Beautiful Tale

Просыпаться в чужих объятиях оказалось очень и очень странно. Первым, что увидел Флоран, открыв глаза, были звезды, сотни больших и маленьких звёзд, нарисованных на потолке серебристой краской. Они складывались в причудливые фигуры и расходились ровными линиями к углам комнаты. Солнечные лучи скользили вдоль стен, лёгкий ветер перелистывал страницы лежащей на столе книги. Было на удивление тепло. Повернув голову, Мот наткнулся взглядом на спокойно спящего Микеле, пригревшегося у него под боком. Непроизвольно улыбнулся. «Мечты сбываются, да, мсье Мот» Локонте зашевелился и перевернулся на спину, натягивая одеяло чуть ли ни до подбородка. Солнечный зайчик скользнул по его руке, коснулся щеки и запутался в волосах. Микеле попытался закрыть глаза ладонью, но не смог выбраться из пододеяльника и все-таки проснулся. Флоран с удовольствием наблюдал, как на его лице медленно появляется улыбка, пока он вспоминает все, что произошло прошлой ночью. -Привет, — хрипло сказал Флоран. Мик повернулся к нему и несколько секунд просто смотрел в глаза, даже взгляд не смел отвести. -Кажется, мы проспали все, что только можно, — прошептал он и еле заметно усмехнулся. -Думаю, да. Вновь закрыв глаза, Флоран сгреб его в объятия. Так не хотелось вставать, этот город, вместе со службой и грозным званием могли пойти к черту, там и без него справятся, лишь бы Микеле рядом остался. Лишь бы просыпаться так каждое утро. -А сколько времени сейчас? -Не знаю. Может часа два. Может три. -Угу… Стоп. Как три?! Резко, как это бывает, когда понимаешь весь ужас ситуации, Микеле подскочил на месте, чуть ни заехал Флорану головой в челюсть и скатился на пол, стаскивая одеяло следом за собой. -Быстро… Быстро вставай! У меня концерт! В десять! А до него доехать ещё надо… Он развернулся на месте, наступил на край одеяла и рухнул обратно прямо Моту на руки, придавив его к кровати. -Стой, какой концерт? Ты о чем? — схватив за плечи, Флоран развернул парня лицом к себе и заставил замереть хотя бы на пару секунд, чтобы выпутаться из злополучного одеяла. -Я забыл сказать тебе вчера, вернее, не вчера, вернее, вообще, у меня концерт сегодня, в соседней деревне, там не далеко, но ехать часов пять, если шагом. А я и так опаздываю постоянно, так что надо собираться. Быстро. Сказав это, Локонте исчез за дверью и через пару минут послышался плеск воды. Мот задумчиво прикусил губу. Слова Микеле, пусть совсем и не относящиеся к делу, быстро вернули с небес на землю. Ни смотря на все случившееся, на то, что они вместе наконец, оставалась та часть жизни Мота, которой он никак не мог пренебрегать: работа. А работа требовала его постоянного пребывания возле места преступления. «Но с другой стороны, не могу же я его одного отпустить, вдруг на него эта тварь нападет, и что тогда. А так я всегда смогу прийти на помощь. Да и за один день не убьют тут никого.» Кое-как успокоив собственную совесть, Флоран поднялся с кровати и принялся собирать собственные вещи, разбросанные где попало. Наконец вытащив из-под стола второй сапог, он поднял голову и увидел Микеле, как раз вбежавшего в комнату. -Ванная свободна, можешь идти, — оповестил он, принимаясь быстро одеваться. -Ты сказал вчера, что видел человека, уносящего бумаги из библиотеки, так? -Ну… да. -Я пойду посмотрю. -Не доверяешь моим словам? — Локонте почти обиженно вскинул бровь и оторвался от перекапывания собственного шкафа. -Доверяю, просто хочу поговорить с библиотекарем и осмотреть место преступления, надеюсь, Рим ещё не появлялся там. Может быть выясню что-нибудь интересное. -В смысле? То есть на концерт ты со мной не поедешь? -Поеду, тебе все равно ещё собираться и краситься полчаса, а я вернусь минут через пятнадцать. Пока Микеле не начал возмущаться, Мот быстро выбежал из комнаты, привёл себя в порядок и через двадцать минут уже подъезжал к библиотеке. Вокруг сновал народ, но на него уже не бросали опасливых и недоверчивых взглядов, приняли или просто смирились, Мот не знал. Оставалось лишь верить в лучшее. На его счастье, у