***
Поначалу уютный домик напротив церкви святого Патрика Дину быстро осточертел. Одиночество в этих четырех стенах тянулось уже третью неделю, и лишь два раза в сутки его навещала толстая монахиня, приносившая еду и патроны. Дин высекал на пулях отпугивающие знаки, и она каждый раз благодарила за работу. Бобби ушел обратно в Лоуренс, чтобы обезопасить уже пройденный путь, а Дин с ненавистью смотрел на сломанную ногу и злился на свою беспомощность. Он должен был подняться как можно скорее. Он продал бы душу за возвращение Каса, но демоны больше не приходили на перекрестки и не заключали сделок. Подвигу Джона Винчестера было суждено стать единственным в своем роде. В тишине, нарушаемой только шуршанием напильника, Дин иногда позволял себе поболтать самому с собой. А иногда не с собой. — Кас, ты придурок. Вот кто тебя просил? Он в очередной раз сделал то, на что мало у кого хватило бы смелости. — Чертов ботаник, еще мне говорил учить латынь, а сам что? Кас почти не увлекался спортом, его куда чаще можно было найти в библиотеке или дома за учебниками. Но именно Кас первым взял в руки оружие, когда школу наводнили демоны. Пока футбольная команда в ужасе металась по раздевалке, он умудрился добраться до спортзала и топором со стенда противопожарной безопасности раскроить череп одержимой девчонке, от которой Дин пытался защищаться скамейкой. Топор он тут же отдал, а сам взял вместо оружия швабру. Они тогда закрылись в школьной столовой с десятком других выживших, и только Кас знал, что делать. Видимо, сказалось родство со священником. Дину потребовалось минут тридцать, чтобы перевести дух, поверить в его невероятные теории и вспомнить про Сэмми, ушедшего домой. Про отца в автоателье, про маму, собиравшуюся в магазин. Они наверняка были уже мертвы. Дин тогда собрался домой, и одноклассники смотрели на него, как на умалишенного. Но Кас лишь коротко кивнул и сказал: «Пошли». На что они рассчитывали с двумя пачками соли, топором и шваброй в городе, захваченном демонами? — И что без тебя теперь делать? У них не было шансов, и это понимали те, кто оставался в школе. А может, и Кас понимал. Но пошел. Он внушал Дину уверенность своим спокойствием, как и всегда: как на экзаменах, как при побеге из дома, как перед первым свиданием. И его больше не было. Дверь скрипнула, и в комнату вошел Майкл. Дин ненавидел эту манеру бесцеремонно вламываться, но коммандеру Лоуренса такое наверняка было по статусу положено. — Привет. Дин кивнул, но потом собрался с силами: — Мои соболезнования, Майкл. Коммандер тяжело вздохнул и сел на белый стул возле кровати: — Это война. Здесь люди умирают. Спокойствие в его голосе раздражало. Впрочем, Дина в последнее время все раздражало. — Он вернется. Он не знал, зачем пытался поддержать Майкла. Несмотря на потерю младшего брата, тот расстроенным или скорбящим не выглядел. Может, просто сам Дин не находил себе места? — Дин, не нужно питать несбыточных надежд. — Серо-синие глаза коммандера смотрели проникновенно, словно заглядывая в душу. — Мы оба знаем, что одержимые обречены. — Ты его не знаешь, — зло процедил Дин. Никогда не знал, навязывая то воскресную школу, то религиозные книги. — Он сильный, он справится. — Демоны не чувствуют боли тела, которое заняли. — Майкл объяснял тихо, словно ребенку на проповеди. — Травмы, полученные в результате телепортации, не совместимы с жизнью. Результаты вскрытий единогласны — раздробленные кости, разорванные внутренние органы. Даже если демон вдруг оставит сосуд, то ему уже ничем не поможешь. Я понимаю, как тебе тяжело, но нужно уметь принимать правду, какой бы страшной она ни была. Кастиэль погиб. Дин отвернулся к окну. Может, если бы он видел труп, ему было бы проще. Но Кас, его Кас в памяти был живым, улыбающимся, пусть и в последний раз, и попрощаться было выше его сил. Теплая ладонь легла на плечо: — Отрицание и гнев — это нормально. Со временем они сменятся смирением. Смирение залечит раны и станет легче. Не станет. Отец погиб больше полугода назад, а от одной мысли о нем хотелось бить кулаками стены. А теперь Дин потерял Каса. Так же стоял и смотрел, не в силах чему-нибудь помешать. Слишком много потерь сразу, одна за одной, без шанса оправиться и привыкнуть. Прикосновение переместилось на спину: — Все, что мы можем — это верить в лучшее. Задача всего человечества — собрать знания по крупицам и найти способ победить в этой войне. Чтобы у каждого было светлое будущее. Чтобы у каждого было, с кем в него идти. Его пальцы скользнули на шею, слегка надавили, словно уговаривая повернуть голову. Дин повиновался машинально и чуть не столкнулся с Майклом губами. Отвращение нахлынуло девятым валом, он дернулся прочь, чуть не упав с кровати — удержал гипс, и с силой оттолкнул коммандера: — Рехнулся?! — Дин… — Ты рехнулся, что ли?! — Свою заботу стоит оставить для тех, кто жив… — Пошел вон, — зло процедил Дин. — Ты его не заменишь. Майкл отстраненно покивал, что-то обдумывая, улыбнулся, но, вместо снисходительной, улыбка получилась гаденькой: — Ты передумаешь, Дин. Обязательно. Он направился к двери, и Дин не нашел ничего лучше, чем бросить ему в спину: — Кас вернется. Я его верну.***
Дин почти разгрыз лоскут, когда Кастиэль проснулся. За эти пару часов он вроде отдохнул и выглядел теперь куда лучше. — Ты серьезно? — с недоумением пробормотал он, глядя на надорванную, измочаленную зубами ткань. — Не заставляй меня тебе еще и рот завязывать. Дин фыркнул: — Да ладно тебе. Но перспектива не прельщала, и он не стал возмущаться, когда Кастиэль принес с кухни вторую занавеску, распорол ее на лоскуты и заменил привязь. — Я схожу в столовую, принесу тебе поесть. — Кастиэль небрежно завязал ботинки. — Прости, но пока только жидкое. — Я так и понял. Дина совершенно не прельщала перспектива оставаться на привязи. Но было ясно, что выпускать его Кас не собирался. Поэтому, когда хлопнула входная дверь, Дин тут же заерзал, проверяя новые узлы. Намертво. И при этом на удивление невесомо. Ткань не впивалась в кожу, наложенная в пять слоев, но вывернуться было невозможно. Осторожно опершись на локти, Дин попытался подтянуть колени под себя. Неподалеку сиротливо лежала сумка Кастиэля, и, может быть, там был нож или что-то, чем можно было бы перерезать путы. Спина неприятно заныла, заставляя двигаться аккуратнее. Наконец, ему удалось спустить правую ногу на пол, насилу игнорируя простреливающую в поясницу боль. Немного привыкнув к положению, он подвинулся еще к краю кровати и умудрился встать на пол уже двумя ногами. Казалось, он мог бы дотянуться до сумки. Еще пара дюймов в сторону, еще один малюсенький шаг. Сумка оказалась в зоне досягаемости. Искоса поглядывая на цель, Дин принялся шарить пальцами ноги, стараясь зацепить край или ручку. Истертый брезент только мялся. Через пару минут безуспешных попыток пот уже градом катился с его лба, спина затекла и начала ныть. Дин выругался вслух. Казалось, все тело протестовало против этого положения и требовало вернуться в уютную постель. И вдруг сумка поддалась, позволив подтащить себя под ноги. Дин с облегчением выдохнул, опустился на колени, тяжело дыша, в надежде восстановить силы. С виду, в сумке было множество легких предметов: коробочка с ампулами дефицитного «Рофа», используемого только после операций или тяжелых травм. Зачем Касу был такой запас этого лошадиного обезболивающего? Когда три месяца назад в Портленде при зачистке вампирского гнезда десяток человек оказались тяжело ранены, Михаил разрешил применение препарата только для тех, кому провели ампутацию. У Каса в сумке было целое состояние по нынешним меркам. На дне сумки белели остатки бинтов, аккуратно сложенная карта, початый блистер антисептика. Оружия видно не было, скорей всего, он сдал его на пост охраны по прибытию в Лоуренс. Вообще винтовки и дробовики были в каждом доме, но раз Михаил так настойчиво требовал отпуска, то наверняка конфисковал все, с чем его младший брат мог бы этот отпуск прервать. Дин снова поднялся, проклиная путы, и аккуратно пошурудил пальцами ноги в сумке. Но ничего даже похожего на нож ему не попадалось. Наконец, тонкий плоский прямоугольник обнаружился во внутреннем кармане. Только Кас мог отложить нож черт знает куда. Посмотрел бы Дин, как в нужный момент он бы искал его в этом бауле. Однако все усилия оказались тщетны — в кармашке оказался припрятан тонкий футляр-коробочка с соевым шоколадом, видимо, найденный на какой-то военной базе. Выругавшись вслух, Дин устало опустился на колени, прислонился лбом к спинке кровати. Спина ощутимо болела, из-под повязки по пояснице и ягодицам начала сочиться кровь. Кас не лгал, все действительно было плохо. Этой ночью ревность взяла верх над развлечением, и Дин прочувствовал на себе ее от начала и до конца. Но он был уверен, что причиной сводящей с ума боли, как и всегда, был порошок, обостряющий чувствительность. Он снижал болевой порог и позволял не доводить до увечий, добиваясь болевого эффекта куда меньшими повреждениями. Оставалось лишь гадать, как Дину только хватило сил добраться до Лоуренса, где его подобрал Кас. Ничего после выхода из квартиры Дин так и не