Ревенант

Она сглотнула и почувствовала, как плечо Саске напряглось где-то в районе ее подбородка. И Сакура словно вынырнула из сна. Мир обрушился на нее громкими голосами, пронизывающим до костей ветром и тупой болью в затылке. Она отступила на шаг, расцепляя руки и не зная, что делать дальше. Все еще не до конца веря, что и вправду смогла его остановить. Что Саске позволил сделать это. Он обернулся и, тряхнув ладонями, словно избавляясь от грязи, отошел от замученного друга Кена. Сакура вскинула взгляд на Саске и резко вдохнула. На светлой, по скульптурно четкой скуле выступил багровый синяк. Костяшки пальцев у него были в крови, а вся одежда — черный жилет, водолазка, джинсы, — в идеальном, нетронутом состоянии. — Саске-кун, — позвала и сделала шаг к нему, чуть поднимая руку. Чтобы что? Снова дотронуться? Погладить скулу? «Не будь смешной, Сакура». Внутренний голос служил ей голосом разума, но рядом с Саске она прислушивалась к нему с завидной редкостью. Ее руку перехватили в воздухе. Длинные, далеко не самые тонкие пальцы сжали запястье — совсем не так, как он сделал это месяц назад под луной и вином. В этот раз от его хватки сделалось больно, но Сакура лишь сжала губы и промолчала, смело встречая его взгляд. Она закусила губу, когда поняла: ошиблась. Ошиблась, думая, что он успокоился. Глаза Саске пусть и возвращали привычный черный оттенок, без проблесков яростного светлого, но все еще метали ледяные молнии. Он вернул контроль и холодный рассудок. И он был осознанно взбешен. — Какого хрена ты здесь забыла? Сакура облизнула пересохшие губы и не заметила, как съежилась, как обняла себя за плечи. Все же порванная куртка и раскалывающаяся от боли голова не спасали от холода весенней ночи. — Я поняла, что это с вами зацепился Кен. Хотела… остановить. Губы Саске скривились в усмешке — такой издевательски-холодной, что она не сразу сообразила, что гримаса эта предназначалась ей, а не кому-то другому. Она проигнорировала усмешку почти стойко, если бы только грудь не сдавило удушливым обручем. — И почти расшибла голову к херам. Какая, блядь, умная, — безжалостно прокомментировал он. Это было обидно. Больно. Сакура выпрямила спину, как могла, удерживаясь за ровный позвоночник, как за спасательный круг. Спасательный круг, защищающий от Саске, который еще минуту назад чуть было не оставил человека инвалидом из-за нее. Что за чертова ирония. — Я хотела помочь. — Не разговаривай с ней так, — Шотери. Голос железный, она никогда не слышала такого. Он заботливо накинул на нее толстовку, оставаясь в одной футболке. — И это вы угробили тачку Кена. — Я бы не искал виноватых на твоём месте, — хмыкнул Саске, мазнув по Шотери безразличным взглядом. Словно говорящим: ты мне не ровня, чтобы уделять тебе время, и вернул внимание Сакуре. — Включай мозги, Сакура, прежде чем творить очередную херь. — Я тебе ещё раз повторяю: либо ты говоришь с ней уважительно, либо н… — Шотери сделал шаг вперед, но был остановлен неожиданно крепкой хваткой Сакуры. — Все нормально, Шоте. Меня это не волнует. И голос почти не выдаёт ее. Почти… Потому что Саске незаметно, так, что заметила только только она, приподнял бровь. В вечно-прохладных глазах мелькнуло кому ты врешь, Сакура? — Позаботься о своей девушке, — вдруг сказал Саске, разворачиваясь к подошедшим Шикамару и Корнелии. — Надеюсь, хоть с долбаным сотрясением ты справишься. — Не беспокойся, она не твоя забота, — сдерживаемо-едким голосом ответил Шоте. Звучало, как будто он соперничал с Саске и выиграл. Сакура едва подавила вздох. Шотери не знал, что Саске не соревновался просто так. Что он играл только на победу. Следующие слова лишь подтвердили мысли Сакуры и заставили яростно сжать кулаки. Благо, скрытые под толстовкой ее же парня. — Она не моя забота потому что я так захотел, — сказал Саске. И он ушёл вместе с Шикамару, бросившим непонятный взгляд на Сакуру, и Корнелией, которую ситуация вообще не тронула. Девушка лишь прищурилась, глядя на наливающийся синяк и сказала: — Дал себя ударить? Что-то новенькое. Что-то новенькое. Сакура едва не рассмеялась истерично. И вправду — что-то новенькое. С каких пор Саске разговаривает с ней так? Не его забота, потому что он так, нахрен, захотел?! — Сакура. Хотя что ты хотела, Харуно. Сама ведь доказывала, что взрослая и не надо обращаться с ней, как с ребёнком. Вот он и обращается. Без сомнений окунает ее в ледяной ушат из хлестких слов и ее же ошибок. Нет. Нет! С каких пор чертово беспокойство считается ошибкой? Ошибкой было лишь то, что беспокойство это в первую очередь распространилось на Саске, а не на Шотери. Ее, на минуточку, парня. Как она могла в драке выискивать Учиху, а не Шоте?! — Сакура, дай посмотрю голову. Ошибкой было целовать его месяц назад. Ее ночные фантазии, глупые желания, лишние мысли о нем — вот в чем ошибка, черт. — Сакура! — Шоте мягко тряхнул ее за плечо, заставляя вздрогнуть. — А?.. Да, прости. Как ты? — Сакура лихорадочно осмотрела Шотери и выдохнула, не найдя на нем крови и