***
Иногда начинаешь задумываться о вечном, размышляя на философские темы, и представлять, что же будет после тебя? Но Тайга никогда не задумывался об этом всерьёз. Он был простым парнем с простыми проблемами, и ему совершенно не хотелось портить себе и без того жаркий и нудный день тяжёлыми мыслями. Да, денёк сегодня и вправду жаркий. Киёши опять зачем-то требует прийти в лавку в выходной! Да что ж это такое, этот изверг меня в могилу сведёт. За размышлениями Тайга не заметил, как дошёл до лавки и легонько толкнул дверь: — Йо, Киёши, — приветственно махнул рукой своему начальнику Тайга. — Кагами, ты вовремя. Я как раз уже должен уходить: мне нужно уехать по делам для закупки в лавку, так что ты присмотришь за ней весь сегодняшний день. Киёши Теппей — хороший друг Тайги. Давно, в старшей школе им довелось вместе играть в баскетбольной команде Сейрин. Теппей владеет лавкой с часами. Каких только часов не было в его лавке: с кукушкой, вырезанные из дерева, наручные, большие настенные. В общем, разные. — Хорошо, но ты за это доплатишь, — хитро прищурившись, произнёс Тайга. Как только Киёши покинул лавку, Тайга глубоко выдохнул и, потянувшись, оскалился. Тайга любил оставаться один в лавке. Плавное тиканье часов, лёгкое покачивание маятников. Сидя в окружении часов, он чувствовал, как время течет и сливается в едином потоке, который захватывает всех существующих живых, огибая лишь его одного. Как же он устал жить. Родители наградили бедного парня ужасным наследством — бессмертием. Тайга за свои сто девятнадцать лет успевал сойти с ума, возвратиться с краев разума, и так по кругу. Он метался, пока не встретил Теппея на сто шестнадцатый год жизни во время обучения в старшей школе Сейрин. Единственное, что помогало Тайге не потерять интерес к жизни был баскетбол. Но после окончания школы у Тайги совсем не осталось времени на баскетбол и его пришлось забросить. О его печальной участи вампира знал только один человек на всем свете — Куроко Тецуя, паренёк-демонёнок, который жил рядом с Тайгой и в старшей школе играл с ним в баскетбол. Они с Кагами часто виделись после окончания школы, но потом Тецуя пошёл по стопам своего отца и вступил в элитный отряд демонов, который крышевал все районы Токио. Оторвавшись от воспоминаний о былых деньках, Тайга шумно выдохнул и, почесав затылок, отправился вдоль витрин с часами, любовно проводя по стеклу пальцами. Он остановился у своих любимых, больших античных часов с деревянным резным каркасом ручной работы и красивым циферблатом. Прикрыв глаза, он вслушивался в мерное тиканье его давнего друга, который будто нашептывал ему тайны времени и секреты прошлого, каждый скрип секундной стрелки словно выписывал свой пируэт в воображении Тайги, будто художник, с каждым ударом-взмахом своей причудливой кисти выводил узоры прошедших и текущих лет.***
«Опять жарища», — подумал Аомине, расслабляя воротник темной рубашки. На улице не было ни души. «Интересно, сколько сейчас времени?». Но, глянув на часы, Дайки с досадой обнаружил, что они не идут. «Вот чёрт! Так, я как раз рядом с Синдзюку, там лавка есть, схожу, может там смогут их починить». И, почесав затылок, Аомине отправился вдоль по кварталу, ища заветную лавку. А вот и она. Среди непримечательных зданий висела табличка с надписью: «Вечность». — Какое идиотское название, — пробурчал Дайки себе под нос, толкая дверь.***