вспомнил. Немного отдышавшись, он осмотрелся. Как и всегда, квартира для командированных была обставлена по спартански. Пара стульев, непонятно зачем нужный стол, кровать, шкаф без створок. К удивлению Дина в шкафу было пусто. Одежды не оказалось и на спинках стульев, если не считать оставленных на низенькой тумбочке серых спортивных штанов. Это было странным — даже для путешествий налегке требовался хотя бы один запасной комплект одежды. Легкий сквозняк начал холодить мокрую поясницу. Дин попытался вползти обратно под простынь, но ничего не вышло, и он просто остался лежать полубоком, стараясь прикрыть спину. Боль приобрела пульсирующий характер, когда входная дверь щелкнула замком. Все-таки пока Дин был прикрыт простыней, со смущением удавалось бороться. И непонятно, что хуже — лежать вот так с голой задницей или же повернуться и столкнуться с осуждающим взглядом. — Ты неугомонен. — В голосе Кастиэля не было слышно ни недовольства, ни раздражения. — Рана открылась. Дин промолчал. Кастиэль поставил на стол миску, накрытую полотенцем, из-под которого доносился запах тыквенного супа. Неприхотливую тыкву начали сажать в прошлом году, и она отлично прижилась на землях университетского парка. Теперь овощ постоянно был в меню, заполонив все своим сладковатым привкусом. Желудок тут же скрутило узлом, рот наполнился слюной. — Поешь или сначала с повязкой разберемся? — Обед подождет, — смиренно согласился Дин. Любые физические неприятности лучше терпеть до еды, иначе потом они становятся совсем невыносимыми. Простыня укрыла его бедра и ягодицы, и Дин наконец вздохнул спокойно. В ванной что-то захлюпало, звякнуло, послышались шаги, и край постели просел под весом Кастиэля. Повязка постепенно ослабевала, снимаемая слой за слоем. Тишина, нарушаемая лишь размеренным дыханием, стала тягостной. — Тебе надо будет забрать свои вещи. — Вообще разговор о погоде был бы уместнее. — Ты ведь все командировочное на повязки перевел? Пальцы Кастиэля дрогнули: — Ты… сохранил их? Имущество погибших подлежало передаче в штаб для дальнейшего распределения. Живым эти вещи были нужнее. Ткань повязки нехотя отлипла от влажной спины, и всю ее поверхность тут же закололо острыми иголочками. — Они все равно ни на кого бы не налезли, — съехидничал Дин, прижимаясь грудью к постели, словно это могло бы избавить от неприятных ощущений. За прошедшие пять лет Кас практически не изменился, а вот в Дине уже никто бы не узнал худощавого мальчишку. Война сделала свое дело. — Но за кем-то я джинсы донашиваю, — беззаботно отозвался Кас. — Они женские. Мокрые прикосновения ваты стали кусачими, антисептик щипал поверхность раны, и Дин, поначалу не обративший внимания на неудобства, вцепился зубами в подушку. Иголочки превратились в злых муравьев, а затем и в медведок, взгрызающихся в мясо. — Дин? — Фсе пф’екгахно, — отозвался он, не разжимая челюстей. — По сгафнению с хулями егунда. Кастиэль улыбнулся. Дин этого не видел, но молчание за спиной было чересчур веселым. Только когда обработка была закончена и доступ воздуху перекрыла новая повязка, боль наконец начала сходить на нет, становясь просто фоновым ощущением. — Зачем ты солгал про Лизу? Формально, это не было ложью: — Ну, мы действительно встречались, пока она не пропала. Я не хороню тех, чьей смерти не видел. — Тебе должны были сообщить. Дин попытался обернуться, но ничего не вышло: — О чем ты? — Она погибла, Дин. — Скорбь звенела в голосе Кастиэля. — Я там был. Мне жаль. Дин догадывался. Его слепая вера всегда была беспочвенной и слишком наивной. Его надежды сбылись только один раз. — Азазель? — Я отдал приказ. Раньше считалось, что одержимые не понимают происходящего с ними. Опыт Кастиэля говорил об обратном. И, видимо, он до сих пор винил себя, словно мог что-то поделать со свирепствующим демоном. — Азазель, Кас. Не ты. Это не твоя вина, понял? — Не стоит, ладно? Знакомо и жутко неприятно щелкнула крышка пластиковой баночки. Дин инстинктивно напрягся: — Кас? Ты же вроде уже перевязал все, да? Простынь, до этого уютно укрывавшая нижнюю часть тела, отползла в сторону, и ладонь Кастиэля уверенно легла на крестец, прижимая Дина к постели. — Блядь, Кас, не смей. Ты меня слышишь, а?! Дин мог бы сказать, что привык ко всему, что научился расслабляться и принимать в любой ситуации, отстраняясь от происходящего и позволяя телу самому подстраиваться под предлагаемые пытки. Но сейчас внутри что-то сломалось, дало сбой, и он отчаянно пытался избежать лечения. Стыд душил, не давая дышать. Мокрый от мази палец Кастиэля легко скользнул в растянутый анус, практически не причиняя боли, но к горлу тут же подкатил ком тошноты. Внутри защипало, но спустя пару секунд раздраженная слизистая успокоилась, и неприятный зуд исчез. Простынь вернулась на место, Кастиэль скрылся в ванной и послышался плеск воды. — Никогда так больше не делай, ясно? — раздраженно бросил Дин, как только он вернулся. — Ясно, — легко согласился Кас, и стало понятно, что ни черта ему не ясно. Он взял миску с супом со стола и деловито уселся на пол у кровати. Дин невесело усмехнулся: — Может, ты мне хоть пожрать самому доверишь? — Кастиэль зачерпнул оранжевое варево и поднес ложку ко рту Дина. — Ты не меняешься. Еда успокаивала. Смущение и скованность с каждым глотком становились все незаметнее, и, расправившись с легким обедом, Дин чувствовал себя на порядок лучше. Кастиэль поднялся с пола, и его вдруг повело. Миска полетела на пол, загромыхав ложкой по паркету. — Кас?!***
Он тяжело дышал, целясь рукой за стену, словно боясь упасть. Дин дернул привязь раз, другой, силясь подняться: — Кас?! — Не твое дело… — Сухой шепот едва прошелестел по комнате. Кастиэль все-таки не удержался на ногах и сполз спиной по стене вниз. Под глазами резко очертились темные круги, губы потрескались, и на одной из трещинок виднелась капля крови. Он наощупь вытащил из кармана джинсов уже знакомую баночку, достал белую капсулу и запихнул в рот. Дин забыл, как дышать, напряженно следя за каждым болезненным движением. Вот Кастиэль глубоко вдохнул и вроде как стал выглядеть лучше. — Извини, Дин. — Он вымученно улыбнулся. — Я это не тебе. — В смысле? — У меня… иногда бывает. Как голоса в голове. Горечь захлестнула изнутри и осела на корне языка. — А таблетки? Кастиэль рассеянно посмотрел на полупустую баночку: — Сердечное. Я… иногда болит. Но редко. — Улыбка стала глупой. — Забываю пить вовремя. — Придурок, — процедил Дин. — И в таком состоянии ты на фронте. Кастиэль пожал плечами: — Сейчас война. Все сражаются. Дин промолчал. Он сделал все, чтобы Кас стал исключением из этого правила. И все равно недостаточно.***
Ветки густого кустарника цеплялись за куртку, били по лицу и отвратительно громко трещали, когда он ломился сквозь многолетние заросли. Совсем рядом шумела река, и оставалось надеяться, что он доберется прежде, чем его нагонят. Внезапно начался спуск, он не удержал равновесие и кубарем покатился вниз, больно ударяясь о мелкие камни. Под плечом чавкнула прибрежная грязь, лицо угодило в мелководье, и он закашлялся, глотнув холодной воды. В свете полной луны белели тонкие линии долгожданного моста. Он был уже посередине, когда густое серое небо над тем берегом наполнилось многочисленными искрами. Путь к отступлению оказался отрезан. Прыгать в реку было бы самоубийством. Под мостом начинались бурные пороги, вода закручивалась меж огромных валунов, взлетая высоко в воздух ошметками пены. Человек бы не выжил в ее смертельных объятиях. Но его посылка не была человеком. Он вытащил из внутреннего кармана куртки небольшой сверток, бережно укутанный в полиэтиленовый пакет, и сбросил его вниз. Бурун тут же подхватил его, проглотив шлепок о воду, и умчал прочь. На берегу было подозрительно тихо. Враг выжидал, расставив ловушки, и он подыгрывал, прячась и двигаясь нарочито медленно. Трава почти не шуршала под рифленой подошвой ботинок, да и кустарник смиренно не замечал его ловких, осторожных движений. В какой-то момент он даже усомнился в принятом решении: впереди показалось шоссе, защищенное десятком пентаграмм, светившихся в темноте мертвенно-белым оттенком фосфора. Но всего через шаг он наткнулся на незримую стену, а на горле затянулась невидимая петля. Попался. — Дин Винчестер, — прошипел тихий женский голос, и по щеке скользнуло что-то острое, вспоров кожу. — К сожалению, генерал желает видеть тебя живым. Живым, очевидно, не означало целым или здоровым — демоница гнала его до элеватора чуть ли не пинками, и к моменту прибытия его одежда была изодрана, и многочисленные ссадины покрывали лицо и руки. Еще на ходу она успела обыскать его и теперь брезгливо толкнула к ногам генерала, отпустив удавку: — Кольта нет. Дин предпочел бы, чтобы в этом проклятом ангаре было темно. Но нет, горел тусклый свет, позволявший видеть все детали, даже подчеркивавший их густыми тенями. Ангар был полон людей. Ну, как людей? Одержимых. Черные глаза их горели ненавистью, выдавая демоническую натуру. Им достаточно было щелчка пальцев, чтобы наброситься и разорвать его в клочья. — Какая жалость. — Внутри все перевернулось. Какая-то неведомая сила ухватила Дина за подбородок и