синяков. Лишь порванная местами одежда. Он нахмурился и наклонил ее голову к себе, пальцами аккуратно ощупывая ее затылок. — Фух. Ничего нет. Сколько пальцев показываю? — Завязывай, Шоте, — закатила глаза, ясно разглядев три пальца. Головная боль отдавалась тупым зудом в районе шеи, но ничего более. — Я не сильно ударилась, видимо. Сейчас уже нормально себя чувствую. — Сотрясение можно не сразу почувствовать, — он покачал головой. — Я пойду схожу за ключами, поедем в больницу… — Я же сказала: со мной все в порядке, — перебила Сакура, едва сдерживая прорывающееся в голосе раздражение. — Я хочу досмотреть бой. — Сакура, нет, это плохая идея, и… — Покажусь в клинике завтра, если будет не очень, ладно? Давай пока оставим эту тему. У меня, если честно, слишком плохое настроение, чтобы спорить сейчас. Хорошо? Шотери промолчал. Он хотел сказать что-то, когда к ним подошел Кен, подрастерявший первоначальную наглость. На скуле у Шоте выступили желваки. — Кен, еще раз увижу твоего друга… — Прости, Шоте, — Кен несчастно взглянул сперва на друга, затем на Сакуру. — Мы с Досу с детства знакомы, он неплохой, но всю жизнь боксом занимается, мозги ему отшиб… — Мы с Сакурой не хотим этого слышать, — отрезал Шоте. — Не таскай его, когда мы рядом. — Я понимаю. Прости еще раз, Сакура. Как ты? — Нормально. Но слышать об этом Досу, а уж тем более видеть его она не хотела. Самого Досу на площадке уже не было. Когда он ушел или кто его забрал она не видела. — Бля, говорил вам, он отморозок, — протараторил Иоши, подошедший к ним вместе с побитым Акито, заплаканной Маки, ошалевшей Юри и другими знакомыми, в лицах которых Сакура и не пыталась разобраться. Физически пусть и стало лучше, но эмоционально она была выжата, как мерзкая половая тряпка. И чувствовала себя так же. — Нет, вы видели его пистолет? — эмоционально продолжал Иоши, размахивая руками и то и дело подправляя модные очочки. — Это ж, блядь, настоящий! Настоящий пистолет! Какой же отморозок, я охренел, когда увидел… — Да и не только от этого, — вставила Юри, складывая руки на груди и сверля дыру во лбу Сакуры. — Досу, конечно, придурок, но он случайно тебя опрокинул, Сакура. — Не оправдывай его, Юри, — вмешался Шоте, и девушка спешно кивнула, тем не менее, продолжая: — Да-да, но руки ему переломали очень жестоко, не один месяц реабилитации его ждет. Этот Саске или как там его не лучше отморозка с пистолетом. Он тоже боями какими-то занимается, видимо, раз так расхреначил Досу, а, Сакура? Ты должна знать, вы ведь близко знакомы. С какой же скрытой претензией она говорила. С каким ядом. Сакура чуть сузила глаза, всеми силами пытаясь справиться с кипящим раздражением, и приподняла подбородок. — Саске учили болевым приемам. И они сегодня пришлись весьма кстати. — Болевым приемам? — переспросил Иоши. Голос у него был столь взбудоражен, что Сакуре показалось, будто ему даже понравилась заварушка. — Да это не приемы, Саку, это жесть какая-то. Кто его обучал, интересно мне… — Он чуть человека в реанимацию не загнал, а ты его защищаешь? — перебив Иоши, спросила Юри. — Вы друзья? Или кто? — Не твое дело, — холодно сказала Сакура. Саске этот тон одобрил бы. Но нельзя об этом думать, нельзя! Юри хмыкнула и, видимо, не желая эскалировать назревающий конфликт, обратилась к Кену, удивительно молчаливому. Он курил, нервозно ковыряя носком дорогого кроссовка выбоину в асфальте. — Кен, ты можешь написать на них заявление. Пистолет, избиение, вред твоему имуществу — здесь можно даже по нескольким статьям пройтись. Боже, какая же идиотка. Сакура плотнее укуталась в толстовку Шотери, уговаривая себя молчать. Ведь Саске и его друзья не нуждались в ее защите. Да и вообще — с чего ей помогать ему? «Какая, блядь, умная. Включай мозги прежде чем творить очередную херь. Херь?! Что она вообще сделала не так? Тем временем Кен смачно затянулся и сказал: — Забей, Юри. — Почему забей? Нельзя оставлять такое без наказания… — Вообще да, согласен с Юри, — закачал головой Акито. — Пусть отвечают за свои действия. Кен перебросился с Шотери сумрачным взглядом и, сплюнув на землю, плотнее закутался в куртку. Нехило сбили с него спесь. Зная Саске и Наруто, Сакура была уверена, что конфликт начал Кен. — Я сказал забить, что непонятного? — Ага, отстаньте, ребят, сейчас не время, — поддержал Кена Шотери, удивляя компанию. — Сакура, может, все-таки съездим в больницу? — Нет, правда, нет необходимости, — она выдавила улыбку и тихо порадовалась, когда Шоте принял ее. Все же общаться с ним намного легче, чем с… Да и обманывать тоже. Но это ложь во благо, верно? В груди неприятно зашевелилась чертова вина, сопровождающая ее весь месяц отношений с Шоте. Блин, она даже не была уверена, что может назвать это отношениями. Из-за своего же поведения. «Ты подумаешь об этом позже, Сакура. Хватит, успокойся». — Сакура, — Маки, подойдя ближе, сжала ее пальцы своими, холодными и влажными от слез. — Мне жаль, что так вышло. Я не оправдываю Досу, но я тоже знаю его с детства и… хотела