Амбивалентность

Вечность раненых улиц и парков С каждым утром становится ниже, Превратившись в кирпичную свалку, Снова город пытается выжить.       Тишина мертвого города пугала. Она давила еще с окраин Лиманска, наваливаясь, словно отяжелевшая после нескольких родов баба на своего тщедушного мужичка. Шустрого, парня не из робкого десятка, это пугало. Конечно, иногда их небольшой отряд натыкался на монолитовцев, и тогда, разрушая эту липкую тишину, начинали стрекотать автоматы и глухо ухать гранаты. Но потом вновь возвращалось безмолвие маленьких улочек, которые напоминали Шустрому родной Киев. С воскрешением в памяти картин дома невыносимо ныло где-то внутри. В том, что больше он не вернется в небольшой дворик, где когда-то играл с ребятами из соседних домов, не зайдет больше в квартиру, где одуряюще пахло сладкими булочками мамы, Шустрый был уверен. Если бы только было к кому возвращаться… - Шустрый, ты чего опять затих? – голос Тропника вернул к реальности не хуже стакана холодной воды, опрокинутой на голову. Иван стоял немного подальше, возле входа в очередной подъезд – он уже успел обойти весь двор, дергая одну за другой двери и пытаясь найти хоть одну открытую. Сам Шустрый поглядывал за выходом со двора – не стоило рисковать лишний раз и подпускать отряд «Монолита» близко. Они вдвоем отправились на бессмысленную разведку, ненадолго отколовшись от своей группы, просто чтобы не сидеть на месте – ожидание Шрама вместе с другими отрядами выматывало. И стоило так рваться вперед? - Забей, - мотнул головой Шустрый в ответ. Тропник пожал плечами. - Тогда пойдем дальше. Тут ничего интересного. Двери все закрыты, никого быть не должно. В конце концов, мы уже отогнали этих чертовых фанатиков значительно дальше. Не сунутся обратно, как пить дать, - предложил Иван, приблизившись к товарищу по группировке. - Постой, - Шустрый ухватил Тропника за плечо, останавливая, - Тебя ничего не настораживает? - А что-то должно? – Иван напрягся, видимо, пытаясь понять, где они могли упустить врага. - Лебедев, - коротко выдохнул Шустрый, - Старик темнит. На кой черт он сам лезет к ЧАЭС? Если этот Стрелок так опасен – дал бы клич всем группировкам, не может быть такого, чтобы вообще никто о нас не знал. С какими-то же сталкерами Лебедев пересекался до «Чистого неба», не мог он просто так возникнуть на Болотах и организовать целую группировку. Да даже если и не знают – что ему стоило попытаться раскрыть себя и предоставить все эти доказательства? Мы же не сталкеры-то толком, нам шпану с Болот было сложно прогнать, а тут – поход в Лиманск! – Шустрый замолк на секунду, облизывая губы и переводя дыхание, - Зачем это всё? Неужели не понятно, что выживет едва ли половина из нас?! – закончив, он уставился на Тропника в ожидании ответа. Будучи правой рукой главы группировки, Шустрый частенько бегал по различным поручениям, был в курсе многих дел. Однако, в словах и действиях Лебедева чувствовалась некая недосказанность, которую никак не удавалось прояснить - ответом на вопросы было только молчание. Парень слишком долго вынашивал эту мысль, еще с появления на Болотах Шрама. Стоило отправить наемника как гонца к остальным группировкам – и всё, Стрелка можно было бы остановить еще раньше. - Знаешь, Шустрый, - после долгого молчания начал Иван, положив руку на плечо друга, - Моё дело, равно как и твоё – маленькое. Я хожу, дорогу ищу нашему брату, ты – узнаешь что-то новенькое для Лебедева. Мы обязательно поговорим об этих странностях, но не сейчас. Не забывай где мы находимся, - мягко, словно маленькому ребенку, втолковывал Тропник. Шустрый едва сумел подавить в себе разочарованный вздох – ему не поверили. Не поверил тот, на кого он надеялся – Иван всегда отличался своеобразным взглядом на различные ситуации, не всегда угодным руководству. Поэтому и пошел в проводники, чтобы лишний раз не раздражать консервативного Лебедева, считающего, что всё должно идти как он задумал, без новаторства. - Пойдем, нас заждались уже, - прервал Тропник мысли Шустрого. Тот в ответ лишь уныло кивнул.       Едва Иван сделал шаг вперед, выходя за пределы двора, раздался выстрел, и проводник, пошатнувшись, завалился вперед. Шустрый, оправдывая своё прозвище, нырнул за плиту, так удачно вытащенную на улицу и тут же брошенную. Осознание смерти товарища еще не успело прийти, когда он вытащил свой КПК, набирая сообщение лидеру их отряда. Стоило предупредить остальных. - Да уж… Поговорим, обязательно, - оставаясь в своем укрытии, тихо пробормотал сам себе Шустрый, слегка стукнувшись затылком о плиту. Стало горько.