вздернула его голову вверх, заставив столкнуться с надменным взглядом желтых глаз. Но их Дин помнил только голубыми. — И как же так, мальчик? Дин презрительно скривился: — Промахнулись. Душераздирающие шипение со всех сторон точно не было одобрительным. — Вас было трое. — Даже голос Каса почти не изменился, и только свистящие гласные выдавали адский акцент. — Поймали всех. — Он махнул в сторону, но как Дин не пытался скосить глаза, ничего не увидеть не удалось. — И ни у кого нет посылки. Что это значит? — Что вы проиграли, — с вызовом произнес Дин. — Кольт уже за много километров отсюда. И никакие ваши хитрости не помешают закрыть врата Ада. Генерал недовольно цокнул языком: — Вы все такие упрямые? — Он махнул рукой, и воздух наполнился рычанием адских гончих. Внутри все болезненно сжалось, мурашки ожидания побежали по коже. Смрадное дыхание опалило руку, острые зубы клацнули в угрожающей близости от живота. — Нет, тебя убивать еще рано. — Губы Кастиэля изогнулись в чужой усмешке. — А вот Чарли нам уже не пригодится. Гончие прыгнули, царапнув когтями по бетонному полу, и незримая рука наконец-то отпустила подбородок Дина, позволив ему обернуться на отчаянный крик. Чарли тщетно пыталась отползти в сторону, а невидимые твари рвали ее на части. Ее голос мгновенно охрип, потом оборвался, и тишину нарушало лишь чавканье да хруст ломаемых костей. Дин медленно закрыл глаза, мысленно отдавая честь погибшей. Еще несколько минут, и его участь станет такой же. — Понравилось? — Рука Кастиэля ласково огладила его волосы, а потом пальцы сомкнулись демонической хваткой. — Вторым зрелищем я позволю тебе наслаждаться дольше. — Сволочь, — прорычал Дин, бесполезно попытавшись вырваться. — Где Кольт? — Не знаю. — Жаль. — Вкрадчивый тон Азазеля не мог обмануть, он был в ярости. — Но может, у тебя откроется дар предвидения. Парня, которого адский пес вволок в центр ангара за ногу, Дин не знал. Метки на плечах куртки выдавали его принадлежность к Шайенну. Лоуренс лишь недавно наладил союзнические отношения с этим городом, и это было первой совместной операцией. Что-то Дину подсказывало, что и последней. Берцовые кости громко хрустнули, переломленные пополам, но разведчик не издал ни звука, лишь губы его изогнулись в жуткой гримасе. — Дин? — вкрадчиво поинтересовался Азазель. — Я не знаю. Гончая дождалась очередной команды и снова вцепилась в уже прокушенную ногу, оторвав кусок плоти. — Для этой вылазки вы собрали лучших. Ты вхож в объединенное командование. И ты не знаешь? — Нет. Адский пес атаковал снова, переключившись на правую руку пленника. Шайеннец слабо сопротивлялся, но влажный треск и громкий крик не заставили себя ждать. Гончая двинула челюстями и проглотила отгрызенную кисть. Даже если Дин как-то выкрутится из этой передряги, то шайенцу уже не помочь. С такими травмами он будет лишь обузой. И они оба это понимали. — Напрасная трата времени, — процедил Дин. Наверное, он выглядел ужасно циничным в этот момент, но выбора не оставалось. Лоуренская армия не имела ресурсов на инвалидов и тяжело раненных. Ни времени, ни медикаментов. Шайеннец был обречен. Азазель свернул ему шею одним взмахом ладони. — А ты? Тоже будешь напрасной тратой времени? — Он хищно улыбнулся, и красная от крови морда адской гончей оказалась в опасной близости от живота Дина. — Мой пес разорвет твое брюхо и размотает кишки по всему ангару, а ты будешь наслаждаться зрелищем, пока не расскажешь про Кольт. Ком подкатил к горлу, когда в тусклом свете блеснули острые клыки. Дин коротко выдохнул, твердо глядя в глаза Азазелю: — Рви. Миг растянулся на вечность. Сердце не успело ударить и раза, а зрение услужливо выхватило каждую мельчайшую деталь происходящего: вдруг задрожавшую гончую, засуетившуюся толпу демонов, чуть скривившиеся губы Азазеля. — Ergo, draco maledicte et omnis legio diabolica… — загремело со всех сторон ангара, словно несколько огромных рупоров поднесли к стенам. Невидимые тиски ослабли, и Дин тут же вскочил на ноги, вырываясь из демонической хватки. Гончая скулила и металась, потеряв интерес к пленнику, черноглазой толпе тоже было не до него. Дин добрался до двери, не встретив сопротивления. Свет искрил и грозил погаснуть, но он все равно задержался на секунду, прежде чем выскочить из ангара. Азазель стоял неподвижный, и правая рука его дрожала, силясь снова схватить беглеца, но никак не слушалась. Дин не стал больше медлить и выбежал наружу. Его ощущения подтвердились: вокруг ангара стояло несколько джипов с установленными на крышу рупорами, а люди метались между ними, прокладывая линии демонической ловушки. У них было меньше тридцати секунд — потом заклинание перестанет действовать. Дина тут же перехватили, плеснули в лицо святой водой, и он не сопротивлялся, пока чьи-то руки отточенными движениями выворачивали его карманы. — Чист! Его пропустили к стоящему поодаль пятидверному Вранглеру коммандера, отмеченному двадцатью восемью белыми звездами на боку. Двадцать восемь удачных вылазок, двадцать восемь убитых демонов — абсолютный рекорд в Штатах. На заднем сиденье вертела рыжей головой немецкая овчарка. — Вы получили Кольт? — без обиняков поинтересовался он. Майкл кивнул и продемонстрировал револьвер: — Немного отсырел, но стрелять должен. — Зачем? Это же ключ… — Азазеля нашими заговоренными патронами не возьмешь. Попробуем так. Что с Джимом и Чарли? — Мертвы. Он научился говорить это слово быстро, не вкладывая боли и эмоций. Все они там будут, кто-то раньше, кто-то позже. Майкл деловито кивнул: — Ты как? — С вами. У Дина не было тяжелых травм, чтобы отсиживаться в тылу. Первым в ангар зашел отряд зачистки: четверо парней, вооруженных автоматами. Трескучая очередь стихла, и Майкл рванул дверь на себя. Дин привычно двинулся вперед, прикрывая коммандера. В ангаре на удивление ровно горел свет. Десятки мертвых тел кучами лежали у стен, где их застало заклинание. Двое адских гончих еще бились в агонии, изрешеченные выстрелами. В самом центре стоял Азазель. Пули застыли вокруг него в воздухе, не причинив вреда. — Как это мило, — прошелестел он. Сумасшедшей силы ударная волна выбила оружие из рук Дина и отбросила назад, больно впечатав его в стену. Майкл распластался рядом, выронив Кольт. — Как это называется? «Доставка на дом»? — рассмеялся Азазель. — Глупо получилось, — хладнокровно согласился Майкл. — Но тебе он не пригодится. — Им можно открыть Клетку, не ломая еще полсотни печатей, — оскалился демон. — Очень полезная штука. Ой, это же секрет! Он наигранно спохватился, щелкнул пальцами, разом переломав шеи людям в ангаре. Дин на миг зажмурился, ожидая хруста в собственных ушах, но ничего не произошло. Он все так же был распят у стены без возможности пошевелиться. — Как ты нашел меня? — Желтые глаза насторожено прищурились. — По моим следам. — Дин едва смог кивнуть на разорванный карман куртки. — У каждого свой запах для поиска. Этот способ трекинга придумала Наоми, военный врач Пентагона: ампулы со специальным пахучим веществом распределялись между разведчиками и подлежали вскрытию в особых случаях, установленных регламентом. Специально обученные собаки легко брали след и проводили отряды зачистки по уже проложенным тропам. — Сколько от тебя проблем, — зло процедил Азазель. Невидимая рука вдруг сжала плечо Дина, пронзила кожу острыми когтями и принялась терзать мясо. Дыхание остановилось, окрасилось болью, в глазах потемнело. Кровь брызнула в стороны, пропитала футболку, плотную куртку и омерзительно теплыми струйками устремилась вниз по груди и животу. — Ты пожалеешь, что не умер раньше. Боль вздергивала над собственными принципами, выкручивала, но Дин заставил себя усмехнуться: — Давай, удиви меня. Он бросил мимолетный взгляд на коммандера и поймал незаметную улыбку. Майкл одобрял план. Азазель чуть склонил голову: — Ты не представляешь, насколько изощренным я могу быть. Словно тонкое лезвие скользнуло под кожу, надрезало ее и отделило от шеи, обнажив сокращающиеся мышцы. Тонкая полоска плоти пролетела по воздуху, и Азазель намотал ее на палец, будто кусок бекона под сдавленное шипение Дина: — Я сниму с тебя шкуру живьем, мальчик. Новый надрез на руке не заставил себя ждать. И новый. И новый. — Кас, хватит! — Голос Дина срывался. — Кас! Азазель непонимающе прищурился, а потом рассмеялся: — Думаешь, твой друг еще здесь? — Кожа мокро хрустнула, оторвавшись лоскутом с груди. — Да, и он смотрит. Ничего сделать не может и жалеет, что не погиб. — Кас, вернись! — Слова Азазеля оказывали обратный эффект, откуда-то у Дина брались силы кричать громче, несмотря на опустошающую боль. — Кас, ты слышишь?! Майкл позволил себе чуть слышно фыркнуть, но остановить Дина уже не могло ничто. Под пыткой установки рухнули: — Ты не позволишь этой твари убить нас. Я искал тебя, Кас! Давление вдруг ослабло, и Азазель грязно выругался. Майкл каким-то образом вырвался из незримых пут, перекатился по полу, схватил Кольт и выстрелил. Азазель исчез в облачке черного дыма, увернувшись от пули. Невидимые тиски исчезли, и колени Дина больно ударились о глиняный пол. Он истекал кровью, но трясло его не от этого. Он рыскал глазами по ангару, силясь