сказать тебе спасибо. — За что? — не поняла Сакура. Мысли вертелись вокруг холода, который она ощущала все яснее; вокруг теплой постели и отца, ждавшего ее дома. А может… забить на все и уехать домой? Не очень-то ей хотелось оставаться. Бой внезапно перестал казаться хоть сколько-то интересным. — За то, что остановила… того брюнета, Саске, да? Если бы не ты, для Досу все закончилось бы хуже. Поэтому спасибо. Ты имела полное право не делать этого. Сакура только распахнула шире глаза. Едва ли есть за что ее благодарить. Она вообще не думала, а действовала инстинктивно. Не думала. Как Саске и сказал. Блин. — Да не закончилось бы все хуже, — раздраженно сказал кто-то из друзей Шоте и Кена. — Мы почти успели полицию вызвать. Их всех отвезли бы в обезьянник. Нахватались бы штрафов, а кто-то и по статье прошел бы. Вот тот псих с пушкой и больной брюнет точно… — Ничего бы им не стало, — твердо-смиренным голосом сказал Кен, выбрасывая сигарету в переполненную мусорку. — Особенно, как ты выразился, психу и больному. — Почему это? — в разговор вклинилась взвинченная Юри. — Особенные, что ли? — Особенные, ага. Немножко Учиха и Собаку. — Как будто я знаю, кто э… В смысле, те самые Учиха и Собаку? — переспросила Юри и недоверчиво скосила взгляд на Сакуру. И откуда только взялась эта враждебность? Хотя… плевать. — Те самые, — как-то мрачно усмехнулся Кен и, поймав взгляд Шотери, добавил: — Кажется, не с теми связался. — Я тебя предупреждал, — в свою очередь откликнулся Шотери. А затем он выдохнул, улыбнулся, пытаясь вернуться в обычное приподнято-дерзкое настроение. — Но не парься ты. Не в эпоху феодализма живем, в конце концов. Парню из семьи Собаку так вообще не выгодно поднимать шум. — Меня не это беспокоит, — Кен передернул плечом, и в этот же момент из глубин Арены послышалась музыка, шквал аплодисментов, голос ведущего. — Бой начинается. Если все окей… давайте вернемся, поддержим Кибу. — Поддерживаю, — устало пробормотал Акито, потирая ушибленный нос. — На ровном месте получил в нос, блин. — Эй, — позвал знакомый голос, выдергивая Сакуру из спутанных мыслей. — Парни. Надо прояснить момент. — Наруто? Привет, — поздоровалась она, когда Узумаки спокойным, уверенным шагом остановился рядом с остальными ребятами. Тихо хмыкнула, заметив, как Акито отодвинулся от него. — Сакура, — вместо привычной улыбки он нахмурился, внимательно оглядывая ее с головы до ног. Вздохнул как-то обреченно. — Слушай, если ты не собираешься ехать в больницу, не показывайся хотя бы на глаза Саске. Он и без того как с цепи сорвался. — Я заметила, — Сакура приподняла бровь и фыркнула. Ну вот, теперь еще и смешно. Совсем шарики за роли выехали, — что он… м-м, разозлился. Наруто улыбнулся в ответ и характерным жестом почесал затылок. Так ты больше напоминаешь себя обычного. — Ага, самую малость, — он хохотнул и, также внезапно замолчав, уставился на Кена. — Ты. Кен, да? Я говорил тебе раньше, повторюсь еще раз, в последний: мы твою тачку не трогали. Я вообще забыл уже о том инциденте на дороге, пока ты сам до нас не доебался. И тебе советую забыть… все. — Это что, угроза? — напряженно спросил Кен. — Нет. Это совет для твоего же блага, — Наруто помолчал, раздумывая. — Я не злопамятный, почти все забываю и прощаю через пару часов. Мой друг, — он бросил быстрый взгляд на Сакуру, — не такой. — Тогда кто поцарапал его машину в круг? — спросила Юри, выступая вперед. Сакура сжала губы. Кажется, даже Темари не бесила ее так же, как Юри сейчас. — Не знаю, — отмахнулся Наруто. — И знать не хочу, мне все равно. Но от нас отстаньте, мы не при делах, понятно? Иоши приоткрыл рот. Сакура по его глазам поняла: собирается выдать что-то эмоциональное, совершенно дурацкое, но его перебил Кен. — Я понял. — Кен?.. — удивленно пробормотала Юри. — Наруто, верно? — спросил Шотери, вставая ближе к нему. Они держались наравне, пусть Наруто и был крупнее. К огромному удивлению Сакуры и всех остальных, Шоте протянул руку для рукопожатия. — Мы всё забыли. Надеюсь, и вы тоже. Наруто не сомневался. Кивнул и крепко пожал руку Шотери. — Да. Отлично. И насчет того парня, которому руки… — Он не свой, — твердо сказал Шоте. — Не переживай. В нашей компании нет тех, кто поднял бы руку на девушку. — Хорошо, — снова кивнул Наруто, оглядел остальных быстрым взглядом и, покопошившись в кармане, вдруг достал блестящую пластинку. Разделил надвое и подал Сакуре и Акито. — Вот, держите. Корнелия передала. Говорит, у нее вечно голова болит, вот и сидит на обезболивающих. Сакура, но если ты… — Я поняла-поняла! Если станет плохо, мы с Шоте поедем в больницу, ага. — Ладно. Отлично, — Наруто замешкался на мгновение, глядя то на Сакуру, то на Шоте, и, криво улыбнувшись, попрощался. — Тогда пока. Сакура вздохнула. Устала, как же она устала за эти чертовы двадцать минут перерыва. Шотери сказал что-то, обнял ее со спины, но она даже не почувствовала, краем глаза наблюдая, как Саске входит в Арену вместе со своей компанией и обещая себе не смотреть на него больше.

