Головная боль на три персоны

      Критиковать родителей дело неблагодарное: в любой момент можешь оказаться на их месте. Именно эта избитая фраза с той или иной скоростью пронеслась в трех мужских головах, склоненных над переноской, стоящей на придверном коврике, в которой мирно спал младенец. — Повтори, что там написано, — тихо, на одной ноте, словно любой резкий звук может спровоцировать взрыв бомбы или того хуже — разбудить ребенка, просит Гейл. — «Дорогой, это твой ребенок. Позаботься о нем. Как смогу вернуться — все объясню. Д.», — таким же тоном послушно читает Пит. Затем напоследок еще раз смотрит на записку. Текст остаётся без изменений. К сожалению. — Ну, и чей именно? — озвучивает беспокоящий всех троих вопрос Финник, покрепче вцепившись в полотенце на шее. Звонок в дверь, а затем и Пит, оповестивший всех о таких изменениях в жизни, застали его в душе, хорошо хоть брюки натянуть успел.       Мужчины недоуменно переглядываются. Чуть дальше по коридору раздается звук открываемого замка и, подхватив переноску и сумку рядом с ней, они в едином порыве втаскивают все в свою квартиру и захлопывают дверь. Не хватало еще любопытства соседей. Своего хоть отбавляй. — А у кого есть… были… хм… знакомые на Д? — пытается применить дедукцию Гейл после того, как бережно поставил свою ношу на диван в общей гостиной. — Ну, допустим Делли? — признается Пит, перед этим старательно ероша светлые волосы. — Допустим? — в один голос шепотом восклицают двое приятелей, — Оглашай весь список. — Судя по возрасту ребенка подходит только Делли, — тоном воспитателя, теряющего терпение из-за глупости подопечных, поясняет Пит. — И сколько ему по-твоему? — Месяцев шесть, — жмет плечами Мелларк, начавший примерно разбираться в детях после серии этюдов в Академии.       Гейл с Финником одновременно переглядываются, облегченно выдыхают и бьют друг друга по ладоням, словно победители. — Поздравляю, дружище! — в унисон заявляют они, а хлопки по плечам с двух сторон, как мешком, припечатывают ошалевшего Пита к месту.       Мелларк, оглушенный с минуту, только и может, что открывать и закрывать рот в поисках хоть каких-нибудь достойных аргументов. — Ничего подобного. «Д» — это может быть и фамилия, или прозвище, — он ликующе улыбается, увидев, как Гейл покрылся пятнами, явно что-то припоминая, а Финник начал хмуриться, — Так что давайте обратимся в полицию и пусть там разбираются. — Серьезно? И что мы скажем? Нам отдали нашего ребенка? Ну, кого-то из нас… Так и слышу, как нам говорят, что это — семейные дела, вот и разбирайтесь. — Я смотрю ты прям веришь в нашу правовую систему, — усмехается Пит. — Безумно, — закатив глаза, признается Гейл. — Черт! — выдыхает Финник, влезая в спор и ероша влажные волосы, — Ребенок всегда успеет оказаться в системе приемных домов и семей. И можете мне поверить: туда стремиться не стоит. — И что ты предлагаешь? — преодолевая неловкость от того, что невольно напомнил другу о его несчастливом детстве, интересуется Мелларк. — Сделаем тест ДНК, потом будем разбираться. А пока присмотрим за ребенком. Не думаю, что это займет много времени. А там, надеюсь, и мама найдется. Может, это розыгрыш какой?       Приятели снова затихают, взвешивая все «за» и «против», мысленно рассуждая, кого они могли прогневать в своей достаточно насыщенной личной жизни до такой степени и наблюдая за мирно насасывающим соску младенцем. Есть в этом зрелище что-то умиротворяющее. — Ну, так чего медлим? — пытается развить деятельность Пит, желая побыстрее избавиться от маячащей перспективы отцовства. — Сейчас я не могу, мне через два часа машину заказчику отдавать, — объявляет Гейл, наконец-то натянув футболку, которую все это время он держал в руках. — У меня урок через час, я и так опаздываю, — присоединяется Финник и убегает в свою комнату. Через минуту возвращается, умудряясь одновременно обуваться, застегивать ремень на брюках и крутиться у кофеварки, выливая остатки напитка в кружку. — Минуточку… минуточку! — привлекает к себе внимание Пит, замерший рядом с ребенком, — я не останусь с ним… с ней… И у меня тоже работа. — Да ладно, без вдохновения ты ничего не сделаешь, а твоя муза не явится раньше девяти, — ехидно улыбается Гейл, обуваясь, — кажется во столько приходит Китнисс с работы? — А ты-то откуда знаешь? — Да столкнулись как-то, она сказала, что у нее сейчас ночные смены. Так что удачи, постараюсь вернуться побыстрее. Да и не так сложно сидеть с детьми. Поройся в вещах в сумке, может там что полезное есть. Еда, например, а то ребенок скоро проснется. — Что?! — взвивается Пит. Не имея возможности повысить голос в полном объеме, он так и не смог передать свой гнев во всех отношениях, и приятели успели сбежать по своим делам.       Мелларк чувствует, что потихоньку начинает закипать. Угораздило же его снять с этими двумя квартиру. Тогда это казалось замечательной идеей, с какой стороны ни посмотри. Огромное жилье с тремя отдельными комнатами и общей гостиной-кухней. Места хватало всем, да и по деньгам выходило выгоднее, чем отдельная квартира. А начинающие художники-графисты, покоряющие столицу, могут без последствий нарисовать все, что угодно, кроме денег. И располагались апартаменты очень удачно, под рукой было буквально все, что надо для жизни в двадцать пять. И живет он все-таки не с чужими людьми — они втроем уже много лет дружат, и ему казалось, что на понимание и поддержку со стороны друзей всегда можно рассчитывать. Все было идеально ровно до сегодняшнего дня.       