найти знакомую фигуру. — Черт подери, — с чувством бросил Майкл, осматривая полупустой барабан. — Неужели ушел? — тяжело пробормотал Дин, тщетно ища в себе силы подняться. — Это обычная демонская ловушка, а не печать Соломона, — раздраженно ответил Майкл. — Он вполне мог ее сломать. И, Дин, возьми себя в руки. Люди умирают. Дин не стал отвечать. В следующий миг все разговоры перестали иметь значение — под потолком отчетливо заскрежетал металл. — Вам это так свойственно, — прошипел Азазель, возникнув в четырех метрах над землей. Видимо, границы ловушки ему так и не удалось преодолеть, но внутри его силы ничто не сдерживало. Многочисленные металлоконструкции над их головами дрогнули, готовые обрушиться вниз. Майкл вскинул револьвер, но Азазель уже исчез, чтобы через секунду возникнуть в другом месте. Дистанцию он предусмотрительно держал значительную. — Не стреляй! Там Кас! Кольт щелкнул громко, отчетливо. Но пуля не поразила цели. Видимо, порох все же отсырел и убойной силы не хватило. Азазель снова переместился, громко расхохотавшись на недовольство Майкла: — Здесь, здесь твой братец. Я дам ему насладиться вашей смер… — Его голос вдруг осип, обессилел, а затем сменился знакомым, почти не тронутым шипением и акцентом тембром. — Стреляй, Майкл! — Нет! — Дин не понял, как вскочил на ноги, как бросился к коммандеру. — Не надо! Майкл оказался быстрее. Пуля пробила грудь Кастиэля, и он рухнул вниз, глухо ударившись спиной о пол. По его телу пробегали искрящиеся судороги, но Дин видел только измученные голубые глаза, не подернутые демонической сущностью. Подбежать, подхватить под плечи, прижать, закрывая собой. — Дин, отойди! — Нет! — Азазель еще жив! Дин мотнул головой. Он слишком долго искал, чтобы теперь сдаться. Он слишком многим пожертвовал, слишком через многое прошел. Люди не могут противостоять демонам, захватившим их тела. Перед ним сейчас было чудо, и отступиться было выше его сил. — Дин, пожалуйста… — Голос Кастиэля осип. — Я не удержу… — Regna terrae, cantate deo… — Дин, отойди! Или я пристрелю вас обоих! Скрипнули двери, видимо, вышло время ожидания, которое полагалось переждать отрядам прикрытия. Дин почти чувствовал, как настороженные, удивленные взгляды вцепляются в него, одновременно защищая от гнева коммандера. Майкл не выстрелит, не при людях из Шайенна и Висконсина. — …psallite Domino qui véhitur per calus… Да даже не будь их здесь, Дин не сдвинулся бы с места. В его руках отчетливо билось живое сердце. Его Кас был жив. — Timendus est dues e sancto suo, Dues Israel: ipse potentiam Datet robur populo suo Benedictus dues. Gloria Patri. Черный дым, клубясь и полыхая вспышками серы, вырвался изо рта Кастиэля, стремительно взвиваясь в воздух. За спиной Майкл принялся громко читать вторую часть заклинания, а Дин подхватил Каса на руки и бегом бросился к выходу. Знакомый серый Черокки моргнул фарами, и Дин направился к нему. Задняя дверца гостеприимно распахнулась. — Ну что там? — задорно обернулся Бенни с водительского кресла. — К Наоми! — Дин уложил Кастиэля на заднее сидение и уселся рядом на полу, захлопнув дверь. Тот едва не проваливался в забытье, но каким-то образом удерживал себя в сознании, слабо держась пальцами за запястье Дина. — Это?.. — Быстро! Бенни плавно выжал сцепление, и Черокки, заворчав мотором, сдал назад, выбираясь на тропу. — Держись, Кас, держись.***
Все заживало на удивление быстро. Уже через два дня влажная повязка стала не нужна, и, улучив момент, Дин выбрался из неудачно затянутого узла и был таков. До возвращения Михаила из Топики оставалась неделя. Джошуа выполнял свои обязанности как всегда лениво и на пределе пацифизма. Волна демонического фронта из Денвера до сих пор не докатилась до Лоуренса, и Дин поспешил выставить дальние аванпосты. Освобожденная Топика должна была стать первой линией обороны, но внутренние стены тоже требовали укрепления. Сообщения от разведотрядов обнадеживали: враг не двигался, повышенной активности каких-либо тварей замечено не было. Семь дней пролетели быстро. За это время они почти не виделись с Касом, лишь раз пересеклись в столовой, откуда Дин тут же ушел. Он нарушил приказ, но почему-то надеялся, что последствий удастся избежать. Просто держать дистанцию так, чтобы никто, даже самый мнительный ничего не заподозрил. Кастиэль, к счастью, тоже делал вид, что ничего не произошло. Он так и не наведался домой, и Дин сам оставил сумку с вещами под дверью командировочной квартиры. Он собирал ее ночью, когда мама и Сэм крепко спали. Пара джинсов, дурацкие синие брюки, в которых Кас иногда таскался в школу и церковь. Десять пар чистых носков — настоящее сокровище по нынешним меркам. У самого Дина они уже были перештопаны по двадцать раз. Гребаная белая рубашка, которую уж точно можно было выбросить или отдать, и в которую он тогда вцепился мертвой хваткой, наплевав на разбитую Михаилом скулу. Он дрался за каждую чертову шмотку и теперь укладывал их с чувством глубокого удовлетворения. Потертый черный балахон AC/DC Дин положил на самый верх, выудив его из потайного кухонного шкафчика. Даже если бы кто-то пришел за вещами в его отсутствие, то балахон ни за что не нашли бы. Может быть, поэтому при виде Кастиэля, бредущего по улице с надписью «высоковольтный рок-н-ролл» на спине, интуиция не почувствовала надвигающейся беды. Дин даже не обратил внимания на то, как он подошел к самым центральным воротам. Сам он был занят прибывавшими из Топики машинами. Беженцы из Денвера отсиделись там под крылом Михаила и теперь возвращались вместе с коммандером. Каждый автомобиль останавливали на специальной площадке, окатывали святой водой и только потом запускали в Лоуренс. Возможно, в этом были лишние предосторожности, но протокол требовал его строжайшего соблюдения. Задняя дверь последнего джипа приветственно распахнулась, стоило ему пересечь рубеж, и Дин, отдав приказ закрывать ворота, поспешил забраться внутрь. Дин даже не успел захлопнуть за собой дверь, когда в машину следом за ним сел Кас. Михаил смерил их недовольным взглядом с переднего сидения, но промолчал. — Как прошло? — беззаботно поинтересовался Кастиэль. — Если ты напрашиваешься на похвалу, то вы с Бальтазаром хорошо поработали. Мы не столкнулись ни с демонами, ни с адскими псами. Если ты спрашиваешь в общем, то от Денвера почти ничего не осталось, и нам стоит поторопиться нанести ответный удар. Дин не стал встревать в разговор. Он старательно отодвинулся от Кастиэля подальше, всем своим видом показывая, что не имеет к нему ни малейшего отношения. Идея ответного удара витала в Сопротивлении уже около года, но до сих пор сил для масштабной атаки было недостаточно. Это требовало объединения городов, требовало больших запасов оружия и пищи для армии, а логистика не позволяла оперативно собрать все в одном месте. Как заманить всех демонов в это же самое место и вовсе никто не представлял. Перед входом в штаб Дин на секунду остановил Кастиэля: — Не смей. — Дин… — Заткнись и послушай меня внимательно. Ни слова Михаилу о произошедшем. Ни слова, понял? Для твоего же блага, Кас! — Винчестер! — донеслось из открытой двери церкви, и предательский холодок скользнул угрем вдоль позвоночника. Дин отступил и последовал на зов. Кастиэль шел рядом, и решительность, горящая в его глазах, не предвещала ничего хорошего. В чем он окончательно убедился, когда Кас зашел в кабинет Михаила первым и потребовал поговорить наедине. Сердце предательски ухнуло вниз. Дин не понял, как повиновался коммандерскому жесту, как вышел из придела и тяжело рухнул на дубовую скамью возле мерно шумящей помехами рации. Колени дрожали, все тело охватила слабость. Воздух не помещался в легкие, и он безвольно ждал грохота распахиваемой в ярости двери. — Из-за чего такая паника? — деловито спросил Майкл, усаживаясь в кресло. Видно было, что он соскучился по уютному приделу, заменившему ему дом. Кастиэль подвинул стул и сел напротив. Пульс ужасно частил, отдаваясь в ушах. — Нам нужно поговорить. — О чем? — Это насчет Дина. Майкл удивленно поднял бровь и приготовился слушать, всем своим видом выражая интерес. «Давай, не стесняйся» — С ним кое-что случилось. В ночь, когда ты уехал в Топику, — в горле противно запершило, заранее заготовленные слова вдруг стали ужасно тяжелыми, — я нашел его избитого до полусмерти и со следами… насильственного полового акта… — В смысле его изнасиловали? — Майкл скептично усмехнулся. — Со следами насильственного полового акта. — Так проще, канцеляризмы убирали из разговора личную составляющую. — Была обширная кровопотеря и внутреннее кровотечение. — Дин не похож на того, кто, с твоих слов, неделю назад был при смерти. — Мне пришлось его подлатать. Лицо Майкла вытянулось в искреннем удивлении: — Ты… научился? — Пришлось. — И какая теперь доза? — Три в сутки. Было четыре, я стараюсь снизить до одной капсулы. Но я не об этом беспокоюсь. — И о чем же? «Словно он тут не при делах» — Случившееся с Дином имеет не разовый характер. — Кастиэль, все, что происходит вне Лоуренса, меня не касается, — отмахнулся Майкл, собираясь закончить разговор. — Я не сказал, что нашел его за стеной. — В горле