***

Ему блевать хотелось. Мнимая забота, фальшивые отношения, пластиковые улыбки, поверхностные касания. Саске привык ко всему — и таким его не удивить, но подташнивало все равно. Без комков в горле, без неприятного послевкусия во рту, без удивления, и все же. Шотери Сакуру из рук не выпускал. Все обнимал, поглаживал колено, как будто ему, блядь, можно. И он, конечно, сколько угодно может считать ее своей девушкой, но Саске знал, как оно было на самом деле. Фальшивые отношения. Пластиковые улыбки Сакуры. Неужели и вправду нравится находится в этом мерзком розовом мыльном пузыре? Шотери — херова тряпка. Он не видел стального стержня в Сакуре, даже не замечал, как она с легкой подачи своих смущенных улыбок и нежного смеха прогибает его под себя. Не захотела ехать в больницу — не поехала. Не захотела оставаться в стороне от драки — не осталась. И Шотери ей позволял все. В то время как ее нужно держать в ежовых рукавицах. Возвращать периодически на землю. Потому что Сакура, какой бы милой девочкой ни казалась окружающим, в действительности была танком. Упакованным в яркую, хрупкую красоту, в тонкие пальцы и узкие ногти, в широкую улыбку и лукаво-блестящие зеленые глаза. В длинные загорелые ноги и охренеть-какую-тонкую-талию. В обличие как-то слишком резко расцветающей девушки, потому что раньше ничего, кроме характера и и мозгов, Саске в ней не видел. Женственный, внезапно красивый танк, вот кем она была. В этом Сакура была похожа на Микото. Мать тоже создавала некоторый диссонанс, ибо выглядела, как примерная светская жена — элегантная, милая, красивая, улыбчивая, сдержанная. А под всем этим соусом (довольно обманчивым, как считал сам Саске) скрывалась несгибаемая воля и бешеная психологическая устойчивость. Мало кто знал, какое влияние Микото оказывала на Фугаку. Еще меньше знали, что вектор развития бизнеса и семьи задавался ею. По сути Саске и Итачи воспитала именно она — далеко не по-женски, к слову. Будь Фугаку слабее, Микото давно бы прогнула его под себя. Так же, как сейчас Сакура поступала с Шотери, сама того не осознавая. Она улыбалась краешком губ, пока он наговаривал что-то ей на ухо, чуть прикрытое распущенными волосами. Она вообще, кажется, не собирала волосы?.. Сколько Саске ее помнил, — с раннего детства, когда она была плаксивой, но очень настойчивой девочкой, — Сакура предпочитала не закалывать волосы. Смуглые пальцы Шотери, ковыряющие ткань ее джоггеров, обтянувших колено, — слава несуществующим богам, хоть не додумалась в юбке прийти, — притягивали его внимание вопреки воле и логике. Саске почти пожалел, что зрение у него стопроцентное. Почти. Потому что лучше видеть, чем гадать. Потому что видя Саске понимал, как далеко они зашли. Пальцы у Шотери неуверенные. Задерживаются в воздухе, почти подрагивают, готовы к отказу в любой момент. Не сдержался и усмехнулся краешком губ. Никуда они не дошли. — Не пойму, ревнуешь ты или просто пытаешься все контролировать, как всегда? — невопросительный голос Корнелии прозвучал у уха, перекрывая орущие комментарии ведущего. Бой Саске интересовал мало. Ли выиграет — он понял это после первого же раунда. Ли, во-первых, в кои-то веки трезв, а во-вторых, Кибе пока не хватало опыта. Это пока. Если Ли и дальше продолжит нахерачиваться каждый день, а Киба не оставит тренировок, совсем скоро чаша весов склонится в сторону Инузуки. — Ты видела когда-нибудь, чтобы я ревновал? — ровным голосом спросил Саске. — Нет. Поэтому и спрашиваю, — Корнелия тоже перевела взгляд на парочку на том конце арены и нахмурилась. — Ну вот, теперь мне даже жаль, что я без линз или очков, как у того пацанчика из друзей Шотери. — (И когда успела только его имя запомнить, подумал Саске.) — Хочу тоже посмотреть. — Там смотреть-то не на что. — Очень этому рад? — весело спросила она. — Если скажешь, что не рад — все равно не поверю. Мне не нужны были очки, чтобы увидеть, как ты бросился на того парня. Еще до того, как он повалил Сакуру, кстати. — Корнелия хмыкнула, не отводя от него испытующего взгляда. — Я, наверное, одна видела. Всем остальным не до этого было. Бросился на Досу, — его имя Саске запомнил, ибо не мог иначе, ибо нехер, — как только увидел, как тот схватил Сакуру. Даже не так. Саске заметил ее краем глаза, как только она вышла из Арены. Разозлился — на нее за тупое решение, на ёбнутого Шотери за то, что не в состоянии даже свою тёлку держать где надо. На Кена, которому предстоит еще дать пизды за устроенное шоу, из-за которого Гаару снова вышлют из Японии, как мешающий груз. Блядь, он даже на Гаару успел психнуть, ибо знал: в кармане у него заряженная пушка, и он вполне может выстрелить. А Сакуру он не помнил, потому причислил бы ее к «чужим». Почему разозлился так сильно? Потому, черт, что знал Сакуру. Знал, что она не останется в