городской библиотеки не оказалось ни Рима, ни толпы зевак, как это часто случается на месте преступления. Лишь у дверей сидели пара мальчишек, что-то рисуя палочками на земле. Они учтиво поздоровались, и, пропустив Флорана внутрь, столпились вокруг Арапа, рассматривая его со всех сторон. Не удивительно, такого коня, настоящего, боевого, они не видели прежде. Мот усмехнулся и тихо зашёл внутрь, оглядываясь, никого не было, в дальнем углу, подложив под голову стопку толстых фолиантов, спал библиотекарь. Не виднелось ни следов погрома, ни разбросанных книг, ни крови на полу. Да и следов взлома Мот не заметил. Он нахмурился. Странно это. Обычно остаются хоть какие-то улики. С другой стороны, не мог же Мик ему врать. Пройдя мимо ставших уже родными стеллажей, мужчина остановился ровно напротив полки, где вчера оставил списки и некрологи, приподнял закрывавший их атлас… и не нашёл ничего. Поискал вокруг, порылся на других полках, но так и не добился результатов. Создавалось ощущение, словно кто-то… следил за ним, знал, где он оставил бумаги. Но это же невозможно, даже неугомонный Шарли был не в курсе. «Только не ударяйся в паранойю» — приказал себе Флоран и направился к выходу из библиотеки. С пятнадцатью минутами он, конечно, погорячился, и прошло уже полчаса, если не больше, но не хотелось заставлять Микеле ждать. За одну ночь, а может, и много раньше, многие вещи стали слишком важными для Флорана, объяснение, простое и до безумия поэтичное, лежало прямо перед ним, и он уже не отпирался от своих чувств. Все стало слишком явным. Когда он подъезжал обратно к дому, Мик стоял возле ворот и кормил морковкой длинноногую красивую лошадь молочно-рыжего цвета. За спиной его висела гитара в чехле, к седлу была привязана сумка с чем-то съестным, он тихо напевал что-то, рассеянно пропуская сквозь пальцы жёсткие пряди лошадиной гривы, и даже не сразу заметил Флорана. Зато когда заметил, на лице его появилась широкая яркая улыбка. -Ты почти не опоздал, — на удивление доброжелательно выдал он, — я одолжил у соседа лошадь. Нравится? Её зовут Грэтта. -Нравится, — честно ответил Флоран, — ну что, поехали? Микеле кивнул и ловко взобрался в седло. Дорога их лежала сквозь небольшой лесок к югу от города, то есть, на стороне, противоположной той, откуда приехал Мот. Они пересекли город и вскоре оказались на тропинке, ведущей сквозь раскинувшиеся над ними деревья, здесь почти не ездил никто, и поперёк дороги то и дело тянулись корни, не разбитые колесами телег. Ветви создавали над ними полупрозрачный золотистый свод, и солнечные лучи неровными бликами падали под ноги. Как объяснил Мик, ехать им предстояло отнюдь недолго, а дальше, возле небольшого ручья ютилась деревушка, где он и собирался выступать. Там часто устраивали концерты и разные представления, люди, небогатые, но удивительно счастливые, научились любить все, что окружало их. Микеле говорил, что они умеют понимать язык птиц и зверей, и лес, растущий возле деревни, сам даёт им пропитание, позволяя создавать и приносить в этот мир красоту. Среди них не было палачей и охранников, каждый являлся мастером какого-либо ремесла, кожевники, каменщики, ювелиры, они создавали фигурки из глины и дерева, шили удивительной красоты платки и скатерти, писали картины. Микеле всегда любил это место, часто ездил туда, иногда даже оставался на несколько дней. Как он говорил, там словно вдохновение витало в воздухе, и невозможно было противиться ему. Но ни смотря на все его рассказы, мысли о случившемся прошлой ночью, все равно не желали покидать голову Мота. Слишком отчётливо он помнил пронизывающий насквозь взгляд желтых звериных глаз, длинную морду и ряд острых, торчащих из-под верхней губы зубов. Наверное, если посмотреть так, тварь была на удивление красивой, мощной, высокой, размером с Арапа, даже больше, наверняка обладала неимоверной силой и сверхчеловеческой скоростью. И если бы она захотела порвать его прямо там, никакой меч не помог бы. Флоран был уверен в этом. Значит зверюга оставила его в