все привилегии и теперь вынуждены работать, словно какие-нибудь слуги! - Вот именно! – поддержал ее Ученик. – Лучше б этот портал вообще не открывался, столько бед принесли нам те, кто пришел оттуда. - Но ведь тогда я не встретилась бы с Алли, моей милой девочкой, - Ашка вздохнула.       Гривон скривился как от зубной боли: - Ашка, я тебя не узнаю! Может, солнце напекло тебе голову, или эта бесконечная работа так повлияла на тебя? Ты всерьез скучаешь по этой маленькой ехиде, обзывающей меня Недотепой? Раньше вроде ты не была такой сентиментальной! - Ты опять? – чуть нахмурилась Ашка. – Я знаю, ты не любишь ее, но она ведь столько раз нам помогала. Она ведь сказала, что вернется и освободит нас, помнишь, тогда, прямо в лицо Корреону? - Помню. Но прошло уже две недели с того дня, а ее нет. Возможно, она забыла о нас. Она сейчас, наверно, гуляет в свое удовольствие, пока мы тут вкалываем... - А я думаю, не забыла. И обязательно вернется! Всему свое время.       Гривон хотел было ей возразить, но тут раздался знакомый окрик: - Эй, вы опять бездельничаете? Вот доложу Чародею... - Да хоть Регентам, – огрызнулась Ашка, взяв топор и ударив по огромному полену. – Твое счастье, Гарт, что на мне доспехов нет. - И хорошо, что нет. – хохотнул главный надсмотрщик, поигрывая дубинкой. - А ведь раньше, Ашка, при одном только упоминании твоего имени все они дрожали мелкою дрожью, а теперь издеваются, – сказал Гривон возмущенно.       Чародейка нахмурилась. - Ладно, давай закончим работу, скоро уж и обедать пора.       Через некоторое время Ашка и Гривон сложили наколотые дрова в поленницу, и направились к столу, где женщины разливали уху.