стороне, обязательно попытается сделать что-то (херь, другими словами). И слова этого Досу… о том, что хочет Шотери… Досу был, очевидно, туп, как баобаб. Узнал от чрезмерно самоуверенного Кена то, что не должен был знать, и случайно ляпнул это Саске, однозначно не тому, кому следует. Потому Саске был взбешен еще до того, как Сакура вышла из Арены. Ее появление лишь накалило градус его злости. А действия Досу… Что ж, Саске ни разу не пожалел о сделанном. Испытывал только благодарность своему тренеру, бывшему члену японского контртеррористического подразделения, за навыки. Во всей ситуации его напрягало лишь одно: что такого сделала Сакура, что смогла обуздать его ярость, которую он сам остановить не мог? Он должен разобраться, понять и впредь не допускать подобного. К тому, что Итачи мог воздействовать на него на самых глубинных уровнях психики, он привык и в общем-то не возражал. Итачи был семьей, тем, кому он доверял, как себе. Сакуре Саске доверял тоже… но никогда так же, как семье. Херня какая-то. Я должен, обязан не только себе, но и всему роду, избавиться от такого влияния. От девчонки, Саске, от влияния какой-то девчонки. Она ведь даже не Корнелия, которая и вправду манипулировала людьми, как марионетками, несмотря на всю свою эмоциональную глухость. Впрочем, может, причина как раз в этом. Сакура делала это ненамеренно, но все равно воздействовала на людей, как ей того хотелось, благодаря высокому эмоциональному интеллекту. Какая ирония, подумал Саске. Я ведь сам обучал ее, только не думал, что мне это вернется вот так. Пожинай теперь плоды. — Алло, Меркурий Корнелии вызывает Плутон Саске, — протянула Нел, дергая его за рукав водолазки, как ребенок. Дурацкое сравнение, конечно, вводит в заблуждение. — Меркурий? Плутон? — хмыкнул он, наблюдая, как Ли уворачивается от хитрого приема Кибы и контратакует. На периферии зрения наблюдая, как Шотери склоняется к Сакуре и она улыбается ему, смеется, закидывая ногу на ногу. Надела его толстовку. Какая говно-романтика. — Ну, я точно не Венера, слишком умная, — Корнелия щелкает себя по виску, и Саске ухмыляется ее скромности, — а ты не Марс, ты не мужлан и не такой агрессивный… — Насчет агрессивного я бы поспорил, — вклинился в их разговор Наруто, развесивший уши еще в начале их разговора. — Саске только на вид спокойный. — Я бы и с этим не согласился, — вдруг вставил Неджи, оборачиваясь к ним. — И вообще, я все еще пребываю в удивлении, мягко говоря, от увиденного. Тогда же Шикамару склонился к друзьям, опираясь на плечо Неджи рукой и широко зевая. — Неджи, твой лексикон меня убивает. А еще вы все здесь не очень адекватные, Гаара в первую очередь. Надеюсь, Канкуро и Тем спокойно довезут его до дома. — Довезут-довезут, — закивал Наруто, закидывая руку на шею Саске и пытаясь прижать его к себе, за что получил локтем под ребра. — Ай, больно, дурак. Злишься из-за Сакуры, так хотя бы на мне не срывайся. — А чего ты злишься? — спросил Неджи, слегка хмурясь и оглядывая помещение в поисках источника недовольства Учихи. — А-а, я понял. Не нравится, что она в больницу не поехала? Ну так иди и отвези, в чем проблема, друг. — У нее вроде как парень есть, — протянул Шикамару, ладонями хватая Неджи за челюсти и заставляя отвернуться от Сакуры и Шотери. Уж как-то слишком нагло пялился, будто так и надо. — Вот пусть он и возится с ней. Саске же сказал: она не его забота, потому что он так захотел. Все просто. — Я, кстати, обижен, Саске-чан, — пробубнил Наруто дурацким плаксивым голосом четырнадцатилетней девчонки. — За меня ты так никому люлей не навешивал. Обидно-о-о! Саске оставалось только раздраженно вздохнуть. Друзья у него отличные… но утомляют иногда пиздец как. Она не моя забота, потому что я так захотел. Он даже не помнил, зачем сказал это. Чтобы позлить? Но кого и нахрена? И чтобы там ни было, Сакура оставалась его подругой, а значит, и его заботой. Ладно, ты просто был зол, вот и все. Да ты и сейчас зол, что таить. — Мне нравится философия Саске, — добавила Корнелия, с любопытством глядя на недовольное лицо Неджи, который пытался избавиться от железной хватки Шикамару. На Наруто, разрывающегося между желанием обнять Саске или дать ему же под ребра. — Очень эгоистичная, но выгодная. — Да боже, вы стоите друг друга, — фыркнул Наруто и, приняв решение, все-таки крепко обнял Саске и низко склонился к нему ровно в тот момент, когда ведущий объявил победу Ли во втором раунде. Трибуна ликовала. Где-то на фоне играла долбящая по мозгам музыка, которую Саске ненавидел, орал ведущий, визжали фанатки, приведенные Гаарой для Кибы, деловито хлопал в ладони Неджи, Шикамару тянулся и жаловался, как все предсказуемо и скучно. Нихуя не скучно. Саске не заметил, как встал вместе с приставшим к нему Наруто. Как сделал шаг в сторону… — Саске, уймись, — сказал