Tom and Jerry

— Томас! — ору я на весь посёлок, наплевав на священное спокойствие десятков мажоров. — Томас, мальчик, ты где?! Отвернулся, чтобы покурить, называется! — Томми! — заскулил я, скорчив страдальческую гримасу и хлопнув ладонями по ляжкам. — Томми, отзовись, прошу… Вдруг я услышал знакомое громкое дыхание откуда-то из-за угла пристройки нашего соседа и ринулся туда. — Томми! — радостно воскликнул я, выставив руки перед собой, чтобы взять моё сокровище, но Томми явно был слишком занят. — Ух ты… О, Томми времени зря не терял! — Да уж… — протянул я, криво ухмыльнувшись. По мере того, как я наблюдал за процессом, улыбка сползала с моего лица. — Твою мать, Томас! О нет, нет, нет, нет, нет! Нет! — Томас, фу! — завопил я, тщетно пытаясь разогнать любовников. Хорошо хоть он сверху… — Фу, кому я сказал! Хотя я не уверен, он же тоже немецкая овчарка! В ответ послышалось возмущённое гавканье, и на шум подошла девушка с бордовыми волосами. — Гансик, яхонтовый мой, вот ты где! — начала сюсюкать хозяйка со своим любимцем. Ганс заскулил и, смирившись с тем, что закончить им не дадут, вяло поплёлся навстречу хозяйке. Томас грустно посмотрел ему вслед и лёг на землю, покорившись несправедливой судьбе. — Скорее сапфировый, — фыркнул я, пристёгивая поводок к ошейнику. Теперь гуляем только с поводком! — Или что там ещё голубое? — Ой, задёргался сразу как! — с улыбкой произнесла девушка, и из-за её снисходительного тона захотелось надеть на неё намордник. — Не бойся, на тебя не полезет! — Ты чё, попутала?! — вякнул я в своей привычной манере, но девушка только опустила веки и скучающе вздохнула. — Это кто ещё попутал, — спокойно сказала она и пошла прочь. — Ты подумай, прежде чем рявкать. — А то чё, папаше доложишь?! — фыркнул я, сжав кулаки. — Только вот моя маман держит чуть ли не весь город, так что удачи, да. Девушка даже не обернулась и просто продолжила идти. Только Ганс постоянно оборачивался, а Томас тихо скулил. Я стоял как вкопанный и скрипел зубами, мечтая побежать за этой девкой и всё ей высказать. Бесит, бесит, бесит! Бесят эти спокойные твари! Ей повезло, что она баба… — Томас! — злобно воскликнул я, и пёс тут же встрепенулся. — Я не понял, это что за дела?! Я присел на корточки, положил ладони Томасу на морду и посмотрел ему в глаза. Он тут же стыдливо отвёл взгляд, а я покачал головой. — Как не стыдно, Томас?! — начал причитать я, воздев руки к небу. — Неужели мало сучек кругом?! Томас, разумеется, ничего не ответил, только поджал хвост. Я скривился и строго глянул на пса. — Ещё раз увижу — кастрирую, — пригрозил я, и это вовсе не преувеличение. Я усыпить за такое готов, но я слишком люблю Томаса. Как друга. — Был бы ты человеком — разбил бы тебе рыло и плюнул бы в него, а так просто сегодня вечером без прогулки, — вынес я свой приговор, и Томас смиренно принял свою участь. Мы направились домой, и первое, что я сделаю, когда мы переступим порог нашего родного скромного четырёхэтажного домика, — это смою с Томаса весь позор. Как не стыдно, Томас, как не стыдно… хХх — Ма-а-а-а-ам! — завопил я, пнув входную дверь ногой и швырнув любимые вансы чуть ли не в другой конец комнаты. — Мисс Гуд нет дома, — сообщила Мойра, наша горничная, и уныло поплелась к моим кедам, чтобы поставить их на место. Я всё ещё злюсь на мать за то, что она взяла на работу эту кошёлку, а не секси девчонку в коротенькой чёрно-белой форме, как в порнухе. Она тогда объяснила свой выбор тем, что не хочет, чтобы я обрюхатил бедную