Из размышлений Тайгу вынул звон колокольчиков, оповестивший о приходе посетителя. «Ну кого там еще?». Тайга скривился и обернулся. На пороге стоял мужчина, примерно его роста, с тёмно-синими глазами и в тон им волосами. У незнакомца была очень смуглая кожа для японца, он стоял и хмурил брови, заметив что его разглядывают. У Тайги это вызвало смешок. — Чего скалишься, утырок? — недовольно скривился мужчина. — Сам ты утырок! Чего пришел вообще? — вспыхнул Тайга, но сразу же опомнился и менее недовольно пробурчал — То есть, чем могу помочь? Мужчина закатил глаза и произнёс: — Часы сломались, почини, — с этими словами он бережно положил на стол простые наручные часы с гравировкой. Тайга взял в руки часы, повертел, осмотрел и просто изрек: — Хлам. Незнакомец угрожающе нахмурился и прорычал: — Что ты сказал? — Тайга никогда не слышал, чтобы люди так рычали и слегка ошалел, но быстро пришел в себя и повторил: — Хлам, не подлежит почин… — звонкий удар в челюсть оборвал Тайгу на полуслове. «Какого хрена?! Человек не может бить с такой силой!» Тайга взревел и кинулся на обидчика, тот занес руку для нового удара, но Тайга легко уклонился и ударил того под дых. На лице незнакомца явно читался шок, но тряхнув головой, он лишь хищно ухмыльнулся и сказал: — Интересно, — с этими словами он ринулся на противника и, предугадав его маневр, нанёс удар по челюсти. Тайга согнулся, а мужчина врезал ему коленом в область живота. Но он лишь зарычал и, резко извернувшись, сделал подсечку, повалив незнакомца на пол. За считанные секунды уселся сверху, самодовольно ухмыляясь. — Ты че, ебанутый?! Слезь с меня! — незнакомец начал трепыхаться, но куда ему против вампира, хотя удивить Тайгу он всё же смог. — Остынь псих, я всего лишь сказал правду, эти часы не подлежат ремонту, никак. Всё, гудбай, Америка, — он помахал руками в разные стороны и виновато пожал плечами. Незнакомец вдруг заерзал и смущенно отвел взгляд: — Слезь, придурок, — процедил сквозь зубы мужчина. Тайга послушно слез и, добродушно улыбаясь, протянул руку лежащему на полу мужчине: — Кагами Тайга, — представился Тайга. — Аомине Дайки, — вставая, протянул руку незнакомец. Тайгу словно током прошибло. «Это тот полицейский?» — Хей, ты чё? — Аомине удивлённо смотрел на него. — Полицейский, значит, — задумчиво протянул Тайга, а потом чуть громче сказал. — Рад знакомству! Аомине прищурился и, хмыкнув, вышел из лавки. Конечно, он услышал, что красноволосый узнал в нём полицейского, но откуда этот болван мог это знать? Да и в драке он ничуть не уступал Аомине по скорости, но этого не удавалось никому. Как так? А с виду кажется таким простым… «Жаль, что часы починить не удалось…», — по пути на работу он сжимал наручные часы с выгравированной надписью: «Храброму полицейскому». Внизу горела воспоминаниями подпись: «от Рё». Эти часы Сакурай подарил ему на второй год службы… Над городом стояло пасмурное небо, готовое в любой момент взреветь и пролиться на снующих внизу людей. Промозгло и сыро. Аомине не любил такую погоду, но еще больше он не любил в такую погоду ждать. «Чертов Рё, где его носит?!», — негодующе цыкнул Дайки и, перевалившись с ноги на ногу, достал телефон, чтобы позвонить нерадивому парню, но тот уже, подбегая сзади, окликал его: — Аомине! И-извини, я опоздал, пробки, — виновато развёл руками Сакурай. — Тц, Рё, ты вечно во что-то вляпываешься, — недовольно, закатывая глаза, произнёс Аомине и невесомо чмокнул в макушку своего парня, продолжил: — Пойдём уже, — но Сакурай его оборвал: — П-подожди, у меня тут…вот, — отчаянно краснея, Рё протянул серебряную коробочку. Аомине