Наруто ему в ухо. В голосе не было ни намека на ребячливость. — По-моему, он охуел, — ответил Саске, все же позволяя Наруто остановить себя и замирая на месте. Не в силах оторвать глаз от долбанной картины маслом: Шотери склонил Сакуру назад, прогибая ее в спине, и впился в нее нихера не детским поцелуем. И он сделал это еще до победы Ли, а значит, поцелуй длится непозволительно долго. — Он ее парень, имеет полное право, — напомнил Наруто, пальцами впиваясь в плечи Саске, нависая над ним и скрывая от любопытных глаз. — Если не нравится — иди и забери ее. Ты же знаешь, Сакура пойдет за тобой. — Дело не в этом, — дернул плечом, скидывая руку Наруто. Заставляя себя успокоиться. Успокойся, блядь. — Она мне как сестренка, ей еще рано таким заним… Наруто устало закатил глаза. — Можешь гнать кому хочешь, но не мне. Уймись и поздравь Ли лучше. — Ага, — сказал Саске и, окончательно избавившись от хватки Наруто, развернулся к выходу из помещения. Потому что Шотери и Сакура ушли. Потому что Сакура расстроена, в стрессе, и если эта музыкальная сучка захочет воспользоваться ее состоянием… Саске сжал челюсть, сходя по мелким ступенькам вниз, к выходу, не слыша голоса Наруто за спиной. Тебе еще рано, Сакура. А когда наступит время — первым буду я. Сука, нет. НЕТ. О чем ты думаешь? Когда вообще эта мысль поселилась в нем? Как успела пустить корни в его мозгу так глубоко, что стала первой, автоматической реакцией? Абсурд, какой же ебучий абсурд. Саске остановился. Вдох-выдох. Еще раз, пока кислород не остудит воспалившийся разум. Спокойствие, Учиха, спокойствие. Думай и только потом действуй. Наруто прав: Сакура всего лишь подруга. И она не ребенок, может делать, что заблагорассудится. Пить, гулять допоздна. Хочет потрахаться с Шотери? Да пож… Нет. Он осознал это, как только произнес фразу, пусть и мысленно. Сакура и трахаться? Хер ей. И не только с Шотери, со всей ясностью понял Саске. Ни с кем, потому что… Блядь — просто потому что. — Ты как собака на сене, — произнес голос за его спиной. Оборачиваться Саске не стал, только достал ключи из кармана жилета. — Ни себе, ни людям, — хмыкнула Корнелия, плечом опираясь о шершавую стену. — С каких пор ты столько сомневаешься, а? Это вредно таким, как мы с тобой. Сомнения порождают нерешительность, а она, в свою очередь, ведет к провалам. А ты, как и я, хочешь лучших результатов, разве нет? Нам с тобой нельзя сомневаться, нельзя бояться. Хочешь трахнуть девчонку — возьми и трахни, а потом иди дальше, в чем проблема? Она переживет и вырастит из своих детских иллюзий. А ты закалишь свой характер. Хватит уже, блядь, мять сиськи и делай, что хочешь. — Терапевт хуева, — бросил ей Саске. — Я думал, тебе нравится Сакура. — Очень. Поэтому и понимаю тебя. Будь я мужиком — тоже захотела бы ее. — У Сакуры чувства, у меня — всего лишь желание. Ты хоть чувствуешь разницу? — он все-таки развернулся, холодно глядя на Корнелию сверху вниз. — Я же не сухарь эмоциональный, — она улыбнулась, но совершенно безлико, лишний раз заставляя его сомневаться в ее же словах. — И чувства Сакуры… всего-навсего детская влюбленность в крутого парня, — Нел безразлично пожала плечом. — Это пройдет. Рано или поздно ей придется повзрослеть и понять, что с тобой не будет, как с обычным хорошим парнем, типа того же Шотери. — Я ждал других слов, — мрачно усмехнулся Саске, подойдя вплотную к Корнелии и вглядываясь в ее глаза. — Думал, ты скажешь что-то из разряда: «Ей придется повзрослеть и понять, что в жизни все не так круто, как нам обещали в детстве». Корнелия вдруг засмеялась и подмигнула Саске, губы расплылись в смешливой улыбке, даже глаза заискрились. — О, это она уж точно поймет рядом с тобой! Извини, Саске, но ты не мужчина мечты. Ты охреневший смерч, который приходит и уходит, не замечая, какой раздрай оставляет за собой. Я знаю, потому что я такая же. — И что, ты тоже когда-то стояла перед таким же выбором, как я? — скептично спросил Саске. Корнелия насмешливо изогнула бровь, и он понял. Она свой выбор сделала. Ничего не сказав, Саске направился в сторону двери. Время уходило. — Шотери не обычный хороший парень, к слову, — сказал он напоследок, но знал, что его услышали. — Ох, ну так иди спасать свою принцессу в беде, — закатила глаза Корнелия, разворачиваясь назад к арене. — Только мы оба знаем, что ты не принц, и принцессы тебя не интересуют. А не-принцесс можно и трахать, знаешь ли. Тогда логичный вопрос: кто твоя Сакура? Логичный вопрос. Саске вышел на улицу, вдыхая морозный воздух и нажимая на кнопку в ключе. Феррари приветственно моргнула фарами. Неважно, кем была Сакура. Важна его прихоть, кувалдой бившая по мозгам. Секса у Сакуры не будет, ни сегодня, ни в ближайшее время. Нет — до тех пор, пока он не решит, что делать с собственными желаниями.