живых… специально? Странно все это, слишком странно, Мота не покидало ощущение, что все события связаны гораздо прочнее, чем он думает, Маэва, зверь и то, что произошло в библиотеке. Получается, что кто-то управляет всем этим, и пока этот кто-то наведывался в библиотеку, зверь сторожил его в лесу. Или даже сама Маэва устроила все это, лишь бы вывести его из города. «Зря я её отпустил, очень даже зря, нельзя верить ведьмам. Особенно тем, что одним взглядом могут разгадать все твои тайны» -Мик, как выглядел этот человек? — нарушил молчание Флоран. Микеле, явно витающий где-то в облаках, перевёл на него вопросительный взгляд. -Что?.. -Как выглядел человек, что украл документы? Ты ведь видел его? -Ну, там было темно и он был в капюшоне, — задумчиво протянул Мике, — он был среднего роста, чуть ниже тебя, крепкий, широкоплечий, и бегал на удивление быстро. Лица его я не разглядел, но от него пахло табаком и кровью, очень старой. И ещё плесенью немного. -Он узнал тебя? -Не знаю. Может быть, — он пожал плечами и снова опустил голову, — думаешь, он попытается убить меня? -Я этого не допущу, — твердо ответил Флоран, — я просто думаю… они связаны как-то. Возможно наш маньяк не один, это животное, то, что я видел в лесу, помогает ему. -Помогает? — Микеле вопросительно изогнул бровь, — может быть живёт у него и выполняет команды. -Нет, именно помогает. У него взгляд слишком… осмысленный. Нечеловеческий, но по нему видно, что он понимает все. Локонте неопределенно хмыкнул. -Ты много чудовищ видел, Флоран? — тихо спросил он, — настоящих, таких, что не знаешь, верить своим глазам или нет. -Не очень, — честно ответил Мот, — скажу больше, почти двадцать лет я верил, что чудовищ не существует, пока наш отряд лично не познакомился с ведьмой. Можешь мне поверить, когда на тебя идёт женщина с торчащим из груди ребром и пробитой трахеей, ты видишь, как у неё течёт чёрно-фиолетовая кровь, а от слов её содрогается воздух, взгляд на жизнь меняется очень сильно. Микеле передернуло. -Какая гадость. -Да уж, мало приятного. Но таких как этот, именно зверей, я не видел раньше, слышал, что некоторые колдуны могут менять форму и становиться животными, но чтобы настолько огромными, ни разу. -Значит, это может быть человек? -Вполне возможно. И скажу больше, это кто-то из города, потому что знал, где искать меня. -Может выследил по запаху. Флоран пожал плечами. Он понял вдруг, что хочет снова увидеть это животное, заглянуть в его светящиеся глаза, подойти ближе и понять наконец, что же это за тварь такая. Почему не тронула его, и как связана со всеми убийствами, произошедшими в городе. За что, за какие грехи, он уничтожил их всех, что должны были сделать люди, чтобы такое великое существо, маг или ведьма, расправилось с ними таким жестоким образом. За своими мыслями он и не заметил, как они достигли деревни и между ветвей забрезжил слабый свет. Дорога становилась шире, все меньше хвои и веточек хрустело под лошадиными копытами, а в воздухе уже чувствовался сладковатый запах дыма. -Приехали, — улыбнулся Микеле и посмотрел на него весёлыми блестящими глазами, — как я выгляжу? -Прекрасно, — честно ответил Мот. Мик смущенно опустил глаза и поправил прядь, упавшую на лицо. Флоран не сдержал улыбки. В Микеле было столько детской непосредственности, он смотрел на этот мир через розовые стёкла, верил в мелочи, старался понравиться всем, кто видел его. И не любить его становилось чем-то совершенно невозможным, с первого взгляда он притягивал все внимание, очаровывал, привлекал, а потом, не давая привыкнуть, выворачивал душу наизнанку, демонстрируя все её содержимое. Так безответственно и так доверчиво. -Тебе понравится здесь, обещаю, — улыбнулся он, — здесь все совсем по-другому. Они свернули немного в сторону и впереди показались небольшие домики с покатой соломенной крышей. Поднимался дым к небу, деревушку окружал невысокий деревянный забор, сколоченный из расписанных и разрисованных досок, дорога, петляя, исчезала за поворотом, и по ней бегали дети, вооружившись выструганными из