пересохло и утверждение прозвучало жестко, почти обвинительно. — Ты что-то знаешь? Майкл недобро прищурился: — Я знаю, что у него есть какие-то отношения. Но я за ним не слежу. — Он чуть не умер, Майкл. — Михаил, — резко поправил Кастиэля брат, но через секунду выдохнул спокойнее. — Чего ты хочешь? Чтобы я присмотрел за ним? — Я хочу, чтобы ты не допустил повтора. Я не знаю, кто это сделал, но убью его, если он еще хоть раз попытается причинить Дину боль. Ты знаешь, как быстро я могу оказаться рядом. Майкл открыл было рот, но не произнес ни звука. В воздухе ощутимо трещало напряжение. Кастиэль не спешил нарушать затянувшуюся паузу. Враждебная растерянность брата говорила сама за себя. «Он в бешенстве» — Твоя забота похвальна. — Его тон звучал почти елейно, но Кастиэля это не могло обмануть. — Ты развиваешься, и это очень хорошо. Что же до Дина… Я думаю, что уговорю его быть осторожнее. «О, да… Кнут — лучшее средство убеждения» Майкл подошел к столу, громыхнул ящиком и достал новую, еще не початую баночку препарата: — Держи. Кастиэль поймал ее на лету, и кожу на пальцах обожгло болью. «Он с удовольствием убил бы тебя» — Постарайся вернуться к рекомендуемой дозе. — Если у меня не будет повода вновь ее увеличить, — отозвался Кастиэль. Не дожидаясь, пока воздух придела сгустится до настоящих молний и пламени, он вышел, получив в след повелительное: — Не уходи из штаба! Кастиэль не успел сесть на скамью возле Дина, как Майкл уже крикнул недовольное «Винчестер!», и тот побитой собакой поплелся в придел. «Ему конец»***
Пальцы по привычке повернули ключ в замке. — Не запирай. — Михаил равнодушно развернул карту на столе. — Посмотри сюда. Дин недоверчиво щелкнул ключом и склонился над многочисленными пометками. Первая линия обороны переместилась в Топику, а Демонический фронт — в Денвер. Несколько стрелок указывали на обходные пути. — Ты передал, что демоническое облако сгущается над Айдахо? — Да, сэр. — Дин переставил пару черных флажков. — Они ослабили наступление здесь и здесь. — Но не отступили по Лоуренскому фронту. — Михаил указал на угол отвоеванных территорий. — Понимаешь, что это значит? — Они считают нас опасными, сэр. — К Сопротивлению присоединились Оклахома, Арканзас и Миссисипи. Теперь у нас достаточно сил для решающего боя. — Мы можем обойти со стороны Орегона. — Дин указал на брешь в плотно выстроенной защите. — Чем ближе мы окажемся к основным силам, тем больший урон сможем нанести. Под ложечкой неприятно сосало, и даже мысли о предстоящей операции не могли отогнать этого поганого предчувствия. Вид Михаила по дороге в штаб был весьма недвусмысленным. — Для этого нам понадобятся все силы, — рассудительно протянул коммандер, устраиваясь в кресле поудобнее. — Но я не хочу оставлять Лоуренс без защиты. Нам нужен дом, куда мы сможем вернуться. В горле пересохло. Михаил не говорил прямо, но в словах легко читался намек. Дин помедлил с ответом. — Но и в Айдахо каждый человек будет на счету. Как считаешь, где нам нужно сосредоточить силы? Этот прием Дин хорошо изучил. Что ни ответь, ничем хорошим это не закончится, Михаил повернет по-своему. А может, сейчас он зря ищет в разговоре подтекст. Может, действительно сейчас речь шла только о дальнейшем ходе войны. А если так, то: — Нет смысла соваться в Айдахо, если мы не планируем выложиться на полную. — Он выразительно пожал плечами. — Вы ведь это сами знаете, коммандер. — Иногда мне нужен трезвый взгляд со стороны, — устало прикрыл глаза Михаил. — Кастиэль! Сердце ухнуло вниз. — Сэр? — Дверь распахнулась сразу, словно Кас стоял под ней, ожидая зова. — Направь Бальтазару радиограмму о выдвижении в Солт Лейк Сити. Мы начинаем открытую войну против демонов, и ты направляешься в Айдахо. — Нет! — Дин резко шагнул вперед, оказываясь на пути коммандерского взгляда. — Ты не отправишь его туда. — Дин… — донеслось из-за плеча, но этого было слишком мало, чтобы остановить: — Заткнись. Ему нельзя на фронт. — Взгляд Михаила смеялся. — У него галлюцинации до сих пор! — Дин… — Кастиэль тщетно пытался его дозваться. — Он на таблетках и жить без них не может! — Дин, пожалуйста… — Я против! Нервы сдавали. Он резко обернулся к Кастиэлю, и боль полыхнула за грудиной, стоило ему найти осуждение в глубине голубых глаз. — Кастиэль, что скажешь? — заботливо поинтересовался Михаил, и от наигранности тона Дина чуть не вывернуло наизнанку. — Почту за честь сражаться за человечество, — твердо произнес Кас, глядя Дину в глаза. — Джошуа выдаст все необходимое. — Спасибо, сэр. — Он развернулся и вышел, хлопнув дверью придела. Дин попытался успокоиться, мысленно сосчитав до десяти, но сорвался на трех: — Ты обещал! — зло бросил он улыбающемуся Михаилу, ударив кулаком по столу. — Ты тоже. — Я не нарушал сделку! — Трое суток на его квартире не в счет, как я понимаю? — Я не помню, как оказался там. — Будто это тебя оправдывает. — Я ушел, как только смог. — Я не передумаю. — Сэр… — Мы можем отменить сделку. Дин замер. Это не было предложением. Это было угрозой. Михаил снова ставил под удар то ценное, что еще осталось в его жизни. Только на этот раз он предлагал выбирать между тем, что раньше было на одной чаше весов. И в этой ситуации Дин не знал, у кого будет больше шансов. Может быть, все же у Каса. — Нет, сэр. Плечи безвольно опустились, злость прошла, и чувство обреченности привычно накатило, уступив давящей атмосфере придела. Будь на то воля Дина, он сжег бы церкви по всей Америке к чертовой матери. — Запри дверь.***
Черокки бодро фыркал мотором под непроглядным ливнем. Дворники работали на максимуме, но видимость все равно была паршивейшей. Бенни остался в Спрингфилде вместе с Касом, а Дин теперь гнал по безопасному шоссе. Полученная из Лоуренса радиограмма гласила об очередном приступе у мамы, и Майкл настоял, чтобы Дин явился сейчас же. И он выжимал из машины все возможное, заставляя ее продираться сквозь пелену воды, цепляясь колесами за мокрый асфальт. Лоуренс встретил его знакомой ощетинившейся стеной, привычной проверкой солью и флягой освященной жижи, замешанной с виски. Алкоголь приятно ожег язык и понесся по венам, разгоняя кровь. Дин потер замерзшие ладони — тратить топливо на обогрев салона он не собирался — получил разрешение на въезд и помчал к дому. Его встретил Сэм, привычным жестом подсказав двигаться тихо. Мама спала уже третий или четвертый час после длительного припадка, и Дин с облегчением выдохнул, увидев на кухонном столе упаковку аминазина. — Откуда? — Майкл привез. Я ее почти два часа не мог успокоить, она начала сама себя царапать до крови. — Сэм кивнул на рваные полосы на запястьях матери. — Хорошо, что он приехал. Вопреки их последнему разговору, Дин почувствовал теплую волну благодарности коммандеру. Майкл иногда перегибал палку, но на этой войне он делал все для победы. И глупо было бы его в этом упрекнуть. — Из-за чего начался приступ? — Не знаю. — Сэм виновато пожал плечами. — Я был на Стене, когда прибежала Миссури. И я уже не расспрашивал. Если бы Сэм мог находиться с ней рядом постоянно. Состояние Мэри постепенно ухудшалось, и братья ничего не могли с этим поделать. Аминазин позволял гасить припадки, но купировать прогрессирующую болезнь было нечем. — Я в штаб, — устало выдохнул Дин. — Надеюсь, что вернусь быстро. — Мама будет рада тебя видеть. Ей всегда лучше, когда ты дома. Жаль, Дин не мог позволить себе такую роскошь. Но он мог быстро уладить дела сегодня и вернуться пораньше. На часах было около полуночи, когда он перешагнул порог церкви святой Марии. Штаб был практически пуст, только в приделе горел свет. В дождь защита стены ослабевала, и на ее патрулирование бросались все силы. Дин вежливо постучал костяшками по деревянному косяку: — Вызывали? Это обращение на «вы» было скорее панибратским, чем уважительным, но обычно Майкл был не против. — Вызывали, — проворчал он, поправив неожиданно взъерошенные волосы. — Как Мэри? — Спасибо, ей лучше. — Дин не стал садиться в кресло, всем видом показывая, что торопится. — Ты просил приехать срочно. Я здесь. Майкл смерил его задумчивым взглядом и снова уткнулся в бумаги. Его загрубевшие пальцы ловко перебирали тонкие листки радиограмм один за другим, словно ища что-то. — Дин, ты ослушался приказа. — И правильно сделал, — парировал Дин. — Кас жив. Наоми сказала, есть шанс. — И Азазель жив, — сухо ответил Михаил. — То, что мы отправили его в ад, означает лишь его скорое появление где-нибудь еще. И мы не знаем, чью шкуру он нацепит на этот раз. — Мы спасли твоего брата. — Мы не убили одного из трех генералов адской армии. Моему брату уже ничем не поможешь. — Он выдернул листок из пачки и протянул его Дину. — Наоми закончила с диагностикой. Внутри все похолодело. И с каждой строчкой холод становился все колючее, все острее впиваясь в душу, почти царапая внутренности. Проникающие ранения грудной и брюшной полости — в Азазеля не раз стреляли, множественные переломы ребер — падение с высоты наверняка не прошло даром, оскольчатый перелом правой бедренной кости, внутрисуставные раздробленные переломы большой и малой берцовых костей обеих ног — демоны и правда не слишком заботились о занятом