горничную, при этом отвлекаясь от учёбы и кучи других важных дел, которые я кое-где вертел. — Чё, опять до ночи своим клоунам мозги вправляет, ведьма? — спросил я, глупо хихикая, и Мойра смерила меня усталым взглядом, полным плохо скрываемого презрения. — Слышь, не зли меня, бабуля, ты же знаешь, что это не к добру… Мойра опустила глаза, поставила кеды на полочку в прихожей и отправилась на кухню от греха подальше, ослепляя меня огненно-рыжей шевелюрой. Чёрт, зачем краситься в таком возрасте, с неё же песочек сыплется! — Идём, Томас, — я окликнул пса, и мы пошли в ванную, чтобы очистить Томаса от грязи, физической и моральной. Мне очень нравится произносить его кличку. Я назвал его своим вторым именем, так что этот пёс – моё собственное отражение, моя гордость. Именно поэтому теперь он гуляет на поводке и держится подальше от Ганса! — Ну что же ты так, Томас, горе моё луковое! — приговариваю я, поливая Томаса водой из душа. — Чтобы больше такого не было, понял меня? Понял, он всё понял, по взгляду вижу! — Хороший мальчик! — похвалил я его и погладил. — Мойра, покорми Томаса, живо! — Да, сэр, — послышалось из кухни, и я уверен, что после этого «сэр» она смачно проблевалась. — Давай, Томас, беги хавать, — велел я, и пёс послушно убежал на кухню. Теперь надо принять душ и мне. Люблю смотреть на себя в зеркало. Сразу становится ясно, что девки вешаются на меня не только из-за денег. В меру подкачанный, с татуировками по всему телу, тоннелями, красивым лицом и зелёными глазищами. Мне можно прямо щас в порнуху! Мне всё можно. У меня есть всё, и я хочу ещё больше. Правда, на данном этапе не знаю, чего именно. Секса море, бухла океан, любая наркота по щелчку пальцев, мамин бизнес перейдёт мне автоматом, и ни один препод не устоит перед моей щедрой подачкой на экзамене. Про таких, как я, говорят «король жизни», «баловень судьбы», а ещё «мажор охреневший». Да, я мажор, причём ещё какой! Меня никогда не волновали нищеброды, которые стоят на кассе в Маке, покупают айфон на восемь стипендий, а потом месяц сидят на бичпакетах, и называют меня наглой эгоцентричной мразью. Я именно такой, но зато могу покупать новый айфон каждый день. Наглость — второе счастье.

Eskimo Callboy – VIP

— Я в универ, бабуля, — предупредил я Мойру, которая проигнорировала эту ценную информацию и продолжила возиться на кухне. — Пока, Томас! Я лидер, везде и всегда. Президент колледжа, душа любой компании, заноза в любой заднице. — Ты чё, жопой рулишь, баран?! — проорал я вслед проехавшему мимо придурку, который чуть меня не подрезал. Все хотят быть мной и со мной, я делаю, что хочу, и мне за это ничего не будет. У меня есть секс, деньги и власть, но мне всё мало, целого мира мало. Я не знаю, чего я хочу, но я буду брать всё. Солнечные очки не только защищают от солнца, но и придают пафоса, ну и ещё скрывают небольшие последствия вчерашней попойки в честь окончания лета. Паркую тачку, иду ко входу в универ и не достаю наушники из ушей, несмотря на все эти «Хэй, Фрэнки!», «Здарова, чувак!» и прочее. Не важно. Все считают меня другом, а они для меня просто лица и тела. Есть только пятеро людей, которых я могу назвать друзьями. Я учусь вместе с двумя из них, а ещё трое протирают штаны в другом колледже. Что ж, не видать им непревзойдённого президента в моём лице! — Гав-гав! — услышал я, и на моём прекрасном (несомненно) лице растянулась широкая улыбка. Вот и мои чокнутые нарисовались! — Р-р-р-р-р! — зарычал я, и парень с девушкой бросились ко