дерева мечами. Заметив Флорана на огромном вороном коне, они застыли на месте, открыв рты и с немым восхищением наблюдая за ним, но стоило показаться рядом Микеле, тут же сорвались с места, бросаясь под копыта. Арап зафырчал, новоря встать на дыбы, а Локонте засмеялся звонко, протягивая к ним руки и гладя по волосам. -Не бойтесь его, это мой друг, великий рыцарь Флоран, — представил он Мота. И теперь уже его разглядывали со всех сторон, пытались ухватить за полы тяжёлого плаща, гладили коня по морде и чесали за ушами. Мот неумело улыбался им. Раньше не случалось такого, людей вроде него не встречали с распахнутыми объятиями, их действия порождали страх и при виде рыцаря, простые жители спешили скрыться за стенами своих домов. Никогда он не был для них героем. -Не волнуйся, — тихо улыбнулся Микеле, — здесь на нас никто косо не посмотрит. -Я и не волнуюсь, — пожал плечами Флоран, — просто… непривычно. Пройдя ещё немного вдоль аляповато ярких ворот, они оказались в деревне. Здесь было домиков пятьдесят, не больше, совсем ничего по сравнению с городами, к которым Мот привык, сколоченные из крепкого дерева, покрытые глиной и соломой, вокруг каждого возвышался редкий забор, скорее служивший поддержкой для вьющихся растений, чем настоящим заграждением, везде росли цветы, стены домов обвивал плющ. В деревне было всего три улицы и большая крытая сцена, где без труда вмещались все жители, за ней располагался ещё один домик, но чуть больше, видимо для артистов. Здесь не было ни шерифов, ни палачей, люди сами управлялись с порядком, жили в таком идеальном мире, который, казалось, бывает лишь в сказках. Микеле знали здесь, каждый проходящий мимо здоровался с ним. Видеть, как люди эти, совершенно иные, одетые так же, но с другими лицами, машут ему руками, отвешивают шутливые поклоны, кричат, как рады видеть его здесь, было настолько странно, что Флоран даже растерялся сначала. Хотя, это же Микеле. Так что неудивительно. Каждый раз, смотря на него, он снова и снова, замечал что-то, что не разглядел раньше. За восторженностью мальчишки скрывался опыт, пока незначительный, но все же. Способность понять, как повезло ему обрести такое признание, благодарность за любовь и доброту. Они проехали через всю деревню, выехали на небольшую площадь, где по выходным дням собирались торговцы, и остановились возле сцены. Там уже толпились люди, в надежде занять лучшие места. Несколько девушек тут же бросились обнимать Мика, чуть ни свалив его с лошади, дети, которые бежали за ними ещё от самых ворот, сновали под ногами. Микеле, сверкая улыбкой и стараясь обнять каждого, кто тянул к нему руки, еле смог дойти до сцены, и то только благодаря тому, что Мот шёл впереди него. В конце концов, чуть ли ни держа его за воротник, Флоран скрылся за кулисами, куда уже никого не пускали. Микеле все ещё пребывал в восторге. -Нравится? Я же говорил, что тебе понравится, тут такие хорошие все, — начал он, но осекся, когда к ним, прикрыв за собой почти незаметную дверь в стене, вышла девушка. Она улыбнулась радостно и расплавила складки на лёгком светло-зеленом платье. -Камий! — воскликнул Микеле и бросился обниматься с ней. Флоран заинтересованно наблюдал. Сегодня явно был день странностей, потому что чувство резкой неприязни, возникшее, когда девушка обхватила Мике за плечи и поцеловала его в щеку, явно ему не принадлежало. Но почему-то очень не хотелось, чтобы она так фривольно вела себя с Локонте. -Мы тебя ждали, — сказала она, наконец выпустив его из объятий, и только сейчас перевела взгляд на Флорана. -Фло, это Камий, Камий, это Фло, мой… ну… -Я с ним, — прервал его Мот. А затем подошел ближе и положил руку Микеле на талию, притягивая его к себе. Щеки девушки покраснели. -Да. Он со мной, — с тихим смешком повторил Мик. Не став больше держать их на пороге, Камий вновь открыла дверь в стене и пропустила их внутрь. Помещение, в котором они оказались, было сплошь заставлено различными музыкальными инструментами, на стенах висели разноцветные куски тканей, те, что не