Захватив альбом в комнате, Пит устроился в кресло недалеко от дивана и, периодически косясь на незваного гостя, попытался сконцентрироваться и заняться набросками. Сроки уже поджимали, а у него нет толком образов еще двух героев. Вот в голове картинка есть, а на бумаге выходит какое-то недоразумение. На какое-то время комната утонула в мерном шуршании бумаги и спешном скрипе ручек.       Черт! Хоторн прав, после общения с Китнисс у него и правда работа идет быстрее, — в конце концов мысленно признается сам себе художник, откидывая на пол очередной скомканный неудачный эскиз.       Подняв голову, дабы размять шею, он сталкивается с пронзительно голубым взглядом. Успокойся, Пит, у всех маленьких детей глаза такие,— подбадривает себя молодой человек сомнительной истиной.       Ангелочек недоуменно таращит огромные глаза, продолжая играть в гляделки, морщит носик. Соска начинает ходить во рту яростнее и в какой-то момент яркой пулей отправляется в полет в недра гостиной. Херувимчик недовольно поджимает розовые губки, открывает рот и Мелларку начинает казаться, что в квартиру притащили Иерихонскую трубу. Нет, целый оркестр из них.       Господи, и откуда у младенца столько силы в легких? — не устает поражаться Пит, подскакивая к ребенку. Он замирает в шаге от него не зная, что предпринять. Совершенно не представляет, что с ним делать, у него нет даже какого-нибудь самого захудалого племянника, кузена, ребенка друзей, чтобы на нем была возможность потренировать хотя бы нервную систему. Вскоре мыслей своих он уже не слышит, их место занял звон.       В конце концов, Мелларк решается и вытаскивает младенца из его импровизированной колыбели, откинув одеяльце ручной вязки и расстегнув ремни. — Ну-ну, тихо, — приговаривает он, обращаясь непонятно к кому, держа раскрасневшуюся кроху в зеленом комбинезончике на вытянутых руках. От волнения, кажется, взмокло все, и рубашка теперь липла к телу. Сдув челку со лба, Пит, крутит головой в поисках подсказки. Может, повезет и она засияет на обоях? Он совершенно не представляет, как можно что-то делать, когда так издеваются над твоими барабанными перепонками. На глаза попадается балконная дверь. Новоиспеченная нянька тут же припоминает мамочек с колясками, неторопливо дефилирующих в парке недалеко от дома, и какой-то остаток его сознания предлагает выйти ему на улицу.       Ну вдруг в свежем воздухе содержится что? Мамочки вечно такие умиротворенные на прогулках. По крайней мере, выглядят так. И это удивляет, потому что сейчас Пит уже готов лезть на стену. Вот только руки заняты… — Я думаю, вариант выбросить его, надо оставить на самый крайний случай, — раздается откуда-то слева, пока Мелларк переминается босыми ногами по ледяной плитке балкона.       Чуть вздрогнув, он оборачивается. Китнисс стоит, сложив руки на перилах соседнего балкона и в свешивающихся ладонях баюкает кружку с дымящимся кофе. Все еще в бледно-голубой рабочей одежде. Выглядит взъерошенной и несколько уставшей, как и полагается человеку после работы.   — Уговорили посидеть с ребенком? — кивает она на карапуза и мило улыбается. — Да, что-то вроде того, — признается Пит, — вот не знаю, что делать. — Наверное, переодеть и покормить, — жмет плечами соседка, прикладываясь к напитку. — Ты можешь это сделать? — Нет, — безаппеляционно заявляет Китнисс, фыркая в кружку. — Черт! — Но группой поддержки выступлю, — она отставляет кружку на выступе окна и проворно перебирается через разделяющие балконы преграду. — Должен же кто-то твоему подопечному, в случае чего, прийти на помощь.       Пит даже ненадолго растерялся. Последние две недели, с тех пор, как девушка въехала в соседнюю квартиру к коллеге, они только и болтали что на балконе, да пару раз в лифте. Утром, да по ночам, когда у него был творческий кризис, а внутренние часы Китнисс окончательно путали день с ночью из-за графика смен. Им даже выбраться куда-то выпить кофе не получалось. А тут какой-то младенец заманил ее к нему в квартиру. Мелларк готов был станцевать, радуясь такой удаче. Но очередной виток рулады убедил отложить все на потом. — Давай я подержу, а ты все достанешь, — находит решение очередной дилеммы Китнисс и протягивает руки.       Пит с облегчением вручает ей свою ношу. В барабанных перепонках по инерции продолжало звенеть. Ну почему он не посмотрел все сразу? Гейл же ему говорил. Кто бы ни была мама этого ребенка, к расставанию с ним она готовилась основательно. В вместительной сумке нашлись и вещи, и памперсы, и какие-то салфетки, и разнообразные игрушки. В боковом кармане виднелся еще один лист. Видимо, с инструкциями и Пит машинально выдернул его. Но больше всего молодой человек обрадовался огромной банке и бутылочкам. Правда, там еще нашлось несколько баночек с нарисованными на них овощами, но к такому он точно не был готов. — Я сейчас, — заверяет он Китнисс, которая оказалась смелее и вовсю пыталась отвлечь младенца болтовней и укачиваниями. Помогало не очень хорошо и, по всей видимости, энтузиазма у нее надолго не хватит.       Так что осталось быстро решить: с чего начать-то?