теле, компрессионные переломы позвоночника и тазовых костей — давно предполагаемые эффекты телепортации. К строкам, в которых описывались повреждения внутренних органов, буквы перестали складываться в слова. Последнее, что Дин выцепил — сухую формулировку из заключения: «Подключен аппарат ИВЛ. Пребывает в коме». Дин медленно закрыл глаза. Изнутри накатывала волна горечи и отчаяния. — Искусственная вентиляция легких — это слишком большая роскошь, Дин. Мы… — Плевать. — Не отступать. Не сейчас, когда невозможное уже случилось. — Я достану все, что нужно. Да, большая часть территорий находилась под контролем демонов, но на то он и был лучшим в разведке, чтобы ходить туда, откуда раньше не возвращались. Прокладывать новые тропы, вскрывать заброшенные аптечные и топливные склады, перегонять цистерны с дизелем — все это знакомо. Просто теперь нужно будет делать это чаще, лучше, и тогда у Каса появится шанс. Как он появился у мамы. — Я не позволю тебе тратить на это время. Кастиэль обречен, и мы не будем тратить медикаменты, электричество и время Наоми на это. Дин зло сцепил зубы и резко подался вперед, почти перегнувшись через разделявший их стол: — Когда он был одержим, ты говорил то же самое. Но ошибся. И сейчас ты снова ошибаешься. — Нет. — Нужно попытаться! — Уже попытались. И упустили Азазеля. — Что ты заладил с «Азазелем»? Майкл, у тебя брат из мертвых вернулся! Можешь побыть человеком?! Что-то неуловимое изменилось в серых глазах Майкла, и он откинулся на спинку стула, едва сдерживая смех. Дин растерянно отступил, не видя причин для разительной перемены настроения. — Человеком… — Улыбка Майкла на миг показалась безумной. — А ведь действительно… Почему бы и нет… — Майкл? — Все в порядке. — Он снова был спокоен, только странные искорки блуждали в глазах. — В чем-то ты прав. Как Мэри? Он повторялся, и Дин ответил медленнее. — Ей лучше, спасибо. Сейчас спит. — Я слышал, что-то напомнило ей о Джоне, и это послужило причиной срыва. — Не знаю, мы не говорили еще. — На самом деле разговор об отце вызвал припадок в прошлый раз, но о поводе сегодняшнего никто не догадывался. — Хорошо, что аминазин ей помогает. — Робертсон говорил, что лучше до него не доводить. — Единственный психиатр, которого Дин смог притащить на денек в Лоуренс, тогда не дал хороших прогнозов. — Ей бы в принципе находиться под присмотром, но… — Знаешь, я мог бы помочь это устроить. — Дин непонимающе поднял брови, и Майкл заговорщически поманил его к себе. — Тебе достаточно запереть дверь изнутри. Он указал взглядом на потертую софу в углу. Дин с нескрываемым омерзением выпрямился и направился к выходу: — Блядь, опять ты… С какого раза ты «нет» понимаешь? — На этот раз все по-другому. — Майкл не скрывал улыбки в голосе. — Но раз ты уходишь, то захвати еще и это. Передашь радиограмму. Дин быстро выхватил из пальцев коммандера три листка, нарочито не допуская касания кожи. Он читал их уже на ходу и вдруг замер, так и не выйдя из придела. «Наоми, в Спрингфилд, NE-12-13-765 Отключить от ИВЛ» В груди стало больно, словно инфаркт подкрался и вцепился в сердце. «Слишком большая роскошь»… Но без ИВЛ Кас не выживет. Бумага жгла руки. Дин перевернул страничку. На втором листке был стандартный бланк извещения о переводе. Вверху стояла приписка аккуратным коммандерским почерком: «Вручить лично». «Сэмюэль Винчестер перевести в Шайенн, Хелл-а-крик. Отправление 24.08.2012» Шайенн отбивал поселение при Хелл-а-крике уже третий или четвертый раз, и каждая стычка с демонами заканчивалась огромными потерями. И вдруг уже завтра туда должен был отправиться Сэм. Что это? Обычная практика помощи союзному городу? Предчувствуя недоброе, Дин вцепился взглядом в третью записку. «Мэри Винчестер предписывается нести службу в карауле на западных воротах Нью-Лоуренса. Первая смена 24.08.2012» Воздух исчез из легких. Секунды слились в звенящую вечность. — Какого… — Голос охрип и не слушался. — Какого хера, Майкл? — Ты же уходишь. Тебе по пути. Если он уйдет, то подпишет приговор всем троим. И, более того, он будет вынужден привести его в исполнение. Очередная стычка на Хэлл-а-крике, скорее всего, будет последней для Сэма, а сколько протянет психика матери, постоянно сталкиваясь с напоминанием о смерти мужа, одному богу известно. А Кас… Он за Дина жизнь отдал. Дверь заскрипела ржаво, протяжно и закрылась. Бумага хрустела, словно первый снег под ногами, когда Дин медленно рвал ее в неровные клочья. Ключ в замке ожег пальцы холодом и щелкнул затвором пистолета. — Умница. От насмешливой похвалы тошнота подкатила к горлу. Красно-розовые подушки софы вдруг показались грязными и затертыми. — Нет-нет, — Майкл поймал загнанный взгляд. — Ты слишком долго думал. К столу. Ноги не слушались. Каждый шаг давался с трудом и, видимо, действительно требовал вечности: стоило Дину оказаться перед коммандерским столом, как Майкл потянулся вперед и, схватив за подбородок, заставил грудью рухнуть на столешницу: — Снимай штаны. Пряжка ремня поддалась только с третьего раза. Дин не знал, зачем не закрывал глаза. То ли это означало бы полную капитуляцию, то ли оказаться в темноте наедине с этим человеком было выше его сил. Как бы то ни было, Майкл этим наслаждался. Властная улыбка застыла на его губах, а пальцы чуть подрагивали, сжимая челюсть Дина все сильнее. Треск молнии показался до ужаса похожим на разряд электричества в пыльной комнате. Майкл поднялся, разорвав зрительный контакт, и исчез из поля зрения. Дин отдал бы все за то, чтобы эта пауза затянулась. Воздух холодил ничем не прикрытую задницу, и швейцарский нож в нагрудном кармане неприятно давил под ключицу. И его не касалось никто и ничто, кроме собственнического взгляда, почти ощущаемого кожей. — Разведи ягодицы. — А что, сам не попадешь? От сарказма становилось легче. Дерзость нарушала давящую тишину, внушала мнимое ощущение контроля над ситуацией. — Давай. Майкл не поддавался на провокации. Дин давно это выучил, но все равно пытался. Собственные пальцы ощущались чужими. Что-то влажное мазнуло по входу, и отвратительно теплая головка члена толкнулась в подрагивающее кольцо мышц. Дин поспешно прикусил губу, надеясь отвлечь себя другими ощущениями. Волна омерзительной, унижающей боли уверенно протискивалась в его тело, не давая выдохнуть застрявший в груди воздух. Он мог бы выйти только со стоном, а Майкл этого не стоил. В глубине души Дин надеялся обломать ему хоть какой-то элемент кайфа. Каждый дюйм ощущался футом, и, будь это действительно так, то член наверняка прошил бы его насквозь. Паршивый запах пороха и старой бумаги сплелся в удушающий коктейль, иссушавший слизистую носа. Когда Майкл вышел и снова подался вперед, Дин насилу сохранил неподвижность. Стенки ануса горели, отчаянно сокращаясь, и ничто не смогло бы заставить его расслабиться. Может, передышка на десяток секунд или в полминуты, но даже на эту милость рассчитывать не приходилось. Дыхание Майкла слышалось довольным, полным вожделения, и Дин скорей умер бы, чем попросил бы о пощаде. И чем быстрее двигался коммандер, тем сложнее становилось сдерживаться. Дин стискивал пальцы на собственной заднице, невольно добавляя боли ситуации. Мысль о том, что всё — ради благой цели, почему-то делала только хуже. Внутренние часы сломались, время превратилось в жидкую ртуть, ядовитую и тягучую. Казалось, пытка длилась вечность, пока Майкл не отступил назад, сдернув Дина на пол за воротник старой куртки. — Открой рот. Влажный член проехался по языку вкусом чужого пота и собственной задницы и с напором уткнулся в горло. Навстречу ему от самого желудка прошел спазм, едва не выгнав скудный ужин. И еще раз. Слезы предательски выступили на глазах, и Дин зажмурился, стараясь удержать их. Он уговаривал себя потерпеть, надеясь, что теперь уж Майкла надолго не хватит. А тот словно специально двигал бедрами неторопливо и размеренно, ласково поглаживая Дина по затекающей челюсти. — Посмотри на меня, Дин. — Он предпочел бы никогда в жизни Майкла не видеть, но все же повиновался. — Мы ведь похожи с Кастиэлем. У братьев было почти пятнадцать лет разницы в возрасте, и даже какие-то общие черты из-за этого были практически незаметны. Некоторое сходство, конечно, было, но оно оставалось неуловимым, а теперь и вовсе пропало из облика коммандера. Дин чуть не стиснул зубы, едва успев себя одернуть. Он пошел на это не для того, чтобы теперь все испортить. — Ты мог бы получать удовольствие, если бы признал это. — Дин выразительно прикрыл веки, словно посмеиваясь над разворачивающейся мелодрамой. — Ты сам до этого довел. Я ведь не сволочь… — Майкл принялся перебирать волосы за ухом Дина, одновременно чуть наращивая темп. — Я столько раз пытался добиться твоего расположения… Столько раз ты мне отказывал… Но теперь все будет хорошо. От слов тошнило. Хотелось заткнуть руками уши и ничего не слышать. Впрочем, если его это заводило, то Дин был даже рад позволить ему болтать. Чем скорее, тем лучше. — Наоми попытается вылечить Кастиэля… Если он выйдет из комы, конечно… Мэри… Мэри пусть остается дома… Ей ведь лучше не сталкиваться со всей этой сверхъестественной кутерьмой, да, Дин? — Майкл