уместились, валялись здесь же в углу, стояли банки с краской и листы бумаги, перевязанные лентами. Посередине всего этого, у стены, наполовину заваленный одеждой, уместился длинный тёмно-красный диван, обитый чем-то, напоминающим бархат, и явно притащенный сюда из какого-то очень богатого дома. Единственное окно с расписанным цветами подоконником, было занавешено лёгким тюлем, а рядом с ним на стене висел огромный поднос, начищенный так, что в нем можно было увидеть собственное отражение. -Я сейчас принесу что-нибудь выпить. Располагайтесь. Камий вновь убежала, а Микеле с разбегу рухнул на диван, подгибая под себя ноги. -Тут здорово, правда? Ты видел когда-нибудь такое? -Нет, — честно ответил Мот и опустился рядом с ним. Мик тут же подвинулся ближе, привалился к плечу, но, просидев так пару секунду, взобрался на колени, — так странно. Знаешь, здесь все странно. -Потому что не многие достойны увидеть жизнь с другой её стороны. Это как… другой мир, понимаешь. Без войн и страданий, особенный, светлый. Отнюдь не все смогут принять его. А ты сможешь, я знаю. В его словах звучало столько уверенности, что Мот не сдержал улыбки. В него верили, верили в добро, что он сам уже давным-давно похоронил где-то настолько глубоко в душе, что, казалось, не найти больше, а Микеле смог, раскопал и вытащил на поверхность. Заставил понять, что не все потеряно. Что это не конец. Через пару минут вернулась Камий, принесла Мику сладкого, пахнущего карамелью пива, Флорану вина, налитого в странного вида бокал из синего стекла. Рассказала, что это им прислал кто-то из друзей старосты, и что даже в больших городах не найдешь такой посуды. -Как там мой братец поживает? Не пропил ещё все свои сбережения? — спросила она, садясь напротив. -Вроде нет, ещё немного, и он станет у нас местной знаменитостью, — Микеле усмехнулся, облизал губы и посмотрел на Флорана, — помнишь Фабьена, который в баре работает. Они брат с сестрой. Мот понятливо кивнул, заставив себя оторвать взгляд от блестящих губ Мика, и вновь обернулся к Камий. От греха подальше. Пока он заинтересованно рассматривал интерьер, они с Миком обсудили последние городские новости, припомнили пару смешных случаев, произошедших с Фабьеном, выпили по пиву, и кажется, совершенно забыли, зачем вообще собрались здесь. Фабьен был старше её на пять лет, и во времена, когда она только училась ходить, уже вовсю носился с мальчишками из деревни. Ему было скучно здесь, он рвался путешествовать, то и дело убегал из дома, и в конце концов, только ему исполнилось пятнадцать, перебрался в город, в надежде найти работу или пойти дальше. Удача ему улыбнулась. Камий вспоминала, как в первый раз приехала к нему, её так поразило, что люди в Арльбурге совсем не улыбались друг другу, а на улицах воняло грязью и помоями, она так и не поняла, что её брату так понравилось здесь, но глядя, с каким воодушевлением Фабьен рассказывает о своих новых друзьях, решила не мешать ему. Тогда же она в первый раз встретила Микеле, они с её братом как раз сидели в баре, вспоминали их подругу, пару дней назад покинувшую город. Она даже не объяснила почему, просто взяла и уехала. Тогда они и подружились, Микеле, вызвавшись проводить её домой, увидел их деревню и навсегда влюбился в это место. Она даже предлагала ему остаться, но он все же уехал. -А если бы остался, не встретил бы Фло, — тихо добавил он, взяв Мота за руку. Камий вновь залилась краской, но не перестала смотреть на них. Ей нравилось это, Мот видел. Чем темнее становилось на улице, тем больше народа собиралось у сцены. Зажигались алые и золотые фонари, играя бликами на складках занавеса, люди толпились у сцены, все ближе подходя к ней и вскоре первые ряды уже могли облокотился локтями на потертые доски. Выход Микеле значился через двадцать минут, а пока на сцену выбежали три парня и стали показывать фокусы. Ничего необычного, но народ увлекся ими. Мик достал из чехла гитару и положил на колени, проверяя струны. Он словно чувствовал их, чувствовал музыку, что пропитывала воздух при каждом