***

Сакура в квартиру не вошла, а буквально ввалилась. Эмоционально этот вечер был слишком длинный. Блин. Даже не так… Она так никогда не говорила, но… Блядь. Что ты делаешь, Сакура? Позволила поцеловать себя так, как никогда раньше не позволяла. Сидя напротив Саске — Сакура не знала наверняка, но была уверена: он видел каждый их поцелуй. И какого черта она чувствовала себя виноватой со всех сторон? Перед Шотери за то, что притворялась. Лгала по сути. Она дала поцеловать себя глубже, чтобы понять, нравится ли он ей по-настоящему? Нравится ли больше, чем Саске? Проблема, наверное, была в том, что он не нравился ей даже вполовину тому, что она испытывала к Саске. Ещё восемь месяцев назад она была уверена, что ее чувства не имеют значения, что никак не помешают. Идиотка, какая же глупая. Ей тогда и в голову не пришло, что чувства к одному исключают чувства к другому. По крайней мере, так оно работало с ней. Почему она не может быть как Ино — общаться с несколькими одновременно, не заморачиваясь? Хотя ответ прост. Потому что этим первым, перекрывающим всех остальных, был Саске. Саске, в каком-то смысле воспитывающий ее детства. Саске, который всегда рядом — даже раздражённый, даже недовольный, даже грубый, как сегодня, но ведь рядом. Саске, который открывал ей целый мир, о котором она вряд ли бы узнала без него. Саске, который просвещал ее в финансах, политике, психологии, истории, географии. Саске, который, откровенно говоря, был прекрасен, что бы ни думали ее мать, Ино, Шотери и прочие. Саске, который никогда не говорил с ней так, как этим вечером. Какая муха его укусила? Перед глазами мелькнула понимающе-сожалеющая улыбка Шотери, когда он попытался поцеловать ее перед прощанием у ее подъезда, а она отвернулась, и вина принялась грызть сердце с удвоенной силой. Было бы проще, если бы он не понимал. Не встречался бы с ней такой — влюблённой в другого человека. Они были похожи. Оба безответно влюблены и оба не меняют этого. Влюблена в Саске. Сакура впервые призналась в этом сама себе. Впервые даже произнесла эти слова, пусть и мысленно. И от этого становилось легче и хуже одновременно. Хуже, потому что ее признание ничего, вообще ничего не меняло. Слишком сильно Саске отличался от остальных, Сакуре ли не знать. У него есть цели и ценности, и они для него важнее многого, очень многого. Важнее любви, которая у Сакуры стояла в главе всего. Какая, блин, разница, что она чувствует? Сакура вздохнула. Единственное, что ее радовало сейчас, это возможность упасть в кровать, не думать и не чувствовать. Она попросила Шотери отвезти ее домой ровно в тот момент, когда увидела: Киба проиграл второй раунд. Когда увидела: Саске наблюдал за их поцелуем. И почему после этого она почувствовала виду даже перед Саске, которому ничего вообще-то не должна?! Глупости, такие невероятные глупости. Сакура не включала свет. Она на цыпочках прошлась по коридору, стараясь не разбудить отца, и вошла в свою комнату, освещённую лишь блеклым лунным светом. Закусила губу и выдохнула. Все нормально, ты дома. Ты справишься, что бы ни было впереди. Со всем справишься. Сакура скинула куртку прямо на пол. Обычно она так не делала, но плевать. Сегодня не самый обычный день. Осталась в одних белых джоггерах и чёрном облегающем кроп-топе с длинными рукавами. Сделала ещё шаг к кровати, с обречением представляя, как придётся плестись в ванную и смывать косметику. Зря Ино вообще открыла ей мир кисточек, теней и подводок — Сакура неожиданно обнаружила, что может выглядеть на порядок красивее, если правильно накраситься. Небрежно кинув телефон куда-то на столик, она зацепила края кроп-топа пальцами, готовая избавиться от красивой, но не самой удобной вещи, когда голос, — знакомый, красивый, прохладный, — заставил ее остановиться. — И когда ты уже будешь проверять, кто в твоей квартире, прежде чем беззаботно ложиться спать? Сакура вздрогнула и круто развернулась, вглядываясь в темноту. На пушистом белоснежном ковре, затылком прислонившись к изножью ее кровати, сидел Саске, лениво разглядывая ее. От шока она даже потеряла дар речи. — Приехал, чтобы убедиться, что ты не потеряешь сознание от сотрясения. — Саске-кун?.. Что ты… Как ты сюда попал? Он хмыкнул и встал — быстро, резко, грациозно, — и Сакура невольно сделала шаг… К нему. Не назад, не осталась на месте. Тело словно жило своими мыслями. — Кизаши открыл дверь. — А… я даже не удивлена. Ты ему нравишься. — Хоть кому-то из твоих близких. Саске остановился рядом с ней, в нескольких