удивленно вскинул бровь и, приняв подарок из рук Сакурая, открыл его. На иссиня-черной ткани лежали красивые серебряные часы с гравировкой. Дайки ошарашенно перевёл взгляд на Рё, а тот смущённо произнёс: — С г-годовщиной тебя, — робко протянул Сакурай, и тут же был притянут и прижат к себе. — Я люблю тебя, — впервые в жизни он, высокомерный, ни в ком не нуждающийся Дайки, сказал это так открыто и с такой нежностью, на какую только был способен. Рё обхватил руками Дайки и крепче обнял, на что тот лишь хмыкнул, схватил двумя пальцами его подбородок и ласково целуя, целуя губы Сакурая и прижимая того крепче к себе. Из воспоминаний Дайки выдернул телефонный звонок. Он достал телефон и, посмотрев на дисплей, испуганно распахнул глаза. Зрачки стали похожи на блюдца — такими огромными казались от света дисплея телефона. — Тц, какого хрена? — не очень вежливо поприветствовал Аомине своего собеседника. — Ты, как всегда, весьма вежлив, нанодайо, — раздражённо произнёс Мидорима. Дайки был готов поспорить, что на последнем слове он недовольно поправил очки. — Чего тебе от меня надо? — смягчил свой голос Аомине, но недовольство не убавил. — Поднимайся и тащись в свой офис, у нас очень и очень большие проблемы. Даже меня подняли, чёрт, спасай меня от Момои, — на том конце телефона послышался чей-то смех и писк Сацуки. — Такао! Не смей смеяться рядом со мной, нанодайо, — теперь, ясно: очкарик всё ещё таскается со своим извозчиком. — Тц, буду через пятнадцать минут, — выплюнул Аомине и кинул трубку. Мидорима Шинтаро был не самым приятным человеком. Замкнутый, помешанный на чистоте, брезгливый и вечно недовольный, но зато хороший врач и друг. Такао Казунари ещё со старшей школы хвостом за Мидоримой носится. Аомине не удивился бы, если тот ещё и в медицину из-за него попёрся. Но, тем не менее, это шило в заднице помогало парню с зелёными волосами, просто ходячему справочнику не стать таким окончательно. Конечно, от взора Дайки не укрылись те улыбки, которые иногда вызывал Казунари у аса Шутоку, которые он всегда прятал за книгой, или делая очередной глоток из своей банки. Вот так, вспоминая былые деньки, он дошёл до своего участка и, бросив взгляд на окно своего кабинета, парень закатил глаза и зашёл в офис.***
— Мидорима! Ладно эти шуты, но ты-то чего за цирк устроил?! — бушевал Аомине. — Ты серьёзно предполагаешь что-то сверхъестественное в этих убийствах?! — Аомине, три убийства в одном квартале, одинаковые обстоятельства и стиль убийств, — обведя взглядом присутствующих, Шинтаро продолжил. — Все три жертвы возвращались домой с вечеринки из одного и того же клуба, все трое были рыжими и всем троим перерезали горло. Тонкий, аккуратный порез. Как специалист могу сказать, что сделан он был скальпелем, причём убийца хорошо владел этим предметом. Но странно не это, а то, что все три жертвы умерли до того, как им перерезали горло, — закончив свою речь, Мидорима поправил очки. — Как ты это понял? — озадаченно спросил Дайки. — Они умерли от остановки сердца, а надрезы, как показывает экспертиза, были сделаны позже. — И что? — тупо бросил Дайки. — И то! Тебе не кажется странным, что у всех троих в одно и то же время на одной и той же улице, но в разные дни остановилось сердце, нанодайо, — раздраженно пробурчал Мидорима. Все присутствующие хмуро смотрели перед собой, каждый думая о своём. Даже вечно не унывающие Такао и Момои сейчас сидели тихо. — В каком районе произошли убийства? — спросил Аомине. — В Синдзюку.