касании пальцев. Камий подергала Мота за рукав и потянула за собой. -Пойдём, ему надо настроиться, — тихо сказала она. И вновь Флоран почувствовал резкую неприязнь от того, что она знает о Микеле гораздо больше, чем он. Локонте поднял голову, словно очнувшись от собственных мыслей, хотел сказать что-то, но Мот придвинулся ближе и коснулся его губ. Они были все ещё сладкие и пахли карамелью, он почувствовал, как у Микеле дрожат ресницы, и он медленно, словно боясь чего-то, приоткрывает рот. -Все будет хорошо. Удачи, — прошептал Флоран. Микеле подался ему навстречу, вцепился мёртвой хваткой в воротник и не позволил отстраниться. У него голова шла кругом, и совсем не важно все стало, и концерт, и люди, даже тот факт, что они не одни здесь, не значил больше ничего. Хотелось остановить время, превратить миг в бесконечность, остаться рядом и больше не разжимать пальцев. Но закончился воздух в лёгких, и Флоран отстранился, тут же касаясь лбом его лба и тихо улыбаясь. Дыхание Микеле обжигало губы, он чувствовал, как бьётся его сердце под лёгкой туникой. Такой горячий, живой, совершенный. Такой любимый. За кулисами толпа вновь взорвалась хохотом и Флоран, коротко поцеловав его в уголок губ, поднялся на ноги. Пора было идти. Они с Камий расположились чуть в стороне от сцены, здесь стояли несколько лавок, и сидя на них, можно было увидеть все, что происходит на площади. Большинство жителей толпились у самой сцены, и тут остались лишь старики, да две женщины с грудными детьми. Они тихо перешептывались о чем-то, и в их волосах звенели монетки. Прошло ещё минут десять, прежде чем наконец занавес дрогнул и под восторженные вопли, к краю деревянного помоста подошел Локонте. Он успел нацепить на себя узкую чёрную куртку, с очертаниями алых крыльев на спине, и широкий со звёздами пояс. На шее у него висела гитара, и из-за света факелов казалось, что золото на лице его самое настоящее. Флоран незаметно ухмыльнулся и откинулся на спинку, неотрывно наблюдая за его движениями. Следующий час, а может и больше, обещали стать одними из лучших в его жизни, видеть, как Мик поёт, чувствуя, пропуская через себя каждый вздох и каждое слово было истинным наслаждением, уж он то знал. И вновь оказался прав. За свою жизнь Мот бывал на многих концертах, в тавернах и на площадях, иногда прямо на улицах, взобравшись на деревянные грязные ящики, выступали артисты. Самые разные, кто во что горазд, они смешили народ и бегали от стражи по всему городу, путаясь под копытами лошадей. Иногда попадались и настоящие, деревенские, верящие в своё дело до последней капли крови, таких слушать быть действительно приятно, но в основном лишь те, кто пытался заработать. Без голоса, но с отчаянным желанием добиться большего. Микеле отличался от них от всех. Он не жил музыкой, музыка жила в нем. Он состоял из тонких, чистых переливов, и голос его, нежный и чарующий, словно шёл из сердца. Он был продолжением, частью чего-то гораздо большего, чем весь этот мир, чем безоговорочная вера, чем все знания Мота, вместе взятые. Флоран подумал, что он и есть благословение, подаренное этой земле кем-то свыше, и именно его высветленные растрепанные волосы должны изображать мастера на витражах соборов, в него должны верить. Ведь разве может найтись на этом свете человек более светлый и открытый, чем Микеланджело. Ему казалось, прошло всего несколько минут, но часы пробили полночь, Микеле допел последнюю песню, о свободе и красках вселенной, кажется, и вышел на поклон. Мот ещё ни разу не слышал, чтобы кому-то настолько громко и настолько искреннее аплодировали. Вдохновение, энергия, любовь ко всему, что окружает его, словно волнами исходили от Микеле, сносили каждого, кто оказывался на пути, и отзывались стеклянным трепетом под ребрами. Его голос, его музыка смогла очаровать каждого, кто был здесь в этот миг. Ему рукоплескали, он улыбался так, что казалось, шире уже невозможно, по щекам его текли чёрные от краски слёзы. Флоран смотрел на него поверх рук и голов и казалось, чувствовал каждый его