сантиметрах, глядя на неё сверху вниз так внимательно, что ещё месяц назад Сакура бы зарделась и отвела глаза. Теперь она подняла взгляд, непроизвольно отмечая их разницу в росте; то, насколько его плечи были шире; как маняще, но ненавязчиво мышцы на его руках проступали сквозь тонкую водолазку. Как чёрные волосы тенью спадали на высокий лоб, лишая его образ идеальности, но добавляя ему какой-то странной, притягивающей порочности. Сакура сама не поняла, в какой момент потянулась к нему. В какой момент ее руки легли на его плечи — легко, невесомо касаясь кончиками замёрзших пальцев. — Разве важно, кому ты нравишься из моих близких, — невопросительно пробормотала она, глядя куда-то в выпирающий кадык. Очень ее волновало, как резко он двигался, когда Саске говорил. Что, черт возьми, было такого особенного в каком-то кадыке? — Ты мне скажи. Она не сразу поняла, о чем он. Ты мне скажи, важно ли тебе, что большая часть твоей семьи меня не одобряет. Сакура закусила внутреннюю сторону щеки. Я знаю, так не должно быть, Саске, но… Мне все равно. Всё равно, даже если бы тебя не одобряли абсолютно все. Потому что… Она сжала пальцы на его груди, ощущая его тепло, удивительный жар его тела. Ты очень, очень тёплый. Его плечи напряглись, руки скользнули вверх… И Сакура сглотнула, почувствовав прикосновение к своей талии. Как пальцы подтолкнули ее в поясницу и прижали к нему. — Мне все равно, и ты это знаешь, — прошептала Сакура, не смея шевельнуться. Потому что знала — лишнее движение, и Саске отступит, отказываясь от того, что она могла дать… От того, что я хочу тебе дать. — И это твоя большая ошибка, — негромко сказал он ей куда-то в волосы, посылая по коже миллионы колющих мурашек. В месте, где его пальцы касались оголенной кожи ее горящего живота, взрывались маленькие кометы. — Тогда мне нравится ошибаться, — сказала она, не позволяя себе думать. Если думать, не получится говорить о том, что под тонкой кожей, под хрупкими рёбрами, в дрожащем животе, меж горячих ног. Саске, ты не знаешь, что я делаю по особенно долгим ночам из-за тебя. — Сакура, ты не знаешь, что делаешь, — сказал холодно, раздраженно даже. Она собиралась ответить, даже придумала что-то внятное, но не успела. Саске поцеловал ее сам, прикусывая нижнюю губу, крепко держа ее за талию, не позволяя двинуться, не давая даже ее пальцам сомкнуться на его шее. Это было совершенно не похоже на предыдущий поцелуй. Этот был болезненным, жестоким, наказывающим. Знать бы за что, но… Какая разница, если ей нравится? Она открыла рот, отвечая ему со всей накопившейся страстью. Закрывая глаза и вспоминая картинки, что не давали заснуть ночами… Тонула в его резко-сладком вкусе, в его запахе, в его безжалостности. Лишний раз понимая, как ей не хватало его. Как этого огня не хватало, вообще не было с Шотери. Как будто ей и прежде недостаточно было причин хотеть его. Он оторвался от неё так же резко, как начал. Что, снова ошибка? Она кожей ощущала его сверлящий взгляд на своём лице и, так и не открывая глаз, сказала: — Если хотел наказать меня так или что-то доказать… стоило придумать другой способ. И почувствовала, как ее талию отпустили, и его дыхание перестало греть и соблазнять. — Знаешь, в чем наша с тобой проблема, Сакура? — Просвети, — открыла глаза. Саске все так же стоял рядом. — Ты меня хочешь, — слова резанули ее слух, но она, сглотнув, молчала и смотрела на него, — но это не было бы проблемой… если бы я не хотел тебя тоже, понимаешь? Сакура ничего не понимала, ибо смысл его слов упрямо ускользал от впавшего в отрицание мозга. Только в животе проснулись бабочки. — И даже это могло бы быть не такой проблемой, Сакура, — вкрадчиво, с нажимом продолжил он, наступая и прижимая ее к острому уголку стола, — если бы я не знал точно, что могу получить. Проблема в том, что я знаю и слишком хорошо это представляю. — Представляешь что? — нет, она конечно не идиотка и прекрасно понимала, о чем он. Это Саске не понимал, как ласкали ее его слова. До этого момента и не подозревала, что хочет их услышать. И если он пытался ее отпугнуть… эффект происходил ровно обратный. Угол стола больно впивался в ягодицу, и в любой другой момент Сакура недовольно фырчала бы. Но не сейчас, когда Саске стоял в нескольких сантиметрах, все так же не прикасаясь и одним взглядом заставляя не двигаться ее. — Тебе лучше не знать, — наконец, сказал он. И отошёл. В очередной раз отошёл, отказался снова, оставляя ее в сомнениях и раздрае. Какой же ты ужасный. Какая же я дура.