чуть нажал на затылок, предлагая двигаться самостоятельно, и Дин немного погодя подхватил нужный темп. — Именно… А Сэмми… А пусть он побудет дома и присмотрит за ней… Не бегает в эти бесконечные караулы и не рискует… Маме ведь нужна постоянная забота?.. Его голос чуть охрип, в серых глазах задрожали голубые искры, но Дин списал их на обман собственного, уже поплывшего от нехватки кислорода зрения. — А ты… — Майкл ласково провел по волосам ладонью. — Ты будешь приезжать в Лоуренс по первому моему зову…. Будешь готовиться к нашим встречам… И будешь умницей… Его зрачки закатились, он резко подался вперед, одновременно нажав Дину на затылок и впечатав его носом в волосы на своем лобке. Сперма ударилась в горло, потекла в рот и глотку, заполнив все горьковатой вязкостью, заставила закашляться. Ужин рванул вверх из желудка, но Дин каким-то сумасшедшим усилием остановил подступивший комок, проглотив вместе со стекающим семенем. — Умницей… — повторил Майкл, явно наслаждаясь его мучениями. Он сгреб со стола платок, вытер блестящий от слюны член. Одевался он, не глядя, крепко вцепившись довольным сытым взглядом в сидевшего на полу Дина, насилу справлявшегося с головокружением. Наконец, комната перестала качаться, и осипшему голосу стало можно доверять: — Разрешите идти, сэр? Их обоих передернуло от едкого тона, но Майкл лишь улыбнулся: — Вы свободны, Винчестер. Дин резко поднялся на ноги, чуть не врезался в стоящее рядом кресло и быстрым шагом вылетел из придела, на ходу застегивая джинсы. Главная дверь церкви святой Марии громко бухнула за спиной, полосующий ливень обрушился стеной, мигом промочив всю одежду до нитки. Дин, шатаясь, добрел до тонкого дубка, стонущего под ударами стихии, и тут его накрыло. Его рвало долго, выворачивая наизнанку до кишок, пока не закончилось содержимое желудка и горлом не пошла противная, жгучая желчь. Но даже тогда странные судороги продолжали сотрясать его тело, акцентируя саднящую боль в заднем проходе. Он сидел под деревом еще с четверть часа, не находя в себе сил подняться и вернуться домой. Он только что купил жизнь трем близким людям по бросовой цене и должен был быть счастлив. И, если понадобится, купит ее завтра. И послезавтра. А потом через неделю. А потом набьет печать «призыва», чтобы слышать зов Майкла, не пользуясь радиосвязью. И будет умницей.***
— Дин! Дин сделал вид, что не услышал, и ускорил шаг. — Дин! Кастиэль все-таки заметил его и теперь пытался догнать. Лучшее, что можно придумать на оживленной улице перед пересменкой. Михаил снова все расценит неправильно, если ему кто-нибудь донесет. И тогда… Дин резко свернул в переулок и остановился. Кас влетел следом и оказался тут же припечатан спиной стене. Ну, как припечатан: силу Дин рассчитал ровно так, чтобы удержать непрошенного гостя: — Что тебе нужно? Кас не стал вырываться: — Поговорить. — Говори. Кастиэль осторожно коснулся удерживавшей его руки, прося отпустить. Дин не шевельнулся. Голубые глаза смотрели смело и открыто: — Почему ты не хочешь, чтобы я ехал в Айдахо? — Наверное, — Дин саркастично ухмыльнулся, — потому что я не хочу тебя хоронить? А ты вечно лезешь, куда не просят, смертник хренов. — Ты не знаешь наверняка, — спокойно парировал Кас. — Что обещал тебе Майкл? На миг Дин забыл, как дышать: — Что?.. — Я позволил себе задержаться под дверью. Я все слышал. Этих слов оказалось достаточно, чтобы Дина прошиб ледяной пот. Он тщательно скрывал происходящее между ним и коммандером, да и Михаил не афишировал, что отношения изменились. А теперь об этом знал самый упертый человек, которого Дин когда-либо видел. И обойтись с этим знанием он мог совсем не так, как надо было бы. — Тебе показалось. — Язык не слушался, стиснутые на уютной ткани балахона пальцы предательски задрожали. — Мы обсуждали план действий. — Как в нашей старой квартире неделю назад? — Откуда… — Я видел. Раскрыв рот, Дин отступил на пару шагов назад. Видел… Кас видел. Ярость накатила через мгновение. Удар пришелся Касу в плечо, и Дин мог бы гордиться собственным самообладанием, ведь изначально он целился в челюсть: — А с хуя ли ты святую наивность изображал? — прошипел он, замахиваясь еще раз. — Подлизаться думал? Кас вскинул руки, закрываясь от удара: — Я не хотел тебя смущать. — Защита не спасла, костяшки пальцев ощутимо ткнулись в ребра. — Дин, ты сбежал бы раньше, если б знал. — Новый удар ему удалось перехватить ладонью. — Я думал, тебе так будет легче. — Нихуя не легче! — Дин воспользовался было появившейся брешью в защите, но все-таки остановил руку в паре дюймов от лица Кастиэля. — Не лезь не в свое дело. Он развернулся на пятках, собираясь уйти, но пальцы Каса мягко перехватили его за запястье: — Я уеду завтра утром, Дин. И больше никуда не полезу. Но сейчас мы можем поговорить? Пожалуйста. Этому проникновенному голосу никогда нельзя было отказать. Дин постарался придать своему тону максимальную небрежность: — Что ты хочешь знать? — Что Майкл тебе обещал? Зачем ты с ним спишь? — Ничего. — Дин театрально развел руками. — Мне просто нравится. Я делаю это по своей воле. — Ты лжешь, — с укоризной произнес Кас. — Это моя правда, — отрезал Дин. — Не понимаю, почему тебя это так беспокоит. Все-таки на тебе свет клином не сошелся. Мне нужна была замена, когда ты исчез. Чья-то поддержка, чье-то понимание. Михаил вполне подошел. Просто с ним все получилось лучше, чем с тобой. На корне языка стало горько. Он лгал, надеясь оттолкнуть, и ненавидел себя за слова, срывавшиеся с губ. Дин обернулся, столкнувшись с тоскливым взглядом Каса: — Прости. Видимо, я все испортил. — Твой коронный прием, — пожал плечами Дин. — Но спишь ты с ним не поэтому. — В голубых глазах снова запылал неукротимый огонек решительности. — Ваша сделка, она связана с тем, что ни Сэм, ни миссис Винчестер не заняты в обороне города? — Дин промолчал. — Или с тем, что последние полгода я рвусь в Айдахо и натыкаюсь на отказы? — Говорю же: гребаный смертник. Отрицать что-то было бессмысленным. Кас все четко подметил. А если он слышал их разговор в приделе, то и вовсе не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться. — Боже, Дин… — Кастиэль устало потер глаза. — Зачем ты пошел на это… — Может, потому, что я хороший сын. Просто сделал, что должен был. Воцарилась тишина, и было слышно, как неподалеку ругались женщины из-за потерянного мыла. — Нужно было просто увезти их отсюда, — пробормотал Кас. — Иллинойс, Висконсин. Туда, где Майкл бессилен что-либо изменить. Только вот Каса Дин не смог бы никуда вывезти. Чудотворцем в Штатах была только Наоми. Он пожал плечами: — Мама не выдержала бы дороги. Лекарств бы не хватило. — А сейчас? Дин вздрогнул. Сейчас… Сейчас он был привязан к Михаилу крепче, чем когда-либо раньше. Он не помнил, когда последний раз нарушал приказ. Да и мама стала зависима от дома, от привычной обстановки, ей становилось хуже даже во время прогулок. — У нее остались родственники в Блумингтоне? — в голосе Кастиэля отчетливо читалась надежда, и Дин поспешил его притормозить: — Она может не выдержать дороги. Это больше семисот миль. — Тогда к Джоди, в Милуоки? Это ближе. Дин невольно улыбнулся. Кас не менялся. Но риск того не стоил. — Извини, старик. — Он ободряюще хлопнул Кастиэля по плечу. — Но сейчас все хорошо. Есть минусы, но я справлюсь. Тебе стоит подумать о себе. Он прошел мимо, и почти было вышел из тени переулка, как чуть не споткнулся об нагнавший его вопрос: — Ты заметил, как изменился Майкл? — Изменился — мягко сказано. Коммандер последнее время был сам не свой. — Я знаю его всю жизнь, но сейчас он поступает так, что кажется совершенно чужим человеком. Все, что он делает — только для победы. Он мастерски манипулирует людьми и совсем не сожалеет от них избавляться. — От этих слов вдоль позвоночника проскользнул холод. — Ваша сделка сейчас действует только потому, что ему не нужен каждый солдат на войне. Он расторгнет ее, если будет выгодно. — И что ты предлагаешь? — бросил Дин через плечо. — Сбежим. — В смысле, «сбежим»? Ты разве не в Айдахо собирался? Кас подошел ближе, и теперь их разделяло не больше фута: — Мне выдали машину. — Ты же вроде зависим от лекарств? — Дин. — Он сделал выразительную паузу. — Мне все равно. Ночью я проберусь в лазарет и заберу все таблетки, которые смогу там найти. Завтра в пять пятнадцать я пригоню машину к твоему дому и буду ждать пятнадцать минут. Если ты выйдешь, то мы уедем в Милуоки или Иллинойс вместе с твоей семьей. Если нет, то я поеду в Айдахо. Он говорил спокойно, и в каждом слове чувствовалось, что он не шутит. Дин нервно сглотнул: — Зря ты мне это сказал. — На вопросительный взгляд Каса он закатал рукав, продемонстрировав черные полосы перечеркнутой звезды Давида. — Он все слышит. — А, «призыв». — Кастиэль выдохнул с видимым облегчением. — Это односторонняя связь. У меня такая же. С этими словами он подтянул вверх свободный рукав балахона, обнажив такую же метку чуть выше запястья. Потом вытащил из кармана джинсов перочинный нож и полоснул поперек татуировки, скривившись от боли. Дин внутренне напрягся, но ничего не произошло: ни вокруг, ни с Касом. — Что ж, теперь я не услышу, если