мне с распростёртыми объятьями. Для них и обнимашек не жалко! — Привет, Паппи! — поздоровалась Бесси и поправила красные пряди. — Ну, как ты после вчерашнего? — Как всегда супер, — ответил я, ощущая, как пафос разливается по венам. Только им разрешается называть меня этой дурацкой кличкой, которую они же мне и дали за любовь к собакам и щенячий взгляд. — А вы? — Тоже! — воодушевлённо воскликнул Спенсер, выпучив голубые глазищи. — Там такое было после того, как ты вырубился. Штопор, короче… — Прикиньте, чё сегодня Томас учудил! — начал я, не желая слушать про фронтмена группы, в которой играет Смит. Они все его на пьедестал вознесли и поклоняются! — Он пидор, оказывается! Теперь только с поводком гуляем… — Да, правильно говорят, что по питомцам можно судить о хозяевах, — я услышал низкий, явно прокуренный голос за спиной и тут же возжелал удавить его обладателя. Вся компания, включая Штопора с Вешалкой, которые его сюда притащили, просто взорвалась, а Штопор, который особенно любит надо мной издеваться, сложился пополам, а то и втрое. Интересно, и кто же это у нас такой умный и настолько здоровый?! Я обернулся и увидел тощего хмыря педиковатого вида в узких чёрных джинсах, с жирно подведёнными глазами и ироничной ухмылкой на губах. Убью. — Это чё за чучело?! — возмутился я, обращаясь к дуэту ненормальных, которые даже сами себя честно называют «потерянными». Они дружат со школы, и с самого начала прошлого года, то есть первого курса, добавляют перчинку в скучную университетскую жизнь. — Айерка, ты где зеркало увидел? — поинтересовался Штопор, и прокатилась новая волна смеха. Мне вот вообще не смешно! Штопор – безбашенный бармен, которому плевать на всё, кроме бухла, секса, своей группы и пятерых сестричек. Мало кто знает его по имени, но эту кличку узнают в любой точке порочного Вегаса. Эта падла — единственный, кто составляет мне конкуренцию, и за это я его и люблю. С ним классно забивать на всё и жить одним моментом, показав всем фак. Он познакомил меня с Вегасом, когда мы переехали сюда вчетвером из родного Нью-Джерси вслед за пятым. — Вы откуда это притащили?! — продолжил сокрушаться я, чем ещё больше рассмешил присутствующих, особенно Хмыря. — Оно говорящее, и оно мне не нравится! — А ты мне нравишься, сладенький, — томно произнёс Хмырь, и Спенсер еле сдержал меня, когда я собрался наброситься на это недоразумение с кулаками. Сраный педик! — Ну чего ты, Фрэнки, ответь ему взаимностью, — спокойно произнесла Вешалка, ухмыляясь. Ещё мгновение, и я начну всё сжигать лазерами из глаз! О, Вешалка и её абсолютный пофигизм! Я обожаю и ненавижу её одновременно. Тощая высокая блондинка, героиновый шик, она словно внебрачная дочь Кортни Лав. Вечно с сигаретой в зубах и снисходительностью во взгляде, вечно хрипит и ходит потерянная на пару со Штопором. Все вокруг любят шутить о том, что они сладкая парочка, хотя прекрасно знают, что у них ничего не было и быть не может. Я знаю, что это за отношения — настолько крепкая дружба, что пересечение той самой черты больше походило бы на инцест. А вот и очередное доказательство подъехало — теперь их трое! Трое потерянных. Причём один из них ещё более потерянный! — Какой злой гномик, — с насмешкой и, я не побоюсь этого слова, ласково произнёс Хмырь. О, этот взгляд, я уже вижу, как он меня ненавидит! — Латентный гномик… Взаимно. Новая волна смеха захлестнула потерянных и чокнутых. Убью. Расчленю. Уничтожу. Но сначала узнаю, где он научился так безупречно подводить глаза!