вздох, каждое неуловимое движение, словно стоял совсем рядом. Микеле перевёл взгляд и безошибочно нашёл его среди толпы, улыбнулся рассеянно и стер с лица тонкую чёрную дорожку. Его звали на бис. Он подошел к краю сцены и приложил палец к губам, призывая к тишине. Люди неохотно умолкли и не отводили взгляда от него. Микеле выдержал торжественную паузу. -Это песня, — начал он тихо, — последняя, больше не просите, посвящается одному очень хорошему человеку. Мы познакомились с ним совсем недавно, но я сразу понял, что он именно тот, кого я искал всю жизнь, он странный немного, впрочем, все мы со странностями, он верит в добро, но не считает, что может творить его сам. На самом деле, это не так, он самый честный и справедливый из всех, кого я знаю, у него огромное горячее сердце, и он гораздо лучше, чем думает. Возможно, сейчас он не поверит моим словам, но, не сомневайтесь, я сделаю все, чтобы он убедился в этом. Микеле замолчал на секунду и повернулся к Флорану, на лице его сияла торжествующая улыбка. -Это песня предназначается тебе. Я люблю тебя. Он сделал пару шагов назад и взял первый аккорд. -Look back in silence; the cradle of your whole life. There in the distance, losing its greatest pride Его голос растворился в воздухе, и тут же будто стал слышен ото всюду. Флорану вновь казалось, что они одни в этом мире. Нет вокруг толпы, нет множества людей, что следят за каждым его движением, нет ничего. Только они вдвоём и музыка. На языке, что Флоран обязательно, он готов был поклясться самому себе, теперь выучит. — Tonight. Baby you can start again. Laughing in the open air; Have yourself another dream. Tonight. Baby we can start again** Глаза в глаза, Флоран чувствовал, как повторяет слова за ним, как сила, чувство абсолютной уверенности и абсолютного обожания сквозит в каждом звуке. Надежда, знание, что все ещё будет. Что это лишь начало. — And the sun will shine again. Are you looking for a sign? Or are you caught up in the light?..*** 888 Медленно занимался рассвет. Холодная дымка скользила по верхушкам деревьев и окутывала деревню лёгким шелком. Было прохладно. Они сидели на ступеньках за сценой, и Флоран обнимал Мика за плечи, завернув их обоих в свой плащ. Молчали. Сегодняшний день казался Флорану безумно сумбурным и словно выдернутым из чьей-то чужой жизни, все события, эмоции были так не похожи на то, что он обычно испытывал, что становилось страшно. Он не бывал никогда на концертах, ему никогда не посвящали песен, и никогда так открыто и беззастенчиво не признавались в любви. Он чувствовал, как внутри, скрытые клеткой ребер и металлом доспеха, появляются чувства, отнюдь не достойные великого рыцаря. Но от этого лишь ещё более прекрасные. Ему казалось, что за спиной его огромные белоснежные крылья, впервые, за всю свою жизнь он чувствовал себя настолько свободным, он понимал, что может все, и не боялся ничего больше. Что может какой-то жалкий звереныш, пусть и со светящимися глазами, сделать ему, отныне всесильному Флорану Моту. -Спасибо тебе, — тихо произнёс Микеле, вырывая его из собственных мыслей. -За что? -За то, что поехал со мной. Я знаю, я бы и сам справился, но с тобой… я словно другим человеком себя почувствовал. Мне казалось, что я могу все. Флоран незаметно усмехнулся и поцеловал его в висок. Сам того не осознавая, Локонте только что озвучил его мысли. -Я не отпущу тебя, Мот, — неожиданно серьёзно добавил он, — чтобы ни случилось, и чтобы ты ни решил, я не отпущу тебя. -И не надо, — ответил Флоран. Он не знал, как повернется все, что будет делать после того, как закончит расследование, но в одном уверен был точно: пусть произойдёт что угодно, Микеле навсегда остаётся рядом с ним. Уж он об этом позаботится. *Оглянись в тишине: колыбель всей твоей жизни — Там, вдалеке, проходит её расцвет… **Этой ночью, Малыш, ты можешь начать сначала: Смеяться под открытым небом, Увидеть еще один прекрасный сон… Этой ночью, Малыш, мы можем начать сначала. *** И солнце будет светить снова. Ты ждешь знака? Или нашел свой источник света?