Майкл позовет, — заключил Кас, убирая нож. — До завтра, Дин. Я надеюсь, что до завтра. С этими словами он выскользнул из переулка. Дин устало прислонился спиной к прохладной кирпичной кладке. Дышать было тяжело, словно его окатили ледяной водой. Это не было шансом. Это было самоубийством. Михаил будет в ярости, если он только дернется без разрешения. Несмотря на проложенные безопасные тропы, такие неблизкие путешествия одной машиной не осуществлялись. Мало ли — а в команде будут пожилая женщина, за которой нужно присматривать, мальчишка, почти не нюхавший пороха на вражеских территориях, и инвалид, зависимый от сердечных препаратов. Если у мамы начнется припадок, то нужно будет останавливать машину, а где он их застигнет, неизвестно. И даже если демоны не сунутся на тропу, она была никак не защищена от вампиров и вервольфов, а это достаточно сильные противники, с которыми в одиночку не справиться. Слишком рискованно, слишком. В голове пронеслось напутственное «не заставляй ждать, если позову». День, проведенный в штабе за картами и рацией, плохо влиял на Михаила. Отпуская бойцов на сон, он недвусмысленно дал понять, что сегодня ему потребуется разрядка. Но если Кас действительно в прошлый раз подобрал Дина полуживого, то что станет с остальными Винчестерами, когда коммандер снова не рассчитает силу? И если Кас прав, и сделка будет расторгнута, то у Дина не будет даже шанса. Сердце предательски сбилось с ритма. Полтора года беспрекословного подчинения, боли, извращенных отношений словно крючьями вцепились в кожу, в мясо, надежно оплели, не давая пошевелиться. Если он пересечет грань, то никто их уже не спасет. Дин резко шагнул вперед, вышел на улицу и свернул в сторону, противоположную главным воротам. Теплый июльский воздух отказывался заходить в легкие. Ноги вязли в легком ветре. Дверь кухни столовой скрипнула и впустила его. Джо приветственно махнула рукой, но не стала отвлекаться от плотного, белого теста. Дин подхватил коробку мясных консервов и тут же вышел. Двенадцати жестяных банок должно было хватить на сутки. А ехать придется именно сутки, выбрав длинный маршрут через пригород Чикаго, не заезжая в дружественную Лоуренсу Айову. Может, они даже уложатся за часов двенадцать, если мама будет хорошо себя чувствовать, а Кас к вечеру подменит его за рулем. Сэм встретил очередные припасы чуть удивленным взглядом: — А зачем так много? В горле пересохло. Дин неуклюже грохнул коробку на кухонный стол: — Ложитесь спать. — Чего? — Сэм было улыбнулся, но тут же встревожился, поняв, что брат не шутит. — Всего половина девятого, что… — На рассвете мы уезжаем из Лоуренса. — От этих слов сводило челюсть. На лбу предательски проступили капельки пота. — Один раз, Сэмми, всего один раз не задавай вопросов. Утром все объясню. Сэм помолчал немного, но потом кивнул: — Я прикинусь больным. Попрошу маму остаться в моей комнате. Все-таки он был сообразительным. Дину ни за что не собрать вещи в гостиной, не потревожив чуткий сон Мэри. — Спасибо, Сэмми. Вещей оказалось неожиданно много. Вроде бы в условиях повального дефицита они довольствовались малым, но сумок было всего пять, и Дин решительно отсеивал предмет за предметом. Только нужное, только необходимое. Нет уже нужды в летних вещах — хватит пары платьев да легкой джинсовой куртки — их он осторожно скрутил и убрал на самое дно объемного отцовского рюкзака. Казалось, он был даже старше Дина — громадный, серый, с нашивками армии США. Чего в нем только не носили: от военных сухпайков до настрелянной на охоте дичи. С правой лямки так и не отстиралась оленья кровь. И от него до сих пор пахло покоем. В него Дин, сам того не осознавая, укладывал самое важное, самое дорогое. Пару одеял свернул и перетянул старыми колготками. Так они не занимали лишнего места и могли быть полезны. В черную спортивную сумку удобно убрались лекарства. Дин даже не предполагал, что за эти годы он собрал их так много. Запасов хватило бы на небольшой лазарет. Одежды Сэмми оказалось неожиданно мало, и все его вещи он использовал, чтобы проложить хрупкие коробочки с ампулами. Только в верхнем отделении был заботливо приготовлен комплект сменной одежды. Кухня стремительно пустела, теряя свой обжитой облик. В отдельную сумку были бережно уложены вышитые прихватки, три кружки и любимый мамой набор посуды. Полупрозрачные занавески Дин сложил сбоку, а в другом боковом кармане спрятались смешные солонка с перечницей похожие на цыплят. Для мамы эти мелочи были всем, и он не мог лишить ее хороших воспоминаний, небольших зацепок за то, что было до Открытия врат. Жаль, он не мог вывезти все. На часах щелкнуло три часа ночи, когда все было собрано. Дин растерянно остановился посреди гостиной. Здесь тоже стало неуютно: исчезли вязаные накидки на стулья, мамина коллекция статуэток ангелов, стоявшая в шкафу. За стеклом осталось только несколько старых фотографий: отец с Дином за рулем Импалы — он тогда еще даже ходить не научился, Сэмми в первый день в школе, семейное фото на охоте с Бобби. Их нужно было бы забрать, но, казалось, стоит прикоснуться — и дом рухнет, настолько Дин привык видеть их на своем месте. За бездельем время потянулось густой паутиной. Часы тикали, отсчитывая секунду за секундой, но так размеренно, будто вместо мгновений шли годы. Их не выпустят из Лоуренса. Даже если у Каса есть машина и разрешение на выезд, то в документах нет ни Дина, ни Мэри, ни Сэма. Караульные проверят багаж, и побег станет очевиден. Винчестеров завернут, а потом… Потом обо всем узнает Михаил. Под ребрами противно заскребло, к горлу подкатила тошнота. Дин бросил затравленный взгляд на шкаф. Джон смотрел с веселым прищуром, но сейчас в нем виделось лишь осуждение. Он не одобрил бы риска. Он завещал защищать семью. — Я пытаюсь, пап. Слова скользнули горечью по языку и повисли в отчего-то душном воздухе. Если маме станет хуже в дороге… А ей наверняка станет хуже. Аминазином можно купировать один приступ, но не два подряд. Передозировку они уже проходили, второй раз сердце могло и не выдержать. Нужно было стряхнуть с себя оцепенение, пройтись по комнате, размяться, но мышцы отказывались повиноваться. Печать призыва на руке неприятно зачесалась. Пальцы сами вцепились в мягкий ворс дивана, под ложечкой противно засосало. Михаил звал его. На улице раздалось тихое рычание дизеля, и в окно полыхнул свет фар. И еще раз. «Он расторгнет сделку, если будет выгодно». Фары моргнули снова И стоит Дину ошибиться, как следующим наказанием станет Сэм. А потом мама. Двигатель заворчал, заводясь. Пятнадцать минут уже прошло? Печать начала жечь кожу. Свет моргнул еще раз. На часах отчетливо блеснула половина шестого. — Подъем! Командный тон давал ощущение бодрости. Переступая собственную растерянность, Дин подхватил рюкзак и сумку и вышел на крыльцо. Кас выбрался из машины, сразу же бросился навстречу. Их пальцы столкнулись, когда он забирал багаж, и на душе стало теплее. Дин отлично знал этот взгляд, полный спокойной решимости. Кас не сомневался, и это придавало сил. Им словно снова было по семнадцать, а впереди лежал опасный путь домой. И Дин верил, что они смогут его пройти. Сэмми и мама вышли к машине как раз, когда Дин привязывал сумку с посудой к рейлингам. Кастиэль ловким движением накрыл ее брезентовым полотном с защитными знаками. В багажнике уже стояли консервы и три пятилитровых бутыля с водой. — И куда это вы собрались? — поинтересовалась Мэри, оглядывая подготовленный к бездорожью джип. — На рыбалку, мам. — Дин поспешно обнял ее и распахнул заднюю дверь. — Дедушка заждался. — Мы едем к моим родителям? — Она выглядела такой удивленной, что даже Сэм не сдержал усмешки. — Это сюрприз, — хитро улыбнулся Дин. — Надеюсь, ты помнишь, как держать удочки. — Я учила твоего отца подсекать, — с наигранной укоризной рассмеялась Мэри, села в машину и захлопнула дверь. Дин вернулся в дом, сославшись на необходимость проверить, не забыли ли чего. Не забыли. Но ему нужна была еще одна минута в родных стенах. Осиротевший дом тоскливо молчал, словно сожалея. Печать призыва противно зудела, требуя явиться в штаб. Джон насмешливо улыбался из-за запылившегося стекла шкафа. За спиной скрипнула дверь. Кас остановился совсем рядом, и это присутствие обжигало. Он быстро окинул комнату взглядом, подошел к стеллажу, достал фотографии и вернулся к Дину. Его пальцы ловко отогнули нагрудный карман, вложили карточки и защелкнули кнопку. На немой вопрос, мелькнувший в неожиданно синих глазах, Дин только кивнул. Они не вернутся. И самое дорогое тоже следовало забрать. Печать призыва начала кровоточить. Дин цокнул языком и поспешно закатал рукав. Перочинный нож, тут же одолженный Кастиэлем, полоснул поперек, и боль отступила. Кас быстро перетянул порез носовым платком. Вранглер послушно заворчал и двинулся вперед. Дин крутил руль с небольшим усилием — видимо, гидроусилитель требовал ремонта, но механикам было не до таких мелочей. Кас расположился на пассажирском сидении, наигранно сонно прислонившись к стеклу. На Главных воротах он протянул листок приказа, в который искусно подделанным почерком были вписаны имена всех трех Винчестеров